Мгновение

      Как-то раз мы заработались с ним допоздна, готовясь к внезапной выставке, которая была для нас настоящей удачей. Разобравшись со всеми организаторскими вопросами, мы ввалились к нему в мастерскую, чтобы перевести дух. Если попытаться описать мои обязанности вкратце, я была его агентом. Иными словами на мне висело все то, чему ему было заниматься лень или просто было неинтересно. Как возможно и любого другого художника его интересовало лишь живопись.       Разобравшись с последними мелочами мы наконец расположились в углу его мастерской, который занимали два на вид сильно потрепанных, но на деле очень удобных кресла, и небольшой журнальный столик.       Он разлил выпивку и сделав небольшой глоток в уже привычной для меня манере поставил перед нами свободный мольберт и вытащил из под стола картину, которую он очень бережно хранил в специальном конверте. Установив картину на мольберт и подправив его по каким-то одному ему известным критериям, сел на кресло абсолютно расслабившись. После чего его взор был полностью обращен на картину.       - Что ж, жизнь хороша, не правда ли? – Обратился он ко мне не отрывая взгляда от картины.       - Правда, - улыбнулась я.       В свою очередь я не торопилась смотреть на картину. Я хорошенько рассмотрела дно своего стакана и не спеша отхлебнула вина. Только после этого я подняла взгляд на картину.       Как бы поточнее описать мои впечатления? Работу с ним я ставлю как свою основную, однако также я работаю арт-дилером. Имею вкус и чутье, повидала много картин. Были среди них как действительно стоящие работы, так и совершенная безвкусица, и что-то между ними временами. Однако эмоции которые я испытывала глядя на одну единственную его картину не сравнить ни с чем. Она была словно живая… нет неверно, она существовала в каком-то параллельном к нашему мире и при взгляде на нее, забирала тебя в этот мир. Стоило на нее посмотреть и ты уже одновременно существовал в двух мирах. Ощущение подобное этому возникает у человека лишь тогда, когда он осознает, что уже проснулся, однако лежит и дальше в своей постели с сомкнутыми глазами и продолжает наблюдать свой сон. Сон, который кажется в этот момент таким же реальным, как и свет бьющий в лицо через стекло окна. И сколько бы я на нее не глядела, впечатления от нее никогда не ослабевали. Странное, но увлекающее чувство одновременно.       На ней была изображена молодая девушка. Она стояла на станции, какие бывают на окраинах города. Время на картине было изображено ночное, и девушка стояла в свете фонарей, переливающемся со светом с рекламных вывесок. Из-за этого тяжело было точно сказать, какого цвета были ее волосы. Посмотришь и как будто русые, глянешь еще раз и уже кажутся каштановыми. Тем не менее они были густые, а по длине полностью покрывали тонкие плечи юной красавицы. Судя по ее одежде, на улице было холодно. Позади нее проносился поезд, с которого она наверняка и вышла, от чего волосы ее замерли на картине в легком движении и несколько тонких прядей легли поверх ее лица, тонкие черты которого застыли в еле уловимом удивлении. Глаза смотрели с интересом и как будто изучали тебя. Одним словом, она была красива.       То был ярко выраженный импрессионизм. Картина заслуженно могла бы занять место среди остальных шедевров этого стиля, если бы не одно «но». Автор картины, он же мой работодатель, совершенно не был заинтересован в том, чтобы выставлять ее на публичный показ. О существовании ее знал лишь узкий круг лиц. Попала в него я только через год работы с ним. Позже я поняла, что с его стороны это был наивысший показатель нашей дружбы. Каждый раз когда мы с ним расслаблялись вот так, мы любовались этой картиной. Мы могли даже не говорить о ней, быть полностью увлечены какой-то другой совершенно сторонней темой разговора, но продолжали негласно наблюдать за картиной, не на секунду не забывая о ее присутствии.       - Почему «Мгновение»? – Вдруг спросила я. – Почему такое название?       - Я думал, тебе и так понятно.       - И все же. На всех твоих картинах запечатлено какое-то мгновение. Ты импрессионист, черт возьми, в этом вся суть твоих работ. И каждому из этих мгновений ты дал название. А это… - я сделала паузу, пригубив вина – твоя самая удивительная работа не имеет названия. Лишь «мгновение». Почему?       - Ах вот ты о чем. Гм, полагаю все дело в том, что я не могу описать его одним или двумя словами. Я не уверен, могу ли я вообще описать тот волшебный миг словами. Сказать по правде, именно по этой причине я и стал художником. Иногда слова ни к чему, иногда надо только посмотреть, почувствовать. – Закончив на этом он задумчиво поднял свой стакан анализируя сказанное и кивнув самому себе, осушил его полностью.       - Ну так попробуй. – Сказала я доливая ему вина. – Мы знакомы достаточно долго, чтобы я знала, что ты изображаешь на холсте лишь то, что сам увидел. Что это за девушка?       Хорошенько потянувшись на кресле он задумчиво затопил свои руки в волосах и закрыв глаза некоторое время так о чем-то раздумывал.       - Хорошо, - отозвался он, оторвав руки от волос и усевшись ровно в кресле. – Все началось с моря…       Родом я из прибережного городка. Я рос каждый день наблюдая море. Даже мое первое детское воспоминание связано с ним. Каждый день разное, но такое очаровывающее. Не могло пройти и дня, чтобы я не остановился полюбоваться им. Позже однако я столкнулся с одной проблемой. Таким, каким море видел я, оно больше не представало ни перед кем другим. Когда люди любовались морем вместе со мной или говорили, что они тоже очарованы его красотой, я всегда спрашивал их, что именно заставляет их это чувствовать. Одни рассказы были похожи друг на друга, другие были совершенно отличные от них, но ни один не описывал ничего того, что видел я. Меня это убивало. Однажды у меня даже была истерика.       - Нет, не то! – Кричал я своему лучшему другу. – Я всегда думал, что мы на одной волне, что мы лучшие друзья, но сейчас все не так! Ты видишь не то море!       - Что ты сейчас сказал?! – Конечно, потом я понял, как сильно мои слова задели его. – Тогда скажи же, как будет правильно!       - Море… оно… оно… разве ты не видишь этого?.. Все дело в его… - Не в силах описать увиденное я в слезах бросился домой.       Со временем из-за этого я стал совершенно ненавидеть школьные уроки литературы, так как даже они не смогли меня научить правильным словам для выражения своих чувств. А может все дело было во мне. Теперь это уже неважно, ведь все изменилось, когда я во время дежурства в классе живописи наткнулся на небольшой каталог с картинами. Я был поражен, как точно художники могли передавать настроения давно минувших событий с помощью красок и кистей. Ко мне и в голову не приходила эта проста мысль. Я, будучи совсем ребенком, мыслил очень примитивно и считал, что картины могут запечатлеть лишь физическую составляющую увиденного. Как же сильно я ошибался. Изображения одного и того же места от разных художников могли нести довольно отличающиеся друг от друга значения. Когда я окончательно убедился в этом, я подошел к учителю и спросил у него картины с изображениями моря. Он показал мне несколько фотокарточек, открыток и страниц из книг с его самыми любимыми. И о, чудо! Две-три из них пускай и отчасти, но запечатлели именно то, что видел в море я. С этого момента я посвятил себя рисованию.       Родители были не против, так что окончив школу и кое-как пройдя вступительные экзамены, я поехал учиться искусству в большой город. Поселился я в старенькой двухкомнатной квартире, доставшейся моей матери от деда. В одной комнате жил, из второй сделал себе мастерскую. Находилась она на окарине города, почти в чете. Каждый день мне приходилось пересекать полгорода, чтобы добраться до своего художественного института и учиться писать на холсте. Так и началась золотая пора в моей жизни.       Как ни странно, по родным я почти не скучал. Я любил их, держался на связи, но при этом мне нравилось жить отдельно от них, для самого себя - чтобы меня никто не трогал и я мог спокойно быть погруженным в свои дела, в свои мысли. В те времена, как начинающий художник я еще искал себя и пытался понять, в чем заключается смысл моей жизни. Выражалось это и в моих работах, где я постоянно пробовал разные стили. Выражалось это и в моих музыкальных вкусах – один месяц я не мог слушать ничего другого, кроме как классики, когда как в другой я полностью отстранялся от нее, всецело увлеченный инди. Иными словами, стоило мне почувствовать легкий сквознячок, как я принимал его за мощный ветер перемен и сам следовал в его направлении. Именно тогда я встретил ее.       Прекрасно помню тот вечер. Я был уже на третьем году обучения. Дело близилось к зиме, а я, не желая отпускать теплую осень, по дурости оделся довольно легко. К тому же, прошел уже почти месяц как я ушел со старой подработки, а новую найти не все мог. Так что я уже начал затягивать пояса потуже и переходить на более бюджетный вид существования, чтобы хватало денег на художественные принадлежности. В тот день однако подхваченный друзьями я позволил себе погулять и слегка подвыпивший после посиделки в джаз-баре ехал в поезде в свою мастерскую.       Вагон был полностью закрыт, но холодный воздух все равно находил себе путь внутрь. Весь сжавшись я сидел на самом краю вагона, подальше от дверей в надежде укрыться от холода, который врывался в вагон при их открытии на станциях. Наблюдая за видом из окна я думал лишь о том, как тепло и уютно будет мне в моей мастерской. Лишь эта мысль помогала в тот момент бороться с холодом. Голос диспетчера наконец объявил о приближении к моей станции. Не вынимая рук из карманов я подошел к двери и до самой остановки поезда был занят изучением шнурков на туфлях. С присущими поезду звуками двери разъехались и сделав шаг прочь из поезда я поднял глаза, оказавшись в холодной ночи, от которой я тщетно пытался спрятаться в вагоне. Я замер. Весь мир вокруг вдруг перестал казаться реальным, а меня больше не существовало в том понятии, к которому я привык. То же самое испытывала и она, точно также вышедшая из поезда напротив. Наши взгляды столкнулись и пораженные испытанным чувством мы замерли, готовые отказаться от всего окружающего мира, если это позволит нам растянуть этот миг. Мы читали все в глазах друг у друга. Она была прекрасна, и находила меня таким же. Если и правда существует любовь с первого взгляда, то она выглядит именно так. Тогда я не мог описать этого словами, да и сейчас ничего из сказанного мною не передает даже половины всего волшебства того момента. Один миг, один взгляд и она стала моим морем.       Этот миг прошел, но мы не забыли испытанные чувства. Поезда уже давно разъехались, все сошедшие на этой станции люди давно разошлись, а мы так и стояли на тех же местах, боясь нарушить магию, что осталась с того момента. Нерешительно, как бы проверяя, что произойдет я сделал маленький шаг вперед. Ничего не изменилось, мы все также пребывали, погруженные в нирвану минувшего мгновения. Тогда я начал идти к ней навстречу с каждом шагом все более и более решительно. И уже примерно через шесть шагов мы стояли на расстоянии вытянутой руки.       - Здравствуй, - сказал я осторожно.       - Здравствуй, - ответила она в той же манере. – Ты торопишься?       - Нет, уже нет. – Ответил я.       - Но ты же весь дрожишь. – И правда, я стоял то и дело подрагивая. А стоило мне это понять, как мой разум вновь допустил существование холода в этом мире.       - Тут есть круглосуточное кафе. – Я указал на небольшое здание справа. – Было бы неплохо перенести нашу беседу туда.       - Пойдем. – Улыбнулась она.       Мы просидели в том кафе до утра. Говорили обо всем на свете. Каждый раз когда мне казалось, что нет такой темы, которую мы бы не затронули, появлялась новая. А когда мы уставали от беседы, мы просто сидели молча и глядели друг на друга. Это побуждало в нашей памяти то неописуемое волшебство, испытанное во время мгновения нашей встречи. Думаю, не будет преувеличением назвать ту ночь лучшей в моей жизни. Подобно прекрасному сну все завершилось, когда начало светать. Чем светлей становилось за окном, тем больше мы возвращались в реальный мир. Мы вспомнили, что помимо нас на земле существуют еще семь миллиардов людей. Мы вспомнили, что помимо того мгновения, есть еще множество других требующих нашего внимания.       - Мы еще встретимся? – Спросила она меня на последок.       - Ты?.. – звук приближающихся утренних поездов прервал меня и я постарался перекричать его. – Ты этого хочешь?!       - Да, конечно! – Сказала она взяв меня за руку.       - Я тоже! – Я взял ее за вторую руку.       - Тогда будь сегодня здесь в то же время!       Еще секунду мы стояли смотря друг другу в глаза, затем отпустив мои руки она забежала в поезд, который унес ее прочь. Я же остался стоять, провожая его взглядом. Это была моя станция, ехать мне никуда не надо было, а вот где живет она и куда держала путь, было мне неизвестно.       Проснувшись в обед, я лежал в своей постели прокручивая события той ночи, чтобы убедиться, что это был не сон, навеянный алкоголем и джазовой музыкой. На это ушло немного времени. Я знал, все было реально, еле уловимо, эфемерно, но абсолютно реально. Приведя себя в порядок и одевшись по погоде, я точно помнил на каком поезде я приехал тогда. Так что с определением времени проблем не возникло и все же, на всякий случай, я явился на встречу раньше.       Скажем так, если прошлая ночь была лучшей в моей жизни, то эта по праву может зваться одной из худших. Я прождал на станции до самого утра, но так и не встретил ее. Когда около семи часов станция начала наполняться людьми, для которых уже шел новый день, я окончательно смирился с тем фактом, что она не придет. Страдал ли я? Да. Вся загвоздка была в том, что я не мог забыть мгновение нашей встречи. Все, чего я желал – испытать его вновь. Я не знал, как быть, пока не поговорил об этом с друзьями, которые уже начали беспокоиться за меня.       - Так значит все дело в девушке? – Спросили они.       - Да! – Ответил я разгорячено, готовый наконец с кем-то поделиться своими эмоциями и вдруг запнулся. – Или нет.       - В смысле? В чем же тогда дело, если не в девушке? - Не понимали мои друзья, да и я тогда сам только начал это понимать.       - В том мгновении. Это было неописуемо.       - Когда вы встретились?       - Ага.       - Значит дело все-таки в ней?       - Да нет же. Плевать на нее. Как мне вернуть то мгновение? Как мне испытать это вновь?       - Не понимаю. Найти надо ее и все. Это любовь, дурачок.       - Нет. – Наконец-то до меня все дошло. – То есть да, может это и любовь. Но не она мучает меня, а то, что я тогда испытал, понимаете?       - А на что это было похоже? – Поинтересовались друзья.       - Я не могу описать. – Улыбнулся я уже зная, что делать. – Но…       - Но?..       - Могу нарисовать.       Так я и начал работу над этой картиной. Так я и стал импрессионистом. Теперь каждый раз глядя на нее, я могу испытать то, что почувствовал тогда.       - Ты ведь тоже чувствуешь это, когда смотришь на нее? – Спросил он у меня.       - Думаю, да. – Кивнула я.       Лицо моего работодателя расплылось в улыбке и он наконец закончив рассказ расплылся в кресле и довольный закрыл глаза. Я же внимательно разглядывала девушку на картине, погруженная в свои мысли.       - И ты даже не думал ее найти?       - Думал, конечно, но быстро отказался от этого.       - Почему же? – Искренне удивилась я.       - Потому что то мгновение уже было с ней не повторить. Только не так.       - Откуда такая уверенность? Ты же сказал, что возможно это была любовь. Хотя нет, знаешь, выслушав тебя, я абсолютно уверена, что это любовь.       - Понимаешь, моя дорогая подруга, – он отхлебнул вина. – Именно тогда, возвращаясь бегом в мастерскую, чтобы начать картину, я осознал, что нашел для себя смысл жизни и более того, что я его уже давно имел. Мне наконец было ясно, ради чего я живу.       - Эх, все с тобой ясно. Весь отдался творчеству значит?       - Именно. Я живу, чтобы творить. – Гордо заявил он с огоньком в глазах.       - Но как же все остальное? Я за тобой не замечала, чтобы ты закрыл на все и всех глаза.       - О, остальное – лишь потребности. Я восполняю свои потребности, чтобы жить – пью, сплю, ем, отдыхаю, люблю, ненавижу, страдаю, радуюсь и прочее, прочее, прочее. Все, чтобы жить. А живу, чтобы творить.       Мы замолчали полные своих дум и сами не заметили, как начали любоваться картиной.       - Она была прекрасна именно в то единственное мгновение, – нарушил он тишину.       – В то время, в том месте, в той одежде и при той погоде. Я даже более чем уверен, что если бы мы смогли скопировать все обстоятельства того момента, то это было бы уже не то. Думаю, она поняла это еще тогда, в поезде, что унес ее от меня.