***
После съемки меня попросили помочь развесить всю одежду по вешалкам, и я осталась в гардеробной одна. Включила музыку в наушниках и снимала напряжение скопившееся за сегодня, проговаривая слова губами. Вдруг, что-то легло на мои плечи, и я испуганно, даже с коротким визгом повернулась назад. Тут я уткнулась носом в чьи-то ключицы и только спустя пару секунд, когда шок отступил, а запахи отозвались в моём мозгу, я поняла. Хосок. Я дёрнула за провод наушников и подняла голову. — Прости, — он опустил свою голову на мою макушку, пропуская руки под моими. — За что именно? — обиженной я уже не была, а вопрос же был скорее от интереса. — За то, что напугал. Я не буду извиняться за свои переживания. — Ты просто упрекал меня тогда. — И это тоже, — мы по-прежнему стояли около вешалки, и парень обнимал меня, но объятия казались холодными, — я так испугался, когда увидел, как он замахнулся на тебя! Чёрт возьми, да, если бы я, правда, не успел? — Подумаешь… — я чувствовала, как хочу его обнять нормально, тепло, извиниться, но он прижимает сильнее и наклоняется к уху. — Я наверняка избил бы его за это, а ты так спокойно говоришь… — он отпустил меня и, развернувшись, пошел к двери. — Нет, Шин! — я кинулась к нему и заключила в кольце из рук. — Прости. Я не хотела этого. Just… I can’t… — о, эта дурацкая привычка говорить на другом языке, когда нервы бьют по мозгу… Ненавижу. — Я не могла смотреть, как вас мучают. На вас лица нет уже второй день! Есть не успеваете, спите часа по три. Мне больно думать об этом, а тут он… Слезы подступали к глазам, их больно жгло. Хосок развернулся, снова обнимая, только теперь не так отстраненно. — Я понимаю. Только не плачь, — он погладил меня по голове. — Это еще цветочки. Через три дня нам всем придётся отплясывать и улыбаться на каждом концерте, а их будет не мало. Но… — Но? — даже не знаю, какое тут возможно «но»! — Но я буду видеть тебя, и мне будет спокойней. — Шин улыбнулся мне, как только он мог улыбаться. — Хосок!.. — я обняла его сильнее и почувствовала, как содрогается его грудь от смеха. — Я буду готовить вам специальные батончики и веселить вас шутками. Я все самые интересные выучу и буду поднимать вам настроение! — Только так, чтоб я не ревновал, — он снова засмеялся. — Не обещаю. — Тогда будешь ходить в парандже и хранить обет молчания. — Не-а! — А ну, повтори, — он потянул меня за щечку. — Хорошо-хорошо-хорошо. Обещаю! — Так лучше, — он поцеловал меня в то место, за которое тянул. — Надо идти. Мы едем в общежитие, чтоб выспаться. Завтра у нас демо запись концерта с самого утра. — Знаю. Иди. Тебя, наверное, ищут, — я отпустила его. — Ты тоже. — Что я? — Мы едем вместе. Завезем тебя домой. Ты устала. — Но надо… — Ничего не надо. Пусть его помощники убирают, — Шин взял мой портфель и пальто, схватил меня за руку и повёл к машине. — Я нашёл её, — крикнул он, когда мы вышли к микроавтобусу. — Данни, ты — наш рыцарь! — крикнул мне Минхёк. — Только мы сами должны защищать этого рыцаря, — Кихён нагнул голову в сторону и посмотрел на меня с некой грустью. — Вонхо молодец, что успел его остановить, — к нам подошел Шону. — Будь осторожна в следующий раз. — Хорошо, спасибо, оппа, — теперь я поняла, что заставила их волноваться. — И как ты могла так просто забыть о том, что ты девушка? — Хёнвон подошёл довольно близко, и тут я подумала, что мой поступок был скорее негативным для всех. — Простите, — мне было стыдно, — я думала, что смогу помочь, но, в итоге, заставила вас только сильнее волноваться. — Эл, мы знаем, — Чангюн опустил руку мне на плечо, — мы волнуемся, потому что ты — наш друг. Пусть они всё этого не говорят, но твой поступок сегодня много для нас значит. Слова Гюна были тем, что я хотела услышать с самого начала. Конечно, я понимала, что они волновались за меня, но внутри мое девичье самолюбие всё же хотело услышать эти слова. — Спасибо, Чангюн, — я улыбнулась парню и всем вокруг. — Спасибо всем вам. В этот момент шум голосов затопил моё сердце. У счастья есть голос, и это не отдельные слова, это созвучие голосов дорогих тебе людей. Мы расселись в автобусе. Шин утащил меня на предпоследние сидения. Я села с краю, потому что так могла разговаривать со всеми. Через проход сел Хёнвон, впереди нас сели Чангюн и Минхёк, на соседних с ними Шону и Кихён. Чжухон сел позади Че. Спустя пару минут уснул Хёнвон. Я ещё раз подтверждаю его прозвище — «спящая красавица». Шону наблюдал за дорогой, и мы с остальными говорили о всякой ерунде. Только Шин притворялся, что, засыпая, упал мне на плечо, на что парни хотели его «разбудить», но я остановила их, якобы сославшись на то, что никогда не разбудила бы никого из них. Хоть это и было правдой, у Вонхо всё же было больше привилегий. Пальцами он водил по моей ладони, вызывая толпы мурашек, после сцепляя их в замок, под складками нашей верхней одежды, пока никто не видел. Так мы и ехали до самого моего дома.20. Подготовка
9 февраля 2017 г. в 16:39
На этой неделе я почти жила в агентстве.
Подготовка к выпуску нового альбома шла в ускоренном темпе. Созвали весь персонал, и все то и дело бегали с одного этажа на другой, разнося бумаги, костюмы, аппаратуру и поручения.
Как помощнику главного дизайнера, который ко всему прочему отдыхал в США со своей подругой, мне пришлось лично переделывать семь первых костюмов, которые остались ещё от предыдущего дизайнера. Времени на составление эскизов и сметы и отправление всего к портным не было, и, снарядив себя всем, что было необходимо, я за тридцать один час переделала костюмы.
Дважды за неделю меня отправляли вместе с ребятами на конечные фотосессии к камбеку. Приезжали мы около девяти часов и после просто падали.
Я и представить не могла, насколько тяжело быть айдолом. Необходимо было не только держать «марку», но и пахать на фотосъемках, где они были приглашенными звездами, между прочим.
Обычно съемки длились от четырёх до шести часов, и особенно бесило, что только три-пять фотографий использовались дальше. Парней не только переодевали по четыре раза, но потом ещё и говорили: «Эта одежда лучше смотрится на нём, переоденьтесь».
В одну из таких фотосессий, эту фразу кинули в сторону Вонхо и Чжухона. Никого не заботило то, что парни переодевались уже семь раз. Дизайнеру не нравились его же тараканы, а уставали парни.
— Вы должны переодеться. Это будет лучше смотреться на нём, а это на нём, — в восьмой раз сказал противно размалеванный мужчина с писклявым голосом лет тридцати.
— Нет! — не выдержала и сказала я.
Всё время, пока парни мучились, я просто стояла рядом и смотрела на это беззаконие со стороны. Вообще, я не имела тут голоса. Лишь поправляла детали одежды, подбирала аксессуары и помогала парням, чем могла. Но на этот раз дизайнер превзошел сам себя, и я больше не могла смотреть на эти измученные лица.
— Разве вы не видите, что размер не подойдет ни одному, ни другому? У них разная комплекция. — Продолжала я, пока лицо обнаглевшего дизайнера краснело от злости. — Сейчас они выглядят шикарно. Это лучшие комплекты из семи предыдущих.
Это было правдой. Вонхо одели в кремового цвета бомбер с цветными нашивками, темные бриджи сложного синего оттенка, футболку, цветные кеды, и всё это венчалось лёгким хаусом на голове и скейтом в руках. Он выглядел довольно привлекательно, несмотря на неподходящую по возрасту одежду, но вот цветные пластыри на лице и коленях резали мои глаза. Хотя всё же лучше, чем предыдущие «селедки под шубой».
Чжухон же был одет в шорты цвета хаки с ярко-желтой прострочкой, рубашку, яркие подтяжки, ботинки, очки и ко всему этому кожаный рюкзак.
Не буду говорить о том, что реперу этот образ шёл не сильно. От слова совсем. Мне жутко хотелось накинуть на него либо чёрное пальто с высоким воротом и подвести глаза тёмными тенями, либо яркую кожаную куртку с рисунками из комиксов и темную футболку, демонстрируя всю энергию парня. Но кто ж меня будет слушать?
— Ты кто такая, что говоришь мне, что я должен делать? — ещё выше пищал тот.
— Я не говорю вам, что делать, я оцениваю вашу работу и пытаюсь спасти драгоценное время, — я пыталась говорить как можно, мягче и учтивее, но понимаю, что «спасибо» он мне не скажет.
— Не смей больше встревать в мои действия, ясно? — уже кричал он на меня.
Крики, конечно, не подействовали.
— Прошу вас, взгляните, они выглядят превосходно в вашей одежде. Пусть идут к фотографу, — я попыталась призвать его к справедливости, хотя бы через ложь.
Тут я поняла, что никогда не смогу повлиять на таких людей словами.
Мужчина занёс руку вверх и уже почти ударил меня по лицу, но совершенно неожиданно Шин перехватил его ладонь в паре сантиметрах от моей щеки.
— Прошу прощения, но я не могу вам позволить ударить девушку, тем более нашего дизайнера, — Хосок встал между мной и разъяренным мужчиной, закрывая.
— Хах! — только и хмыкнул он в ответ, убирая руку и уходя в другую часть комнаты, громко крича что-то на китайском.
Я всё ещё стояла позади своего парня и смотрела на его спину в этом странном кожаном бомбере.
— Ты как? — он повернулся ко мне. — Зачем влезла?
— Я не могла смотреть, как вы мучаетесь!
— Ты могла пострадать, — к нам подошёл Чжухон. — Не стоит перечить таким.
— Но я была права! — почему они не понимали, что я переживаю за них?
— Всем было бы не до твоей правоты, если бы он ударил тебя! — Шин стоял злой и тяжело дышал. Прежде я не видела его таким.
— Он прав, — рэпер поддерживал его слова.
Понимаю, что и один, и второй правы, но мне было всё равно. Я хотела помочь им и помогла. Было неприятно слышать их упреки.
— Я лишь хотела облегчить эту пытку, — опустила голову, — если вы не нуждаетесь в этом, так и скажите.
Мне правда было неприятно получить в ответ лишь грозный тон, поэтому, не сказав больше ни слова, я ушла к Минхёку.
— Данни, подожди, — услышала за спиной всё ещё недовольный голос Вонхо, но я проигнорировала его и пошла дальше.
Их позвали на площадку, и поговорить мы больше так и не смогли.