Невеста

— Сегодня по плану у нас мистер Дэниелс и близнецы Рождерс... — спокойно констатировал профессор, передавая мне папку и уходя вперед по коридору. Я взглянула на список вопросов. — Мы разве не задавали их вчера? И этот... вопрос про длительность... — я сжала губы. Не понимаю, зачем это вообще спрашивать у кого бы то ни было. — Длительность оральных ласк от отца. И сколько раз с матерью был анальный контакт. Будьте смелее, мисс, — безразлично протянул Уолш. — Зачем спрашивать это каждый день? — как по мне это уже было ничем иным как психологической пыткой, а не помощью. — Потому что нам важно, чтобы пациенты в полной мере приняли себя и свой опыт, — усмехнулся профессор. Нам открывали дверь изолятора. — Сеанса с Глускиным сегодня не будет?.. — я еще раз сверилась с расписанием. В нем появилась ощутимая пауза. — О, нет, мисс, мы решили, что не стоит испытывать ваше терпение этим негодяем, — старик засмеялся, однако пристально разглядывая меня. — А то еще упорхнете от нас, как все эти... — уже себе под нос пробурчал он слегка нараспев.       Помню, первый раз я увидела это на площадке для прогулок. Внутренний небольшой парк, где на лавочках под свежим солнцем отсиживались пациенты. Никто не выглядел довольным или безмятежным. Только некоторые врачи ходили с улыбкой, а пациенты забивались под деревья, лавочки. Они выглядели как затравленные звери, которых впервые выпустили на волю. Изредка слышались стоны. Картина не впечатляющая.       Я сидела на посту, с вышки разглядывая, как перебежками пациенты пересекали парк. Их выводили всего на пару часов, далеко не всех, наверное, человек до двадцати. Парк окружала пятиметровое проволочное ограждение под напряжением. Сожженные сухие ветки деревьев там, где они соприкоснулись с оградой. Рядом со мной похрапывал охранник. Еще двое стояли и переговаривались перед воротами, посмеиваясь.       Внезапный высокий крик разорвал недовольную тишину. Я вытянулась, напряженно всматриваясь вперед. У аккуратно постриженных кустов, согнувшись вдвое, лежал Дэниелс. Остальные пациенты стали беспокойно выглядывать из своих убежищ. — Рич, я вниз, — я дернула за плечо охранника и парень разлепил глаза. — Ну воют и воют там, Лиза... — недовольно пробурчал он, однако проснулся и выпрямился, разглядывая происходящее внизу. Те же недовольные мины скорчили охранники, когда я к ним подошла. Снова послышался надрывный крик. — Откройте ворота. — Такое часто бывает, — гнусаво протянул тот, что поплотнее, охранник, улыбаясь. Я смерила его тяжелым взглядом. Он вздохнул и неохотно открыл двери.       Я вышла вперед, сделала пару шагов и меня пробрала дрожь. Я будто только осознала, сколько неуравновешенных сейчас следило за мной взглядами. Нервно оглядываясь, я пошла дальше. Охранники вальяжно последовали за мной, достав электрошокеры.       Пройдя мимо лавочки, я мельком взглянула за нее и увидела Эдди. Он сидел, облокотившись о спинку, и сжимая кусок бумаги в руках. Он проводил меня внимательным взглядом.       Подойдя к Дэниелсу, я опустилась на газон. Его колено била судорога и он вцепился в него мертвой хваткой, обводя безумными глазами все вокруг, будто ничего не видя. Я заметила свежие бинты под больничной одеждой. — Мистер, сейчас я сделаю вам укол и станет легче, — стараясь звучать уверенно, сказала я, доставая шприц со спазмолитиком. Дэниелс сфокусировал свой взгляд на мне и издал еще один вопль. — Нет еще!.. Не еще один! — он дернулся, когда я вколола содержимое шприца в его бедро и завыл. Пальцы постепенно расслабились, мышцы стали мягче. Он обессиленно распластался на траве.       Охранник что-то хмыкнул другому и оба засмеялись. Я приподняла штанину и ощупала забинтованное место. Сквозь повязки выступала кровь и кажется... гной? На ощупь было будто желе. Однако под его слоем я почувствовала что-то очень твердое, даже стальное, в районе икры. Неужели у него недавно была операция? Доктор Уолш про это ничего не говорил. Я поднялась, раздумывая над этим. Проходя мимо лавочки, без интереса я заглянула за плечо Глускина. И меня прошиб холодный пот. — Ну что еще?.. — недовольно протянул охранник, когда я остановилась как вкопанная. Он едва не врезался в меня. Эдди услышал и кусок бумаги мгновенно пропал у него из рук. Я медленно подошла к нему, разглядывая его дикими глазами. — Что это? Он молчал, но мне казалось, что какая-то усмешка бродит по его губами. — Что это у тебя? — уже громче повторила я и вытянула руку вперед. Пальцы дрожали. — Жених, давай выворачивай-ка карманы, — выступил вперед один из охранников, худощавый и складный. Кажется, его забавляла ситуация. Эдди сжал губы и застыл, зло разглядывая мужчин.       Со смешком охранник схватил его за руку, Эдди попытался вцепиться в него, но второй с размаху ударил его под дых. Обмякнув, пациент повис на их руках. Я подошла ближе, пытаясь подавить дрожь. Мне казалось, что он сейчас вырвется, вцепиться мне в шею и одним движением сломает её. Опустив руку в его карман, я достала бумажку и развернула её.       Да, как я раньше и увидела. Это было мое фото, распечатанное на офисной бумаге, мое фото из колледжа, где я стою у велосипеда в коротких шортах и майке, и лучезарно улыбаюсь. Бумага была мягкая, если немного не затертая, это он достал явно не вчера.       Я взглянула еще раз в его лицо, но он только усмехался, глядя вниз, пока кровь капала с нижней губы.