Передружба

      Они дружили достаточно давно, перенимая друг у друга привычки, фразы... и даже постоянный страх Серафима о том, что он не закрыл дверь передался Максу и теперь он перепроверял замок дважды. Их дружба была странной, но не для этих двоих. Завязавшаяся относительно случайно она, казалось, связала их слишком крепко.       Еще незнакомцами, вместе вызвали из клуба такси на один адрес, внезапно оказавшись соседями, а утром, уже специально, заказали одну машину, чтобы доехать до работы, снова совпадение, в здании одной компании, но на разных этажах. Судьба, не иначе.       Они много говорили обо всём и ни о чем одновременно. Общего было очень много, всего не перечислить. Оказывается, учились в одном универе на разных специальностях, и, если вспоминать, даже видели друг друга, но не было точек соприкосновения, но это только казалось. Одинаковые вкусы в еде, музыке, одна на двоих любимейшая классика: "Молчание ягнят", "Сияние", "Чужой", "Пятница 13-е". Даже сокращения от имён забавно продолжали друг друга.       Близкие "ничего не значащие" прикосновения, смущенные улыбки - это нормально, засыпать в одной постели, а просыпаться обнявшись - это уже привычка, проводить все время вместе и продолжать друг за другом предложения - постоянная практика. Их тянуло друг к другу больше, чем должно было, и в этом сами перед собой они были честны, но им хватало данности, взамен того, что никакой случай не отберёт у них близость, что уже есть.       Раз в неделю, независимо ни от каких обстоятельств, они обязательно устраивали "вечерние посиделки" в мягких креслах на просторном балконе квартиры Макса. Вино, закат, разговоры ни о чем. И все это было так уютно и правильно, что не очень стойко переносящего, но уважающего некрепкий алкоголь блондина вконец размаривало и он, в очередной раз, оставался ночевать.       Сегодня парень снова дремал в наполненной ласковыми закатными лучами квартире, расслабленный хорошим вином и приятной атмосферой. Тихонько посапывал, перенесённый на кровать заботливым хозяином квартиры. Тот, пользуясь случаем, разглядывал спящего. Осторожно, неуверенно поддавшись желанию, погладил сквозь ткань так привлекательно обтягивающих джинс, по бедру. Блондин во сне вздохнул глубже и сжал рукой простыню, мило причмокивая губами. Максим, хоть и начинал немного нервничать, решил не останавливаться, оглаживая до колена и невесомо поднялся к паху.       Наблюдая отклик в виде участившегося дыхания спящего, и чуть согнутой в колене ноги, он еще больше убедил себя в верности действий, хотя и допускал мысль о том, что, кажется, и сам перебрал.       Рука проследила путь к выступающим тазовым косточкам, выше, оглаживая чуть заметные кубики пресса под белой футболкой и решительно спускаясь вниз по завораживающе золотистой в последних лучах солнца дорожке волос. Подрагивающими пальцами вытолкнул из петли пуговицу, следом тихо вжикая молнией и уловил сонный взгляд друга, не оказывающего сопротивления.       Макс прерывисто выдохнул, когда его взгляд выхватил из полумрака очертания заинтересованно приподнявшегося органа, рукой он, медленно, с нажимом, провел по бедру вверх, как будто ожидая молчаливого разрешения, которое тут же получил в виде легкого толчка бедер. Он лизнул член прямо через ткань белья, вдыхая тёплый мускусный запах и вырывая из губ блондина сдавленный нетерпеливый вздох. Поднял глаза и утонул в темноте безумно расширенных значков. Сим просяще протянул к нему руки и Макс сорвался, подаваясь вверх и вжимая того в кровать тяжестью своего тела.       Он слегка прикусывал, от чувств в поцелуе, мягкие, отдающие вином, губы, отвечающие не менее страстно. Резко стягивал так мешающую в этот момент одежду с них обоих. Он жадно оглаживал податливое тело и покусывал чувствительные соски издающего тихие, несмелые стоны друга.       Центр его вселенной сейчас - Серафим, тёплый, бесконечно комфортный, мягкий, податливый и любимый с ангельским лицом и золотыми волосами, после секундной заминки Макса, сам начавший потираться о его бедро пахом.        Рыжеволосый больше не мог терпеть, придя в себя от чуть ли не молящего стона возбужденного парня, он запустил руку под подушку, где нащупал свежераспечатанную днем, в надежде на продолжение сегодняшнего вечера, баночку смазки, щелкнул колпачком и, с легким разочарованием, тяжело выдохнул:       —Надо в душ... Блондин с трудом сфокусировал взгляд на партнере, пытаясь осмыслить фразу, немного погодя, что было заметно даже в сумерках, его щеки и кончики аккуратных ушек стремительно порозовели:       —Я... подготовился,— отчаянно смущаясь и отворачивая лицо тихо пробормотал он.       —Симушка-а...—протянул Макс, вовлекая в очередной поцелуй любимого. Нахлынуло облегчение от взаимности, любые сомнения окончательно отступили.       Рукой огладил напряженный, пульсирующий ствол в окружении светлых мягких волосков, пощекотал поджавшуюся мошонку, спустился ниже, в ложбинку, массируя смазанным пальцем тут же слегка дернувшуюся дырочку, медленно проникая на две фаланги и застонав от предвкушения. Хоть внутри было тесно даже для одного пальца, парень хорошо себя подготовил, но Макс не удержался от того, чтобы взяв в рот аккуратный член, подольше подразнить, растягивая сам и задевая простату, чем вызвал тихий скулёж: —Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, —парень старался насадиться сильнее.       Как бы ни было приятно наблюдать за нетерпеливыми метаниями, долго игнорировать собственное желание Максу казалось невозможным и вскоре он, раскатав презерватив по члену, и выдавив из тюбика, от волнения, чуть больше смазки, чем требовалось, приставил головку ко входу и медленным слитным движением вошел с пошлым, важным шлепком, до конца в жаркую глубину, издавая рычащий стон и запечатав поцелуй на губах партнера.       Рыжеволосый ждал, пока друг немного привыкнет, выцеловывая тому лицо, и плечи шею, по виску скатилась капелька пота и, наконец, он почувствовал ответный толчок, как разрешение продолжить.       Два тела в свете неспящего города до глубокой ночи переплетались и продолжали друг друга на пафосных черных простынях, которые так любил хозяин квартиры. И даже когда обессиленные упали на влажные подушки, они продолжали нежить друг друга в объятьях и едва успели лениво натянуть одеяло до того, как Морфей утянул их в свои владения.        Утром, Серафим резко раскрыл глаза, полежал минуту, все ещё не до конца веря, и двинул кистью руки, ощупывая пустую соседнюю подушку. Сон? Вроде нет, не может быть. Блондин, слегка двинувшись, ощутил вполне логичный от определенных предшествовавших действий дискомфорт. Успокоившись, медленно вздохнул и лениво повернул лицо в сторону распахнутого балкона, откуда дуновением ветра донёсся запах дыма.       Красно-пурпурный рассвет окутывал силуэт с повязанным на бедра полотенцем. Максим, опираясь на подоконник мирно дымил, любуясь видом, открывающимся с шестнадцатого этажа. Блондин тихо встал, все так же чувствуя зуд в определенном месте, и нагишом, ковыряя корочку засохшей спермы на животе, вышел наружу, обдуваемый летним теплым ветерком, коснулся покрытого веснушками плеча и тут же оказался обвит руками Макса, счастливо выдохнувшего ему в макушку порцию табачного дыма с приятной ноткой вишни: —Надо бельё поменять, раз проснулись... Да. Это точно не совсем дружба.