Игра окончена.

Вечерняя тьма уже пару часов, как опустилась на улицы весеннего Лондона. Ни ветра, ни дождя, лишь характерный для этого времени года густой, как молочная пена, туман. Свет фонарей неясно пробивается сквозь дымчатую пелену, чуть отмечаясь блеклыми теплыми пятнами на полах динамично развевающегося пальто и шарфа, летящего на ходу. О существовании людей, проходящих мимо и изредка проезжающих по дороге машин, можно догадываться лишь по звукам, глухо раздающимся далеким эхом в голове. Периодически в поле зрения все-таки появляются жители города, спокойно возвращающиеся домой после тяжелого трудового дня, они выходят, будто из ниоткуда и уходят, будто в никуда, дополняя тем самым иллюзию полного социального вакуума. Шерлок все еще спешит. Спешит добраться скорее в свою запущенную квартиру, чтобы как можно быстрее разобраться с чувством тревоги, сковывающим каждый его шаг и каждую его мысль. Два размашистых шага, и вот, до порога дома 221В Бейкер стрит остается одно мгновение. Одно мгновение до входа в последнее убежище для тех, кто отчаялся, кого не любят, кого преследуют, обитель всех напуганных людей, которым больше некуда бежать. Шерлок делает глубокий вдох влажного от тумана воздуха, бросая последний перед входом в дом, недолгий взгляд на улицу, где прошли лучшие годы его жизни. Едва он касается дверной ручки своей перчаткой, как она моментально очень податливо щелкает, открывая Шерлоку вход в квартиру. – Как обычно не заперто, – подумал про себя он. Былая торопливость и суета, с которой детектив летел домой, рассекая гладь тумана, моментально улетучилась, будто погружая его в другое измерение. Шерлок закрывает за собой дверь, но, не снимая с плеч пальто, проходит в дом, все больше и больше погружаясь в состояние транса от одурманивающей тишины и темноты. Взгляд детектива скользит по очертаниям предметов, расставленных по квартире на нижнем этаже. Комнаты освещаются лишь тусклым светом фонаря с примесью лунного сияния, большего и не нужно, все и так знакомо до боли. Взгляд Шерлока останавливается на секунду, задерживаясь на силуэте пылесоса, стоящего в дальнем углу. – Я не ваша домработница! – проносится эхом в его голове голосом чудесной миссис Хадсон. От такого неожиданного воспоминания на лице детектива слегка дергается уголок рта – жалкое подобие улыбки. Он все еще чрезмерно напряжен. Ступенька, еще одна, и вот, Шерлок уже стоит в центре комнаты, в которой, кажется, никогда не было порядка, и смотрит в зеркало, словно в пустоту. Он не видит ничего вокруг себя, но дело здесь не в ночи, плавно сменяющей поздний вечер. Шерлок смотрит, но не видит, не хочет видеть, не хочет замечать. Вероятно, именно поэтому он совсем не сразу обнаруживает конверт, прибитый ножом к деревянной каминной полке. Чувство тревоги, а вместе с ней и шум в ушах нарастает с каждым шагом, который детектив делает к камину, ведь он не был на Бейкер стрит уже несколько месяцев. Четыре, если быть точнее. Кто, в таком случае, оставил конверт, так традиционно помеченный как «особо интересное и сложное дело». Тишина в ушах Шерлока сменяется на оглушающий бой сердца и шум бегущей по сосудам крови, когда, наконец, он добирается до конверта и читает надпись, оставленную на нем. Всего пара слов заставляет детектива рывком метнуться в противоположный конец комнаты, чтобы достать ноутбук. Время загрузки превращается в вечность, а стук в ушах уже напоминает навязчивую барабанную дробь, которую невозможно выкинуть из головы. Но вот, в руках Шерлок держит очередной диск, который буквально через мгновение раскроет свое содержание, содержание послания, повторяющегося и на диске – «эмоциональный контекст 2.0». Детектив знает, что ничего хорошего подобное послание предвещать не может. Барабаны в ушах бьют на пределе возможностей, а рука, нажимающая на play, предательски дрожит. Последний, самый мощный барабанный удар сменяется на пронзительный звон в ушах, когда экран в одно мгновенье затухает, а в следующее – уже являет собой лицо Мэри Ватсон. Женщина выглядит как всегда приторно-жизнерадостно, что в обычный день не смутило бы никого, но сейчас, именно сейчас, наводит на Шерлока неестественную неуверенность. – Привет, дорогой защитник семьи Ватсон, – будто начиная театральный монолог, произносит женщина. – Надеюсь, ты не тосковал долго после событий в Шерринфорде, – откуда она… – все-таки потерять сразу всех близких тебе людей за раз – огромное горе, не каждый справится с этим испытанием. Бедняжка Молли, ведь ты же мог спасти ее, но случайно своими же руками довел до самоубийства. А что насчет Майкрофта? Я знаю, кто ты есть, Шерлок Холмс, и кем ты можешь стать. Но ты превзошел все мои ожидания, отказываясь выстрелить в брата. Жаль, только, что у Эвр на этот счет были другие планы. И последнее испытание, Шерлок, испытание дружбой. О, ты был так благороден, кода твоя сестра лишала тебя последнего близкого человека, ты держался как настоящий солдат! Ты остался совсем один, это и есть твоя последняя проблема. Но я могу помочь тебе разобраться, что делать в этой непростой ситуации, – мышцы на лице детектива начинают проявляться все отчетливее, выдавая его тотальную концентрацию и напряженность, вены проступают на лбу, влажные капли стекают тонкими струйками. – В ящике твоего письменного стола ты можешь найти то, что поможет тебе, – Шерлок открывает ящик, о котором говорит Мэри и вытаскивает оттуда пистолет. Шерлок знал, что рано или поздно все придет к этой точке невозврата, знал, что ему придется сделать это, так или иначе. – Не думаю, что ты будешь удивлен, дорогой друг. Мы могли бы сколько угодно долго продолжать все эти разговоры, вот только смысла в них нет. Помнишь, ты говорил, что не хочешь умирать, помнишь, как из последних сил цеплялся за жизнь, подвергая себя опасности, спасая Джона? Знай, Шерлок Холмс, это оружие дается тебе во благо. Не бойся смерти, ведь ты давно уже мертв. Эмоциональный контекст, Шерлок, это именно то, что убивало тебя всю твою жизнь и окончательный удар нанесло после Шерринфорда. Поэтому будь уверен, пистолет – твое спасение. Ничего не бойся, ты уже и так потерял все, что мог. Вот ты и в аду, Шерлок Холмс, – на этих словах Мэри Ватсон, снова обрастая своей фирменной слащавой улыбкой, исчезает с экрана, оставляя детектива в темноте, рассекаемой светом фонаря. Шерлока больше ничего не может потревожить, в ушах звенит тишина, глаза видят лишь пистолет, лежащий в ладони. Он встает со стула, отрываясь от него так легко, будто силы гравитации вдруг потеряли свою власть, и проходит к центру комнаты. Шерлок вновь стоит, направив свой пустой взгляд в зеркало, – игра окончена, – проносится лейтмотивом мысль в его голове. Рука его тверда, и она уверенно движется вверх. Детектив слегка морщится, ощущая прикосновение холодного металла к своей коже на шее. Шерлок не считает до трех, он всего лишь еще раз обводит взглядом весь беспорядок в квартире, которая раньше была его домом. Он не любит затяжных церемоний, поэтому молниеносно поднимает глаза на зеркало, чтобы взглянуть на себя в последний раз. Но не видит на месте, где должен стоять он, ничего, кроме темноты. Ничего. Вдох. Выстрел. Яркая вспышка озаряет сознание детектива. Из кромешной темноты его будто импульсом выдергивает на свет. Мгновение, и Шерлок видит перед собой лицо улыбающегося Джона, их первая встреча в лаборатории, – Афганистан или Ирак? – затем, первый раз, когда он, кажется, называет его другом, его свадьба и дружеская речь, встреча после “падения с крыши” и заслуженный удар кулаком в лицо, последний преданный взгляд, брошенный на Шерлока перед смертью. Еще мгновение – и перед детективом в порыве гнева и отчаяния проносится Молли Хупер. Как же он часто доводил ее до такого состояния и как же редко извинялся, тот новый год, когда Шерлок полностью разоблачил ее тайный подарок, снова доставив немало боли хрупкой девушке своим холодным отношением, последний звонок и последние слова, – Я люблю тебя, – в который она так и не смогла поверить. Последняя яркая вспышка. Шерлок видит себя. Он бежит в костюме пирата к своему старшему брату, чтобы обнять, но в эмоциональном порыве запинается, падает и громко плачет. Мама и папа тут же спешат к нему на помощь, но в следующий момент все лица расплываются, картинка начинает темнеть и тускнеть. Последнее, что удается разумом зацепить Шерлоку Холмсу – лицо Мориарти, одними губами повторяющего, – соскучились по мне? – Сознание Шерлока проваливается в пустоту, - Я не хочу умирать.- Дождь слабо начинает колотить по крыше дома, рассеивая туман, окутывающий Лондон вот уже четыре месяца. На улице моментально холодает, завтра весь город с утра будет обсуждать нежданные погодные изменения, курс фунта, политическую ситуацию в стране и смерть хорошего человека, детектива-наркомана с 221В Бейкер стрит – Шерлока Холмса. А сейчас все те же тишина и темнота правят балом. Тело детектива в пальто бездыханно распласталось по красному ковру квартиры. В этот осенний день еще одного хорошего человека погубил эмоциональный контекст. Экран ноутбука продолжет испускать черное свечение, не подавая особенных признаков жизни. Но внезапное шипение вдруг пронзает тишину дома, а картинка, появившаяся на экране, ярко освещает комнату. Шерлок забыл нажать на паузу. Постепенно нарастающий звук наконец-то начинает формироваться в более четкие слова, – Тик-так, тик-так, – на экране постепенно, формируясь из пикселей, появляется до боли знакомое лицо. – Вы же не думали, что я могу просто так исчезнуть, не правда ли? – видео обрывается. Ночная тьма полностью заполняет пространство дома на 221В Бейкер стрит.