A little present

Мелоди росла невероятно любознательным, неудержимым и совершенно безбашенным ребенком, который стремился опробовать все, что только возможно придумать в детском воображении. В ней было столько энергии, столько желания открыть для себя дивный большой мир и столько бесстрашия, что Блубери устал ломать голову, в кого она такая родилась. Она только научилась ходить и лепетать несколько букв, а уже полностью исследовала квартиру и все недоступные в ней места. Блубери каждый раз героически и отчаянно сражался, чтобы удержать ее в комнате и не выпускать дальше кроватки, и тогда Мелоди громко и заливисто плакала (нос уже чувствовал себя лучше, поэтому кричать можно было, пока голос не сядет). Блубери надолго не хватало, поэтому он пораженчески сдавался и брал дочь с собой, пока возился со стиркой, например, и Мелоди исследовала каждую вещь, начиная от рубашек Эджи и заканчивая кнопками на стиральной машине. Брать Мелоди с собой на кухню было страшнее всего, ведь она так и норовила по ящикам забраться на столешницу, чтобы потрогать и поиграть со всем, что попадется на глаза. Блубери пытался удержать Мелоди в детском стульчике, но так же, как и с детской комнатой, это не срабатывало, поэтому приходилось изворачиваться и делать дела с Мелоди на руках. За такие активные пару лет Блубери потерял просто тонну нервов, не найдя ни единого средства, которое бы могло хоть немного угомонить Мелоди, однако, когда Эджи возвращался домой, она тут же тянулась к нему и не отпускала до конца дня. Эджи с радостью садился с ней есть, смотреть телевизор или читать книги (не только детские), при этом она даже не выдирала страницы, как постоянно делала при чтении с Блубери. Она даже спать ложилась охотнее, если Эджи ложился вместе с ней на кровать и притворялся, что спит, пока Мелоди не засыпала, и Эджи не относил ее в кроватку. Блубери был бесконечно благодарен такой поддержке, ведь у него наконец-то появлялась пара часов на себя и дом, а потом и на Эджи. Когда же Мелоди начала ходить в детский сад, Блубери наконец-то смог вспомнить о своем неоконченном образовании. Он восстановился и перевелся на заочное отделение, при этом проходя музыкальные практики днем и утром, потому что вечер у него был занят ребенком. Со временем Блубери умудрился организовать свою жизнь так, что стал подрабатывать репетитором по вокалу и фортепиано. Конечно, это не было серьезной работой, да и денег с детей и их родителей много не возьмешь, но эти занятия помогали не терять навык и оставаться в музыкальной колее. Как-то раз к Блубери пришли на срочную репетицию, что было довольно поздно, Эджи уже был дома, как и Мелоди. Однако Блубери так сильно упрашивали, что он не смог отказать и решил провести занятие вечером. Он попросил Эджи побыть с Мелоди в детской, однако, как только заиграло фортепиано, она тут же стала вырываться из детской, даже игнорируя приказной тон Эджи, а ведь для нее он был сильным авторитетом. Мелоди все же выбралась из комнаты, прошлепала в зал, откуда доносилась музыка, и села на ковер, наслаждаясь звучанием нежной музыки и чистым голосом. В этот момент Блубери понял, что нашел-таки на Мелоди свою управу, и последующие разы, когда он садился за фортепиано и пел, Мелоди словно подвергалась гипнозу. Ее глубоко синие глаза начинали блестеть, а душа легко светиться из-под белой кофточки. Когда Мелоди стала чуть постарше, Блубери начал садить ее рядом с собой и показывать, как нужно правильно нажимать на клавиши. Конечно, маленькие ручки Мелоди могли нажимать только пару клавиш за раз, но ей очень нравился сам процесс и касания, как и петь вместе с Блубери. Эджи в это время, если он уже был дома, тихо наблюдал за прелестной картиной и радовался, что такое чудо происходит именно с ним и в его доме. В такие моменты его душу пронзало настоящее семейное счастье. С годами непоседливость и храбрость Мелоди только усиливались, как и дозволенные масштабы вокруг. Она уже могла дотянуться до большинства вещей и опробовать практически все. В детском саду она была гиперактивной и участвовала во всем, в чем только можно было принять участие: она играла во всех спектаклях, участвовала во всех выставках рисунков и поделок из пластилина и бумаги, она играла во все спортивные игры с мальчишками. Проще говоря – Мелоди была везде и всюду, ее неумной энергии хватало на весь день различных и самых сумасшедших приключений. И так проходил ее каждый день. Отдыхала она лишь за музицированием с Блубери и когда спала. Однажды на выходных вся семья выбралась за покупками в центр города, это было начало зимы, и холода уже подморозили землю, которую тут же залили водой и превратили в каток. Когда Мелоди увидела, как монстры катаются на льду, она едва не оторвала Эджи руки, потянув его к месту проката. Пускай и с маленьким боем, но она все-таки вытребовала свое, и уже через десять минут они оба завязывали коньки, а точнее Эджи завязывал их Мелоди. Он не хотел отпускать дочь одну на лед, особенно когда вокруг катались не только дети, но и взрослые монстры. Блубери решил охранять покупки и понаблюдать по другую сторону бортика, ведь он вообще никогда не занимался ничем экстремальным, даже бегал так себе, а Эджи хотя бы с коньками на «ты» и умел держаться на льду. Мелоди невозможно было вытащить со льда около двух часов. Она все каталась и каталась, падала и набивала шишки, но потом вновь вставала и ехала, открывая для себя искусство катания на коньках. Она смотрела на других, наблюдала за Эджи и училась так быстро, как не каждый сможет. В ожидании Блубери отморозил себе все кости и согревался уже третьим стаканом горячего шоколада. Эджи под конец второго часа выдохся и сел на скамью на краю катка, чтобы уже с расстояния наблюдать, как Мелоди храбро и бесстрашно рассекает лед, а потом вновь падает, и при этом не всегда мягко. Однако она не плачет, а упрямо встает и продолжает свое движение. Блубери подошел к Эджи со спины и протянул горячий кофе. - Кажется, от покупки коньков мы теперь не отделаемся. - Бери выше, - Эджи принял кофе, и руки приятно окутало теплом, - нам придется отдать ее на фигурное катание.