Маленькая тайна под сердцем

Поистине, жизнь человека подобна росе или мгновенному блеску молнии. В место пролога. Рон провел по черным волосам героя, смотря на то, как Гарри спит на его кровати, свернувшись клубочком, а маленьким кулачком он сжимал простынь, словно в любой момент готовился терпеть удары. Это было летом пред вторым курсом, его только что привезли в дом Уизли, и Поттер не хотел оставаться один, он лег спать только с другом, сказав так: «Боюсь проснуться в кладовой». Волосы двенадцатилетнего мальчика были только на вид колючими, а на самом деле мягкими и вблизи пахли грушей и дыней, сладко-сладко. Так что маленький рыжий гриф приобнял героя всего магического мира, уткнулся носом в его черные волосы и, вдыхая аромат, проговорил: «Я не оставлю тебя, Гарри». С опущенными руками герой доживал последние секунды, страх поражал так же быстро, как и яд, он, как и раньше, ухватился за свой спасительный круг, как привык делать… Тело поразила последняя болезненная судорога. Он умер на руках своего друга, своего брата, любимого человека… своего убийцы. На руках того, кого считал самым близким из близких, кого допустил к себе, не боясь снова оказаться в пыльном чулане. Того мальчика, которого он помнил, того, кого он любил больше, чем мог бы ненавидеть. Но того мальчика не было, а был только алчный и жестокий незнакомец. Не стоило недооценивать соблазн тьмы, даже самые чистые сердца погрязают в ней. Рон прижимал к себе, так же, как и в детстве, тело героя, не обращая внимания, что тот, кого он клялся беречь, уже мертв. И мертв он именно от его же собственных рук. И тут встает вопрос, на том ли факультете Рон Уизли. Уизли крепко держал героя в своих руках, вдыхая запах крови с примесью груши и сладкой, как и в детстве, дыни. Поттер все так же выглядел и пах, как и в те далекие времена, когда не надо было планировать убийство. И убивать. Гриф не сумел удержаться и носом потерся о волосы друга, наслаждаясь запахом. Пока за дверью грязной кабинки назревала мыльная драма, тело героя постепенно остывало, Уизли, положив ему подбородок на плечо, смотрел на слабо сжатый кулачок Поттера, в нем был край мантии рыжего. Тот только усмехнулся, читая короткую надпись около его же ноги. «Я не хочу умирать». Грудь Поттера больше не вздымалась, он лежал на Уизли, в луже собственной крови, с открытыми глазами, и застывшей на лице гримасой боли. Рыжий усмехнулся, в этой схватке с жизнью Поттер все же не сумел выйти победителем. Убийца друга убрал черную прядь волос с ухо мертвого героя, поцеловал его в родинку на мочке, которая всегда забавляла рыжего. Может, по некоторым мелочам даже он будет скучать, как например по этой родинке. На прощание Рон провел ладонью по волосам и щеке Поттера, тихо проговорил, в этих словах, было даже что-то искреннее. Но точно нельзя было утверждать, ведь Уизли был крысой, бездушной крысой. - Ты бы все равно умер, он бы не дал тебе жить. И все же прости, Гарри. Теперь ты можешь спать спокойно. – В последний раз проведя рукой по волосам цвета черного пира, рыжий опустил тело на кафель, волосы тут же скрыли лицо героя. – Я тебе это обещаю. – Рон достал из кармана брюк монету с гербом своей семьи на ней и сжал в руке. Когда он раскрыл ладонь, то стоял уже посередине кабинета директора. – Нам пора обсудить легенду. Гермиона перекинула волосы набок, чтобы увидеть пришедшего. Уизли стоял в костюме вампира, весь измазанный кровью, от него за милю разило странным запахом Поттера. Так что не было бы удивительно, если бы все бы подумали, что он его убил, хотя даже сейчас он выглядел так, словно ничего не произошло: «Жестокий сукин сын, тебе только в Азкабане и место», - подумала девушка, изящно спускаясь со стола. Она хмыкнула, отворачиваясь от него к своему любовнику, и не громко сказала. - Он воняет, ему не место тут. – Шатенка поправила узкое черное платье и направилась к выходу из кабинета, цокая каблучками. Она остановилась рядом с рыжим, подняла на него свои карие глаза и изрекла. - Пусть все думают, что вы поссорились, а ты был с кем-нибудь. – Она обошла его и отправилась изображать из себя убитую горем подругу героя. *** В стенах мед.кабинета стоял трупный запах, его было ничем не перебить, тело начинает гнить в первый же день. Смерть словно витала рядом, насмехаясь над теми единицами, что плакали, страдали от потери героя. Были и те, кто действительно страдал от смерти своего товарища, знакомого и друга… Тело героя лежало на белой кровати и было накрыто белой простыней, мадам Помфри металась по своему крылу, все пытаясь напоить всех успокоительным. В белом платье с пятнами крови на юбке и груди сидела Лейла и прижимала к себе ноги, она не понимала, что происходит, в её голове что-то открыто заколачивало любые понимания смерти друга. Малфой же с ними не пошел, его не заставляли, и он бы не стал идти пить успокоительное, ему как раз-таки было незачем. Он сразу сказал Северусу, что позже подойдет, чтобы рассказать о том, когда и с кем он видел в последний раз Поттера. Молодой лорд отправился в свои покои выпить виски, так он бы почтил смерть давнего врага, который это заслужил. Северус стоял у тела и проводил различные анализы, он постарался обмыть тело, но кровь категорически не хотела стираться с лица и волос Поттера. Хагрид стоял в самом начале, у дверей, не желая подходить, по его лицу струились слезы и прятались в его густой бороде, он не мог перестать плакать, шмыгая носом. Минерва металась, отсылая письма в министерство, семье Гарри и опекуну… Ему было сложнее всего, его реакции заместитель директора боялась больше всего. Когда с письмами было покончено, женщина протерла лицо влажным платком, приводя себя хоть в какое-то чувство. Она подошла к профессору Снейпу, тот старался вернуть кость Поттера обратно в голень, что в очередной раз потвердело догадку профессора по поводу того, что же это была за магия. «The curse of the gods». - Минерва, это не простая магия, ты и сама знаешь. – Северус опустил надежду вернуть хоть какой-то вид ребенку Лили, он чувствовал такую вину перед ним, что словами было не передать. – Его прокляли. The curse of the gods. На такое даже Темный лорд не способен, мне как никому про это известно. Да и… Драко. - Я знаю. Северус… Знаю… Поэтому в замешательстве. – МакГонагалл словно окатили ледяной водой, такого кошмара она еще никогда не видела, все эти пять лет, когда мальчик учился, она боялась вот так вот стоять над его телом. То предсказание, что падёт один, падёт и второй, её пугало, она молилась, чтобы пророчество Трелони было ошибочным. Но вот мальчик Поттеров, ему шестнадцать и он мертв. Ведь еще совсем недавно он дремал на её уроке, играл в квидич, смеялся и улыбался… Такого она за всю свою практику не видела, да, к сожалению, в их школе происходили несчастные случаи, и были убийства, но так давно, и тела уж точно не выглядели так ужасающе, как тело героя. – Северус, что запахом? - Это перегной с ядом василиска, профессор. – Спокойно ответил подошедший со спины Малфой, он поправил свои волосы, альфа осмотрел Поттера и добавил. – Губы черные, что приводит к тому, что яд в его организме был раньше, чем The curse of the gods. Такая смесь и привела к этому зловонию. Но к смерти именно что проклятье, яд, видно, перестал по каким-либо причинам действовать. - Малфой, ты пришел. – Снейп накрыл и лицо Поттера простыней, чтобы его ученик чего еще не увидел, хотя с Лордом было и так все понятно, он еще в туалете определил причину и смерть, Поттера. Оставляя у тела одну Минерву, Северус пошел все обговорить с Драко, ведь только блондин был в том состоянии, чтобы давать точные, как день, показания. Лейла все так же сидела в полном ступоре, по её телу бегали мурашки, девушка больше не плакала, она просто впала в глубокую кому без сна. Она пыталась найти логичную причину случившегося, Винсент все пытался заставить её выпить успокоительного, как в медицинское крыло, подобно торнадо, ворвался Дамблдор в компании с рыжей Уизли и заручкой Грейнджер. - Где он?! – Строя из себя заботливого, доброго мага, директор прошел в центр больничного крыла, профессор МакГонагалл закрыла Поттера шторой, чтобы его друзья не видели его тела. – Где мальчик? - Лейла. – Гермиона подбежала к подруге героя, хотела было взять её за руку, хорошенько тряхнуть, чтобы та посмотрела на неё, но увидев одежду в крови, девушка передумала это делать. - Где Гарри? – Голос шатенки задрожал, как струна у скрипки, когда её дернули. А слезы так естественно стали падать из её больших карих глаз, что можно было действительно поверить, что ей было не все равно. Что ей было не насрать на него. – Что случилось? – Вскрикнула псевдо-подруга, она отступила от так и не шелохнувшейся дочки врача, которая разрушалась, как песочный замок при ударной волне. Миона осмотрела всех в медицинском крыле, никто ей и не собирался отвечать, от чего её внутренняя струна натянулась до опасного состояния, добавив в голосе еще больше горечи и паники, она истерично спросила все присутствующих – Все же хорошо? Где он? – Её глаза сами собой посмотрели на белую штору в конце зала, на подгибающих ногах она подошла к ней. За все это время Гермиона даже не дышала. Девушка отодвинула занавеску и встала около койки, подавшись вперёд, она взяла уже ледяную руку героя, в её носу защемило, а глаза стали вылезать из глазниц. Бум! Её струна лопнула, раня все внутри, тело покрылось столбом мурашек. Когда она сюда шла, она и не думала, что будет так… Больно, до звона в ушах. Как выброшенная рыба из воды, Гермиона заговорила, неверяще пялясь на Гарри. Ведь он всегда выживал, но сейчас перед ней лежал самый настоящий уже холодный труп. – Гарри, ты чего? – Она стала искать его пульс, но его не было, и только тихий отдалённый раскат грома трескал тишину на осколки. – Я не могу найти его пульс… – Она повернулась к преподавательнице. – Помогите же мне. – Она шагнула к ней, но на лице Минервы было не менее печальное выражение. – Гарри… Нет, прошу, не смейте. Нет… – Она медленно повернулась ко всем, кто был в зале, все также ничего не делали, молча стояли в своих углах. Девушка закрыла рот руками и осела на пол издавая тихое: «Прости меня». Такой актерской игре можно было только завидовать, так драматично сыграла боль от узнавания о смерти лучшего друга. Можно было снимать шляпу и аплодировать ей стоя. Джини была менее талантливой, нежели Гермиона, которая уже играть перестала, сейчас она действительно оплакивала того, кто по её мнению должен, нет, он мог все пережить… Но, войдя сюда и увидев его таким, она вспомнила, что Гарри был её первым другом… Пока алчность и зависть не стали править в ней. Джинневра, схватившись за живот, развернулась и убежала прочь в слезах, играть на публику девушка не могла, явно таланта в таком деле ей не хватало, когда на самом деле она было счастлива, что, наконец, её семья выбралась из бедности. Как забавно, что только сейчас все заметили, что герою было плохо, не раньше, не позже, а тогда, когда ему уже было не помочь. Гарри Джеймс Поттер, ребенок, которого все знали еще с пеленок, талантливый ловец, хороший товарищ, маленький хулиган, который все время попадал в какие-то неприятности, лежал мертвым телом. Тот, кому предсказано было умереть, умер. За исключением того, что убил его не враг, а друг. Замирала тишина, и только редкие капли дождя били по окнам медицинского крыла, в котором стояла посмертная тишина, которою никто не смел нарушить. Мелкими шажками Хагрид подошел к телу ребенка, за которого не раз отвечал, и почему-то великану казалось, что и сейчас мальчик должен был быть под его защитой, его ответственностью. Ведь он был его маленькой ответственностью, с первого года и до настоящего момент был и оставался навсегда свернутым в то одеяльце Гарри, ставшим маленькой семьей хранителя садов и ключей в Хогвартсе… Он любил этого ребенка. Подойдя совсем близко, он робко его позвал, так тихо, что только один человек сумел услышать, и его не особо это радовало. Драко засунул руки в карманы, ожидая, когда эта трагедия пройдет, Лорд посмотрел на бледное совершено непроницаемое лицо Снейпа. Снейпу казалось, что это все дурной сон, ну вот как тот, кто сумел пережить аваду, василиска, семью Уизли, встречу с оборотнем и все дальнейшее по геройскому списку умер, истекая кровью в туалете, умер от удушья, умер потому, что никто не искал и не слышал его. Сейчас дело было уже не в том, кто он и кто его отец. А в том, что это был шестнадцатилетний парень… Милый и немного глупый подросток, который был больше похож на мать, нежели на отца. Также морщил нос, когда чего-то не понимал, также смущено отводил такие же зеленые глаза, и также без промедления вставал на чужую защиту. - О, Лили… – А ведь Северус видел, как мальчишка уходит с вечеринки, уже тогда он казался слишком бледным, а по его лицу текла кровь, но в случае с Поттером кровь была чем-то обычным. Наверное, стоило больше о нем беспокоиться, а не бросать на ветер, считая, что он и сам со всем справится… Но в тот раз что-то было не так, маг это почувствовал, но не последовал за сыном той, которую любил так же сильно, как и свою жизнь, просто он верил в то, что геройская удача всегда при нем. Так же профессор видел, что за Поттером последовал его пес-Уизли, именно это убедило наверняка не следовать за ребенком Лили. Ведь казалось, что он в безопасности… Именно что казалось. – А где Уизли? – Снейп обвел глазами помещение, были все, даже Драко здесь находился, хотя их-то с Поттером никак нельзя было назвать друзьями. Были все, кроме того, кто был с героем чуть ли не каждую секунду его учебы здесь. - Кстати. Поттер ушел именно с Уизелом, разве не очевидно..? – Подбавил масло в огонь Малфой. Дамблдор почувствовал надвигающуюся угрозу со стороны нового Лорда, не зря он назвал его самым лучшим из всех, ведь глаза мальчишки были на его фигуре. Малфой сделал небольшой шаг вперед, чтобы сказать что-нибудь по поводу того, что вполне может быть, а точнее точно хотел утвердить, что именно рыжий кусок дерьма мог… Как воздухе появился запах крови, и не чей-нибудь, а Поттера, который безуспешно старались скрыть гелями, мылами и даже парфюмом. Но едкий запах меди не удалось отмыть с тела. Может, обычный бы волк не почувствовал под слоями всего этого, но альфа не мог не распознать запах крови. В дверях появилась бледная, побитая рожа Уизли, его штормило, выглядел он так, словно побывал в логове оборотней в полнолуние, его одежда была драной, в пятнах крови. Сука тоже играл на все тысячу звезд. Но если Грейнджер и раскаивалась, то Уизли действительно только играл свою роль, за хорошую оплату после. Ведь все было ради денег и статуса его семьи, и не более того. - Чего-то такого явно же не могло случиться. – Зашептала Лейла. – Где-то должен быть подвох, Гарри не мог умереть. – Наконец, громко заговорила Лейла, она все так же сидела, не двигаясь, просто мотала головой и кусала свои губы. – Гарри всегда побеждал. Разве не так? Он не мог, я не верю. – Девушка встала со своего места и, шатаясь, пошла к телу героя, ей надо было ещё разок попытаться, может какой-нибудь магический обряд провести, её глаза были покрыты серой пеленой, словно она была не в себе, что скорее всего было правдой, но гриффиндорку вовремя за талию перехватил Винсент. – Пусти! Я должна его разбудить! Он же не может умереть! Он не из робкого десятка, он… Он… Аааа! – От такого крика даже стекла треснули. Девушка закрыла глаза ладонями и кричала, выпуская из себя чары банши. - Вспомнил, как часто говорил Поттер. – Малфой привлек к себе внимание, на аристократическом лице была его обычная насмешка и ничего больше. – Хогвартс - это самое безопасное место, думаю, теперь он так не считает. Рон прошел в мед.крыло, его глаза так и горели тем самым огнем, ему так и хотелось поджечь выродка слизеринского за такие высказывания: - Жалкий был, и умер жалким. – Лейла опустила руки от своих глаз. - Бесишь, всегда так бесил. – Она подняла белое, как мел, лицо на волка. – Но почему-то Гарри запрещал тебя трогать, ты не плохой, просто хочешь таким казаться, как по-моему. – Брюнетка оцарапала руки своего парня, тот не сумел её удержать и выпустил из замка рук, подошла три шага к блондину, которого был язык без костей и сердце изо льда. Смело, ничего не боясь, сказала: - Вот за это тебя все и ненавидят. А Гарри видел лучшее в тебе, но даже в его глазах ты стал жалким. И когда его нет, я могу с тобой так поступить. – Она толкнула Лорда в грудь, тот, как скала, даже не шелохнулся. – Проклинаю тебя, тот, кого ты полюбишь, обязательно уйдет. – Лейла улыбнулась. – Да даже если бы не прокляла, ты же жалкий хорек, тебя так или иначе бы бросили. – Последние слова она даже плюнула в ноги нашего Лорда, который лишь снова усмехнулся, и, как попросили, пошел прочь из медицинского крыла, его здесь больше ничего не держало, свое дело оборотень уже выполнил. МакГонагалл поправила свою мантию с прической, она отошла от своего транса, посмотрела на всех и, прежде чем ушел Малфой, повернулась ко всем, скрепив пальцы в замок, она проговорила: - Сейчас не время ссориться. – Её голос был ледяной, а она была само спокойствием. – Наступили темные времена. – Казалось, что её волновало исключительно то, что парень умер раньше положенного срока, чем то, что он умер вообще. Но говоря так, она отвлекала всех от тела, которое в скором времени должны были забрать колдомедики. – Наш мир ещё не сталкивался с угрозой, большей, чем нависла над нами сейчас. – Минерва взмахнула палочкой, и штора снова скрыла тело юного Поттера, она подошла с мисс Грейнджер, помогла ей встать на ноги, и протянула только что трансфигурированный платок. – Теперь мы обязаны справляться силами, что у нас есть, ведь зло не дремлет. – То самое зло стояло и серьезно думало: «Что, правда?». В то время, как профессор продолжала свою тираду. - Сегодняшний день навсегда запомнится ужасной трагедией для всего мира магии, не будет ни одного человека, кто бы не знал о нем. – Всё это смутно напоминало шоу одного актера, и Драко не был готов продолжать его смотреть. - Хорошо. – Подступил к кровати, на которой лежало тело, Рон, ему уже надоедало это шоу с мертвым Поттером на галёрке. – Но ему-то что? Он мертв, кусок чертова мяса. – Уизли уже начало бесить то, как профессора обходили тему, что Поттер теперь труп, ведь, как известно, мертвые не возвращаются. И уж он-то постарался сделать именно так. – Вы и дальше намерены избегать мысли, что он мертв? Не герой или тот, кто вам чем-то обязан, а ученик этой школы. Его жестоко убили, а вы начали говорить о том, что теперь с его смертью вам самим придется решать проблемы. – Рыжий ударил стену с кулака, злость так и рвалась из него. Такая игра, такая ложь, что смерть начинала казаться благословлением, а не наказанием. Но не успел гриффиндорец договорить, как комната налилась теплым оранжевым светом, разгоняя по углам мрак, пусть и с опозданием, но опекун героя все-таки пришел, до оборотня только что дошло проклятое письмо. Бывший профессор по ЗОТИ стоял в одних домашних тапочках и спортивных штанах, его волосы были мокрыми, а грудь голая, в руке он плотно сжимал пергамент. Его глаза были как два огненных шара, горели так опасно, что пора было менять место жительства одному рыжему уроду. - Что за ахинея мне пришла, Альбус? – Его пронзительное рычание пробиралось под кожу, отчего Уизли отступил на один шаг, он всегда с опаской относился к Люпину, быть убитым оборотнем ему крайне не хотелось. Особенно, что через два дня, должно было быть полнолуние, и рыжий четко понимал, что не победит, будь он против своего бывшего учителя. Вместо директора ответил стоявший у косяка Малфой, он был уже на пути к подземельям, когда уловил запах оборотня. По силе равного Сивому. И такого члена стаи альфа был бы не против иметь. - Сочувствую. Но Поттер мертв, его убили. – Именно в этот момент прогремел гром, раскатами прошелся прямо у окон больничного крыла. - Минерва… Где мой Гарри? - Ремус. – Вместо заместителя директора с опекуном котенка заговорил Северус, он подошел к своему бывшему однокласснику. – Нам надо выйти, я все объясню. – Но вместо этого оборотень оттолкнул принца-полукровку и, не видя никаких преград, подошел к белой шторе, из-за которой уже шел аромат гниющей плоти. – Люпин. – Волк уронил письмо, где его срочно просили мчаться в школу из-за случившегося с его сыном. Он стоял у постели, на которой лежало тело самого близкого ему человека после Блека, которого уже не было в этом мире. Их обоих уже не было в этом мире. Ремус стянул простыню и увидел Гарри, в рваной одежде, всего избитого, со сломанной ногой, пальцами, и даже после смерти его лицо выглядело болезненно печальным. Словно там, в мире мертвых, ему не лучше, чем здесь. - Гарри. – Аккуратно, так, словно утром будил, стал звать оборотень своего львенка, но тот все также без признаков жизни лежал на кровати. Если бы только он мог, он бы встал и ни за что бы не стал так расстраивать единственного, кто не бросил его, когда все стало чернее черного. - Прости меня. – Заговорила Минерва, сейчас перед ней был не бывший ученик или коллега, нет, это был отец одного из учеников её школы, тех детей, которые были под её ответственностью. А она не смогла его уберечь, и, в конце концов, сейчас ей придется сказать самые немыслимые слова, которые ни одному родителю нельзя говорить. Ведь это неестественно, когда дети умирают раньше родителей, и было все равно, что Ремус был не родным отцом Гарри. – Сегодня была вечеринка, но вот после неё что-то пошло не так. – МакГонагалл опустила свои серые глаза на пол, что-то подобное она уже говорила, но не так, когда тебе приходится говорить о ребёнке, которого сама воспринимала, как родного. – На Гарри кто-то напал. – Очередной раскат грома поразил тишину. – Мы ничего не успели сделать. – Молния поразила дерево, которое стояло возле хижины Хагрида, и то загорелось. – Он умер. – Прошелся звук рвущееся бумаги, это было то самое письмо в руке волка. - Гарри. – Ремус сел на край кровати, приподнял своего мальчика, но тот все так же оставался мертвым. – Не шути так со мной, только не ты, Гарри, прошу, проснись, умоляю. Пожалуйста, котенок. Не оставляй меня. – Ремус прижал его худое тело к себе, оно было такое холодное и худое, что становилось действительно страшно. От Гарри все еще пахло грушей, так же, как и когда ему было тринадцать, когда оборотень впервые увидел его на платформе 9 и 3\4, герой не особо изменился с того времени, лишь только вытянулся и стал еще больше похож на мать. За окнами все так же громыхало, молнии сверкали уже совсем близко, в помещении все накалялось. Люпин не был готов так просто распрощаться со своим сыном, так же, как и в прошлом году с Бродягой. Он опустил мальчика обратно на кровать, сам же встал и быстро подошел к старому магу, он схватил того за воротник и тряхнул как можно сильней. Эта старая змея говорила: «Ничего не случится», «Доверься мне», «Я его сберегу» - и это, по мнению маразматика, было ничего?! Бывший профессор был в ярости. Он кричал в морщинистое лицо директора всё, что оборотень думал о Дамблдоре, и о том, как он всегда «помогал» Гарри. Все накопившееся лилось рекой из разгневанного волка. И когда он снова хорошенько тряхнул старого мага, Лейла громко засмеялась, истерично и болезненно, она наконец-то поняла, что завтра Гарри уже не будет. Она винила только себя, говоря: «А что если бы я заметила сразу?», «Я же слышала стон, а вдруг это был он?», «Я могла его спасти». - Лейла. – Постарался привести её в чувство Гойл, но она лишь через смех продолжала отрывками говорить. - Он не вернется, он же не вернется. Он умер, умер… – Снейп честно не знал, идти отрывать почти обратившегося оборотня от старого интригана, которому и сам уже давно перестал доверять, и с огромной радостью дал бы умереть. Но точно не от руки Люпина, Северусу еще не хватало, чтобы и его в Азкабан ни за что посадили. Или все же постараться угомонить почти разгневанную банши, которая толком не умеет пользоваться своими силами и может всех тут убить. На Минерву было нельзя рассчитывать, она облокотилась на стену и тяжело дышала, словно у неё начался сердечный приступ, и ей уже самой нужна была помощь. - Я, блять, тебя убью! Как ты это допустил, сука?! Он же был спасителем! Ребенком! Где твоя хваленая защита?! – На лице бывшего преподавателя уже выступала шерсть, а клыки уже блестели в слюне волка. Снейп уже было направил на него палочку, но рука дрогнула, он не мог ничего в него послать, со школы не мог ранить того единственного, кто помогал ему не сойти с ума, когда его бросила Лили. Как раздались магические вопли, откуда только Лейла могла узнать язык древних богинь, было секретом. Но волосы девушки стали фиолетового цвета, а зрачки раздвоились, что никогда не могло значить что-то хорошее. - Я беру на себя оборотня, а ты девушку. – Напомнил о себе альфа, Малфой снял мантию и подошел к оборотню, тот уже поднял над землей старого мага, который в ужасе пытался вернуть в здравое состояние обезумевшего от горя волка. - Хватит, Ремус, что же такое… Гарри бы это не понравилось. - Ты дал ему умереть, это тоже его бы не обрадовало. – Но слова директора не были услышаны одиночкой, Люпин только зашвырнул старого ублюдка в шкафчик с медикаментами. На его обнажённой спине можно было увидеть как из человеческого позвоночник стал изгибаться в волчий. – Это все ты… Он был всего лишь ребенком, а тебе надо было заставить его ехать сюда, становиться героем, которым он быть не хотел. И это не Гарри был виноват в смерти Сириуса. – Волк встал на четвереньки, с его клыков капала на пол слюна. – Но ты заставил его в это поверить, чудовище здесь лишь ты. – Ремус уже был готов наброситься на немощного старика, которым только со стороны являлся этот монстр. – А теперь и Гарри нет. – Когда Люпин уже пошел по волчьи с старику, на его пути встал Малфой-младший. Оборотень рычал и скалился, но стоило только серым глазам Лорда стать красным, как из волка профессор снова стал самим собой: - Я хотел дать Гарри хорошую жизнь. – Малфой выдохнул, подошел к волку, его глаза все так же были золотыми, ему не было жалко Поттера, ведь глупо было жалеть того, кто умер. Но вот оборотня Лорду было жалко, он уже был сломлен, а сейчас и собрать себя, наверное, не сумеет. - Поттера вернуть не могу, а предложить стаю, да. Там не будет указов, но будет цель жить дальше. – Так Малфой отдавал честь Поттеру, не давая, наверное, самому дорогому человеку героя сойти с ума от горя и одиночества. Тем временем Снейп отчаялся напрочь, он замахнулся, откинув правило не бить детей, и просто залепил истеричке пощечину, зато сработало на все сто процентов, девушка пришла в себя, четко и ясно проговорив: - Поттера ничего уже не вернет, но если бы он знал, это бы ему не понравилось… Повисла тишина, и только порывы ветра и разрывы грома гремели за окнами, все стояли с опустошёнными лицами, кроме Малфоя, который помог подняться на ноги оборотню. Он же был слизеринцем, и чья-то смерть его не трогала, пусть даже это и был Поттер. Пока все пребывали в своих мыслях и тонули в горе, никто, в общем, как обычно, не заметил, как ухудшилась за окнами погода, как небо стало серебряно-белым, и из той необычной тучи вырвалась перламутровая молния. Ливень со снегом падали на землю, но в миг появления той грозы капли зависли воздухе. Молния громыхнула прямо по замку, обратившись в шаровую, мечась по коридору, как дикий зверь, загнанный в угол. Молния вломилась прямо в больничное крыло, сбивая всех с ног, диким зверем она бросилась на и так изувеченное тело Поттера. Окончательно его добивая, прожигая каждый дюйм бронзовой кожи. Тело подростка тряхнуло, и оно упало с постели прямо на пол, приземлившись на живот, на коже мертвого тела стали появляться красные линии, их можно было сравнить сухими ветками. Указательный палец на правой руке грифа дернулся, а сердце снова стало пускать кровь по телу, подавая кислород в мозг. Проблески сознания и мыслей появились в серых мозгах подростка, возвращая его тело в прежнее живое состояние, парень снова мог пользоваться серой жижей в своей бедной голове. И первое, что пришло ему на ум, было: «Все равно темно и холодно». Когда герою сказали «будет больно», никто не предупреждал, что через тело пройдет молния, прожигая кожу, оставляя ожоги и боль в каждом уголке, хотя то и так болело. Переломы, травмы, даже горло и органы остались в том же состоянии, что и были, так что возвращение было не таким радужным, как могло показаться Поттеру в той темной комнате. Голова хотела явно лопнуть от перенапряжения, а на задворках разума прозвучало. «Зато ты снова можешь принять теплую ванную, герой». Гарри не сумел сдержать улыбки, это был тот самый осколок души Волан…Тома Реддла, о котором говорил Марк. Честно, Поттер уже скучал по своему другу, который умел слушать, понимать и все время терпеть пение героя, что само по себе было уже героизмом высших сил. Герой громко закашлял, а после стал смеяться чуть ли не до слез, он, сука, выбрал место, где хотят его заживо закопать ради денег, вместо рая и семьи, разве не сверхглупо? Но тут остались незаконченные дела, такие, как месть. Любовь, и семья, маленькая, но парочка-то людей соберется. - Больно… Тут кто-нибудь есть? – Герой постарался подняться, но всё, что у него вышло, так это только перевернутся на спину и посмотреть в родной потолок медицинского крыла. Все тело было одним большим ожогом, органы были кашей, а ещё кость из ноги торчала, а про усталость, голод и всё прочее он вообще молчал. Вернуться из ада, где провел тучу времени, вспоминая все, что было в жизни, и представляя, чтобы он сделал, окажись он снова тут. Но черт дери троллей и Малфоя, он был так счастлив снова дышать и чувствовать боль. – У меня тут кость из ноги торчит. - Гарри! – Первой оживилась Лейла, она поползла к другу, её ноги были парализованы после удара молнии, пусть вся сила и пришлась на Поттера, других она все равно как-то, но зацепила. Когда девушка доползла, она заглянула в зеленые глаза, которые были счастливые и более чем живые. – Как? Я ведь… - Я, блин, не помер бы в туалете, так еще и девственником. – Гриффиндорец широко улыбнулся и закончил. – Ты за кого меня принимаешь, вообще? - Ты был мертв. - Это было временно. – Герой снова покашлял, дышать было до невероятного просто, но, сука, так больно, что через каждое слово прорывался кашель, а голос был слабым и сиплым, но для подруги героя было важно только одно: он был жив. - Я так испугалась. – По щекам девочки снова покатились слезы. - Ну ты чего, тут же ты, Рем, я не мог вас бросить. Да и что бы делал Хагрид без меня? – Ему хотелось спать, настолько, что глаза сами собой закрылись. Он слышал крики подруги, то, как его тело подняли и положили на что-то твердое и холодное, стали останавливать кровь, и все в том магически-медицинском духе, но льву было хорошо, он спал. Впервые за долгие пять лет тьмы и холода без сна, он сумел уснуть.