Дом, в котором никто не живёт

Это случилось 23 октября 2012 года. Был вечер вторника, и Каркат не знала, почему она так трагично думает об этой дате. Честно говоря, мысль о том, что «это случилось 23 октября 2012 года» звучала как дурацкая запись в дневнике малолетней гламурной девочки. И хотя Каркат вела дневники с шести лет, она никогда не была настолько банальной. Правда… Каркат не была в этом уверена на все сто или двести процентов. Года два или три назад, когда она была всего лишь маленькой, ничего не понимающей ученицей средних классов, она, возможно, могла позволить себе такую банальность, как трагичное начало дневника с роковых слов. Но сейчас было совсем другое дело. Сейчас Каркат было целых 17 лет и она была по-настоящему взрослой девушкой. Она даже училась в старших классах (и старалась не думать о том, что скоро выпускной, потому что от мыслей о том, что ей придётся жить взрослой жизнью, было не по себе), имела свой мобильник, и у неё в комнате стоял её собственный персональный компьютер. А ещё Каркат стояла перед заброшенным особняком и, господи прости, должна была туда забраться, чтобы спереть оттуда грёбаное ручное зеркало мадам Долорозы. Иногда Каркат ненавидела Соллукс так, чёрт её дери, сильно!.. Погода на улице была под стать настроению — от луны какой-то обрезок на небе, такой тонкий, что его даже и полумесяцем было не назвать. Походил на заставку диснеевских фильмов, где мальчик закидывал удочку в море с месяца, только ещё тоньше. Звёзд было практически не видно. Каркат смутно припоминала, что это из-за светового загрязнения (смутно, потому что не могла понять, как свет может загрязнять окружающее пространство), но никогда глубоко не интересовалась этим вопросом. И вообще, у неё с собой был фонарик. С фонариком можно было не бояться темноты, подбадривала себя она. К тому же Каркат не какая-нибудь дура, она на всякий случай взяла с собой ещё и набор запасных батареек, чтобы не получилось как в каком-нибудь дурацком фильме ужасов. На удивление, протиснуться сквозь широкие прутья решётки было легко. Каркат и сама не поверила своей удаче, когда от безнадёжности подошла к главным резным воротам, поскольку на каменную кладку стены, всю увитую колючим шиповником, было страшно смотреть — в свете фонарика листья отбрасывали зловещие тени и пугали её, заставляя скорее отворачиваться и стараться не вспоминать об увиденном. Прутья были все покрыты старой грязью и ржавчиной, и давили на грудь. В этот момент Каркат как никогда остро ощущала превосходство над своими одноклассницами, которые отрастили себе дойки как у коров. Даже у Соллукс по сравнению с ней было за что ухватиться, чему Каркат по-чёрному завидовала. Но сейчас неразвитая и незрелая плоскость была ей на руку. С тихим кряхтением забравшись внутрь, Каркат вытащила с той стороны свой маленький рюкзачок с припасами (бутылка воды, пачка крекеров и конечно же батарейки с непонятно зачем взятым итальянско-английским разговорником) и остановилась у ворот. Прикусив губу, Вантас потрясла цепь, опутывавшую створки, попыталась её развязать, но замок на цепи не давал сделать этого окончательно. Проверив, как открываются ворота (они открывались достаточно широко, чтобы она могла без проблем выбраться отсюда), девушка вытерла вспотевшие руки о линялые джинсы, одетые «на дело», накинула на голову капюшон толстовки, закинула на плечо рюкзачок и деревянной походкой направилась ко входу в особняк. В свете дня парк, прилегающий к территории дома на холме, должно быть, выглядел хоть и заброшенно, но вполне безобидно. Но в узком луче света от карманного фонарика все эти заросшие, потерявшие культурный вид кустарники и белые мраморные статуи навевали жути. Один раз Каркат споткнулась на дорожке и завизжала от страха — ей показалось, что кто-то схватил её за ногу. Она опрометью кинулась вперёд и оставшееся до дверей расстояние преодолела так быстро, что не успела бы и сосчитать до десяти, если бы могла хоть что-нибудь соображать. Добравшись до входа, Каркат судорожно задышала и вжалась грудью в лакированную поверхность резных двустворчатых дверей. Она крепко зажмурилась и слушала, как громко бьётся сердце в её груди, ощущала сначала колко-неприятную, а потом мягкую прохладу постепенно нагревающегося дерева, забиравшего тепло её тела. В последний раз рвано вздохнув, Каркат неохотно отлепилась от дверей, отряхнулась, больше от нервов, чем по необходимости, и уставилась на дверные ручки в форме голов львов, держащих в зубах кольца. Поджав губы, Каркат отошла в правую сторону, подходя к одному из навесных горшков для домашних растений. Когда-то в нём действительно цвело что-то возможно красивое, но сейчас мёртвые, сухие иголки-веточки торчали из-под декоративного ободка и медленно гнили, превращая простую почву в плодородную. Как и говорила Соллукс, в горшке лежал набор отмычек для дверей особняка. — Вперёд и направо до двух щелчков. Направо до двух щелчков, — бормотала себе под нос Каркат, копаясь в замочной скважине. Ох, она просто умоляла всех святых, чтобы этот проклятый замок не открывался! Но, видимо, сегодня был самый неудачный день в её жизни, поскольку когда Каркат уже отчаялась и решила прекратить бессильные ковыряния в замке, она вдруг услышала сначала один тихий «щёлк», а после второй. Двери, будто дожидаясь этого сигнала, со страшным скрипом разъехались в стороны, оставляя стоять скрюченную девушку с отмычками в руках. Отмерев, Вантас резко отвернулась и засеменила к тайнику. Не она первая на спор забиралась в старый дом с призраками на холме, так что всё должно было быть возвращено на свои места. Девушку била крупная дрожь. Она отчаянно хотела в этот момент действительно оказаться дома, и сидя в компьютерном кресле и замотавшись в плед, смотреть романтическую комедию с Беном Аффлеком. Снова вспомнился дурацкий спор, и в который раз Каркат яростно принялась осыпать себя упрёками, себя и свой вспыльчивый характер. Положить отмычки обратно в тайник было делом пары секунд. Руки все оказались в пыли и грязи — комочки, высохшие от времени, бугрившие неровностями гладкую поверхность декоративного горшка, под слишком сильными и слишком небрежными прикосновениями рассыпались и оставались на коже, ощущаясь как неприятная плёнка пыли. Каркат потёрла пальцами, пытаясь избавиться от грязи, но только размазала её по рукам больше. Чертыхнувшись, девушка с силой принялась тереть руки о джинсы. Она упорно предпочитала думать о чём угодно — только не о распахнутых настежь дверях старого дома. Всё это слишком сильно напоминало ей сцену из фильмов ужасов. Каркат не могла точно припомнить название, возможно, она и не смотрела такое никогда, но общая концепция и атмосфера вписывались в жанр. Оборачиваться не хотелось тем более, потому что все просмотренные случайно или не очень фильмы жанра хоррор в один голос утверждали, что именно на этом моменте главного героя обычно и ловят маньяки-убийцы и всякие мистические монстры. Но стоять вечно на одном месте было глупо. Безуспешно попытавшись себя успокоить, спустя некоторое время Вантас резко обернулась и прошептала себе под нос парочку грязных словечек, вперемешку с итальянскими ругательствами. Провал двери был таким тёмным и мрачным, что у неё поджилки тряслись. Она уже делала первые неуверенные шаги к двери, когда вспомнила наконец-то, что взяла фонарик не только для того, чтобы таскать его в кармане толстовки. Вытащив фонарик, девушка поспешно его включила и с облегчением увидела, как непроглядная, словно-из-фильмов-ужасов тьма рассеивается под лучом света. Взгляду открывался на удивление ухоженный холл особняка, и первый шаг оказался не таким уж и страшным. Войдя в главные двери, Каркат принялась оглядывать помещение, делая это излишне бестолково — луч света летал туда-сюда так быстро, что взгляд девушки не успевал улавливать детали интерьера. На полу не было ни пыли, ни обрывков бумажек, как во всяких фильмах про старые заброшенные здания, и это напрягало Каркат. Она пыталась успокоить себя тем, что подростки и всякие придурки, навроде Тайрона Беккера, который считал себя готом и вечно таскался в чёрных тряпках и с макияжем на лице, обожали тусить в этом месте и устраивать себе вылазки в особняк. Потом правда вспомнила, что где-то с год назад у особняка появился владелец, выходец из старого света. Периодически она даже видела белые фургончики, возившие туда мебель и работников, ремонтировавших дом. Хозяин дома оставался для жителей городка загадкой — никто не знал его имя, но все знали, что он живёт сейчас где-то в Европе. Отмазка была так себе, но Каркат решила, что она и так умирает от ужаса, и ещё одного повода для волнения ей не нужно. К тому же она в любом случае не собиралась здесь задерживаться. По условиям спора она должна была стащить с одной из спален маленькое зеркальце мадам Долорозы, но никто не знал, как оно должно выглядеть, так что Каркат собиралась просто стащить любое и даже не из личных комнат. Соллукс не сможет доказать, что она стащила его не из того помещения! Так, подбадривая себя, Каркат сначала бесцельно походила кругами по главному холлу, а после поднялась наверх по величественной лестнице на второй этаж — к жилым помещениям. * Каркат уже порядочно бродила по этому дому — целых 20 минут, а то и все полчаса. И если в первые минуты ей действительно хотелось визжать при каждом непонятном скрипе или шорохе, то спустя некоторое время она всё же смогла худо-бедно успокоиться и не реагировать так нервно на окружающую обстановку. Ведь этот дом был просто невероятно старым. В городке, основанном каких-то 180 лет назад, поговаривали, что особняк этот стоял здесь ещё до того, как сюда добрались первые переселенцы. Мадам Долороза была по-настоящему исторической фигурой города, одной из его основателей. Она помогала первым переселенцам, и какое-то время, Каркат слышала, пока город не застроился, люди даже жили в этом доме. При всём при этом, дом не выглядел такой уж развалиной. Если судить по тем же слухам, то этому зданию было самое раннее — 200-250 лет, а самые невероятные и дурацкие сплетни утверждали, что этот дом стоит здесь как минимум 500-600 лет, со времён первых экспедиций по освоению американского континента. Но Каркат не была так уверена в этом. Во-первых, она относительно хорошо знала историю Соединённых Штатов, и не верила, что в 1500–1600 годах люди могли построить дом такого излишне современного (относительно, конечно) европейского стиля, хотя юг США и был одним из первых английских колоний. В городе у них была популярна версия, что этот особняк построили люди, которые пропали из английской экспедиции. Мол, то ли в 1600х, то ли в 1620х годах в Вирджинии вроде пропала вторая английская миссия — прибывший корабль со снабжением, запоздавший на 2 года, не обнаружил никого из живых людей. Да и трупов тоже не было, что было странно. К тому же часть каменных построек была аккуратно построена. Про это была даже серия в сериале Сверхъестественное в четвёртом сезоне. Но всё равно Каркат скептически относилась к слухам, что это кто-то из пропавших тогда беженцев пришёл на будущее место их города и построил себе этот особняк из камней, которые украл из первого поселения. Оно вроде находилось где-то на острове, а город находился на территории материка, хоть до океана действительно было рукой подать — 3 часа на машине, а можно и за два, если не следить за правилами и повышать скорость. Но всё же, несмотря на то, что Каркат устала от напряжения и постоянного чувства страха, она никак не могла найти то, что ей нужно. Этот дом её напрягал. В глухой тишине особняка скрип резного паркета под ногами раздавался особенно громко. Этот звук нервировал и так нервную Каркат, заставлял сжимать во вспотевшей ладони небольшой фонарик ещё сильнее. Как ни старалась она ходить тише, у неё ничего не получалось. Из-за этого она злилась на себя, и чувство хоть и не было слишком приятным, помогало тем, что заслоняло собой страх. Так что Каркат беззвучно шевелила губами и медленно шла по коридору, осматривая интерьер и периодически подходя к дверям, пытаясь их открыть. Двери, конечно же, были закрыты. Каркат решила, что если не найдёт открытых помещений, то придётся возвращаться за набором отмычек и пытаться хоть что-нибудь взломать. Представив, как она корячится у дверей, боясь сломать отмычки, Вантас в который раз обругала себя за то, что вообще согласилась на эту авантюру. «Господи боже, — как мячики, скакали в её голове разъярённые мысли. — Надо было послать эту сучку Соллукс… Д-да что бы она мне вообще сделала, если бы я отказалась?! Она бы меня не з-заста-а-авила! Нет, точно, она прос-то… просто она знает, что мне нравится Терези, вот и…» Вот и поймала её на слабо, заставив ночью пробраться в особняк на холме и принести оттуда «простое зеркальце, Кей-Кей, даже такая трусиха как ты сможет это сделать!». Каркат зло прикусила губу и засопела. Свободной рукой она нервно одёрнула край тёмно-серой толстовки и целеустремлённо зашагала вперёд по этому непропорционально длинному коридору. Почему-то снаружи этот дом казался ей в разы меньше, чем изнутри, и это тоже было как в чёртовых фильмах ужасов. Она чувствовала, что если задержится здесь, то точно сойдёт с ума от страха, и потому спустя некоторое время принялась бормотать себе под нос проклятья и ругательства. Звуки собственного голоса успокаивали её, и Каркат даже стало легче здесь находиться. — Я заставлю её пожалеть о своих словах, — бормотала вслух Каркат. — Она у меня ещё прощения просить будет! Я… я скажу Гамзи, что она в него влюблена, посмотрим тогда, как она от него бегать будет! Вот тогда я и рассмеюсь ей в лицо и. блять! Фонарик замигал и Каркат остановилась, зло чертыхаясь и тряся его в руках. Не хватало ещё, чтобы он погас! Она не хотела оставаться в этом доме без хотя бы мнимого ощущения безопасности, которое ей дарил обыкновенный электрический свет. Этот особняк её пугал — он был таким большим, и так хорошо сохранился, хотя в последний раз здесь проживали лет сто назад. А Каркат боялась таких домов. Она вообще много чего боялась — темноты, одиночества, мерзких тараканов, что кто-нибудь увидит новый прыщик на лбу (тщательно зачёсанный чёлкой), а особенно сильно — таких вот заброшенных зданий, фильмы про которые так обожает эта самоуверенная и наглая Дейв Элизабет Страйдер. Даже пыли здесь не было. В подтверждение своим мыслям Каркат осторожно подошла к одной из картин, украшающих коридор, и провела пальцем по её подрамнику. Чисто. И жутковато. Каркат быстро выдохнула и резко отвернулась от картины. Она хотела было вернуться обратно, но вдруг замерла на месте, испуганно тараща невидящий взгляд вперёд. В доме было тихо, очень тихо… достаточно тихо для того, чтобы услышать оперный мужской бас, выводящий арию на немецком языке. Если Каркат считала, что ей было страшно до этого, то сейчас она была готова взять все свои заверения обратно. Когда этот дом был просто призрачным пустым тёмным домом, здесь было немного жутковато. А сейчас, когда до её слуха доносился звучный баритон, ей было чертовски, до трясучих коленок страшно. Быстро и коротко задышав, Каркат начала растирать лицо, пытаясь успокоиться, и едва слышно заскулила. Бог с ним, с этим тупым заданием! Может, конечно, кто-то решил над ней пошутить, но лучше она посмеётся или набьёт морду шутнику, когда свалит отсюда к чёртовой матери! Приняв волевое решение, Вантас почувствовала, будто с её плеч упала неподъёмная гора. Даже дышать стало легче, и разогнувшись и до боли сведя лопатки вместе, девушка глубоко вздохнула. Она уже зашагала обратно, но роковое стечение обстоятельств (слишком узкий луч света фонаря) не позволил ей заметить чуть приподнятый над полом край тяжёлой ковровой дорожки, с которой она сошла, чтобы рассмотреть картину. Зацепившись носком одной из кроссовок за приподнятый край, Вантас с коротким вскриком упала на пол. — Блять, блять, блять! Грёбаная темнота, грёбаная Соллукс, гадский особняк! Зачем я вообще поддалась на… ч-что? Фонарик конечно же укатился в сторону. Рассыпая шипящим голосом оскорбления, Каркат, тем не менее, почти сразу уловила какие-то неясные изменения в окружающей обстановке. Замерев неподвижно на месте, Каркат прислушалась внимательнее и похолодела — музыка прекратила играть. Зато по дому начали раздаваться мерные, тихие шаги… прямо за её спиной. — Вот дерьмо, — прошептала побледневшая Вантас. Конечно, это могли быть и работники, которые периодически появлялись в доме, чтобы его отреставрировать и привести в порядок, но всё равно было жутко. Глубоко и часто задышав от страха, она отмерла и начала тщательнее нашаривать рукой укатившийся фонарик. Его металлический бок буквально прыгнул ей в ладонь спустя несколько секунд. Ослеплённая кратковременной вспышкой радости, Каркат вскочила на ноги, прижав кулачки к груди. Она сделала быстрый шаг вперёд, выругалась себе под нос, чуть не упав снова, и теперь, освещая дрожащим лучом путь вперёд, побежала по коридору. Скрип резного паркета предательски громко разносился по пустым помещениям. Он выдавал её, но стук собственного сердца, казалось Вантас, выдавал её гораздо сильнее. Она подскакивала к каждой двери и как обезумевшая крутила их ручки, пытаясь найти открытую. Она уже почти убедила себя, что ей всё послышалось, когда в тишине отчётливо прозвучал резкий и мелодичный мужской голос. — Кто здесь? — хлёстко прозвучал вопрос. Слова звучали чётко, будто каждое произносилось с Большой Буквы. Каркат испуганно взвизгнула, тут же закрыв рот руками, но было слишком поздно. На губах она почувствовала солоноватый привкус собственной крови — так сильно упала, что разодрала ладони до ссадин. Стоило это осознать, как руки тут же заныли тупой болью. — Я слышу тебя, — всё так же холодно прозвучал голос. — И чую… — задумчиво и куда как мягче заключил он. — Не бойся, я не причиню тебе… э-эй! Стой, не убегай! С выключенным фонариком, в полной темноте, бежать было неудобно. Каркат беззвучно чертыхалась, за сумасшедшей бравадой пытаясь скрыть собственный страх. Чёрт, если это кто-то из этих школьных полудурков, она точно кого-нибудь изобьёт! Одна её рука касалась стены и искала незапертую дверь. Сзади раздавались шаги, и стук каблуков мужских туфель куда как громче звучал в этом пустом пространстве. Их хозяин и не думал скрываться, в отличие от девушки. Удача улыбнулась Вантас спустя три двери. Она не поверила своему счастью, когда очередная ручка мягко провернулась и дверь без скрипа отворилась вовнутрь. Каркат скользнула в помещение и осторожно закрыла за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, она тихонько съехала вниз, совершенно без сил, и обхватила коленки, спрятав в них лицо. Она чутко улавливала звуки шагов за дверью. Вот они зазвучали совсем близко, чуть замерли на месте (Каркат зажмурилась и перестала дышать), и куда медленнее зашагали вперёд. Спустя полминуты они звучали на порядочном удалении. Вантас медленно выпрямила ноги и невидящим взглядом уставилась вперёд. Сколько она просидела вот так, Каркат и сама не знала. Внутри всё словно вымело стужей, но смутно она понимала, что чуть что, и истерика ей обеспечена. Поднявшись на дрожащих ногах, девушка вцепилась в дверную ручку и медленно приоткрыла дверь. Выглянула наружу, и хоть ничего не могла увидеть, всё равно издала облегчённый и судорожный вздох. Всё ещё не осмеливаясь воспользоваться фонариком, она вышла из комнаты и пошла обратно, касаясь свободной рукой стены. Но эти. Проклятые. Ковры! Запнувшись, казалось бы, на ровном месте, Каркат нелепо взмахнула руками. Попытавшись удержать равновесие, сделала шаг вперёд и наткнулась на постамент с декоративным украшением. Столкновение лишь усугубило ситуацию, и с громким вскриком Вантас упала на пол, столкнув с постамента то, что на нём стояло (чем бы оно ни было). Послышался грохот падения. Спустя несколько секунд в абсолютной и мрачной тишине коридора особенно громко прозвучало то, как катится вперёд какая-то круглая, металлическая деталь декора. Девушка громко задышала, пытаясь сдержать истерику. Теперь скрываться было бесполезно. Каркат с причитаниями вскочила на ноги, включила фонарик и помчалась вперёд, но не успела пробежать и десяти шагов, как вдруг что-то мелькнуло перед глазами. Взвизгнув, Каркат затормозила, но всё равно не успела вовремя остановиться и врезалась в человека. Господи, пусть это будет человек, пусть это будет какой-нибудь тупой подросток, которому захотелось острых ощущений, а не какой-нибудь монстр как в фильмах ужасов! Руки Вантас лежали на крепкой, мужской груди. Нос уткнулся в прохладную ткань, и девушка ощущала запах приятного цветочного парфюма. Она попыталась оттолкнуть (хотя скорее оттолкнуться самой) незнакомца, но его крепкие ладони забрались под край длинной толстовки и уверенно обхватили её бёдра, подцепив Каркат за шлевки джинсов и притянув поближе к себе. Растерянная, Каркат не сразу поняла, что произошло. А потом услышала Тот Самый Голос над своей головой. — А вот и ты, маленькая леди, — прозвучали насмешливые, снисходительные слова. — Я. Тебя. Поймал. — АААаааааа! — заверещала Каркат, мгновенно на это отреагировав. Она тут же заплакала, забарабанив кулачками по груди парня (судя по голосу, это точно был парень), и ужом завертелась в его руках, пытаясь вырваться из крепкой хватки. — Пустите, пустите меня! Я, я ничего не сделала! Я не виновата! Я не знала, что здесь кто-то живёт, пожалуйста, не убиваааааайте меняаааааа! Сверху раздался смешок. Одна из рук с бедра поползла вверх, задирая край её серой любимой домашней кофты, взятой на сегодняшнее дело из-за её непритязательного цвета. Обожгла холодом и сместилась наконец на талию, неплотно прижав девушку ближе. Вторая мягко коснулась подбородка Каркат и приподняла его выше. — Не следует такой милой маленькой леди лить слёзы, — мягко заворковал голос. — Мне так жаль, что я испугал тебя. Я не хотел этого, моя маленькая прелестница. Хотя мы, верно, в расчёте — ты испачкала мою рубашку. Вантас яростно замотала головой, пытаясь избавиться от прикосновения. Казалось бы, в неосвещённом помещении, с ночью за окнами, она не могла ничего увидеть, но она видела — взгляд зелёных глаз, что светился в темноте. Её пугало это и злило одновременно. В голове, вдобавок, роились злые мысли о том, какого чёрта вообще этот… парень говорит? Когда она умудрилась запачкать его одежду?! Она только и успела, что позорно врезаться в парня, в доме, который оказался совсем не таким пустым, каким он должен был быть! Это всё Каптор виновата, она наверняка знала, что ни черта это не заброшенный дом! Какая же она всё-таки дрянь!!! Дура, дура, идиотка просто, валить надо было отсюда при первой же возможности! А в темноте всё равно не видно, как она выглядит, он вообще ничего не докажет, все знают, что Каркат сегодня устроила себя марафон ромкомов и потому не отвечает на телефонные звонки! — Отпусти! Отпусти!!! Не трогала я твою ёбаную рубашку! Отвали от меня нахер, извращенец! — заверещала Вантас. Она попробовала пнуть парня, пихалась коленями, и наконец-то удачно заехала локтем ему куда-то в солнечное плетение. Парень охнул, хватка ослабла. Перед тем как рвануть к выходу, Каркат мстительно наступила незнакомцу на ногу. Когда Вантас выбежала из дома, она невольно обернулась на входные двери. Но никто не преследовал её. Из-за этого она испытала какую-то иррациональную обиду. Теперь-то, вдали от хозяина дома, его руки, крепко сжимающие её бёдра, близость мужского тела, его парфюм, светящиеся зелёным глаза и — главное — завораживающий, насмешливый голос, казались ей кадром какой-нибудь мистической истории про вампиров или демонов. Как в Сумерках, она была бы Беллой, а он — её Эдвардом, и конечно же он сразу понял, что она его судьба!!! Услышал её запах и… Отбежав от дома достаточно далеко и выйдя наконец на улицы её небольшого городка, Каркат поняла, почему он сказал, что она испачкала его рубашку. Ссадины на руках всё ещё кровили. В смешанных чувствах Каркат облизывала ранки, пока те не побледнели, а после накинула на голову капюшон и засунула руки поглубже в карманы, направляясь к дому. Она надеялась, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах не столкнётся с обладателем мелодичного голоса. Даже если он окажется суперским красавчиком-вампиром и втюрится в неё с первого взгляда!!!