***
Шерлок сходит с ума, глядя в синие, как морская гладь, глаза, будто два драгоценных камня в ореховой оправе с черной тонкой каемочкой, Холмс, откровенно говоря, тонет, глядя в эту прекрасную синеву, и ничего с этим делать не собирается. Шерлок находит своего партнера невероятным, Джон и вправду невероятный: во многих отношениях понятливый, надежный, по-военному выдержанный, где надо суровый и напористый, умный, а для Шерлока Джон успел открыться с новой стороны. Доктор ласковый как щенок, любитель объятий и горячего чая. А еще Джон упертый. Холмс бежит впереди всех, крепко прижимая к себе какие-то распечатки, его внимательный взгляд мечется по всем камерам, что следят за всей группой из Скотланд-Ярда. Он забегает под небольшой козырек какой-то дешевой забегаловки и, прижав ничем неприкрытые листы к животу, рвано дышит. Джон догоняет его через пару секунд: в его руках зажаты самые важные бумажки: те, что либо спасут человеческую жизнь, либо оборвут. Шерлок, не думая, тянет его на себя и, распахнув полы темного пальто, как самая настоящая летучая мышь, выжидающе смотрит на доктора. Джон сводит к переносице светлые брови, нервно перебирая распечатки. - Иди сюда, - велит детектив. Джон ожидаемо качает головой, его все еще смущает, когда Шерлок проявляет свои чувства по отношению к нему при чужих людях. - Джон, не дури, ты промокнешь вместе с бумагами. У нас нет ничего, чем мы могли бы их прикрыть. Ватсон с тихим стоном поддается на провокацию и, передав бумаги в более надежные руки, приближается к самому невыносимому и любимому человеку: обвив тонкую талию теплыми руками и, прижавшись щекой к тонкой ткани бордовой рубашки, тяжело и горячо дышит. Вдруг случается неожиданное: Холмс с самой наглой улыбкой опускает полы пальто-трэнча, давая им сойтись вместе, в итоге Джон оказывается под своеобразным куполом. Он почти весь укрыт от промозглого дождя, не считая ног, что обуты в строгие ботинки. - Как я и думал, - гордо заявляет наглец. - Что? - Весь вечер вчера я размышлял, сможешь ли ты поместиться вместе со мной и хватит ли нам пальто, чтобы остаться незамеченными. Джон моментально взбрыкивает из теплой своеобразной "палатки" и, одарив свое личное несчастье горящим многообещающим взглядом, отходит на приличное расстояние назад. Шерлок с улыбкой ощущает на себе любимые, пусть и гневные, взгляды. Он уже говорил, что обожает рост Джона?***
У него самый лучший парень, наверное, на всем белом свете. Обладатель красивых синих глаз, обворожительной улыбкой и заразительным смехом, теплыми, нежными, но одновременно крепкими руками, расчетливым умом и врожденным чувством ответственности. У него самый красивый парень, несмотря на то, что раньше Шерлок считал красоту весьма субъективной, сейчас он готов тыкать прохожих лицом в фото Джона, уверяя, что они видят идеал. Человека эпохи Возрождения. Его парень - доктор. Его парень - Джон Ватсон. С этими радужными мыслями Шерлок, засунув руки в карманы с самой теплой улыбкой на какую был способен, шел по небольшому универмагу, куда его затащил толкающий тележку Джон. Они медленно подошли к высокой полке с оливковым маслом, которое Шерлок обожает всем своим большим сердцем, детектив, прикорнув около тележки, безразлично наблюдал за метаниями Джона. Доктор щурился, то приседал, то резко поднимался во весь рост, пару раз обходил полку кругом, наверное выискивая более подходящее для салата масло. Его доктор со вздохом тянется к стеклянной бутылке, что стоит очень и очень высоко, даже сам Шерлок не уверен, что сможет достать искомое. Он, оттолкнувшись от тележки и изрядно подустав от простого созерцания, ловко устраивает свою руку на плече Джона. - Я тебя подниму, - с этими словами детектив, взмахнув кудрями, быстро присаживается на корточки и, обхватив лодыжки Джона, пытается оторвать его от пола. Доктор, неистово извиваясь, дико шепчет тому почти в самое ухо: - Шерлок, пусти немедленно. Ш-ш-шерлок, ты - детективская задница, я говорю с тобой. Пусти меня. Шерлок! Шерлок, люди смотрят. Ради Королевы, Ш-шерлок Холмс. Но Холмс все так же упирается, стискивая сильными пальцами колени доктора и кряхтя пытается сдвинуть его хотя бы с места, Джон отчаянно вертит головой по сторонам, лишь успевая дарить успокаивающие улыбки, мол, все хорошо. Шерлок отрывается от своего нехитрого занятия, чтобы передохнуть, за что тут же получает несильный подзатыльник. Бирюзовые глаза сверкают обидой. - Как ребенок, - фыркает доктор, прежде чем опуститься на корточки. Теплые надежные руки с невероятно мягкими ладошками тянутся к точно такой же бутылке, что стоит наверху. А Шерлок с улыбкой думает, что готов носить свое чудо на руках чуть ли не двадцать четыре часа в сутки, упрямо не слушая оскорбления и робких возмущений. Джон мирно кивает ему, видимо умоляя не обижаться, но Шерлоку этого решительным образом мало, прильнув к доктору, он обнимает его за плечи, и Джон тотчас утыкается носом в его пиджак, шумно и влажно дыша. Идеально.***
Они только вернулись домой после затянувшихся выходных у родителей Шерлока в родовом поместье, в компании непрерывно зудящего Майкрофта Холмса и вполне доброжелательного инспектора Лестрейда, которого, к сожалению детектива, он был очень и очень рад видеть, рад, только "не". Наверняка многие не представляют, что это такое - застрять в родительском доме на целых две недели, - это ежедневные споры братьев, теплый плед, всегда горящий камин и свежие домашние печенюшки, солнечная улыбка миссис Холмс и старческое доброе подзуживание мистера Холмса. А еще это значит "Никакого секса, Шерлок, ты сошел с ума! За стенкой спят твои родители", попробуйте-ка продержаться вблизи вожделенного тела, будучи отлученным от оного, обливаясь слюной и стирая руки в кровь, хотя второе было почти невозможно. В их спальню без приглашения мог вломиться почти кто угодно, начиная миссис Холмс и заканчивая Майкрофтом с кислой миной, туалет (единственный на первом этаже) лучше было не занимать дольше пяти минут, ванную тем более, хотя бы в целях экономии горячей воды. В общем, Шерлок натерпелся за эти долгие две недели достаточно, но теплая улыбка Джона словно солнечные лучи, согревающие его изнутри, каждый раз были звонкой оплеухой для детектива. Он не должен портить отдых всем. Вон Майкрофт же как-то держится. Шерлок с пинка распахнул дверь, ведущую на Бейкер-стрит и, не слушая возмущений миссис Хадсон, бесцеремонно захлопнул перед ее носом дверь, чему она, в общем-то, ни капли не удивилась, - за годы съема квартиры она повидала всякого. Джон тотчас попробовал возмутиться, но бедный доктор еще не знал, что все эти странные метания, а точнее "приготовления", были, собственно, для него любимого. У Шерлока стояло так, что можно было колоть орехи. На ходу сбросив с плеч пальто-трэнч, детектив, хищно раздувая ноздри, не думая, снял свой холенный пиджак, Джон смотрел на него со странной смесью непонимания и интереса. Но в следующую минуту все мимолетные следы и возможные вопросы стали не актуальны, ведь Шерлок, чуть не оторвав от любимой рубашки пару пуговиц, толкнул Джона к дальней стене. Послышался возмущенный стон, но тут же потонул в еще одном, более страстном, горячем, когда Шерлок коснулся своими невозможно мягкими губами его тонкой шеи. Джон был очень удобным. Его рост, вес, комплекция, - он, словно отколотый кусочек, идеально подходил, занимая свое истинное место. Шерлок бесстыдно терся своим возбуждением о джоново бедро, слушая тихие задушенные всхлипы и с упоением вылизывая ароматно пахнущую гелем шею. Руки с широкими ладонями и невероятно длинными пальцами надежно обхватили ягодицы Джона, притягивая к себе, чуть сминая и заставляя поддаться вверх. Джон был идеальным, идеальным во всех понятиях, его ноги ловко обхватили Шерлока за талию, безошибочно скрещиваясь в лодыжках чуть пониже поясницы, будь на месте Джона кто-то еще, у них бы непременно возникли проблемы. Шерлок слишком высокий. Ягодицы Джона словно созданы кем-то специально для этих рук, его губы, шея, стоны, - все было именно таким, каким и должно было быть. - Как же я хочу тебя, - проскулил ему в розовое ушко детектив, прежде чем еще раз резко толкнуться вперед, срывая новые и новые стоны с этих припухших губ. ...а еще на Джоне великолепно смотрятся его вещи. Шерлок думал об этом, лениво лежа на кровати, куда они, в последствии, были вынуждены перебраться, ведь неизвестно, кто может застать их на пороге дома за таким, кхм, увлекательным занятием. Он, подперев щеку рукой, уперся локтем в мягкий матрац, - иссиня-черные кудри упали на высокий лоб, чуть закрывая обзор. О да. Было на что посмотреть. Джон в его бордовой рубашке на голое тело с двумя кружками чая, раскрасневшийся, уютный, довольный, Шерлок издал какой-то невероятно милый звук. Всклоченные пшеничные волосы, пару прядей ниспадают на вечно хмурый лоб, и эти улыбающиеся вопреки всему синие любимые глаза. - Она мне по колено, - пожаловался доктор, крутясь перед зеркалом. Шерлок довольно фыркнул. - Джон, она еле прикрывает твою задницу. Не сказать, что я сильно огорчен по этому поводу, - Джон снова нахмурил светлые брови и даже надул щеки. - Но если тебе не нравится, можешь снять ее. Я не настаиваю. - Я хочу, чтобы нравилось тебе. Шерлок уже говорил, что Джон идеальный?***
Шерлок находит Джона самым сильным, храбрым и достойным человеком, преданным до гроба. Он не смеет сомневаться в своем докторе и никогда не заподозрит его в измене, Шерлоку абсолютно точно нравится его военный доктор. Нравится заставлять Джона чувствовать себя героем, когда он, якобы не в силах справиться с крышкой на очередной банке или открыть вино. Шерлок часто зовет Джона с просьбой вкрутить лампочку, прибить что-нибудь или просто поговорить, пусть Ватсон и хмурится, ворча что-то про занятость, Шерлок и без слов понимает насколько доктор благодарен ему в этот момент. Джон ненавидит чувствовать себя слабым или бессильным, когда все, что от него зависит, давно выполнено на тысячу из ста возможных процентов, когда приходится ждать, потому что время - это их единственный помощник. Джон подворачивает ногу, когда они нагоняют очередного дилера из шайки, что спонсирует серийного убийцу. С тихим вскриком на секунду просто оступается, все его лицо перекашивает гримаса боли, но его доктор спешит взять над своим телом контроль, чтобы ни в ком случае не разочаровать его, Шерлока. Ведь Джон не любит быть слабым. Шерлок видит, как тот морщится, украдкой потирая выступающую косточку, как прикусывает губу, не позволяя предательскому стону сорваться вниз, как жмурится, пересиливая себя и борясь со стреляющей тупой болью. Шерлок машет обогнавшему их Лестрейду, мол, он твой, можешь взять его и в доказательство швыряет в мужа брата наручники, те, что не так давно вытащил из чужого пальто. - Шерлок, не надо, - умоляет его Джон, когда Холмс резко меняет курс, направляясь к своему партнеру. Джон протестующе выставляет одну руку вперед, а другой опирается о стену. - Раскрой дело! - Хватит. Он просит его жалобно, по-щенячьи поднимая темные бровки вверх, но Джон не сдается, упрямо пытаясь отпихнуть назад, можно подумать это способно заставить Шерлока уйти. Он берет Джона за руку и, смотря прямо в глаза, подносит тонкое, увитое синими венками, запястье к самым губам, все еще не разрывая зрительный контакт, касается обветренными губами сбитых в той же погоне костяшек пальцев. Доктор выдыхает сквозь зубы. - Я хочу домой, - Шерлок прекрасно знает, что любое другое заявления будет напросто проигнорировано Джоном, любое, кроме излюбленного "я хочу". Но детектив не позволяет ему сделать и шагу, приблизившись к доктору, приобнимает его за талию и, переместив руку чуть дальше на спину, резко подхватывает Джона под согнутые колени, поднимая на руки. Джон шипит на него, но не дергается, перспектива упасть ни одному из них не прельщает. Джон смотрит на него, как на врага народа, но Шерлоку плевать, по крайне мере, он старательно делает вид, что это так. Холодный взгляд Джона колет в самое сердце, выворачивая наизнанку, как соль, по старым ранам, но в то же время там, под крепкой джоновой рукой, бьется его большое сердце. У Джона есть все основания, чтобы злиться. - Обопрись, - велит ему Шерлок, когда ноги Джона касаются острой гальки, а сам детектив выбрасывает руку в сторону, пытаясь поймать кэб. - Джон, обопрись о мое плечо, - рычит мужчина, когда второй кэб проезжает мимо них. Шерлок знает каким невыносим Джон может быть, знает, что тот упрям, как осел, и одновременно Шерлок понимает, что все это не без оснований. Он уважает Джона, его взгляды, решения, мысли и вкусы, и если Джон не хочет, чтобы кто-то чужой видел его беспомощным, то так тому и быть. Но ведь Шерлок ему не чужой. И, судя по горящему благодарному взгляду невероятных синих глаз, он не ошибся. Ведь с его идеальным парнем - Джоном Ватсоном - может справиться только он, единственный в мире детектив-консультант.