(Не) пара

Почти всю сознательную жизнь словосочетание «плохие соседи» оставалось для Марка Бейкера лишь городским мифом, с которым он ни разу не сталкивался. Нет, конечно же, были и любители с размахом отметить праздники, и гиперактивные дети, но особых проблем это не доставляло. Однако, с переездом в небольшую, но зато свою квартиру, Марк в полной мере ознакомился с понятием «сосед-мудак». С Алеком Хантером впервые он столкнулся на лестничной площадке, когда заносил оставшиеся коробки. Высокий худой блондин с непонятным выражением лица уставился на нового соседа своими блеклыми, будто выцветшими глазами и, прошипев что-то себе под нос, скрылся за дверью. Марк только плечами пожал – его больше заботил вопрос, как затащить в квартиру коробку, придерживая при этом дверь, которая так и порывалась захлопнуться. Через пару дней они снова встретились, когда Марк торопился в универ, а Хантер тащил охапку из папок и ноутбука. - Привет, сосед! – слишком громко для раннего утра поприветствовал его блондин. – Меня зовут Алек Хантер. От слишком близко стоящего Алека за версту несло такой дикой смесью из курева, мятной жвачки и какой-то краски, что Бейкера начало мутить. - Я - Марк Бейкер, очень приятно, - Марк дружелюбно, насколько это возможно для не выспавшегося человека, улыбнулся. Сосед отреагировал странно: вздрогнул, впился желтым взглядом, и выражение его лица стало какое-то хищное, неприятное, лисье. Только вот лисички на фотографиях красивые, пушистые, рыжие, а тут долговязая, растрепанная, да еще и больная бешенством. На этом встреча и закончилась: Алек, так ничего и не сказав, выбежал из подъезда, а Марк, отчаянно зевая, медузой поплыл в универ. Еще несколько встреч прошли, наполненные молчанием и пристальными взглядами, и Бейкера это немного напрягало, но если сосед не хочет нормально здороваться, то и черт с ним. Однако еще через три дня Марк решил, что лучше бы Хантер молчал в тряпочку. На самом деле, Марк человек уравновешенный. Нет, правда, он почти никогда не срывался, был воспитан и вежлив, но, как оказалось, Алек был из тех немногих людей, которые обладали редким талантом бесить, едва открыв рот. Марк столько гадостей не слышал даже от студентов, сколько тощая дрянь вываливала на него при каждой встрече. И ведь взрослый же парень, дизайнером работает, как сообщила соседка, а поведение неуравновешенного подростка. Едкие, меткие остроты, частенько переваливавшие за грань, раздражали до кровавой пелены в глазах, и, что самое неприятное, подобного отношения Бейкер совершенно точно не заслужил.Не известно, на что рассчитывал Алек, которого его явно радовали вспышки гнева соседа, но мальчиком для битья Марк точно не был. Близкие друзья не раз говорили, что ему палец в рот не клади – если довести, то Бейкер откусит руку по локоть и прожует, не подавившись. Так что в следующее столкновение на лестнице Алек сполна получил свою порцию яда. Судя по удивленно замершему парню, такого отпора от тихого соседа он явно не ожидал, и от этой реакции Марк почувствовал искреннее удовлетворение. Впрочем, белесый выродок быстро оклемался и довольно расхохотался, кривя губы в какой-то неприятно жуткой улыбке. - В психушке подлечись, больной мудак, - доброжелательно оскалившись, посоветовал Марк, которого передернуло от этого зрелища. - Только если и там будешь моим соседом, золотце, - хохотнул в ответ Алек и, выбросив уже до фильтра истлевшую сигарету, скрылся в квартире. - Убирать я за тобой не буду, - крикнул вдогонку Марк и зашел к себе. Ну его к черту, психопата гребанного. Все их последующие встречи проходили в похожем духе: взаимные подколы, оскорбления, соревнования, у кого острее язык, и потраченные впустую нервы. Алек все так же без причины говорил гадости и внимательно, немигающим взглядом следил за оппонентом, а Марк все так же едко и зло огрызался, мысленно и во всех подробностях представляя, как перегрызает гаденышу горло. Больше препирательств со своим больным на голову соседом, Марк Бейкер ненавидел тему соулмейтов. Родственные души, потерянные в этом огромном холодном мире, а потом обретшие друг друга. Гадость ванильная. И почему именно сейчас вернулась мода на эти сопли розовые? Марка подташнивало, когда на улице очередная пара пялилась друг на друга, потом радостно зажималась, орала на весь квартал, а все вокруг аплодировали. Ну что за показуха? Да сама концепция соулмейтов калечная, больная: две неполноценных половинки, которые становится нормальным куском, лишь встретившись друг с другом. Два паззла с одной картинкой, не более. Неполноценные, вот они кто, и ничего романтичного и красивого в калеках, пытающихся стать нормальными, нет. Только своей нелюбви Марк объяснить никому не мог – окружающие продолжали с придыханием говорить о половинке, и тыкать запястьем с именами под нос Бейкеру. Сегодня две самых ненавистных вещи в жизни Марка объединились и выступили единым фронтом на фоне и без того паршивого дня. Сессия, выжимающая из него все соки, задержавшийся автобус, и сгоревшая курица, из-за которой провоняла вся квартира. Отчаявшись выжить в этой газовой атаке, Марк вышел на лестничную площадку и раздраженно хлопнул дверью. Жизнь стала еще поганее, когда буквально через минуту из соседней квартиры выскочил сосед и, нагло ухмыляясь, достал сигарету. Курил он демонстративно, напоказ, не спуская насмешливого взгляда с Марка. Надо признать, выглядело красиво – хоть сейчас фоткай и даже без обработки продавай пубертатным подросткам, любящим обаятельных негодяев. Только Марк подростком не был, и против сигаретного дыма ничего не имел против – некоторые его друзья и вовсе дымили, как паровоз. Очередной способ потрепать ему нервы, в этот раз улетевший в молоко. - Миссис Сантино будет очень интересно узнать, почему в нашем уютном доме все провоняло сигаретами, - фыркнул Марк, когда Хантер затушил бычок о перила. – Нет, не настучу, просто по-дружески намекну, а она очень сообразительная бабулька. Как тебе перспектива драить лестницы весь ближайший месяц? - Предпочитаю другие развлечения, - хрипло отозвался Алек, облизывая обветренные губы. – Не волнуйся за меня, золотце, я найду к ней подход. - О, не знал, что ты геронтофил. Алек тихо хмыкнул. - Какие у тебя фантазии интересные, мне бы подобное и в голову не пришло. - Ты просто ограниченный. Хантер довольно хохотнул и неожиданно впился пристальным взглядом в руку Марка. Тот нервно, по давней привычке схватился за запястье, словно пытаясь уберечь его от царапающего, неприятного внимания. Детская травма, как ни крути, навсегда останется с тобой, даже если ты сто раз сменил свои убеждения и послал всех недалеких уродов лесом. - А что это мы за запястье так держимся? – удовлетворенно промурлыкал Алек, обнаружив еще одну точку давления. – Метка мешает? Кто же у тебя там написан? Неужели, кто-то ужасный? - Тебя не касается, - огрызнулся Марк. Он уже не стеснялся и не чувствовал себя ущербным, но меньше всего ему хотелось обсуждать это с мудацким Хантером, который раздует это до проблемы мирового масштаба. С него станется написать это на плакате и выставить на всеобщее обозрение прямо над подъездом. - Да ладно, здесь все свои, - Алек улыбнулся так безмятежно и широко, что того и гляди, рот треснет. – Покажи, не ломайся как крекер. - Отъебись, - все-таки надо было выйти на улицу, даже несмотря на паршивую погоду. - О, каждый день открываю в тебе все новые грани, - улыбка стала совершенно больной и счастливой, как у психопата, дорвавшегося до пилы. – Малыш, колись, кто у тебя там написан. Уверяю, смеяться не буду. - Малыш?! - Ну не хочешь быть малышом… - Да достал ты уже! – в сердцах сплюнул Бейкер. – Хуже репья! Хочешь посмотреть?! Да подавись, но потом не жалуйся за поломанную тонкую душевную организацию. Алек подался вперед и расширившимися в предвкушении глазами следил за тем, как сосед дерганным движением задирает рукав кофты и поднимает руку. Руку с совершенно чистым запястьем. - Что… - Хантер еле выдавил слово таким хриплым голосом, будто его горло раздирает болезнь, и ему трудно говорить. - То!- передразнил взбешенный Марк. –Представь себе, у меня нет соулмейта! Что, тоже будешь говорить, что я бракованный, неполноценный? Да хрен там! Это вы неполноценные, без своей половинки ничего из себя не представляете! А я уже целый! И для этого мне не нужны какие-то довески! Алек смотрел на него как побитый пес и молчал. Впервые за долгое время не нашел слов, просто глядел желтыми глазами, в которых было видно крушение вековой системы, и от этого становилось не по себе. - Добро пожаловать в реальность, - выплюнул Марк и скрылся в своей квартире, с силой захлопнув дверь. Отличное завершение дня, ничего не скажешь. Выброшенный на обочину общества Марк имел возможность наблюдать его со стороны и замечать недостатки, на которые ослепленные соулмейты не обращали внимания. С его точки зрения, отношения родственных душ были совершенно больными. Нет, разумеется, были вполне себе хорошие пары, как, например, его родители. Ровные, доверительные, спокойные отношения, где нет места страшным скандалам или перегибам. Но не каждой паре отсыпали поровну личных качеств. У Марка был знакомый, который был полнейшим мудаком в личной жизни: он делал, что хотел, даже изменял, распоряжался любой мелочью в доме и не считал нужным объясняться со своей парой. Его соулмейт, хорошенькая, но забитая девушка, любила этого козла до умопомрачения, сносила все нелицеприятные выходки, и ни разу слова поперек не сказала. И эта больная пара была счастлива, а все вокруг умилялись: они соулмейты, это нормально. Может, они и правда были счастливы, ради Бога, в их отношения Марк и не собирался лезть, но менее мерзкой эта ситуация для него не становилась, и умиляться подобной болезни Бейкер не хотел. Вот чему тут умиляться?! К черту этих имбецилов неполноценных, и соседа в том числе, и пусть только попробует вновь заикнуться об этом. Если бы Марк не встречался так часто с Алеком, то точно не обратил бы внимания, что за соседней дверью слишком тихо, и никто не бегает со страшным топотом по лестнице. Проблемы этого мудака Бейкера совершенно не интересовали, но когда он случайно услышал грохот упавших бутылок, а затем унюхал шлейф алкогольных паров, то разволновался. Хантер мог упиться хоть до смерти, Марк бы только обрадовался, но ему не улыбалось взлететь на воздух из-за пьяного идиота, который мог чего-то недоглядеть, или уснуть с зажженной сигаретой. Задумчиво постояв над соседской дверью, Бейкер все же решился и с силой постучал, уже предчувствуя не самые приятные моменты в жизни. С пьяным Хантером он еще не сталкивался и не без оснований считал, что добрее трезвого мудака он не будет. Дверь открылась моментально, словно сосед поджидал гостя прямо за ней. В полутьме коридора было плохо видно, но даже того немногого хватило, чтобы оценить степень морального банкротства человека. Это, а еще непередаваемая вонь перегара. - Живой. Красавец, - удовлетворенно оценил Марк хмурое тело в полурастегнутой клетчатой рубашке. – Знаешь, я шутил по поводу тонкой душевной организации, но, как оказалось, у тебя весьма чувствительная натура. - На меня снизошло вдохновение, - хрипло буркнул Алек, по-совиному моргая глазами в попытке привыкнуть к свету. – Можешь считать, что муза пришла с небес. - Судя по всему, алкогольная, - поморщился Бейкер. – Ты нам дом не спали, пьянь. Алек почему-то промолчал, хотя раньше не упустил бы шанса сказать какую-нибудь гадость. Он зашуршал чем-то в полутьме и буквально через несколько секунд всунул в руки соседу свернутый в трубочку холст. - Держи… Муза. Опешивший Марк медленно развернул полотно и охнул: от этого придурочного живописца-любителя он ожидал такого же упоротого, как и он сам, абстрактного бреда, но это было… Красиво. Да, именно, что красиво, самое лучшее определение. По серому городу бродили покалеченные, блеклые люди, разорванные пополам, которые отчаянно тянули руки, пытаясь найти свою половинку. А впереди стоял цветной, удивительно живой Марк, целый, не обращающий ни на кого внимания. - Ого, спасибо, - еле выдавил Бейкер. – Это невероятно… Алек лишь кивнул и захлопнул дверь перед его носом, явно не желая говорить об этом. - И что это было? – спросил Марк в пустоту. Амплуа подонка давно и прочно закрепилось за Алеком Хантером, но почему же сейчас Марк последней мразью чувствовал именно себя? Из-за картины? Бейкер кое-как, наспех прикрепил холст к стене и, усевшись напротив, мрачно уставился на него. Безусловно, картина цепко взяла его за душу, полив бальзамом старые, плохо зажившие раны: до этого лишь родители смогли принять его позицию и не считать отсутствие соулмейта чем-то плохим. С точки зрения остальных неполноценных, одиночка – мерзкая, уродливая ошибка судьбы. А этот отбитый псих, судя по всему, такой же неполноценный, как и остальные, смог увидеть в этом что-то настолько прекрасное, что даже сумел это отобразить на холсте. - Чертов сукин сын, - простонал Марк, уткнувшись лицом в ладони. Внутри что-то неприятно скреблось, словно орава одичавших кошек. Мудаком он не был, неблагодарным тоже, поэтому, через пару часов снова стучался в дверь соседа, но уже с бутылкой пива в руках. В этот раз Алек долго не открывал, и Марк уже собирался уходить, решив, что Хантер отсыпается, но тут раздался скрип и сосед наконец-то высунул нос наружу. -Больше картин нет, мне хреново, а теперь свали, - на одном дыхании выдал Алек и собирался снова юркнуть к себе, но Бейкер вовремя перехватил его и всучил в руку запотевшую бутылку. - Это что? – сосед уставился на неожиданное подношение как на ядовитую гадюку. - Моя благодарность. За картину, - зачем-то уточнил Марк, и мысленно добавил: «А еще извинение, я, правда, не понимаю за что, но тебе явно плохо из-за меня». Алек завис, глупо таращась на бутылку, и лишь через долгие десять секунд отмер, кивнув. - Проходи. Марк недоуменно потоптался на пороге, не решаясь заходить, тем более что «гостеприимный» хозяин даже не обернулся, но потом решил, что бросать этого похмельного придурка все же не стоит, и шагнул внутрь. Судя по бесцельно щелкнувшему выключателю, лампочка в прихожей перегорела, так что пробираться пришлось чуть ли не на ощупь, ориентируясь на тусклый свет впереди и человеческий силуэт. Споткнувшись о кеды и чуть не завалив вешалку, Марк с чертыханием вырвался из объятий подземелья и зашел вслед за хозяином в маленькую кухню. Происходящее все отчетливей напоминало какой-то театр абсурда. Следить за комфортом гостя похмельный Алек не собирался, и, все так же, не обращая на него внимания, уселся за барную стойку и присосался к бутылке. Марк рассеянно устроился напротив, опершись о разделочный стол. К счастью, на кухне свет был нормальным, но, пожалуй, он ситуацию только усугубил, позволив рассмотреть, насколько все плохо. Горку грязной посуды почему-то гордо венчала толстая кисть, по углам поблескивала пустая стеклотара, а столешницы отпугивали подозрительными пятнами всех возможных цветов. Хозяин сего великолепия ничуть не уступал своему интерьеру: бледный, как мел, с ужасными синюшными мешками под глазами, которые еще сильнее подчеркивали блекло-желтую радужку. Грязные, нечесаные волосы местами слиплись от краски, и даже страшно представить, какие усилия придется приложить, чтобы привести прежнее золотистое великолепие в порядок. Марк тяжело вздохнул: это болезненно-мерзкое состояние прежнего язвительного мудака заставляло его самого чувствовать себя неловко и неуютно. Пауза тем временем затягивалась: Алек продолжал цедить пиво и буравить взглядом красное пятно на столе, явно не желая развлекать гостя. - Так, ладно, - наконец-то решился Бейкер, с силой потерев лицо. – В чем дело? Чем тебя так зацепило мое заявление? Одиночки, конечно, очень редкое явление, но я отнюдь не уникум, что тебя в этом так поразило? Про чувствительную художественную натуру тоже можешь не заливать, у тебя ее нет. Я вообще думал, что тебя сбить с толку только грузовик может. У тебя самого проблема с соулмейтом? В этом-то дело? Лучше выскажись сейчас, а то, я смотрю, тенденции к улучшению у тебя не наблюдается. - Да, проблема, - выдавил наконец Алек, отставив бутылку в сторону, но все так же не поднимая головы. – Я думал, что такого вообще не может быть, но моя судьба, как оказалось, с таким же, как и у меня, поганым чувством юмора. Он снова замолчал, и Бейкер напряженно поджал губы от нехорошего предчувствия. - Проблема таких масштабов, что я ее уже неделю не могу залить, - устало продолжил Хантер и медленно, дрожащими руками принялся закатывать левый рукав замызганной рубашки. – Вот подскажи, как мне с этим дальше жить? Марк судорожно вздохнул, чувствуя, что задыхается под захлестывающей с головой паникой. Худое запястье украшала черная, четкая и аккуратная надпись с одним-единственным именем. Его именем. - Блядь… - жалобно выдохнул Марк. – Вот же блядь… Такого же не может быть. - Я тоже так думал, - Алек нервно хохотнул. – Думал, тебе просто нравится ломаться и строить из себя оскорбленную невинность, а оно вот как оказалось. Когда ты мне показал свое чистое запястье, я чуть не сдох на месте. Я же жил тобой, нашими мимолетными встречами, ожидал, что вскоре ты переедешь ко мне, а я тебе никогда и не был нужен. - Ты же с самого начала знал мое имя, считал меня своим соулмейтом, - тихо выдавил Марк. – Так почему вел себя как последняя сволочь? Хантер покачал головой. - Ты смотрел сквозь меня. Я даже специально представился, а ты спешил по своим делам и не обращал на меня внимания. Меня это раздражало, я хотел, чтобы твои дымчатые, как туман, глаза смотрели только на меня, видели только меня. Я тебя зацепил, и, наконец-то, я увидел твои эмоции! Это было упоительно, - он криво, некрасиво улыбнулся. – Я был в восторге от твоей ярости, мне безумно нравилось тебя раздражать, и я думал, что наши перепалки так же нравятся и тебе. - Ты ненормальный, - все так же тихо, но четко произнес Марк. – Я не мазохист, мне не нравятся конфликты, и я не позволяю вытирать об себя ноги. Ты, со своей ущербностью системы даже не подумал об этом, решил, что раз соулмейт, то можно без причины говорить гадости, а я буду от этого скакать от радости и всегда прощать. Вот поэтому-то я вас, неполноценных, и не перевариваю. - Но, - Алек вдруг вскинул голову, и Бейкеру стало жутко от его лихорадочного, душного взгляда, пробирающего до самого нутра. – Может, у тебя еще не проявилась метка? Ведь бывают поздние… - Самое позднее – совершеннолетие, - Марк страшно ухмыльнулся, с недовольством подумав, что они поменялись местами с этим психом – теперь он корчит гримасы и говорит неприятные вещи. – А мне уже двадцать восемь, тут без вариантов, я одиночка. - Как двадцать восемь? – Хантер даже подскочил со стула. – Ты же в универ ходишь! - Я там преподаю математику, а не учусь, малыш, - мерзкая усмешка стала еще шире, Марк не смог удержаться, проклиная себя. - На три года старше меня… - пробормотал Алек и устало рухнул обратно. У него, как у куклы закончился завод: Хантер ссутулился, и такими глазами подыхающего, побитого зверя уставился на соседа, что тому стало плохо. Он чувствовал отвратительную, разъедающую, как кислота, вину, хотя, по сути, винить его было не в чем. Разве Марк Бейкер виноват в том, что судьба не наградила его сомнительным подарком в виде вредного, белобрысого соулмейта? - Скажи честно, я тебе хоть немного нравлюсь? Можно было его пожалеть, сказать что-нибудь приятное, но Марк не хотел давать ложных надежд и усугублять ситуацию. Лучше уж сразу, по живому, чтобы пережил один раз, отмучился и больше не возвращался к этому. Ведь каким бы мудаком не был сосед и сколько бы не попортил ему нервов, подобной участи Бейкер не пожелал бы никому. К тому же, он не любил лгать. - Я, таких, как ты, терпеть не могу, - прямо сказал Марк, в упор глядя на поникшего Хантера. – Ты меня бесишь до зубовного скрежета. Сам понимаешь, что подобное отношение ты заслужил. Мне в тебе только внешность нравится, да и то, с поправками. - Ясно. Ну, спасибо за честность, мне это в тебе всегда нравилось. Алек вдруг засмеялся. Сначала тихо, себе под нос, но вскоре смех стал громким, истерическим, пробирающим до костей. Марк испуганно заметил крупные слезы в желтых глазах соседа и прерывистое, тяжелое дыхание. - Успокойся! – ровным приказным тоном сказал он, схватив Хантера за острые плечи и слегка встряхнув. – Это же не конец света. Но Алек продолжал рыдать, задыхаясь от истерического смеха, и в его глазах плескалась безнадежная пустота. Марк сам чуть не запаниковал. Одно дело просто выплакаться – это пойдет только на пользу, но подобное поведение явно усугубляло ситуацию, поэтому Бейкер, недолго думая, схватил Хантера за шиворот и поволок в ванную. Насильно запихнув Алека под воду и старательно его умыв, Марк укутал соседа в полотенце и лишь тогда выдохнул, с удовлетворением заметив, что истерика пошла на убыль, а чужие плечи больше не дрожат от рыданий. Устроив Алека на прежнем месте и всучив ему кружку наспех приготовленного чая, Бейкер задумался. Может, он не был виноват в происходящем, но все же чувствовал ответственность за этого чудика, который со своей больной головой мог устроить что угодно. Мысль о том, что этот ненормальный из-за него может сигануть с крыши или перерезать себе вены, изрядно пугала Марка. И может это сейчас на соседа напало оцепенение, но кто знает, что он вычудит через полчаса? - Повторяю, это не конец света. Ты же не думаешь, что все живут с соулмейтами? Многие долго не могут найти свою половинку, другие умирают, но жизнь же на этом не останавливается? Так что больше не разводи истерики, и подбери сопли – целую неделю пьяную тряпку из себя изображаешь! Когда я уйду, ты хорошенько отоспишься, а затем приберешься в квартире – запашок тут, хоть мертвых выноси. И никакого алкоголя, ты меня понял? Я проверю, и только посмей меня ослушаться. - Хорошо, - Алек слабо, уже без истерики, улыбнулся. – А ты властный, да? - Есть такое, - согласился Марк. – В личном общении я предпочитаю главенствующую роль. И на что ты надеялся, я признаться, не понимаю. Тебе бы виктимная фиалка хорошо подошла, а я к таким точно не отношусь, мог бы и сообразить за наши перепалки. - Да, идиот, согласен, - покорно кивнул Хантер и вдруг улыбнулся шире. – Но не сказал бы, что мне не нравится твоя властность. Бейкер молча стянул с него уже ненужное полотенце, отобрал пустую кружку и отвернулся к раковине, мысленно матерясь. Все куда хуже, чем он думал. Алек ему ни под каким соусом не нравился, Марк в этом ни грамма не соврал, но вот сам он, похоже, всерьез нравится этому психу. Настолько, что тот с восторгом подчиняется ему и, судя по всему, млеет от злых, раздраженных оскорблений. Выборочный мазохист, помноженный на печать соулмейта. Вот за что ему такое? - Знаешь, ты просто зациклился на мне, - Бейкер осторожно попытался подсластить пилюлю. – Я же не единственный Марк Бейкер, это может быть просто совпадение, а где-то тебя продолжает ожидать человек твоим именем на запястье. - Нет, это ты, - впервые за все их знакомство Алек так светло и красиво улыбнулся. И даже его жуткое состояние стало незаметно. – Я же тебя впервые встретил не в подъезде, а в универе, когда к сестре приходил. Я тогда не знал твоего имени, но сразу же почувствовал, что ты особенный. Так что с моей стороны никакой ошибки. Но ты не волнуйся, - он продолжил, не дав возразить открывшему рот Марку. – Я приведу себя в порядок, никакого алкоголя и суицида, ты не думай. Просто еще немного времени, и я оклемаюсь. Ты прав, жить с этим можно. Марк оставлял соседа с тяжелым сердцем, не без оснований ожидая какой-нибудь херни, но, почему-то решил в этот раз поверить уставшему, печальному взгляду. В конце концов, Алек, несмотря на последние выкрутасы все равно не представлялся ему слабохарактерной тряпкой. Он переживет. - Доброго утречка! Марк выдернул наушники и с удивлением уставился на Алека, усевшегося на соседнем сидении и сияющего, как начищенный таз. По сравнению с той пьяной развалиной, представшей перед ним всего несколько дней назад, разница невероятная. Канареечная куртка, вязанный красный шарф и привычная раздражающая улыбка-разорви-лицо в комплекте заставили полусонного Бейкера прослезиться от рези в глазах. А протянутый стаканчик горячего кофе и то, что раньше сосед никогда не ездил с ним на общественном транспорте, и вовсе насторожили Марка. - Что ты здесь забыл? – пробормотал преподаватель, с опаской отпивая из предложенного старбаксовского стаканчика. Оказалось капучино, как он любит. - Заказчик ранняя, вечно загруженная пташка, так что пришлось героически отрывать себя от одеяла, - пояснил Алек, все так же раздражающе сияя. - И, разумеется, два кофе ты чисто случайно захватил. - Ну не совсем, просто я уже выучил твое расписание. Марк поморщился, но промолчал. Надо же, за эти полторы недели упаднического настроения и страданий, он даже позабыл, каким бывает его сосед в обычное время. - Я рад, что ты пришел в себя, - пробормотал Бейкер, широко зевнув – все же он был совой, а не жаворонком и разговаривать с Хантером рано утром не хотелось. Впрочем, если быть честным, с ним никогда не хотелось разговаривать. – Ты последовал моему совету и стал искать другого Марка Бейкера или… - Я решил вообще забить на это дело, - вдруг серьезно сказал Алек, и Марк от неожиданности чуть не поперхнулся капучино. – В конце концов, ты же живешь один, и тебя это совершенно не волнует, так чем я хуже? Мне кажется, к соулмейтам больше подходит слово не неполноценные, а зависимые, и мне это категорически не нравится. Оказывается, чуть отклонение в сторону – так вся эта дребедень причиняет лишь боль и проблемы. Так что раз судьба в отношении меня накосячила, то ну ее к черту. - Поздравляю, что ли, - хмыкнул Марк. - Тебе не нравится мое решение? - Это ТВОЕ решение, оно должно нравиться в первую очередь тебе. А мне с моей колокольни, все видится по-другому, у меня же вообще нет соулмейта. - Ну и чудненько, - просиял Алек, и, отвлекшись на какого-то неуклюжего пассажира, не сразу продолжил. – Но я хотел кое-что тебе предложить. - Мм? - Бейкер сразу же насторожился – от этой непредсказуемой бестии можно было всего ожидать. - Давай дружить. Хорошо, что капучино закончился, иначе Марк рисковал умереть глупой смертью, захлебнувшись кофе. Алек выжидательно, хищно смотрел на него, и Бейкеру захотелось либо дать ему по голове, либо выскочить из автобуса на ближайшей остановке. - В последний раз мне так говорили в детском саду. То есть, какого хрена, Хантер, ты отстаешь в развитии? Я же уже говорил, что ты меня бесишь, а с учетом твоего положения это отдает душком мазохизма. - На счет развития не уверен. Сестра, правда, говорит, что я большой ребенок. Но тут у меня незакрытый гештальт, если можно так выразиться, - Алек снова стал непривычно серьезным, и придвинулся ближе к недовольно поморщившемуся собеседнику. – Я знаю, что не нравлюсь тебе, и признаю, что это моя вина. Я ступил, вываливая на тебя все негативное, но ведь во мне есть не только плохое, и я хочу показать это тебе. Хочу, чтобы ты видел меня цельным, не однобоким. И раз из меня не получилось соулмейта, то могу я стать хотя бы другом? Марк с тяжелым вздохом посмотрел на пустой стаканчик, старательно обошел вниманием ждущий, пытливый взгляд, и уставился на золотые искорки, которые зажигало утреннее солнце в пушистых волосах. - Посмотрим. - Единственное, что хорошо в этом фильме – это трейлер, - подытожил Марк, недовольно болтая трубочкой в шоколадном коктейле. – И его мы могли посмотреть совершенно бесплатно в интернете. - Ну не скажи, спецэффекты хороши, - возразил Алек, с каким-то дизайнерским интересом гипнотизирующий непонятную композицию на стене кафе. – Когда огромная волна чуть не захлестнула город – это было мощно. - Ткни пальцем в фильм, где в наше время плохие спецэффекты сделали, - Бейкер приподнял бровь. - Эм, ужастики? Когда посмотрел один из последних вышедших, то чуть сам не надорвал живот, когда рвали живот жертве, уж извини за каламбур. Парни довольно захохотали, и широко улыбающийся Хантер принялся выдувать пузыри в молочном коктейле. - Детский сад, штаны на лямках, - Марк скептично посмотрел на это действо, а потом перевел взгляд на собственный стакан. Почему-то ему не казалось странным, что после неудачного киносеанса, они с соседом завалились в ближайшее кафе и теперь как дети пьют молочные коктейли, а ведь год назад Бейкер скорее удавил бы этого язвительного недоноска. К тому же, коктейли… Ну действительно, как дети. - Какой кошмар, я деградирую, - Марк состроил такую трагическую мину, при взгляде на которую Алек взвыл от смеха. – Скоро опущусь до уровня своих студентов. - Смотрю, ты не высокого мнения о своих учениках, - Хантер слизал сладкую пенку с губ и лукаво улыбнулся. – Не может же все быть настолько плохо. - Не веришь? Пойди, замени меня на денек, ты же тоже разбираешься в математике. - Не-не! – сразу же открестился Алек и даже отодвинулся подальше, будто друг прямо сейчас схватит его, и потащит в универ. – Я сбегу. - А я тебя наручниками к стулу прикую. - Я тогда поступлю как дикий зверь: отгрызу себе лапу, но не дамся этим юным дарованиям. - Ты такое можешь, лисица бешенная. - И, серьезно, наручники? Вау, не знал, что ты любитель садо-мазо. - В твоих больных фантазиях, придурок. Мужчины захохотали так громко, что все посетители на них обернулись, но почему-то, Бейкера это ни грамма не смутило. - Вы такая милая пара, - с умилением, неожиданно произнесла школьница, сидящая за ближайшим столом. - А? – соседи одинаково круглыми глазами уставились на нее. - Ну вы же соулмейты, верно? Вы так хорошо общаетесь, что можете быть только ими, – во взгляде девчонки горело что-то одержимое. – А мне еще нет шестнадцати, и я все никак не могу дождаться, когда появится Имя. - Деточка, - Марк разом помрачнел. – Мы друзья. Для того чтобы хорошо общаться, вовсе не обязательно быть соулмейтами. У тебя вообще как с друзьями? Школьница моментально вспыхнула как маков цвет и гневно тряхнула длинным хвостом. - У меня есть друзья! Но соулмейты – это совсем другие чувства и отношения! Они самые важные! Затевать спор с подростком – глупое и недостойное поведение для взрослого, тем более, преподавателя, но затронутая тема всегда бесила Марка, к тому же, он ратовал за жесткие меры воспитания. - Важнее, чем отношения с родителями? С близкими друзьями? А если у тебя не будет соулмейта, что тогда будешь делать? - Такого не бывает! - задрала нос девчонка. - Упс, - пробормотал себе под нос Алек, до этого отмалчивающийся. Марк, холодно улыбаясь, закатал рукав свитера и показал чистую руку. Школьнице хватило нескольких секунд, чтобы охнуть, подхватить свое пальто и выбежать из кафе – никто и глазом моргнуть не успел. - Жестко ты, - тихо произнес Алек. - Пусть лучше сейчас осознает, что в реальности все не так, как в розовых фантазиях. Марк не хотел ни на что намекать, но посыл был очевиден, однако Хантер лишь беспечно забулькал коктейлем. Переждав немного и не заметив ничего странного в поведении друга, Бейкер незаметно перевел дыхание. Разумеется, курицей-наседкой он не был, но все же неосознанно старался приглядывать за своей несостоявшийся парой. Той страшной сцены больше не повторялось, однако кто знает эту хрупкую психику неполноценных? Спустя год их дружбы, в самом деле, как бы это не казалось странным, дружбы, Марка уже не напрягали ни звериные, желтые глаза, ни жутковатая улыбка на пол-лица. Шебутной, шумный друг с дурацким чувством юмора его устраивал, но вот своего соулмейта он в нем по-прежнему не видел. - Ну что, пошли по домам? У меня завтра рано пары. - Угу. - И ради Бога, завяжи уже нормально шарф, а то твой больной, скрипучий голос вызывает желание схватиться за автомат и заорать про восстание машин. - О… - Даже не думай. Тебе не понравится, как я лечу. Глубокой ночью Марк твердо решил, что свой следующий юбилей будет встречать тихо-мирно, в кругу семьи и Хантера. И уж точно не доверит организацию этого мероприятия Бобу, который подошел к проблеме с размахом, притащив толпу друзей, коллег и знакомых, и сдобрив все это дело неимоверным количеством алкоголя. Единственным плюсом во всем этом мероприятии был предоставленный на разорение огромный особняк Боба, в котором тридцатилетний виновник торжества, уставший от шума и алкоголя, с легкостью затерялся. Найдя подальше от гремящей вечеринки уютную, маленькую комнатку в бежевых тонах, Марк включил маленький торшер и со стоном облегчения утонул в широком кресле. В голове неприятно шумело, глаза слипались, и Бейкер уже собирался податься зову организма и прикорнуть, но тут, как назло скрипнула дверь. В проеме стоял изрядно захмелевший Хантер, который мутным взглядом уставился на него. В таком желтоватом освещении его блеклая радужка и вовсе слилась с белком, а зрачки сузились в щелки. В купе с синяками под глазами и худобой это производило такое жуткое впечатление, что неподготовленный человек тут же перекрестился бы и принялся вспоминать все существующие молитвы. Однако уже привычный Марк лишь зевнул и задумчиво произнес: - Вот никак не пойму, на кого ты сейчас больше всего похож: на наркомана или зомби. - Зачем мелочиться и выбирать что-то одно? Зомби-наркоман, - хрипло отозвался Алек, на удивление ровно приближаясь к имениннику. В шаге от кресла он неожиданно, тяжело рухнул перед ним на колени, и напуганный Марк хотел подскочить, но замер на месте, почувствовав лихорадочно-горячие руки на своих запястьях. Алек до боли цеплялся за него длинными пальцами, и жутко, немигающе смотрел широко распахнутыми полностью желтыми глазами. - Нам нужно поговорить, - на одном дыхании выдал он. - Ты пьян, - тихо ответил Марк, у которого все внутри сжалось от этой шаблонной фразы. – Ты уверен, что сейчас подходящее для этого время? - Я прекрасно соображаю, - Алек раздраженно откинул спутанную челку с правого глаза и снова впился пробирающим до костей взглядом. – Просто иначе мне бы не хватило храбрости начать разговор. Алкоголь мне не помешает. - Да, я знаю, помню. Так о чем ты хотел поговорить? - Я тогда соврал тебе, два года назад, - Хантер шумно сглотнул и продолжил. – О том, что решил забить на все. На самом деле, после того, как ты вытащил меня из запоя, я взялся за себя и надолго задумался. Соулмейты ведь были не всегда: еще пару-тройку веков назад меченные казались диковинкой, а остальные люди прекрасно разбирались сами, без животворящего пинка судьбы. Они влюблялись без всякой гарантии, что их полюбят в ответ, неразделенная любовь была не редкостью. Но никого это не пугало и не отвращало, люди пытались добиться, понравиться возлюбленным, и у них получалось. В какой-то степени, обычные люди морально сильнее и храбрее меченных, живущих на всем готовом. Так чем я хуже их? Да, я накосячил, целиком и полностью положившись на систему соулмейтов, и в результате до крайности усугубил положение. Но ведь со дна можно подняться, верно? Я решил поступить так, как делали люди в древности: просто понравиться тебе. И начать с дружбы. У меня не было никакой уверенности, что ты не пошлешь меня после всех тех гадостей, что я говорил, но я не хотел сдаваться. И ты можешь посчитать, что это просто одержимость соулмейтом, но я и правда встретил тебя впервые не у нас в доме, а в коридоре универа. Целый водоворот людей, любого пола и возраста, а я почему-то смотрел только на тебя. Ты так серьезно и сосредоточенно читал какие-то бумаги, не обращая ни на кого внимания, словно окружающий мир не имел к тебе никакого отношения. Как призрак, пришелец из другого измерения. Я тогда растерялся, к тому же, решил быть верным своему будущему соулмейту, и в результате упустил тебя из виду. Так что не будь этой системы, руки судьбы, я бы сразу же подошел к тебе знакомиться и обязательно бы влюбился без всякой метки. Я понимаю, ты привык жить на обочине, тебя это вполне устраивает, но разве тебе обязательно быть одному? Судьба в отношении нас серьезно накосячила, ну так что, наебем систему? Алек легко, едва дотрагиваясь губами, поцеловал левое запястье Марка и влюбленно посмотрел ему в глаза. - Найдется в твоем самодостаточном сердце немного места для неполноценного? Марка бросило в жар. Он, с трудом вдыхая резко загустевший воздух, прикоснулся кончиками пальцев к щеке Алека и скользнул ниже, вдоль овала лица. В уютном свете торшера его обычно бледная кожа налилась янтарным цветом, а глаза казались золотыми, совершенно нечеловеческими – ничего красивее Бейкер в жизни ни видел. - Придурок ты психованный. Марк, наклонившись, с силой прижал Хантера к себе и всхлипнул от переполнявших его чувств. Два года назад ему хотелось сломать соседу-мудаку хребет, год назад он думал, что нашел хорошего друга, сейчас у него горло перехватывало от нежности к этому упертому барану, который не стал опускать руки. - Я никогда и не думал, не надеялся даже, что мне кто-нибудь скажет такие слова. Обожаю тебя. Алек тихо, счастливо рассмеялся, цепляясь за чужие плечи, но услышав что-то неладное, Марк немного отстранил его. Ну, так и есть, перенервничал. - Успокойся, малыш, успокойся. Теперь все позади, - бормотал Бейкер, сцеловывая мелкие искрящиеся слезинки, текущие по щекам Хантера. Под губами мокрые ресницы, соленая кожа, чужие, нервно подрагивающие губы. Как же давно он ни к кому не прикасался с такими намерениями. - Ну правда, хватит, а то я чувствую себя родителем, и это, чтоб ты знал, меня совершенно не радует. Мне моих оболтусов с головой хватает. Алек в последний раз всхлипнул и просиял привычной широкой, зубастой улыбкой. - Вот уж кем-кем, а твоим ребенком я точно не хочу быть, я не сторонник инцеста. Усмехнувшись, Марк шутливо щелкнул золотистый вихор и с легкостью притянул худое, нескладное тело к себе на колени. Алек сразу же подобрал длинные ноги, запустил руки под чужую футболку и, довольно вздохнув, устроил лохматую голову на плече Бейкера. Ну право, ребенок. Еще немного – и Марка разорвет от умиления. - У кого будем жить? Или купим другую квартиру? – сонно пробормотал Алек, щекоча горячим дыханием шею своей живой подушки. - Отоспись сначала, пьянь,- фыркнул Бейкер, ласково огладив его спину. – Тебя ждет куда более насущная проблема: похмелье. Так что не забивай себе мозги, и спи. - Обожаю, когда ты командуешь, - едва слышно отозвался Хантер и сразу же засопел. Выключать торшер Марк не стал: он никак не мог оторваться от этой умилительной картины. Его взгляд расслабленно скользил по длинным светлым ресницам, глубоким теням под глазами (опять до поздней ночи рисовал!), искусанным губам, и смотреть на это можно было до бесконечности. Этот упертый, ненормальный бывший «сосед-мудак» не был его соулмейтом, он был куда лучше – любимым человеком. Конец.