Последний год

После того случая на выпускном мир Атсуши перевернулся. До этого дня он ни разу за всю свою жизнь не видел такой стойкости, какую показал Сакамото. Даже под градом ударов — он не сломался, удержал. Словно для него не существовало боли и страха. В нем не было слабости. Атсуши был слаб. Не телом, но душой он был жалок. Но, сквозь слезы глядя вслед удаляющейся спине Сакамото, Атсуши обещал ему, что изменится. Ты шел по пустынному больничному коридору, погруженному в сумрак, и задумчиво толкал перед собой уборочную тележку. Приятного в работе уборщика было мало, но ты знал, что это ненадолго… Тебе только предстоял нелегкий путь от санитара до врача, ведь сейчас ты еще только учился. Но тогда, пять лет назад, ты даже и представить не мог, что захочешь стать кем-то важным… Что захочешь в будущем спасать жизни, а не ломать чужие носы. Браться за ум после стольких лет раздолбайства было нелегко, но ты не жаловался; ты нашел свою мечту и стремился к ней изо всех сил. Легко улыбнувшись, ты покачал головой. Прошлое, а особенно тот памятный первый год старшей школы, всегда вызывало у тебя ностальгию. До сих пор у тебя остались фотографии Сакамото, которые ты бережно хранишь. И даже иногда достаешь посмотреть. Только в университете ты смог признаться себе, что действительно был влюблен. Правда, привыкнуть к мысли, что влюбленность оказалось уж очень крепкой, тебе не удается до сих пор. После Сакамото ты пробовал встречаться с другими людьми, но сердце так и не откликнулось, и ты бросил это дело. В тебе живет надежда, что однажды ты все же увидишь его вновь… Твое внимание привлекла полоска света из-под двери одной из палат. В такое время пациенты обычно спят… Ведомый любопытством, ты толкнул дверь, не обратив внимания на табличку с именем пациента. Поначалу ты даже не узнал его. Бледное, истощенное лицо, острый нос, с которого чуть ли не соскальзывают чересчур большие для него очки, тусклые, коротко остриженные темные волосы… Потухший взгляд светло-серых, словно выцветших глаз, который скользнул со страниц книги прямо на тебя. — Уже отбой? Боже-боже, я никак не могу уснуть, простите, — ты смотрел на тонкие губы, которые двигались как в медленной съемке, и никак не мог поверить в происходящее. Нетвердым шагом, на ватных ногах ты дошел до стула, стоящего рядом с больничной кроватью, и буквально свалился на него, не замечая пристального внимания к себе. Тонкая и хрупкая, чуть ли не полупрозрачная рука с длинными паучьими пальцами поднялась и прикоснулась к твоей скуле. Будто очнувшись, ты внезапно почувствовал ее холодное касание и дуновение ветра на мокрых, горячих щеках. — Атсуши Маэда… Ты совсем не изменился, — не в силах посмотреть в его глаза, ты взглянул на его левую кисть. С тыльной стороны ладони так и не сошли шрамы, которые ты оставил ему, словно прощальный подарок. Подарок, о котором ты сожалел все эти годы. — К-как… — выдавил ты из себя. — Ты с-солгал?.. Ты… — Я был здесь. Глаза Сакамото печально улыбались, и, подстать им, в грустной усмешке изогнулись его искусанные губы. Вблизи его лицо казалось еще истощенней, а кожа — такой тонкой, что, казалось, она могла порваться в любой момент. Если бы ты уже не лил слезы, то заплакал бы точно. Сакамото выглядел, как живой труп. Ты только учился, но уже мог с точностью определить, что этот человек был при смерти. Ты не мог поверить, как такое могло случиться с тем, кто был так изящен и полон сил. Зажмурившись, ты взял протянутую к тебе ладонь в свои руки и прижался к бледным шрамам губами, чувствуя жжение под веками. Ты никогда не мог скрыть своих слез, но сейчас ты бы не хотел их скрывать. Только не от него. — Прости, — ты не знал, что ты мог бы сказать. Ты не знал, что тебе делать. Ты не знал, что тут вообще можно сделать… — Все в порядке. — Нет! Я… Я никогда не… Прости меня, Сакамото, прости, я… — Атсуши. Ты перестал лепетать и шмыгнул носом, посмотрев на его бледное, умиротворенное лицо. — Я был счастлив в тот последний год, что провел с вами. Я знал, что времени у меня немного, и поэтому использовал его с пользой, чтобы провести его в хорошей компании. И, благодаря вам — всем вам — тот год был незабываем. Не проси прощения за то, о чем ты не знал… Надеюсь, ты тоже отлично развлекся. Потому что я ни о чем не жалею. Сакамото смотрел тебе в глаза, и внезапно ты отчетливо понял, за что ты полюбил этого человека. И, пусть ты никогда никому не говорил о своих чувствах, ты был уверен, что Сакамото знает. Утерев мокрые щеки рукавом халата, ты несмело улыбнулся ему и кивнул. Тощая рука выскользнула из твоей, и ты вспомнил, как он держал твою руку в тот вечер, пять лет назад. Твое сердце прыгало точно так же, как и сейчас. Ты встал и поклонился ему, а затем поправил сползшее одеяло и напоследок провел ладонью по белоснежному предплечью, безвольно лежащему на таких же белых простынях. Сакамото убрал книгу на тумбочку, а ты, выключив свет, вышел из палаты. Последняя слезинка скатилась из уголка твоего глаза. В отличии от Сакамото, ты сожалел о многом.