На краю жальника жил один ведьмак

      Лесная тропа вела прямо в долину, в русло неглубокой речушки, медленно и лениво тянущейся меж стволами невысоких чёрных деревьев. В воздухе витал аромат мяты, крапивы и вербены. Конь проскальзывал на иле и тине, тряс наездника, но шёл аккуратно и послушно. Седок в чёрном мокром от недавнего ливня плаще из кожи осматривал окрестности. Он вертел головой, подмечал следы на тропе, мысленно подсчитывал сколько выторгует за головы обитавших здесь чуд.       Наездник скинул с головы плащ, осмотрел кроны деревьев, и, довольный приятной погодой, потянул носом чистый воздух. Лес был густым, диким, но не лишённым красоты. Дул лёгкий ветерок, молочно-белые длинные волосы седока развивались на ветру. На спине висели два меча.       Протопав галопом ещё примерно час по лесу, попривыкнув к аромату мяты и вербены, наездник почуял новые нотки — запах варёной капусты и свежего хлеба. Значило это, что неподалёку расположилась деревня, где можно просушить мокрые сапоги и выпить пива, а если особо повезёт — отдохнуть в тёплой постели и подзаработать.       Деревенька была небольшой, располагалась полукругом и была окончанием лесной тропы, на которую, блуждая по лесам, и набрёл путник. Вокруг редкого, но прочного частокола протекала скудная речка, где во всю хлопотали хозяйки. Шумные и весёлые женщины напевали песню, знакомую, судя по всему, всей деревушке и застирывали бельё. Некоторые из них обернулись, услышав около раскрытых ворот топот копыт.       Казалось, на беловолосого путника никто не обращал особого внимания, что породило где-то глубоко внутри лёгкое удивление, не прошедшее и после знакомства с первыми из жителей. Ими оказались несколько шумных ребятишек, то и дело подбегавших поздороваться. Путника также удивило и то, что ни один из малышей не просил показать мечи.       Мужчины, доброжелательные кметы с небольшими топориками на поясах, не кричали и не прятали женщин — улыбались и слегка кланялись путнику. Когда же беловолосый слез с лошади и обратился с просьбой показать дорогу до таверны, один из жителей провёл его до самого порога, показал, где можно оставить лошадь и предложил вместе выпить.       — У нас здеся всё просто. Приезжает путник — кормим и поим, — грузный светловолосый мужчина в полотняной рубашке сидел перед путником и пил пиво, — уезжает — даём краюху хлеба и показываем дорогу. А дорогу то показать надыть. Топи за деревней непролазные, гляди — пропадёт. Колышки ж вбили до самого большака, чтоб и сами не топли. А зверья тут разного, значит, много. Но не жалуемся мы, так как с жальником рядом живёт ведьмак у нас. Вот такой точно, как ты, — кмет взглянул на поднятые брови путника и добавил, — Да, ведьмак тут у нас, стало быть, есть. А тебя-то как величать, милсдарь?       — Геральт из Ривии. Как ты заметил, тоже ведьмак. А где жальня покажешь? — Геральт внимательно посмотрел на собеседника, поднял кружку и разом осушил её.       — Так как ж нет, покажу, а чего б нет. Я могу, я с ним не раз разговаривал, он мне дочку вытянул из топей, от гуля тёщу спас, брата коня мне привёл, что заплутал малость в лесах. Только выпьем ещё, а токмо тогда и пойдём. — кмет жестом указал трактирщице на пустые кружки, — А ежли что интересно тебе — расскажу. Всё как есть расскажу.       — Про ведьмака тогда расскажи. Как давно здесь, почему остался.       — Он здеся уже не мене, чем годка три живёт… Больше, думается. Живёт с нами в мире, никого без надобности не убивает, баб не трогает. Правда лекарша глаз положила на него, да чего б нет. В этом ничего такого-то и нет. Вдруг любов у них, аль ещё что. Мы в дела их не лезем, никого упрекать не упрекаем. Детишек всё равно не сделают, а худого ничего в том нет. — кмет попытался плюнуть на пол, но попал на сапог и выругался.       — Мне нет дела до его отношений с целительницей. Лучше расскажи, как он к вам попал и зачем остался.       — Так я ж для подробности, чтоб лучшей обрисовать, так сказать. Ну да ладно, расскажу, коли просишь. — мужчина опрокинул полкружки, громко поставил на стол и сделал многозначительное выражение лица, будто зачитывает какую-нибудь поэму при всём селе, — А началось с того, что он тут василиску, значит, должон был шкуру спустить за пятерых овец, что спер этот курвин сын с пастбища. Значит, привёл его солтыс, говорит, мол, оренами платить будет ежли скотину изведёт. Где-то на большаке встретил, кажись, когда с города вести нёс. Так мы накормили, напоили ведьмака того, лежанку дали. Думаем, будет неделю тут харчи наши наяривать, а сам говорить, что ликсиры надыть делать ему. Но уже утром его не было, а к вечеру принёс голову поганой твари, потребовал спирту и орены за работу. А мы глядим, потрёпанный он, на ногах еле стоит. Так солтыс говорит, мол, останься на пару дней, подлатаем тебя, а там и поедешь. — кмет задумался.       — А дальше что? Просто взял и остался? — Геральт с особым интересом слушал рассказ и не прерывал, но тишина заставила поторопить кмета.       — А, дальше-то? Дальше вот что. Стал быть, остался ведьмак на денёк, как на собаке заросло всё. А тут гули с жальника нападать на баб стали. Чего ж им трупов мало чтоль? А когда решили позвать на помощь ведьмака, его уж и не было, сбёг, подумали. Только мы начали вилы из сараев доставать, только собрались жрецов искать в городе, да по дорогам, как ведьмак объявился. Да не с голой жопой, а с гульми головами. Штуки три, а то четыре припёр он, значится, и говорит, мол, пора в дорогу, платите за гулей. Ну мы ему денег дали, меч поточили и уже провожать пошли до большака, а тут девка евоная, целительница, говорит, мол, волки в лесу объявились с лошадь размером, а давече кто-то видал утопца на речке. Ведьмак не глупый, понял, что девка хочет от него. А мы-то нет. И просили всей деревней на неделю поселиться, живность истребить, а взамен дадим ему лежанку и харчи. Аль если пожелает — золота или каменьев, а то есть пещера там, за лесом по правую сторону, где шахта старая.       — И согласился?       — А как ж. На неделю токмо, но пока разделывался с монстряками, цапанули его хорошенько. С утопцами справился, а вот волки его погрызли. Так и волки ж правда с лошадь, может видал на тропе следы?       — Видал. — Геральт напряг память и вспомнил, что следы были действительно волчьими, но слишком большие в размерах.       — Вот и нашли мы его на той тропе, всего израненного. Но шкуры волчьи тоже нашли. Видать, он успел-таки перебить. Мож не всех, но хоть несколько точно. — кмет почесал затылок, допил пиво, — Долго потом целительница выхаживала его, почти полгода, считай. А там на ноги встал, когда зима пришла. Остался зимовать у нас. Меч ему сковали новый, дали хату около жальника. И живёт он так там. Всё ему нравится, все его полюбили, все уважают его. А жреца, что пришёл к нам и предложил выгнать «мутанта богомерзкого», на кол посадили. О, как.       — И работы у него много? — отвлёкшись от рассказа, ведьмак всё же допил пиво.       — А как ж. Конечно много. Утопцы, считай, каждый год приходят сюда, девки вообще без него в лес перестали ходить за грибами и ягодами, а когда шкуры в город везём — никак без него. На большак ж только через жальник и лес дорога. Вот и работа есть у него и дом. Что ещё надо.       После рассказа Геральт на время задумался. Пока шумные пьянчуги стучали кружкам по столу, пока кто-то с кем-то дрался, пока на улице дети шумели — беловолосый сидел в таверне и думал. О чём думал, никому не понятно, почему так долго — тоже. И только когда кмет начал стучать по столу кулаком и требовать гренок и блинов, ведьмак очнулся.       — Веди меня к ведьмаку. Хочу познакомиться с ним. Спросить кое о чём.       Путь был не близкий и пролегал через всю деревню. У Геральта было немного времени на размышления, на взвешивание всего услышанного. И была возможность на то, чтобы заглянуть в глаза каждому жителю и не увидеть в них страха или отвращения, а вместо этого приметить лёгкую улыбку и доброжелательность. Похоже, что история про ведьмака, поселившегося в деревне была действительно правдивой. И ведьмак тот научил людей принимать мир, помог осознать свои ошибки и неправоту.       Добравшись до кладбища, кмет остановился.       — Вон тот дом, видишь? Вот там он и живёт. А мне ещё в кузню надо, друга повидать, а то обещал, а сам с тобой, Геральт, просидел. Ну, бывай. — кмет улыбнулся одними губами и утопал обратно в деревню.       Привёл кмет ведьмака на самый край деревни, где частокол был прочнее всего, где ворота были длиною в четыре метра. В жальник вела крутая тропа, спускавшаяся резко вниз, под углом, на который не всякая лошадь поднимется. Различия между светлыми домиками деревеньки и тёмными, густым чащобами леса бросались в глаза и чуть ли не слепили. За спиной всё ещё были слышны отголоски весёлой детской ватаги, кое-где играла лютня, слышалось ржание лошадей в конюшнях. Но впереди картина была совершенно иная.       Спустившись с горы в овраг, где кривилась тропа, Геральт заметил крепкий мост в нескольких шагах и речку, несшую на себе ветви старых деревьев, листья, иногда попадались останки утопцев, смываемые с берегов после очередного сезонного заказа местному ведьмаку.       Лес с каждым шагом всё больше и больше укутывал в себя, становилось темнее, кроны деревьев трещали на ветру. В нос ударил запах костра и жареного мяса. Дом ведьмака стоял как раз около ворот кладбища и был довольно просторным для одного жителя. В глаза бросались трофеи, что висели на верёвке, натянутой меж двух деревьев. Там же висели шкуры животных. Казалось, что для живущего здесь не было большой разницы между шкурой волка и василиска.       Чутким ведьмачьим слухом Геральт уловил скрежет. Потянув руку к ножнам серебряного меча, беловолосый медленно вытащил оружие и осторожно, на согнутых ногах, пошёл на звук. Выглянув из-за угла, Геральт вернул меч в ножны и спокойно направился к хозяину дома.       — А я всё думал: когда ведьмак сюда нагрянет, начнёт меня тянуть на большак и убеждать, что не место таким как мы в деревне. — не обернувшись и не отвлекаясь от тренировки на большой соломенной кукле, подвешенной на высоком дубе, ведьмак опередил приветствие Геральта.       — Я тебе не отец, чтобы учить. И не мудрец, чтобы советовать. — Геральт не без удовольствия подметил, что техника боя у человека перед ним была действительно ведьмачья. Все сомнения по поводу подложного ведьмака развеялись.       Ведьмак сделал полупируэт, размахнулся и рубанул с правого плеча, отпрыгнул, парировал удар торчащего из куклы сука, сделал пируэт, ударил с левого плеча, снова отскочил, снова парировал. Верёвка затрещала, оборвалась и кукла упала на землю. Ведьмак отёр пот со лба тыльной стороной ладони. Он поднял голову и посмотрел на Геральта.       — Здравствуй, белый волк. Выпьешь?       Геральт внимательно осматривал домик. Подметил, что было это помещение нетипичным по меркам кметовских стандартов. Высокие потолки, второй этаж с прочной деревянной лестницей, окна, выходящие прямо на кладбищенские камни. Полы были в шкурах, стены прикрыты картинами, на окнах висели шторы.       — Нетипично для ведьмака, так? Меня зовут Франк. Франк из Венгерберга. Знаю, о чём ты подумал: слишком много убранств, слишком много всякого хлама, — ведьмак поставил на стол несколько кувшинов с напитками, большую тарелку с различными видами мяса, среднюю с хлебом. На столе также были яйца и немного овощей. Франк жил довольно богато, можно даже сказать роскошно.       — Совсем не ведьмачья атмосфера. Принимаешь важных гостей или просто склонность к роскоши? — Геральт посмотрел на мясные деликатесы, потом в окно, потом снова на деликатесы, пожал плечами и положил в тарелку баранью ножку.       — Эта склонность была у предыдущих хозяев. Да, до меня всем владел чокнутый дед, который кладбище охранял. Но до него были знатные люди, которым просто необходимо принимать гостей и устраивать всякие пиршества. Не волнуйся, мясо исключительно домашнего скота.       — Пиршества, не смотря на кладбище за окном? Оригинально. Этим богачам чего только в голову не взбредёт. — Геральт уже распробовал свежий хлеб.       — Не было тогда кладбища. Была это небольшая летняя усадьба какого-то графа из Туссента. Он возил сюда любовниц, устраивал здесь турниры. А потом граф забросил имение. Умерла на его постели одна из любовниц и, якобы, стала призраком. Он ещё пытался гостей принимать, но она приходила к ним по ночам и убивала. Один из приёмов закончился смертью всех гостей за одну ночь. Но графа никто не тронул. Он тронулся сам. Пригласил родственников девиц и сообщил, что всех девушек волки задрали. Все разом съехались. А потом он запер двери и перерубил отцовским мечом каждого. Да, тут же и похоронил. — Франк налил себе и Геральту боклерского вина.       — А граф что?       — Вот тут повесился, — ведьмак указал на балку над столом, где они обедали.       Геральт заметил, что на балке всё ещё висела часть верёвки. Она колыхалась на сквозняке.       — Вечер уже. Можешь остаться, если хочешь. Ещё поговорим. Расскажешь, как там на большаке.       Немного поразмыслив, беловолосый кивнул головой, взял окорок и продолжил трапезничать. На опушке леса завыли волки.       — Так почему ты остался? — ведьмаки сидели у камина: Геральт готовил эликсиры, Франк выделывал шкуры.       — Жалость меня взяла. Люди здесь хорошие, но глуповатые. Да, и защиты никакой нет. Что, к примеру, виверне их частокол? Так, зубочистки.       Геральт серьёзно взглянул на нового знакомого. В свете горящих поленьев он выглядел иначе, нежели ещё несколько часов назад, когда сражался с соломенной куклой. Глаза резко переменились и почти юношеское лицо превратилось в старческое, изрезанное морщинами и годами опыта, губы скривились и некогда аккуратные, хоть и изуродованные несколькими глубокими шрамами, черты стали более суровыми, чёрные, как смоль волосы теперь были с проседью. Жизнь в деревне не на пользу вольному ведьмаку.       — Жалость? — беловолосый ведьмак продолжал внимательно вглядываться в лицо товарища.       — Да. Может, мы не должны что-либо испытывать по причине мутации, но я не могу с этим справится. Тогда не мог… В деревне ведь думают, что я остался из-за целительницы и монстров. А всё не так… Я здесь из-за детей. Их никто не защитит, даже их отцы, — ведьмак посмотрел Геральту прямо в глаза, — Ко мне подошла девочка, ещё до того, как я собирался уезжать. ***       — Милсдарь ведьмак, помогите мне, — девочка подошла к ведьмаку и, опустив глаза, подёргала за штанину. На вид девочке было лет шесть, но она была умнее многих взрослых, — Денег у меня нету, но я вам куклу свою любимую подарю… Помогите мне найти Маню… Маня ушла в лес и заблудилась, помогите найти…       — Хорошо… В какую сторону она пошла? Кто такая Маня? Как мне её узнать? — Франк присел, взял девочку за руку. Малышка вздрогнула и подняла голову. Она заглянула ведьмаку не просто в глаза, она заглянула в душу.       — Она пошла к шахте, моя подруга лучшая, Маня. Она такая, беленькая… Помогите… — девочка говорила очень тихо, но ведьмак слышал каждое слово.       Ещё до восхода Франк собрал в кожаную сумку всё необходимое, запасся некоторым количеством еды, наточил мечи и отправился в путь, к старой заброшенной шахте. Там ему предстояло пережить поистине страшные события, которые он вспоминал ещё очень долго.       Лес был тёмным, непролазным и ужасно холодным. Что-то в нём было необъяснимое, странное, немного мистическое. Еле различимые из-за упавшей под грузом утренней росы травы тропки были скорее тем ориентиром, что сводил заплутавших с пути. Пройдя дальше в лес, ближе к можжевеловым кустам и зарослям крапивы, можно было услышать топот волков, скрежет когтей, тревожное щебетание птиц.       Франк продолжал идти, пытался найти хоть какие-нибудь следы подруги маленькой девочки, но ничего не было. Пока он бродил по лесу наступил полдень. Ведьмак порядком подустал и присел на бревно, чтобы передохнуть и перекусить, когда заметил перед собой, в паре десятков шагов, глаза. Он без труда узнал их. Они были волчьи. Но принадлежали не простому лесному зверю, а огромному волку, по скромным подсчётам ведьмака, размером с лошадь. Медленно, чтобы не провоцировать зверя, Франк вынул из ножен серебряный меч.       Над головой тревожно закаркала ворона, затрещали ветки, со стороны деревни послышался девичий крик. Ведьмак обернулся на звук. Буквально пары секунд хватило ему чтобы решить. Франк сорвался с места и побежал в деревню.       Спустя несколько часов он уже склонился над трупом девочки, которая просила его помочь. Как потом рассказали кметы, малышка бродила по берегу реки и высматривала его, когда напал утопец. ***       Геральт задумчиво смотрел на огонь. Он долго думал над рассказом.       — А Маню ты нашёл? — беловолосый давно закончил приготовление эликсиров и просто пил вино.       — Да. Но после утопцев. ***       Ведьмак был зол. Взгляд был холодным, буквально замораживающим. Его решимость была написана у него на лице: он шёл в лес и без Мани возвращаться не собирался. Возможно именно злость помешала ему трезво мыслить.       Уже начинало темнеть, когда Франк добрался до первого следа Мани. На ветке одного из кустиков он заметил атласную ленточку, которую обычно вплетают девочкам в волосы. Ведьмак повязал ленточку на запястье.       Лес становился гуще, темнее. Обычным людям уже давно пришлось бы поджигать факелы или в панике бежать в деревню. Но только не ведьмаку. Он всё прекрасно видел и в темноте, а паника была ему не знакома. Хоть ветки и начали подозрительно шуметь, хоть на размытой дорожке и появились свежие следы — ведьмак шёл. Он упорно шёл вперёд, продолжал искать потерявшуюся девочку, надеяться, что она всё же жива.       Мрачные мысли заполоняли рассудок Франка, упорно твердили, что всё напрасно, призывали развернуться и уйти, но он не замечал их, продолжал идти вперёд. За спиной он услышал треск веток. В паре шагов от себя. Ведьмак крепче взял меч и обернулся. Перед ним стоял волк размером с лошадь. На одном из длинных, с ладонь, клыков повис лоскут детского платья.       Ведьмак кинулся на волка. Сделал пируэт, размахнулся с правого плеча и ударил его в шею, волк сделал шаг назад, тряхнул головой, злобно оскалил зубы и кинулся на ведьмака, но тот уклонился от удара, перекатился и снова встал, накинулся на волка, пока тот стоял спиной, и отрубил хвост.       Волк дико взвыл, неосторожно, в порыве гнева и боли, кинулся на ведьмака, пытаясь повалить на землю животом. Зверь навалился на Франка и скрыл его под своим телом. Спустя минуту волк завыл громче, а из пасти его полилась кровь. Ещё через минуту ведьмак скинул с себя зверя. Из массы того, что находилось в животе животного Франк различил туфельку и несколько детских костей.       Сев на ствол дерева рядом с тушей волка, ведьмак достал из сумки тряпку, отёр лицо и руки от крови, после чего вытер меч. Вернувшись к туше волка, Франк раскрыл пасть зверя и выломал у него клык. С опушки, где по заверению местных кметов располагалась шахта, раздался страшный рык, а после — женский крик.       Ведьмак пошёл на крик, но не увидел ничего. Женщины не было, не было так и того, что могло издать рык. Зато ведьмак всё же нашёл старую шахту. А перед входом лежала девочка.       Франк подошёл и осторожно коснулся девочки. Она была ещё жива. Ведьмак подхватил её, положил на плечо и быстрым шагом ушёл в сторону, как ему казалось, деревни. Но дойти спокойно до места назначения не удалось, путь перекрыли волки. И все были размером с лошадь.       Девочка еле заметно зашевелилась, ведьмак сделал пару шагов назад. Он продумывал план, прекрасно понимая, что драться с волками у него не получиться. И он решил бежать обратно в шахту, где у него, возможно выйдет отпугнуть волков огнём. Но ведьмак слишком плохо знал эти места. Шахту давно заложили большими камнями, а пещера, где иногда находили драгоценные камни, была не больше трёх больших шагов в длину. Зато её ширина вполне позволяла окружить ведьмака и прижать к стенке.       Обнаружил несовершенства в своём плане Франк только тогда, когда забежал в пещеру. Выругавшись, он достал меч и приготовился защищаться. Но земля заходила ходуном, откуда-то из недр заваленной шахты раздался страшный рык, перемешанный с воем и плачем, нечто ужасно громкое, оглушающее. Земля шаталась, ведьмак не удержался, упал на колени, выронил меч и закрыл уши.       Жалобно скуля, волки отступили в лес. Рык продолжался несколько минут, земля дрожала под ногами, ведьмак почти потерял сознание. А потом всё стихло, звенело только в ушах. Франк поднялся с колен и, шатаясь, направился в сторону выхода из пещеры. Голова гудела, ноги не слушались, подгибались, но ведьмак продолжал идти, продолжал нести девочку.       Когда он выбрался на тропу, то увидел вдали деревню, путь ничего не преграждало. Ничего, кроме волков. Они напали на ведьмака неожиданно, со спины. Один сорвал девочку с плеча, схватил зубами за голову. Малышка закричала. Франка прижали к земле два других волка, не давая шелохнуться. А потом ведьмак услышал хруст.       Тело девочки обмякло и повалилось на землю, упало прямо перед лицом Франка, буквально в паре шагов. У малышки не было головы, её как раз доедал первый волк. Второй впился зубами в плечо ведьмака, третий — в бедро. В глазах потемнело, но напоследок Франк увидел, как целительница мечет молнии в зверей. ***       За окном рассвело, птицы затянули трель, огонь в камине погас. Ведьмаки молча сидели за столом и ели. Запивали баранину теперь не вином, а пивом. Геральт после долгого раздумья и сытного обеда посмотрел на Франка очень внимательно.       — Не знаю, что в шахте, но долго оно там не пробудет.       — Я пытался убедить людей уйти, перебраться в место безопаснее, но им слишком дорог родной дом. — после минутного молчания Франк посмотрел на товарища, — Этим мы серьёзно отличаемся от них, Геральт. Не отсутствием эмоций, про которое так много нам говорили.       Беловолосый молчал. Долго молчал.