Эффект бабочки или Осень в градусах

      Все произошло так стремительно, что я даже не успела испугаться или витиевато выругаться на родном и могучем, оставляя после себя хоть звук. Неловкое движение ногой в сторону, и на новеньких ботиночках слишком скользящая подошва, как оказалось. А грузовики, как стало понятно, тормозят не так быстро, как в кино. Кругом обман, в общем. Это все, что я помнила. Ну, и яркий свет фонарей в ночи, что слепили глаза. «Наверное, этот шикарный сюжет покажут по ящику, выразив соболезнования семье. Хоть под конец прославлюсь», — эти мысли скользнули в подсознании, уже умирающем. Не помню, закрыла ли я глаза, или так и вылупила. Хотя в морге всем их закрывают. И хоронить, наверное, будут в закрытом гробу…       Странно, но я до сих пор могла думать. И не только думать, что еще удивительнее. Вообще на Том Свете не должно быть ничего материального. Так я подумала, когда пару месяцев назад открыла глаза и почувствовала на лбу мокрую повязку вроде тех, что должны спасать от жара лихорадки. То была первая мысль. Вторая — что нужно было-таки креститься, а то быть нехристем и застрять между небом и землей — не самая радужная перспектива из всех. А потом я вдруг услышала где-то недалеко грохот, приглушенные разговоры и звук, как от пощечины. Только тогда до моего пораженного мозга дошло, что даже в Аду все немного иначе. Вряд ли там есть кровать (жутко неудобная, кстати) или висящие на стене какие-то картинки в рамках, да и пахнуть орхидеями там ничего не может. Я лежала, боясь шевельнуться, и размышляла. В помещении было темно, на улице скорее всего были сумерки, но где-то справа горел, вероятно, ночник. Разглядеть я не могла. Поворачиваться я банально боялась. Думала, что Бог (или кто там на Небе?) дал мне возможность в последний раз ощутить прелесть жизни, а потому как только я дернусь — сразу полечу в пропасть к чертям в котлы. Если же это не милость Божья, а воспаленное воображение скромного малоизвестного писателя, то назревал очевидный вопрос. Где я? И жива ли я еще?       Итак, где я могла быть? Это не больница, я отлично знаю русские заведения подобного типа. Не психушка точно, их я тоже успела повидать… Может, дальнобойщик притащил меня к себе? Ага, как же! Мою тушку всмятку, там и тащить-то скорее всего нечего. Тогда… Где я?       Хорошо, этот вопрос пока опустим. Жива ли я? Похоже на то, хотя я не представляю, как человек может выжить, сбитый многотонным грузовиком. Пощупав свое тщедушное и отчего-то очень горячее тельце я поняла, что серьезных травм нет, не считая какой-то кровоточащей ранки на лбу. Я бы еще долго пыталась сломать голову на совершенно риторические темы, но мой мозг поспешно отключился.       Из забвения я вынырнула ближе к полудню, судя по насыщенному яркому солнечному свету, заполнившему всю комнатку, которую мне удалось рассмотреть со своего местечка. Мой взгляд зацепил большой стол и и стул сбоку от меня, тумбочку из какого-то светлого дерева, большой шкаф, окно слева, да огромное количество фотографий на стенах. Там были изображены неизвестные мне люди: светловолосая голубоглазая девчушка, мужчина с русыми волосами, сдержанной улыбкой, но мягкими глазами, да темноволосая женщина, выглядевшая очень болезненной. Смутно я что-то припоминала, но до конца нить мыслей распутываться наотрез отказывалась. Комната была просторная, со светлыми стенами и белым ковром, но тут же я вспоминала свою комнатушку в центре города-Героя, пережившего блокаду. Я вздохнула и хотела было вновь закрыть глаза, но тут дверь со скрипом открылась.       В комнату вошел высокий мужчина средних лет с морщинками, едва заметными, но делавшими лицо еще более уставшим. Помнится, мне даже нравились такие мужчины… Серые глаза привлекли мое особое внимание. В них не было… Зрачка! Что-то мне подсказывает, что мое лицо вытянулось, показывая весь пережитый шок. А уж волосы незнакомца… Русые, собранные в конский хвост, они были практически до поясницы! Черт, даже у некоторые девушек (вроде меня) они не могут быть столь длинными и густыми, а уж у мужчин…       — Ино, ты как? — тихий, вкрадчивый голос с мягкими нотками. Приятный, ласкающий звук. Мужчина приземлился рядом со мной на краешек кровати и устремил свой взор на меня. Я хотела было улыбнуться, но тут до меня дошло.       Ино. Стоп. Что? Нет, я очень сомневаюсь, что это простая кличка, а следовательно — меня так зовут. Но меня ведь Женей зовут! Я стала мучительно вспоминать, был ли со мной паспорт. Да, был. К тому же это его «Ино» очень странно прозвучало, как будто мы родственники…       — Послушай, я понимаю, как тяжело тебе пережить это, но…       — Кто вы? — свой голос я не узнала: он стал тоньше, мелодичнее. Было больше похоже, что говорит ребенок. Я таращилась на мужчину, ловя его недоуменный взгляд, и подумывала о побеге. Сумасшедший какой-то. Он прищурился и потрогал мой лоб. А руки теплые, мягкие. Люблю такие, совсем как у папы.       — Ино, у тебя жар и кратковременная амнезия. Ты действительно ничего не помнишь? — не дожидаясь моего ответа, мужчина продолжал. — Три дня назад… Твоя мама… Она… Умерла. Нам с тобой тяжело было пережить это, но я думал, ты поймешь. Жизнь шиноби тяжела. Вчера ты исчезла, мы так переживали… Тебя нашли на дороге с разбитой головой и жаром. Перепугала ты нас, — мужчина взял мою ладонь в руки, мельком глянув на которую, я удивилась еще сильнее: она была совсем крошечная, или это просто контраст? — Отдыхай, скоро ты все вспомнишь. И… Давай отпустим маму? Папа будет рядом всегда, помни это, Ино, — мужчина склонился надо мной и осторожно прикоснулся губами ко лбу. Он бесшумно покинул комнату, оставив меня со своими мыслями.       А этих самых мыслей было ой как много, даже больше, чем хотелось. Похоже, он принял меня за свою дочь, которую почему-то зовут Ино. Ох, уж эти экзотичные имена! Живем, как в Римской империи — Юлиан, Дариан, Ино… И это в матушке-России! Так, я отвлеклась. Мать этой самой Ино умерла, девчонка не смогла пережить этого и сбежала, но что-то случилось, отчего ее нашли где-то на дороге… Стоп. Что, если она умерла, а нашли меня? В смысле, бывают же очень похожие люди. Но тогда получается, что я здесь давно, если мои раны успели зажить, хотя он и сказал, что всего-то рана была на голове… Я ничего не понимаю.       С этой мыслью я кое-как перекатилась по кровати, осторожно ступила на ноги, все так же осматриваясь кругом и совсем не смотря на свои ноги, разукрашенные татуировками. Тоже, кстати, странно. Неужели у нас с этой Ино одинаковые тату? Странно. Напротив шкафа, над столом, заваленном вещами, мне не принадлежащими (а потому копаться в них я не могла), висело огромное зеркало. Одного мимолетного взгляда мне хватило, чтобы громко завизжать, надрывая связки.       На меня глядел… Ребенок! Да-да, ребенок с короткими блондинистыми волосами и огромными голубыми глазами, как у того мужчины. Что за черт?! Тут в голове все стало на места. Ино. Шиноби, как упомянул мужчина. Эти фотографии и моя физиономия в зеркале… Ино Яманака. Я осела на пол, ничего не понимая. Просмотренное и горячо любимое когда-то мною аниме «Наруто» было брошено около нескольких месяцев назад. Манга давно закончена, а аниме кишит филлерами. Сейчас я стала смутно понимать, что меня угораздило попасть в чужое тело. Я вообще жива? Ущипнув себя за руку и ойкнув, я поняла, что да, жива. И нахожусь каким-то Макаром в «Наруто»!       Тогда я еще сомневалась, но спустя два месяца могу заверить — меня угораздило застрять в теле мелкой челкастой из Яманака. В тот момент на мой визг примчался Иноичи, пытался успокоить, лепетал что-то про мать, а мне было не до того. Мысли крутились вокруг одного: как мне выжить? Совершенно ничего не умея, как спасти свою шкуру и не раскрыть себя? Попасть на допрос к «отцу» не хотелось.       Я поставила перед собой цель, которую стремилась выполнить. Конечно, моим стремлениям было далеко до Наруто или Саске, но все же. Я решила выжить. Да, я знаю, что в фанфиках люди пишут, как всякие девочки стремятся изменить чуть ли не весь мир, вешаются на мужиков или вроде того. Я же собиралась не отсвечивать, чтобы не попасть к дознавателям, не хотела ни в коем случае менять канон и решила, что всеми способами буду пытаться вернуться домой. Больше мне ничего не нужно было.       Но, как всегда, ничто не идет по плану. Только мне это не было известно.