Двойка, Тэтчер

Никто не мог подумать, что на борту «Гипериона» возможно заскучать, тем более в вотчине Свонна, где работа находила каждого, даже случайно зашедшего и против его на то воли. Однако факт оставался фактом: техник Тэтчер, не имевшая почти никаких родственных связей с легендарной земной «Железной Леди», решила на досуге податься в искусство, да не какое-нибудь, а в написание скабрезных историй — по жанру самых что ни на есть в сети популярных, хоть и заочно начитанной общественностью осуждаемых. Не без причин, как оказалось. За материалом даже гоняться не пришлось, сам на голову падал, да и «Копьё Адуна» с лидерами протоссов на борту у всех на слуху было: то они Шакурас взорвут с миллионами зергов Амуна, то терранов спасут от «Мёбиуса», то спящую армию древности пробудят — и всё это с непередаваемым стилем, от которого простому технику разве что ослепнуть останется. Вот Тэтчер и решила увековечить протесских героев и заодно приблизить тех к простому люду — терранам, ясное дело. Появление же Аларака, лидера тал’даримов, открыло в её таланте скрытые доселе ресурсы — тёмные и страшные, как сама Пустота. Хотя скорее темнота та была следствием огромного пробела в образовании и банального нежелания разбираться в матчасти. Среди младшего технического персонала (и всех женщин на борту) работы произвели эффект разорвавшейся бомбы, а через некоторое время, когда те пошли по рукам куда более рассеянным, посыпалась и жёсткая критика. Например, Стетманн отметил, что анатомические подробности указаны неверно и, скорее всего, выдуманы: автор забыл, что ноги у протоссов выгибаются в обратную сторону, как у кузнечиков, и прыгают они совершенно иначе. К тому же доподлинно не известно, пользуются ли они кроватями, а не какими-нибудь стазисными камерами, и каким способом вообще размножаются. Тэтчер критику учёного приняла холодно, ведь тот заострил внимание только на парочке мелких деталей, а не на сюжете. Вероятно, он даже не понял, что читал не какой-нибудь очередной научный доклад, и по привычке внёс правки. Однако когда культурное достояние техперсонала дошло до руки Свонна, в арсенале состоялся общий сбор по всем канонам дисциплинарного разбирательства. За неимением позорного столба Тэтчер поставили к парочке дежуривших «призраков», которым до действа как обычно не было никакого дела. — Успокойтесь, пираньи космические, я только хочу разобраться в ситуации, — и в наступившей тишине Свонн углубился в чтение с датапада, комментируя лучшие или непонятные отрывки. Первым делом он отметил, как точно описана техническая сторона, которую прочие читатели считали занудной и лишней: — Тэтчер, мать твою за ногу, что же ты до сих пор технологии не вору… заимствуешь? Быстро хватайся за чертежи! Однако, продвигаясь всё дальше, Свонн то краснел, то бледнел, то покрывался красными пятнами, демонстрируя изменчивость не хуже зергов. Наступившая тишина уже казалась зловещей, а Тэтчер почти впечаталась в «призрака», не зная, попросить ли его о немедленной казни. Лик начальника был страшен. — Качински, я не понимаю, что тут написано! Инженер прокашлялся и негромко, чтобы не сорваться, зачитал с датапада Свонна: — «Артанис прыгнул в постель…» — Что? Как?! К кому? — «…к Алараку». — Ну и имена у протесских баб! — Свонн хохотнул в одиночестве. — От мужиков не отличишь! — Сэр… это и есть мужчина. В наступившей тишине техники могли расслышать, как скрипели механизмы в робоклешне Свонна — угрожающе и неизбежно. Почти каждого в ней таскали за воротник. Однако в этот раз он растерянно почесал ею затылок и гаркнул на склонившегося к датападу инженера: — Чего тебе, Качински? Шёл бы на инвентаризацию, раз ничего в народном искусстве не понимаешь. Так и не получив шоу, зрители разошлись; «призраки» переглянулись, о чём-то на своей псионной волне переговариваясь, а затем стянули датапад под шумок. Всё-таки Свонн проявил недюжинную доброту, иначе бы Тэтчер получила нагоняй куда серьёзней, чем выговор, а созданная ею работа никогда бы не покинула пределов «Гипериона». — Двойка, Тэтчер, — пробурчал Свонн, — вы служите бок о бок с пришельцами, а так и не узнали культуру протоссов. Да что говорить, у вас даже анатомические подробности описаны с ошибками. Два наряда на мытьё полов! — На «Копье Адуна»! — добавил Хорнер через интерком. — Стыдно, Свонн, стыдно! Сам нагоняи раздаёшь, а связь выключить забыл… к большому сожалению всего командного состава. Кислый голос командора прервал крик Качински: — Сэр, кто-то выложил рассказ в сеть! — Если нам не объявят войну, то будем считать Тэтчер успешным писателем, — вздохнул Свонн. — А ты что застыла, Тэтчер? Берись за швабру, лети знакомиться со своими героями и без отчёта не возвращайся! Будем снова оценки ставить. Появление чумазой терранки по имени Тэтчер ожидаемо не вызвало никаких эмоций среди протоссов — по их лицам вообще сложно было что-либо понять. Только Каракс прошёлся сканером по странным предметам в её руках, дабы удостовериться, что карантин не потребуется, и внёс инвентарь в реестр. Химикат в бутылке не мог навредить протоссам, однако когда Тэтчер принялась развозить его по полу палкой с тряпкой на конце, грязь в идеально чистых залах появилась будто из ниоткуда. Грёзы быстро разбились о скалу скучной правды: протоссы оказались чванливыми инопланетянами; даже походка и жесты напоминали о веках царствования в галактике, навевая сон. Отбившись от обозлённых роботов-уборщиков, Тэтчер довольно быстро утомилась и свернула в коридор, из которого вся техника лезла — там-то она и обнаружила протоссов «низшей» касты: ремонтников, строителей и младших техников, как она сама. Свонн в чём-то оказался прав, и женщины с трудом выделялись среди работяг. Впрочем, не одна Тэтчер испытывала затруднения: один из работников набрался храбрости и спросил, к какому полу та принадлежит. Общаться с протоссами поначалу было нелегко. Они сыпали непонятными словами, от проецирования мыслей болела голова, однако после оказалось, что все техники независимо от расы говорили на одном языке, и Тэтчер с головой погрузилась в будни техперсонала. В основном она больше записывала, как Свонн и велел, однако скудный словарный запас в конце концов заставил опустить руки. Протоссы вполне ожидаемо напряглись и уточнили, что чужеземка вынюхивала на древнем корабле, этом памятнике старине, когда соларит был ярче, а неразимы ещё по теням ныкались и не указывали, как нейронные узлы правильно резать. Краснея, как Алараков цвет, Тэтчер призналась, по какой причине оказалась с шваброй в ссылке, и протянула датапад заинтересованным техникам. Для протосса вытащить из мозга чистую мысль оказалось куда проще, чем прочитать написанное, однако при помощи скачанного переводчика они всё же смогли ознакомиться с народным терранским творчеством. Зато потом эту спроецированную мысль уже было не остановить: передаваясь от техника к технику, порочная работа с авторитетными правками Стетманна облетела все нижние уровни «Копья Адуна»… и снова встретила позитивный отклик. Узнав, что подобного протоссы не сочиняли, Тэтчер засучила рукава, и безумие набрало обороты. Оказалось, что глухая, но фигуристая броня Аларака будоражила фантазию не только терранских самок, но и протесских. В каютах (где были койки — шах и мат, Стетманн!) среди голограмм героев с большим перевесом победил именно лидер тал’даримов, а Артанис даже второе место не занял — то досталось роскошной и загадочной Воразун. Имиджу иерарха, на которого в этой войне была вся надежда, определённо требовалась помощь. Слухи полнили «Копьё Адуна», как и «Гиперион», и уже скоро Тэтчер с головой хватало сюжетов на все читательские вкусы. Слава народного творчества в мгновение ока просочилась на верхние уровни, несмотря на языковой барьер и всё ещё слабенькую матчасть, которую Тэтчер решила мастерски прикрыть «общими описаниями», не вдаваясь в подробности. Сам Аларак, высосав в бою жизненные силы из своего посвящённого, случайно перенял парочку историй и заинтересовался, какой же славой покрыли его слуги. С первой историей ему повезло: в ней Воразун эффектно ловила Аларака в стазисную ловушку и строила из себя командиршу, они препирались, а затем что-то шло не по тому сценарию, который он помнил. Впрочем, когда матриарх не без труда опустилась на колени (неразимы всегда были гибкими, но не до такой же степени) и задрала его мантию, Аларак искренне заинтересовался действом и даже посмеялся, когда под подолом не оказалось брони. Поэтому к следующей истории он морально подготовлен не был. — Ты уверен, раб, что всё правильно понял? — елейный голос владыки разнёсся по пустующему залу: тал’даримы чувствовали эмоции друг друга и знали, в какой момент следовало исчезнуть. Посвящённый быстро-быстро закивал, изо всех сил проецируя чёткую картинку: Аларак в своей неизменной броне, которая казалась немного странной — массивной в плечах, со стройной талией и округлыми бёдрами, — призывно сверкал красными глазищами для холодного и неприступного Артаниса. «Ты должен доказать, что достоин отдавать мне приказы, иерарх!» — услышал он собственный голос. В следующей сцене Артанис уже карабкался на Аларака, как на вершину храма Зел’нага. — Высший посвящённый, Владыка тал’даримов не может быть снизу! Посторонись, раб! Аларак пронёсся через весь корабль и ворвался на мостик, одним своим страшным ликом разогнал навигаторов, однако Артаниса этот трюк, конечно, не впечатлил — впрочем, после той истории не удивительно. Со словами «подчинённым нужен живой пример» он стиснул иерарха в смертельном захвате и повалил на пол. Однако медлил тот больше от неожиданности — сразу выкрутился и зажёг клинки. — А ты не уходи далеко, Воразун, — предупредил Аларак шевельнувшейся под маскировкой матриарху. — Хочу кое-что проверить. Пусть развязка и осталась за закрытыми дверями, всё же любовь экипажа Аларак не только подтвердил, но и приумножил. Разбирательство шло недолго, и зачинщика беспорядков на военном корабле нашли мгновенно. Поскольку наказание и так курировал Каракс, то и ответственность повесили на него, пока иерарх Артанис искал помощи у предков и изливал горе хранителю Рохане. На помощь фазовому кузнецу пришёл добрый друг Феникс, который ближе всех общался с терранами и нахватался паре словечек у Джима Рейнора. — У терранов есть фраза, которая ёмко объясняет любую ситуацию, вышедшую из-под контроля, только я не очень понимаю, при чём тут женский половой орган. — Нужно больше данных! Спрошу Тэтчер, может ли она побыть консультантом… — Боюсь, что это не в её компетенции, да и причины её перевода с «Гипериона» теперь очевидны. Она как вирус зерга распространяет своё влияние… Хм. Знаешь, друг Каракс, а ведь это идея: чему меня терраны и научили, так это грамотно уходить от ответственности. Уже через несколько минут «Гиперион» оповестили о переводе техника Тэтчер вместе с вредоносным инвентарём на другой корабль, и новый виток безумия не заставил себя долго ждать. К счастью, его последствия казались далёкими от крейсера и «Копья Адуна», которому ещё мир спасти предстояло. Каракс: «Техник Тэтчер отправлена на Левиафан Королевы Клинков для дальнейшего прохождения наказания». Свонн: «Тэтчер, какого хрена? Качински говорит, что ты участвуешь в каких-то экспериментах. Не забывай, что закон об интеллектуальной собственности распространяется на все разумные расы (выиграть суд у зерга раз плюнуть)». Стетманн: «По моим исследованиям столько тентаклей в протосса не влезет». Керриган: «Вы недооцениваете мощь роя!» Аларак: «Вызов принят!» Тэтчер: «Подаю прошение об официальном переводе на Левиафан. Меня не заразили (надеюсь), не стоит беспокоиться, но полы тут не перемыть за целую жизнь».