Вино из одуванчиков.

За окном нещадно льёт дождь. Это и квартирой назвать нельзя. Одна комната. Кровать, стол и стул - ничего лишнего. Сейчас она в Сербии, завтра будет Чехия, через неделю - Париж. Ей нужно избавиться от всех, кто ее ненавидит. Свести счёты с каждым, кто может представлять опасность для неё и ее близких. Разобраться со всеми проблемами своего прошлого, чтобы они больше никогда не смогли помешать ей, и просто грохнуть всех подонков, которые могут начать действовать против нее. А затем вернуться к семье. К дочке. К Джону. И она ужасно этого боится. Что ей сказать при встрече? «Привет, Джон. На самом деле я симулировала свою смерть, потому что у меня осталась пара незаконченных дел на другом конце планеты. Нет, я не могла обсудить это с тобой и решить все проблемы вместе, как нормальные люди. Прости, что заставила тебя страдать. Ты едва не сошёл с ума, но я снова здесь, и теперь все будет хорошо». Или: «Ты же не думал, что меня, профессионального киллера со стажем, убьёт какая-то старушка-секретарша?» Сидящая за столом женщина тяжело вздохнула. Холодный воздух ворвался в легкие, обжигая глотку и заполняя бронхиолы. Сердце начало биться быстрее, в груди разлилась липкая боль. Мэри боялась. Днём, во время работы, на эмоции не оставалось времени, но вечер... Вечер становился для неё пыткой, будто бы вместо бокала красного вина она держала в руке ключ от своего персонального круга ада, где вместо демонов был лишь Джон. Он осуждающе качал головой, говорил ей, что доверие - это единственное средство, которое остаётся у людей в этом страшном мире. А она не оправдала его. Его доверия. А затем он поднимался и уходил. Раз за разом. Ещё тогда, в доме на Ленистер-Гарденс, ей хотелось сбежать. Выйти на улицу вслед за Шерлоком, а затем исчезнуть. Раствориться в ночной тьме и больше никогда не появляться в их жизни. Не подвергать опасности - эти двое все сделают сами, а она лишь добавит им головной боли. Но Мэри любила Джона, любит и всегда будет любить. Как бы ей ни было страшно, как бы ей ни хотелось тогда испариться в лондонской суете, она не смогла бы бросить Джона. Женщина слишком хорошо помнила, каким он был в их первую встречу. Раздавленным, потерянным и абсолютно беспомощным. Он не перенесёт ещё одной потери. Тогда она должна была убить Магнуссена. Она знала, что тот ждёт удобного момента, чтобы ее уничтожить. Наблюдать за арестом, улыбнуться из зала на суде, а затем иногда появляться в ее тюремной камере. Тоже незаконно - Мэри сомневалась, что ее приговор будет настолько милостив, чтобы разрешать посещения. Но она не выстрелила. Шерлок прав - решение было простое. Застрели обоих и скройся. Ты член A.G.R.A и с легкостью сможешь уйти от полиции. Две пули в лоб – и страшный компромат уничтожен, ты в безопасности, и не нужно постоянно оглядываться в поисках преследователей. Не нужно постоянно быть начеку и при каждом шорохе тянуться к пистолету. Но эмоции, проклятые эмоции взяли верх! Что с ней сделали несколько лет гражданской жизни? Джон был внизу, на него, на него подозрение пало бы в первую очередь. А если Шерлок Холмс мертв, то кто оправдает доктора Ватсона? В тот вечер в моргах Лондона не появилось новых трупов... Мэри поставила бокал на стол и ещё раз оглядела квартиру. Серые стены, оклеенные невзрачными обоями, узкая неудобная постель, блеклые шторы. Такая уж у неё работа. Дождь за окном разошёлся ещё сильнее. Капли били по грязным стёклам, быстро стекая вниз, образуя на грязи замысловатые узоры. Казалось, сама природа хочет помочь Мэри через это чудное послание, подсказать, что делать дальше, подбодрить и помочь собраться с мыслями. Как жаль, что ей это не поможет. Женщина с какой-то странной навязчивой болью взглянула на одинокий одуванчик, стоящий в стеклянном стакане. Джон научил ее любить эти цветы. Они были будто маленькими солнышками в их жизни. На первом свидании он сорвал один из тех редких цветков, что нечасто встретишь на пыльных улицах Лондона. Тогда Джон сказал, что Мэри словно одуванчик – так же освещает его путь. Она запомнила это надолго. После того случая, видя уличный цветок, женщина всегда вспоминала слова своего мужа. Она где-то прочла, в какой-то сказке, слишком хорошей и доброй, чтобы быть правдой, что на каждом листочке одуванчика хранится воспоминание или образ. Лето, порывистый тёплый дождь, зелёная трава, первый поцелуй на берегу реки в жаркий августовский вечер, окрашенный алым закатом. И, если приготовить вино из одуванчиков, можно пережить все эти моменты заново. «Пойманное и закупоренное в бутылки лето». С ресниц сорвалась жгучая слеза. В вязкой тишине комнаты раздался громкий звонок. На маленьком экране старого Nokia отобразилось знакомое имя. Мэри любила это телефон - встроенный GPS военного образца, большая память, и главное - его почти невозможно отследить. Только не для одного человека. - Да, Майкрофт. - Миссис Ватсон, немедленно, слышите, немедленно возвращайтесь в Лондон! Джон покупает дочке игрушечный пистолет, а Шерлок учит ее основам дедукции и рукопашного боя! С Вашими друзьями я все уладил, машина у выхода, мой самолёт немедленно доставит вас в Англию. - Они собирались приехать к вам на выходные? Где-то за тысячи километров, в своём кабинете скривился старший Холмс, будто бы от зубной боли. - Не без этого. Мэри улыбается и смотрит в раскрытую записную книжку. Поездка в Чехию отменяется, ее ждёт семья. Страх куда-то испаряется, оставляя в груди лишь ласковое тепло. Боль отходит, тугой комок постепенно раскручивается, и в мыслях женщины впервые за долгое время появляется спокойствие. - Как давно вы поняли, Майкрофт? Она знает ответ. Невидимый собеседник не заставляет даму ждать. - Сразу. Хотя, должен признать, постановка была недурна. Мэри быстро кидает вещи в рюкзак и спешит к чёрному бронированному автомобилю. На желтых лепестках одуванчика впервые за долгое время играет маленький лучик солнца.