Юность человека есть прекрасная роскошная весна, время деятельности и кипения сил; она бывает однажды в жизни и никогда больше не возвращается. В. Белинский.
15 января 1918 г.
Здравствуй, дорогая моя государыня! Как долго мы не общались с Вами, не обмолвились ни словечком, а ведь я безумно соскучилась по Вашим добродушным карим глазам. Надеюсь, Вас не сильно утомляет парижская погода? Как мне известно, зима во Франции выдалась на редкость суровой, не то что в Дании, хотя, чего уж там, Вы пережили и более морозное время - всё-таки с русскими зимами ничто не сравнится. Я же в эту минуту сижу в компании сестёр, направляясь стройною стрелою в дорогой сердцу Петроград, в то время как суровые пейзажи Тобольска мелькают мимо уставших глаз. Мы теперь свободны, бабушка! Наконец-то сторонники papa одержали победу и первым делом отправили весточку в места нашего пребывания. Эти отвратительные большевики, столько крови высосавшие из нашей невинной семьи, поплатятся за содеянное, их непременно вышвырнут из страны, а то и казнят. Они хотели убить Алёшу! Благо, что теперь всё позади, и матушка может впервые за столько месяцев вздохнуть свободно. Татьяна и Ольга вопят, как обезумевшие, высовывают взлохмаченные головы в окно и ловят макушками снежинки, за что их постоянно одёргивает mama, однако наш пострелёнок на удивление спокоен и сосредоточен; складывается впечатление, будто Настя и Тати поменялись местами, ибо обе удивительно непохожи на себя. Старшим определённо по душе нынешняя погода. Обещаю написать Вам по приезду. Ваша М.***
1 февраля 1918 г., Санкт-Петербург, Российская Империя.
Александра Федоровна в последний раз призвала шумных дочерей к порядку и каждую из них одёрнула долгим, придирчивым взглядом, но в то же время по-матерински нежным и любящим, отчего прежде степенная Ольга резко приумолкла и толкнула в бок хохотавшую Марию, чей смех звонко и раскатисто озарял ещё недавно пустые комнаты и сиял переливами сотен колокольчиков. Улыбка тотчас же сползла с лица молодой княжны и в единый миг сменилась сосредоточенным взглядом, однако как бы ни старалась императорская дочь подавить в себе откровенно-детский восторг, она так и не смогла совладать с нахлынувшими эмоциями, ибо всеобъемлющую радость, словно мёд, источали её бездонные синие глаза. - Уймитесь, пожалуйста, - не требующим возражений тоном строго бросила императрица и скрестила руки на поясе. - Мы не на экскурсию пришли, а вернулись в свой законный дом. Поездка весьма утомила меня, поэтому я требую тишины. - Вот именно, mama! Мы наконец-то вернулись домой после стольких дней насмешек, боли и заточения! - воскликнула оживившаяся Анастасия. - Разве мы не должны радоваться своему возвращению? В ссылке нам пришлось несладко. - Для этого будет специальный званый ужин, придут ваши августейшие тётушки и дядюшки. Разумеется, те, что остались живы после репрессий... На этих словах Александра с заметным усердием подавила ком, подкативший к горлу, и через силу улыбнулась опечалившимся дочерям. Мария особенно остро почувствовала напряжение, повисшее в громадном коридоре Петербургского дворца, и поспешила разрядить обстановку, кивнув на двери, столбом уходящие под самый потолок, куда-то в небесную бирюзовую даль. - Может, войдём уже? Жена царя замешкалась, но благородные дочери всеми силами стали давить на матушку и строить щенячьи глазки. Конечно, она не могла отказать своим любимым детям, да и это выглядело бы весьма глупо и непоследовательно, поэтому уже через пару секунд тонкие руки Аликс коснулись гладкой поверхности мощных дверей и легонько толкнули их вперёд, навстречу новому дню. Ясный дневной свет тотчас же хлынул в мрачное, опустошённое помещение, ударил в усталые глаза, отчего царственные дамы поморщились, но сохранили самообладание и не подали виду недовольства. Напротив, девушки с по-детски чистыми возгласами ринулись в свои некогда обжитые комнаты и одна за другой с жадностью хватали оставленные в суматохе прошлогодней суеты вещи, не обращая внимания на тщетные попытки принципиальной Александры утихомирить возникшую бурю. Мария первым делом проскочила через парадный вход и, лавируя между радостными сёстрами, направилась в свои апартаменты, с грустью отметив, насколько пыльным был прежде идеально вымытый пол и как же тоскливо на этом траурном фоне смотрелась старая картина с изображением лесной чащи, когда-то давно подаренная ей одним из гессенских кузенов. Великая княжна любопытным взглядом скользнула по накрытым белой тканью атрибутам интерьера и, внезапно разгневавшись на былых захватчиков, с остервенением вцепилась острыми ногтями в край дурно пахнущей тряпки и единым рывком сдёрнула её с мебели, подняв плотное облако пыли. Ненароком вдохнув всю эту заплесневевшую гадость, Маша не выдержала и громко чихнула, тотчас же услышав незамедлительное эхо в конце комнаты, которое на самом деле оказалось неожиданно вошедшей Анастасией. Младшая сестра взмахнула рукой в попытке развеять пыльный туман, но он уже давно начал оседать и без помощи весёлой княжны. - Смотри, Машка, это же твоя книга! - девушка варварским движением снесла всё на своём пути и наконец схватила увиденный предмет. - Помнится мне, mama долго не позволяла тебе её читать, а потом отчего-то смягчилась и разрешила. - Я забыла её, когда собиралась в Тобольск, - Маша мягко забрала дорогую сердцу книгу у взбалмошной сестры и широко улыбнулась. - До сих пор не могу поверить, что мы дома. - А эту статуэтку тебе привёз Луи из Лондона, - казалось, Анастасия совсем не слышала сестру и продолжала витать в облаках, попутно рассказывая всем желающим истории встречающихся на пути предметов. - Ни в коем случае не трогай её! Сломаешь! - Мария рысью подскочила к сестре и выхватила из её рук маленькую серебряную фигурку, с невероятным благоговением и трепетом поставив её на прежнее место. - Тебе ничего нельзя доверить! Когда ты уже позврослеешь? - Ты чего разошлась? Как я её сломаю-то? Она ж серебряная! - Вот именно - серебряная! А у тебя есть невероятная способность ломать то, что в принципе невозможно сломать! - Ну и ладно! - обиженно протянула Анастасия Николаевна и театрально надула пухлые губки. - Сдалась мне твоя статуэтка! - Если она тебе так безразлична, то больше не подходи к моим вещам! - И не буду! Ты, Машка, совсем зазналась. Ходишь важная, как павлин! - Сама ты павлин! - Девочки! Александра Фёдоровна единой фразой угомонила прежде дружных и неразлучных сестёр и величавой походкой прошла внутрь их с мужем спальни, настолько грязной и тёмной, что было не видно ни зги, а в воздухе, зажатом в четырёх стенах, пахло плесенью и пресным, кислым хлебом. Государыня знала, что рано или поздно этот день наступит, ведь Мария и Анастасия выросли, а разница в возрасте перестала им обеим казаться столь ничтожной, ибо даже взгляды на жизнь у сестёр стали кардинально отличаться. Именно поэтому спокойная и степенная Мария всё чаще возражала младшей сестре, ещё не вышедшей из возраста проделок и глупых шалостей, а потому встречала волну ответного противостояния от Насти. Матушку несказанно тяготили склоки между дочерьми, поэтому она старалась до последнего не реагировать и не мешать девушкам выяснять отношения, однако когда шум превышал пределы допустимого, императрица позволяла себе приструнить княжон строгим материнским выговором. Александра ещё раз огляделась и шагнула вперёд, оказавшись в затхлой, плохо проветренной комнате, где по-прежнему стояли на своих местах забытые царские вещи. На дверце шкафа висел непоглаженный императорский мундир, который она сама достала утром перед отъездом, но в спешке забыла уложить в чемодан; на прикроватной тумбочке всё так же стояла ваза с уже засохшими и почти истлевшими розами, а рядом с ней смущённо ютилась небольшая фотография в золотой рамке, именно она и привлекла рассеянное внимание супруги царя. Женщина сделала несколько неуверенных шагов к тумбочке и, осторожно проведя ладонью по её пыльной поверхности, добродушно улыбнулась и с трепетом подняла фотографию с прежнего места. На ней был изображён ещё совсем маленький, улыбающийся миру цесаревич Алексей в форменной матросской кофточке, с по-детски наивным любопытством взирающий на фотографа. - Алёша... Сыночек, - слёзы непроизвольно прыснули из глаз уставшей женщины, и она обессиленная сползла на грязный пол. - Сколько всего мы пережили за это время... И предположить не смею, сколько боли ты испытал. Дрожащими руками императрица прижала рамку к груди и от отчаяния сомкнула веки, стиснув зубы от подкатывающего к горлу комка внеочередных рыданий. Женщина пыталась справиться с внезапно одолевшими эмоциями, но так и не смогла, ибо горькие слёзы катились с всё большей силой и не давали расслабиться, ведь впервые за долгие месяцы они почувствовали волю и явили свету всю многострадальную душу измученной Александры Фёдоровны. Она совсем позабыла обо всех приличиях и нормах поведения для императорской семьи, отложила в сторону все намечавшиеся дела и не переставая плакала, поддавшись слепой тоске по юному сыну. Ольга и Татьяна, в этот миг случайно проходившие мимо спальни родителей, заметили рыдающую матушку и тут же шикнули на препирающихся Машу с Настей, которые тотчас же прекратили бессмысленную перепалку и, подхватив пышные подолы белоснежных платьев, прибежали на зов старших сестёр. Татьяна, по-особенному любившая мать и больше остальных понимающая её страдания в силу природной схожести с государыней, от нахлынувших чувств выскочила вперёд и молниеносно ринулась к раздосадованной матери, оставив замешкавшихся княжон позади. Следующей в комнату вбежала Ольга Николаевна, а за ней уже последовала маленькая пара. - Mama, что посмело Вас расстроить? Что произошло? - недоуменно протянула Мария, но, увидев золотую рамку прижатой к груди фотокарточки, девушка понемногу начинала понимать причину матушкиной печали. - И правда, матушка. Что случилось? - почти в один голос вторили сестре Таня и Оля, осторожно присев подле императрицы и робко подобрав роскошные юбки, дабы не испачкать их. - Право, и не знаю, - Александра Фёдоровна тяжело вздохнула. - Я увидела Алёшин портрет и... И не сумела сдержаться. Никки, Алёша... Сколько ещё будет продолжаться эта пренеприятнейшая разлука? Мы и так пережили достаточно унижений! Благо, что мой сын сейчас с вашим отцом, государем-императором, но и это не успокаивает меня. Вдруг у него снова начнутся боли? Ваш отец и без того почти весь минувший месяц носил Алёшу на руках из-за страшных приступов. - Мы тоже скучаем по брату, матушка, но не стоит лить слёзы, - приветливо улыбнулась Ольга и с нежностью коснулась мокрой щеки любимой матушки. - Papa скоро прибудет в Петроград, а вместе с ним и наш дорогой братец. Конец ссылке, конец разлуке. Конец страданиям. Мы пережили это, мама, мы заслужили покой и счастье. - Оленька, я бы рада самонадеянно поверить в это, но сон... Этот страшный сон не даёт мне сомкнуть глаз по ночам, ибо каждую ночь я засыпаю в страхе снова увидеть эту жуткую картину. - Что за сон? - любопытство снова проснулось в неугомонной Анастасии, и она с неподдельным испугом во все глаза уставилась на зарёванную мать, которая всем своим видом давала понять, что не собирается выкладывать дочерям всю поднаготную своего быта. - Матушка, расскажите нам, - поддержала Настю растроганная материнскими слезами Мария, а её просьбу, в свою очередь, повторили Татьяна с Ольгой, поэтому женщина так скоро сдалась, всего лишь пару раз вздохнув для показательного недовольства. - С некоторых пор меня терзает одно и то же сновидение, от которого в жилах стынет кровь. Стоит только сомкнуть веки, как перед глазами снова всплывает эта ужасная картина. Снится мне, что мы по-прежнему в Сибири, на дворе стоит лето, примерно середина июль, судя по пестреющим цветам, а за окном уже начинает вечереть; мы мирно готовимся ко сну и приводим себя в порядок. Но привычный ход событий нарушают новоприбывшие люди в одеждах большевиков, будь они неладны. Эти люди приглашают нас куда-то отойти, аргументируя это тем, что якобы в скором времени начнётся вооруженный обстрел или что-то в этом роде, но что странно, мы с Никки беспрекословно повинуемся им и собираемся спускаться в какую-то яму. Позже мы всё-таки оказываемся в каком-то затхлом, мрачном, дурно пахнущем помещении, сплошь ободранном и неуютном; садимся на убогие стулья, вы вчетвером становитесь сзади ввиду нехватки мебели, ваш отец хватает Алёшу и усаживает к себе на колени. Все находятся в каком-то томительном ожидании и непринуждённо беседуют, но потом... Потом приходит этот страшный человек в компании нескольких бойцов и, пробубнев пару фраз о нелепом постановлении большевистского правительства, начинает стрелять... Сначала я вижу, как пуля летит прямо на меня, а после... После я наблюдаю за всем будто бы сверху и вижу, как истекают кровью Алёша и Николай, как вы, мои дражайшие доченьки, корчитесь в нескончаемых муках... Как эти проклятые деспоты глумятся над вами и превращают ваши ангельские лики в кровавое месиво. Ах, Господи, не считай нас достойными этих мучений! - Матерь Божья! - воскликнула Ольга и прижала ладонь ко рту, большими глазами окинув матушку в сущем изумлении и неясном ужасе. - Признаться, я до смерти напугана Вашими сновидениями, матушка! - чистосердечно и искренне фактически выдохнула пару слов удивленная Мария и стянула с хорошенькой головы ажурную широкополую шляпку. - Согласна с милыми сёстрами полностью и беспрекословно, - не менее испуганно протянула Татьяна. - Как же замечательно, что сие событие миновало нас. - И то верно, - облегчённо вздохнула Анастасия и обняла вновь расплакавшуюся матушку, обратив свой взор на статную Тати. - Теперь Вы не должны печалиться. Всё плохое осталось позади. - Анастасия права, mama, - подтвердила слова сестры понимающая Татьяна, последовав её немой просьбе и тем самым немного успокоив Александру Фёдоровну. - Теперь всё будет хорошо. - Будем уповать на Всевышнего, доченька, и молить о снисхождении небеса.***
4 апреля 1918 г., Санкт-Петербург, Российская Империя.
Здравствуй, дорогая бабушка! Как Ваше здоровье, как ваши датские родственники? Наконец-то наш дворец привели в достойный вид, а наш папенька и Алёша благополучно вернулись домой, тем самым развеяв смутные сомнения нашей матушки. В Петрограде состоялся наироскошный бал, на который mama пригласили всех наших августейших родственников и родственниц, в том числе и иностранных. В качестве приглашённых также прибыли Александр Карагеоргиевич (как известно, давно питающий нежные чувства к нашей Тати), греческие принц и принцесса, имена которых я не запомнила в силу полнейшего безразличия, румынская принцесса Илеана (ах, чудесная малышка!) и наш дражайший кузен Луи. Он в очередной раз привёз мне чудеснейшую статуэтку, однако в этот раз к ней прилагался ещё один скромный подарок - медальон с фотографией тётушки и самого Льюиса. Весь вечер он не отходил от меня и из пустоты создавал интересные темы для милейших бесед, а потому мне ни минуты не было с ним скучно. Признаться, наш дорогой британский кузен заметно вырос и стал редкостным красавцем, а мне, к своему стыду, отчего-то лестно его исключительное внимание. Ольга и Татьяна шутят, говорят, что братец ещё во время прошлого визита отдал своё сердце мне, но я им не верю - они те ещё проказницы, любят надо мной подтрунивать. Одна лишь Анастасия пытается мне угодить и не заводит эту тему при матушке, однако со старшими сёстрами не так легко совладать. Я знаю, они меня любят и говорят это всё тоже любя, но, признаться, это весьма неприятно. Каждый раз я убегаю, нелепо краснея! Хотя я тоже должна отпускать подобные шутки в сторону Тати, ведь в этот раз Алекс был настроен решительно и даже преподнёс сестрице в подарок драгоценную брошь. Ох, бабушка, я ни чуть не удивлюсь, если скоро к папеньке наведаются сербские сваты! На том же балу произошло замечательное событие - матушка наконец нашла для душки Алексея иностранного лекаря, коего ей посоветовала госпожа-королева Мария Румынская. Вот уже как месяц он находится в штабе придворных лекарей и неотступно сопровождает брата, и, должно отметить, его деятельность дала внушительные плоды - боли для Алёши теперь не так мучительны, ибо он пьёт некое лекарство, предотвращающее разрыв тканей и укрепляющее сосуды. Как же я рада, государыня! Нашему душке полегчало, это ли не великая радость? Мы часто читаем с ним книги и играем в теннис, иногда к нам присоединяется Ольга (разумеется, когда её голова не занята чтением или светлейшим К.К.), и mama безумно счастлива сему событию. Впервые я вижу её такой спокойной и расслабленной. Наверняка, Вы хотите спросить о папеньке. Можете не беспокоиться, он в добром здравии и шлёт Вам свои приветы. После нашего торжественного возвращения в Петербург и восстановления монархии жизнь в столице кардинально изменилась: первым делом papa утвердил политику ныне покойного графа Витте и продолжил аграрную реформу, оставив все распределённые большевиками земли при крестьянах. Конечно, он не мог лишить внимания дворян, поэтому сразу же принялся за разработку законопроекта касательно участи привилегированных слоев общества совместно с Государственным Советом. Признаться, я не слишком сведуща в политике, посему и передаю Вам лишь основы нынешнего положения дел. Но пока, хвала Богу, в стране спокойно, и меня это несказанно радует - больше нам с mama и не нужно. Целую Вас в обе щёки и жду ответных писем. Княжна М.***
15 августа 1918 г., Санкт-Петербург, Российская Империя.
Приветствую, дорогая Мария Фёдоровна, моя драгоценная бабушка! Я получила Ваши письма и, право, весьма удивлена тем, насколько Вам комфортно в чужой стране, но в то же время невероятно рада Вашему благому здравию. Надеюсь, Вы не пренебрежёте папенькиным приглашением и вернётесь в Петроград, ведь мы Вас терпеливо и самозабвенно ждём. Бабушка, я была абсолютно права! В июле 7 дня к нам приехала делегация из Белграда, представляете?! Саша был безусловно красив: статный, холёный, гладко причёсанный и до жути взволнованный. Ах, как мило он волновался! Его обыкновенно добрые и наполненные житейской мудростью глаза светились радостью и совершенно понятным страхом, ибо он боялся отказа нашего великодушного папеньки. Мы пересеклись с ним возле приёмной papa, но из-за спешки Алекса так и не успели душевно побеседовать, только лишь обменялись приветствиями и парой неоднозначных взглядов. А уже спустя четверть часа к нам в гостиную пришла фрейлина, принесшая благую для влюблённой Татьяны весть - светлейший Александр попросил Танюшиной руки у папеньки, и он дал своё неоспоримое согласие, благословив брак крестника и дочери. Это ужас как прелестно! Тати от радости даже прыгнула мне на шею - так трепетно несчастная ждала своего замужества, а мы с сёстрами полностью разделяли её глубочайшее счастье. Лишь Ольга была немного опечалена, ведь по обычаю старшая сестра должна обзавестись семьёй первой, но в целом она была рада за любимейшую Таню, с которой они с детства составляли единое целое. Как известно, существует поверье, что если младшая выходит замуж раньше старшей, то она тем самым ломает судьбу сестре и обрекает на вечное несчастье. Но я чувствую, что Ольга тоже будет счастлива, но сейчас не её время. Помолвку папенька обещал устроить к концу лета, чему матушка несказанно рада; Тати не может дождаться и в нетерпении болтает без умолку, обсуждая с Оленькой все тонкости внешнего вида подвенечного платья. Говорят, что скоро и нас будут сватать, но только кому? Да и правительственные долги изрядно накаляют обстановку - в таких условиях весьма трудно организовать празднества без губительных последствий для бюджета. Надеюсь, папенька найдёт выход из сего пренеприятнейшего положения и разрешит ситуацию благим образом. Однако я не хочу замуж за нелюбимого человека - слишком тяжела ноша брака по расчёту. Благослови меня, свет очей наших. Люблю и крепко обнимаю. Внучка Мария.***
5 декабря 1918 г., Санкт-Петербург, Российская Империя.
Приёмная императора как никогда была переполнена живыми, звонкими голосами, в то время как в воздухе витал назойливый аромат сладкого, пряного парфюма, с которым неожиданный гость явно переборщил в силу глубокого волнения. Супруга государя явно нервничала, порывисто перебирая в руках кисточки своей пушистой и колючей шали, преподнесённой в марте текущего года в качестве даров от семьи румынского короля, нацеленного на тёплые отношения с венценосной семьёй. Все вокруг пребывали в жутком, волнительном ожидании, хотя ждать, в принципе, было нечего - молодой, статный мужчина уже давно озвучил свои намерения и впал в тягостное забвение, весь бледный от неловкости. - Что ж, Луис, ты нас всех крайне удивил, - Николай Александрович в смятении пожал плечами и задумчиво погладил пышные, почти генеральские усы. - В жизни бы не подумал, что ты настолько очарован нашей Машкой. Мария тем временем белая, как смерть, сжимала тонкую ладонь Ольги и тщательно выискивала поддержку в глазах старшей сестры, которую в итоге сполна получала. Ольга Николаевна не была столь же глубоко удивлена визиту кузену и лишь снисходительно улыбалась ему, пытаясь таким образом убить двух зайцев сразу и подбодрить обоих близких людей. Маша нервно сглатывала подкатывающие слёзы то ли радости, то ли изумления, и беспрерывно прожигала взглядом несчастного Луи, и без того испытывающего смешанные чувства от самоотверженной просьбы. - Если нужно будет, государь-император, я стану без конца стучать в Ваши двери и сотни, тысячи раз просить руки Марии. Почти 3 года я не знаю ни сна, ни покоя - всё думаю о великой княжне. Так позвольте же мне сочетаться с ней законным браком, - по-английски протараторил растерянный лорд Маунтбеттен и потупил взгляд. - Этот юноша весьма смел, Аликс! Такие качества, несомненно, ценны в молодом поколении. - Просить руки! - нежданно-негаданно для самой себя выпалила Мария Николаевна и, подскочив на обитой бархатом тахте, ещё пуще побледнела, мертвой хваткой сцепив холодные пальцы на нежной ладони старшей сестры и оставляя на ней острые, подобные месяцу, кровоточащие раны, отчего прежде терпеливая Ольга иступленно взвыла. - Что ты несёшь, Луи?! Какой брак?! Разве тётушка позволила тебе отправиться в Петроград и предстать перед государем в таком виде? - Моя матушка не имеет ничего против. Заметив, что в комнатах императора нарастает напряжение, Ольга раньше остальных поспешила ретироваться и прихватить закипающую Марию с собой. - Папенька, позвольте, мы с Марией отправимся в гостевой зал, иначе она скоро выйдет из себя. - Конечно, душенька, идите, - Николай добродушно рассмеялся и рукой указал дочерям на дверь, поймав на себе уничтожающе-строгий взгляд недовольной императрицы, доселе не проронившей ни слова. Аккуратно приподняв с софы обмякшую Машу, княжна сделала незначительный крюк и, подхватив под руки младшую сестру, не спеша покинула отцовские апартаменты, внимательно проследив за тем, чтобы после них как следует захлопнули входную дверь. После сего незаурядного действия уставшая Оля с жалостью взглянула на окаменевшее лицо Марии и с досадой поджала тонкие губы, всем сердцем переживая каждое мимолётное страдание частички своей души - изумлённой великой княжны. Девушка ужасно боялась мнения царственной матушки и реакции на всё произошедшее их отца, хотя за последнего Мари переживала меньше всего, так как император редко перечил желаниям дочерей, а уж в особенности нечастым просьбам скромной Марии. Тут уж всё зависело от степени негодования Александры Фёдоровны. - Машка, ты как? - с искренне тёплой улыбкой поинтересовалась Ольга и прищурила бездонные голубые глаза, пытаясь всмотреться в исполненное мыслей лицо сестры. - Я в глубочайшем замешательстве, сестрица! Право, не знаю, что и сказать. Всё так неожиданно... - Признаться, Луи обескуражил всех нас. Оказывается, не зря кузен так баловал тебя подарками и повышенным вниманием. А ты всё "просто беседы" да "просто беседы"! Вот тебе и "просто". - Ну, он же не может приказать своему сердцу. Ох, душенька, я и сама запуталась в своих словах! - в безысходности протянула синеглазая красавица и прижала крупные ладони к резко побагровевшим щекам, словно осознание всего услышанного только сейчас снизошло до великой княжны. - Ах, ужас-то какой! - Почему ужас? - в полнейшем недоумении воскликнула Ольга и поближе подошла к сестре. - Ты-то сама его любишь? Питаешь к нему хоть какие-либо чувства, кроме родственных? - Не знаю... Так сразу и не определишь, сложно это... Ты вгоняешь меня в краску! - Маша явно сконфузилась, а потому опустила свои огромные синие глаза и уставилась на устланный коврами пол. - Не задавай больше таких вопросов. - Извини, дорогая. Право, я немного перегнула палку с нелепыми расспросами, - Ольга поняла, что наговорила лишнего и задела чувства и без того расчувствовавшейся Маши, которая не находила себе места от явного стыда. - Мне стоило быть более снисходительной. - Я сейчас нуждаюсь в твоей поддержке, как никогда. Вот скажи, милая сестра-душка, как мне всё это усвоить и переварить в кипящей голове? Сейчас мои мысли похожи больше на бессвязную кашу, чем на что-то веское и достойное. Вот ты любишь светлейшего Константина? Что тобою движет при написании столь чувственных писем? Сестра определённо застала Ольгу врасплох, ибо после столь смелого вопроса от прежде деликатной Марии обескураженная княжна нервно сглотнула и через силу улыбнулась, в то время как алый румянец зарделся на нежных щеках. - Любовь - чувство высокое, проверенное временем, - выдавила хриплым голосом уже побледневшая Оля. - Я слишком мало живу на этом свете, чтобы рассуждать о подобных вещах. Может, сие чувство и есть любовь, а может и нечто другое. Пока с любовью воочую я знакома лишь по иностранным книгам. Лучше у матушки спроси, вот только она вряд ли сейчас захочет с тобой говорить. - Ты права, не захочет. Mama будет весьма обижена из-за происшествия с Лу... с лордом Маунтбеттеном, - Мария хотела было назвать драгоценного кузена по имени, но тут же осеклась, ибо в голову её пришло необыкновенно простое решение возникшей из ниоткуда проблемы. Великая Княжна болезненно улыбнулась и тотчас обратила пронзительный взор синих глаз на растерянную и до сих пор взволнованную из-за неловкого разговора Ольгу, которая застыла в ожидании каких-либо действий. - Ты что-то надумала, Мари? Пожалуйста, не томи и не пугай меня! - она отлично знала характер младшей сестры и сию минуту отметила недобрые перемены во взгляде. - Да! Я знаю, что мне делать! Оленька, я обожаю тебя! - к величайшему удивлению старшей Мария крепко расцеловала сестру в обе щёки и с по-детски рвимой уверенностью стремглав помчалась в сторону их с Анастасией комнаты, по пути едва не сбив с ног несчастную фрейлину, направляющую в комнаты императрицы. "Ох, Ваше Высочество!" - только и смогла пропыхтеть стройная, как кипарис, женщина в ответ на бесцеремонность императорской дочери. Но хорошенькую голову Марии в этот момент занимали совсем иные мысли, и недовольной фрейлине в их гуще явно не было места. Всё происходящее совсем не походило на некогда послушную Машу, ибо на ум ей пришёл ужасно опрометчивый поступок, рушивший все представления о традиционных нормах поведения. Княжна заправила выбившуюся рыжевато-русую прядь за ухо и окончательно решила, что единственным верным путём станет побег. Вернее, нежданный визит в Югославию, где сейчас королевой-консорт являлась её старшая сестра Татьяна Николаевна, любимица матери и августейших тётушек. Осенью великая княжна стала супругой новоиспечённого короля, Александра Карагеоргиевича, и сразу же после свадьбы поселилась в Белградском дворце как полноправная его хозяйка. Именно у любимой сестрицы Мария и собиралась искать убежища, намеревалась укрыться от обрушившихся на неё взрослых проблем, к коим юная девушка ещё не была готова. Ворвавшись в серую, тёмную комнату, она абсолютно проигнорировала присутствие в ней Насти, которая непринуждённо сидела на неудобной кровати и читала книгу, то и дело отгрызая от сочного, румяного яблока громадные куски, да так, что брызги разлетались во все стороны. Увидев в дверном проёме Марию, пронесшуюся подобно молнии, она на миг приостановила своё прежнее занятие и удивлённо оглядела взлохмаченную голову сестры, отбросив книгу и яблоко в сторону. - Машка? Ты чего такая раздухарённая? - в привычно смешливой манере поинтересовалась Анастасия, но заметив, что княжна не намерена обсуждать причину своих злопыханий, девушка умолкла и приняла нарочито серьёзный вид, спрыгнув с невысокой постели. - Что произошло? Почему ты мне ничего не говоришь? - Настенька, родная, я не в том состоянии, чтобы что-то обсуждать. Мне нужна твоя помощь, - Мария сметала с полок все свои вещи в огромный чемодан, вытащенный из-под кровати, и пыхтела, как паровоз. - Всё, что будет угодно, госпожа, - улыбнулась Настя и вытянула голову, наблюдая за мелькающей по комнате сестрой. - Я уезжаю, душка. Обещай, что никому не скажешь, что видела меня. - Замётано, - младшая неожиданно для самой себя осмотрела комнату и заметила на тумбочке сестры толстую книгу с кожаным переплётом, которую та, очевидно, не собиралась укладывать в свой объёмный чемодан. - Разрешишь почитать твои книги? - Ради Бога, можешь забрать их навсегда, - наскоро выпалила Маша, доставая из шкафа груду повседневных платьев и нарядов для выхода в свет. - Люблю тебя, Машка! - Кто бы сомневался. И я тебя, мышонок, - называть сестру швыбзиком у Мари не было никакого желания, да и не по возрасту ей это - всё-таки, Насте уже 17. Поэтому она придумала нечто милое и более приятное - "мышонок". Когда очередь дошла до предметов, стоявших на камине, Маша ненадолго остановилась и с трепетом коснулась рукой той легендарной статуэтки, что однажды подарил ей британский гость, маленький невзрачный мальчишка Луи. Княжна робко улыбнулась и, отбросив на потом все сантименты, сгребла фигурку в охапку и аккуратно, с особым благоговением уложила в чемодан, тут же с громким треском захлопнув его и стянув все перемычки. К этому самому моменту на пороге появилась запыхавшаяся, статная Ольга, с трудом догнавшая шуструю сестру. Изумлённая Анастасия окончательно потеряла нить событий и в искреннем недоумении взирала на обеих княжон, с неким азартом ожидая, что же произойдёт в следующую секунду и кто ещё наведается в их апартаменты. - Ты совершаешь ошибку, Мари! Ты не можешь так поступить с матушкой! - завопила Ольга, увидев набитый битком чемодан и решительно настроенную Мари. Что-то ёкнуло в сердце девушки, и она отчего-то разразилась горькими слезами. - Куда бы ты ни собралась, я поеду с тобой! - Прости, сестра, но это невозможно. Я поеду одна, ибо это мой путь.***
8 марта 1919 г., Белград, Югославия.
Здравствуй, дорогая тётя-душка! Прости, что не отвечаю на твои письма - уж слишком много ты их прислала, а ответить на них - значит сдаться mama. Я знаю, что поступаю неправильно, но молю тебя, дорогая тётушка Элла - не говори матушке обо мне, не тревожь её сердце! Лучше передавай мои приветы милой Марии Павловне, когда увидишь её, и попроси Ольгу и Анастасию сильно не скучать, когда увидишь их во время одного из визитов. Может, однажды я найду в себе силы вернуться и предстать перед матушкой, ответить за свой опрометчивый поступок, но не сейчас... Пока... Пока у меня слишком живо воспоминание о случившемся, потому я на некоторое время останусь у Тати, продолжая бессовестно пользоваться её чистосердечным гостеприимством. Хвала сестрицыным рукам - их с мужем дворец совсем не узнать. Таня истинная мастерица создавать уют везде, где ступает её нога. Благодарю за чудную весть о грядущей свадьбе Ольги и князя Константина Константиновича-младшего, но об этом я узнала чуть раньше из уст Татьяны, ибо ей из Петрограда пришло срочное сообщение. До сих пор удивляюсь, как Елизавета Маврикиевна смогла убедить маменьку в том, что её благородный сын станет отличной партией для старшей из княжон, ведь у мамы были совсем другие планы касательно Оли. Однако папенькины августейшие сёстры этому решению благодушно обрадовались, так как они сравнительно давно начали бить тревогу, что якобы Ольга засиделась в девках. Теперь у них будет больше поводов для бесед. Помнится мне, в одном из писем Вы написали: "Ольга чувствует всё по-иному, не так, как остальные сёстры. Она любит сдержанно, высоко и благородно, но в то же время настолько глубоко и самоотверженно, как не способна любить ни одна сила и ни один человек в мире". И Вы безмерно правы, тётушка. Но не только Оленька так чиста и духовно развита, и с каждым последующим днём, проведённым в Белграде, я только убеждаюсь в этом. Не зря Оля и Таня были так близки с самого детства. Смотреть на отношения Тати и её новоиспечённого супруга одно удовольствие - так нежно и трепетно они любят друг друга, и любовь эта по большей части основана на величайшем уважении и взаимопонимании. Глядя на счастливый брак сестры, я не перестаю задаваться вопросом: а может, зря я это всё затеяла? Может, стоило остаться в Петрограде и не волновать семью и.. Луи? Может, дорогая mama со временем и одобрила бы наш брак? Однако, я не ведаю, чьё имя вторит моё сердце, не могу в силу собственной слабости и юности души разобраться с одолевшими переживаниями. Я часто плачу, тётушка. Плачу, когда вижу сияющие глаза Татьяны и Алекса, плачу от бессилия и тоски, раздирающей душу на части. Помолитесь за меня, прошу. Будьте в добром здравии и не беспокойтесь обо мне. Ваша М.***
9 мая 1919 г., Белград, Югославия.
В саду слишком приторно пахло пряной черемухой и вишневым цветом, отчего столичный воздух приобрёл необычный, желтовато-багровый оттенок, сосредоточив в себе всю исключительность весенних ароматов. Вокруг неторопливо мелькали частицы листиков и опавших цветов, движимые нежной силой лёгкого ветерка, однако в совокупности погода была неважная. Вроде бы, и солнце светило, и птицы заливались на кривых ветках старого дуба, и ветер ненавязчиво ласкал наболевшую кожу, но отчего-то в дворцовом саду стояла свежесть и прохлада, заставляющая юную королеву Татьяну, сидящую в компании младшей сестры под куполом великолепной беседки, кутаться в толстый слой дорогих мехов. - И что же мне делать, Татьяночка? - Мария Николаевна в тон старшей сестре натянула на плечи тоненькую накидку с узорами из серебряных нитей и пригубила изящную чашку, в коей томился ромашковый чай с долькой лимона. - Помолись, дорогая. Бог - Он велик, ибо знает, как нам поступить в нужный момент - по закону или по совести. Он же и совет тебе даст, в молитвах твоё утешение, - девушка невинно улыбнулась, а на прелестном, фарфоровом, будто кукольном, личике оттенка слоновой кости стали медленно появляться какие-то страшные красные пятна. Мария насторожилась и отставила чашку в сторону, звякнув холодным блюдцем. Поведение сестры стало казаться ей несколько неестественным, ибо говорила Татьяна трудно и прерывалась на недолгие паузы, словно внезапно теряла дар речи. - Тебе нездоровится? - русская цесаревна с опаской взглянула на бледную, как смерть, сестру и накрыла её ладонь своей. - Петенька шалит, - пояснила старшая, поспешив успокоить заботливую и добрую Машу, и с трепетом провела ладонью по заметно округлившемуся за время пребывания княжны в Белграде животу. - Вы решили назвать его Петенькой? - Саша хочет, а я не желаю прекословить. К тому же, мне нравится это имя - так звали нашего великого предка-реформатора. - А вдруг родится девочка? Как тогда поступишь? - Какая к тому важность, кто родится - мальчик или девочка? Я буду любить одинаково что дочь, что сына. А с именем я определилась давно - назову в честь тётушки, Елизаветой. - Что ж, верное решение. Услышав о тётушке, Мария Николаевна явно смутилась и встрепенулась, ибо княжна резко вздёрнула подбородок и ощутила неприятный холодок в груди, который старательно и ядовито растекался по жилам окаменевшего от страха тела. Княжна неистово боялась встречи с государыней императрицей, ведь по горькому опыту знала, как страшна её матушка в праведном гневе и как болезненны могут быть её слова, вылетающие в порыве ярости и негодования. Только лишь представив в воображении последствия своего возвращения в Петербург, императорская дочь нервно сглотнула и отрешённо провела ладонью по шее, словно испытывала глубокое удушье. Беременная Татьяна в этот миг лишила Машу своего внимания и стала выглядеть задумчивой и на редкость озадаченной. - Я тоже в силу своего положения часто задумываюсь, как мне поступить в том или ином случае - по закону, нежели по совести? Недавно я была вынуждена сделать подобный выбор, - королева Югославии поджала губы и тяжело вздохнула, с трудом дотянувшись до чашечки с уже прохладным чаем, которую ей тут же услужливо поспешила протянуть Маша. - Моей аудиенции очень долго добивалась женщина, первоначально осужденная за кражу. Я не желала её принимать, ибо считала банальной преступницей. Право, я глубоко ошибалась, Машка. Позже я выслушала эту несчастную и из беседы узнала, что она имеет шестерых маленьких детей и работает без передышки, воспитывает их одна, ибо муж погиб на войне. Чтобы прокормить детишек, она украла ведро зерна и напекла дома лепёшек, сама ни крошки не взяла. Буквально через неделю за ней явился конвой. - Какой ужас! - при всей своей чувствительности и откровенной доброте слушать это без слёз Маша явно не могла, тем временем Татьяна сделала глоток и продолжила повествование. - Она просила помиловать её и снять все обвинения, чтобы дети не попали в детский дом. Тогда я задумалась. Не могу же я, в конце-концов, заточить эту поистине героическую женщину в тюрьму. К тому же, как потом ответ держать? Вот придут ко мне через несколько лет её взрослые дети и скажут: "Это ты, Татьяна Николаевна, лишила нас матери, ты нас сиротами сделала. Из-за тебя мы никому ненужными оказались". И возразить ничего не осмелюсь, ибо против правды нет оружия. Да и скоро я сама матерью стану, возьму на руки своего малыша, почувствую всю прелесть и всю тяжесть материнства. Как потом в глаза смотреть своему ребёнку, если я чужого не пожалела? Потому я выбрала совесть. Сашу не составило большого труда уговорить помиловать несчастную, поэтому её в скором времени отпустили без единого возражения. Детей определили в школу, предоставили им новый дом вместо старой казармы. - Благословит тебя Господь, Таня! - Теперь моя совесть чиста. Даже и не знаю, как бы я жила, если бы всё-таки в борьбе с совестью предпочла закон. Навсегда бы сна лишилась. - Ох, Таня, не знаю я! Может, стоит вернуться? - Мари театрально всплеснула руками и устремила свой взор на сестру, которая игриво улыбалась и медленно попивала невкусный чай. - Напиши матушке, не гневай её пуще прежнего, - дала мудрый совет Татьяна и неловко поморщилась, словно прожевала дольку лимона. - Она уже согласилась на ваш с Луи брак. - ЧТО? - искренне удивилась ошеломлённая Мария и распахнула и без огромные синие глаза, подпрыгнув на жёсткой поверхности лавки. - Откуда ты это узнала? - Мама написала письмо, на днях его доставили. Ты же знаешь, что мы с ней особенно близки. Она настолько жаждет твоего возвращения, что даже позволила Луи просить твоей руки, обговорив всё с его матушкой, нашей тётей Викторией. - И ты только сейчас об этом говоришь? - внезапно вспылила великая княжна и ринулась в сторону сестры, но время опомнилась, чтобы не надавать ей тумаков, ибо бросила кроткий взгляд на её огромный живот. - Ну, Таня! Негодница! - Не ругайся и присядь, у тебя всё будет хорошо, - смягчилась Татьяна и пригласила Машу сесть рядом с собой, но та обиженно отводила глаза и не реагировала на просьбы старшей сестры. - Я же вижу, что ты питаешь чувства к Луи, как и он к тебе. - Ничего подобного! Немного переосмыслив сказанное и с трудом справившись с резко одолевшим гневом, Маша незаметно для расстроившейся Татьяны воспряла духом, в то время как пухлые губы княжны растянулись в радостной, вдохновенной улыбке. Домой. Она безумно хотела вернуться домой. Домой к родителям.***
6 июня 1920 г., Санкт-Петербург, Россия.
- Я вырастил эти цветы специально для тебя, - Луи робко взглянул на возлюбленную и торжественно вручил ей пышный букет из белых роз, вызвав у той нескрываемый восторг и некоторое вынужденное смущение. - Как приятно, но неловко. Спасибо тебе, дорогой Луи, я крайне обескуражена таким подарком, - сквозь тень откровенной радости пролепетала Машенька и прижала розы к груди, вдохнув их изысканный, благородный аромат. - Твоя матушка уже прибыла в Петроград. - Я знаю, она сразу же отправиться в приёмный твоя матушка-императрица, - неожиданно для самого себя выпалил по-русски юный кузен княжны и одарил её очаровательной улыбкой, в то время как Маша изумлённо распахнула глаза. - Ты выучил русский? - Чхуть-чхуть. Я знать, что ты будешь хотеть говорить дома на родной язык, - снова ломанно проговорил Луи и вытер шёлковым платком выступивший пот со лба, а Мария сдавленно захихикала и одной рукой распрямила воротник его дорогого пиджака. - Чуть-чуть, - поправила девушка старательного жениха и тепло улыбнулась, - но не суть важно. Ты ещё научишься. Я тебя научу. - Мои чувства к тебе станут главной помощью на пути к совершенству. Зачем ты тогда сбежала? - опять перешёл на английский русоволосый Луи Маунтбеттен, задав кузине некорректный и давно волнующий его вопрос. - Я... Я тогда опешила и не смогла разобраться с собственными чувствами. Решение пришло нежданно-негаданно. Но, признаться, я ни о чём не жалею. - Почему же? - Во время пребывания в Белграде я многое переосмыслила, понаблюдала за жизнью вне Петрограда, - поспешила пояснить Мари. - Именно тогда я и поняла... Поняла нечто важное. - Обещай, что больше не станешь от меня сбегать! - взмолился Луи и подошёл к Маше ещё ближе, словно пытаясь таким образом удержать её при себе. - Твой новый побег я уже не выдержу. - Куда же я теперь денусь от тебя, через две недели наша свадьба, - на щеках великой княжны запылал алый румянец. - У меня тоже есть для тебя подарок. Мария Николаевна на секунду оторопела, но, вспомнив местонахождение нужного предмета, ловко просунула руку в многочисленные слои платья и вытащила оттуда голубой шёлковый платочек с яркой золотой буквой "М". - Платок? - Да, я вышила для тебя золотыми нитями. Пусть он всегда будет при тебе и ежечасно напоминает о моём существовании. - Я буду хранить его всю жизнь, - на одном дыхании произнёс Луи и с невероятным трепетом прижал скромный подарок красавицы-невесты к губам. - Он останется со мной навсегда, как и моя любовь к тебе. - Навсегда? - ласково поинтересовалась Мария и смеющимися глазами с огромной любовью взглянула на будущего супруга. - Навсегда.***
29 апреля 1930 г., Лондон, Великобритания.
Здравствуй, дорогая государыня-бабушка! Я знаю, что ты уже никогда не прочтёшь мои письма и не увидишь наших счастливых лиц (что причиняет мне нестерпимую боль), однако глубокая скорбь по тебе, безвременно покинувшей бренный мир, извечно будет переполнять сердца родных. Мы помним о тебе, любим и молимся за тебя. За эти годы многое изменилось, бабушка. Если бы ты только узрела, как я счастлива и как счастливы мои близкие! Ольга вышла замуж за Константина Константиновича Романова-младшего и стала Великой Княгиней Всероссийской, они живут в полнейшей любви и согласии и воспитывают четверых детей: Александра, Николая, Марию и Ксению. Татьяна уже долгие годы пребывает королевой Югославской (ибо вышла замуж раньше всех) и абсолютно боготворит своего статного супруга, короля Александра из династии Карагеоргиевичей. У неё, как и у нашей матушки, пятеро ребятишек, четыре принцессы и один наследник: Пётр-Николай, Мария, Елизавета, София и Екатерина, только в отличие от Алёши, сын Тани старший из всех августейших детишек. Именно он унаследует престол этого сильного королевства от своего отца. Анастасия же, наш неугомонный пострелёнок, ко всеобщему удивлению в 1924-ом стала супругой короля Павла Греческого, и теперь наша младшая сестрёнка называется греческой королевой Анастасией Николаевной. У них долгое время не было детишек к превеликому беспокойству нашей матушки государыни-императрицы и самого Павла, однако 3 года назад Настенька наконец родила мужу наследника - Александра Павловича, через год - дочь Александру, а на данный момент в третий раз ждёт малыша. Разве не прелестно? Алексей, наш милый маленький наследник, в 1928 году сочетался браком с принцессой Румынии, Илеаной. Будущая государыня Российская впоследствии получила замечательное имя - Елена Алексеевна, позже подарив династии близнецов - Константина и Михаила, наследников русского престола. Папенька безмерно воодушевлён тем, что теперь ему будет кому оставить Россию. Я же... А что о себе сказать? Часто навещаю маменьку и папеньку, Ольгу, и беру с собой в столицу детей - пусть привыкают к русской культуре и впитывают её с самого младенчества. Луи чрезмерно занят, не может меня сопровождать в каждой поездке - всё-таки, как-никак, служит в британском флоте, но время для семьи он старается находить даже в дни глубокой загруженности. Я нынче графиня, леди Мария Маунтбеттен, мать восьмерых детей. Последнего своего малыша я явила свету месяц назад, которого при утренней молитве нарекли Уилльямом. У меня 7 сыновей, бабушка, и одна доченька, любимица всего британского и российского дворов. Всем дали красивейшие имена: Георг, Луи, Эдвард, Эдмунд, Чарльз, Николас, Виктория-Альберта и Уилльям. Луи благодарен мне за то счастье, что я подарила ему своим присутствием, а я, в свою очередь, испытываю не меньшую радость, находясь рядом с ним. Я выросла, бабушка, исполнила свою мечту. Стала рассудительнее, мудрее и статнее, маменька довольна мною. У меня есть Луи, сёстры и дети. Это ли не главное в жизни? Пишу тому, чьего адреса не знаю и чьи руки никогда не распечают этот конверт. Печаль обуяла мою душу. Можешь не сохранять эти письма, да и как ты их сохранишь... За те долгие годы, что минули со дня окончания ссылки, мы несомненно изменились, стали ближе народу и обрели самое ценное. Мы обрели покой.