***
По приезду в Америку все шло как нельзя хорошо. Отснятые про запас видео окупили себя сполна долгожданной встречей с друзьями и неплохими вечеринками до и после панели. Но третий день пребывания на PAX неожиданно омрачил поездку ирландца. Не сам PAX конечно же, а то, что случилось под самый его конец. Джек всего-навсего отлучился в туалет, но вместо того, чтобы поскорее вернуться на выставку, ему пришлось встретился с холодной стенкой уборной. Джек издал возмущенный возглас, когда его лицо столь неожиданно прижали к начищенному кафелю, а руки были крепко зажаты за спиной. Напавший на ютубера мужчина отрывисто дышал в самое его ухо, шумно выдыхая через нос. — Эй! — уже немного испуганно позвал парень и попытался ударить обидчика ногой, но это привело лишь к тому, что его швырнули ничком на пол, тут же оседлав. Дышать парню стало практически нечем, а левая рука, теперь прижатая его собственным телом к полу, болезненно заныла. Вторую же сидевший на нем мужчина сильнее придавил к спине Джека, вызвав громкий стон боли со стороны лежачего. — Какого хрена? — закричал ирландец, чем вызвал противный смешок мужчины. За дверью уборной громко играла музыка, и наперебой звучали сотни голосов. Джек сразу понял, что может хоть обкричаться, его спасет разве что случайный посетитель этого туалета для персонала. И пока парень утешал себя мыслями, что туалет — штука нужная и незаменимая, его джинсы начали рывками стаскивать с бедер. Ирландец яростно вырывался, но держали его крепко, а рука мужчины уже свободно блуждала под тонкой тканью боксеров. Самое мерзкое ощущение, что Джек испытывал за всю свою жизнь. Он кричал уже скорее от бессилия, а грязные руки продолжали оглаживать и ощупывать все, до чего могли дотянуться. Вся эта катастрофа происходила не больше пяти минут, но Джек уже готов был выть ради того, чтобы хоть кто-нибудь зашел в чертов туалет. Мужчина поудобнее устроился, сидя на ирландце, и тот закашлялся от излишнего давления на грудную клетку, а все еще зажатая рука неприятно хрустнула. И вот извращенная ладонь прошлась меж ягодиц парня, после чего чужие пальцы не без труда проникли в неразработанный вход. На глаза выступили слезы, а сорванный голос хрипел, что было сил. — Джек?.. — неожиданно раздался голос со стороны двери. Это был Марк. Буквально секунда тишины, после чего неудавшийся насильник вскочил на ноги, чуть не наступив при этом на Джека, и попытался выбежать из туалета. Попытка была тут же пресечена жесткой хваткой Марка, потом крепким ударом под дых, после в челюсть. Американец пребывал в пугающей ярости, постепенно превращая и так слишком некрасивое лицо извращенца в кровавое месиво. Он бил, пока напавший на Джека мужчина не потерял сознание, съехав по стенке. — Господи, Джек! — словно очнувшись, испуганно воскликнул Марк подбегая к изрядно потрепанному ирландцу и помогая тому подняться. — Ты как? — Я… — начал было парень, но тут же кинулся в ближайшую кабинку, потому что его желудок неожиданно решил выплеснуть все свое содержимое.***
Дальше все было размыто словно во сне. Ноги Джека волочились сами собой, когда Марк вытягивал его из злосчастного туалета, затем позвал охрану и незаметно вывел ирландца через черный ход выставки. В таком же тумане прошла поездка до отеля, где в этот раз остановилась большая часть ютуберов. Джек более-менее пришёл в себя уже на пороге своего номера, заботливо сопровождаемый все это время красноволосым парнем. — Спасибо, Марк, - произнес ирландец чуть осипшим голосом. — Дальше я сам. — Точно? - уточнил американец не в силах скрыть волнение. — Да, да, - растерянно ответил Джек, ища ключом замочную скважину. — Но спасибо. Правда. Если бы не ты… — парень нервно усмехнулся, так и не закончив фразу. — Если что, моя комната недалеко. Заглядывай, — неловко произнес на это Марк. Джек лишь кивнул ему и скрылся за дверью своего номера. Марк постоял ещё немного в коридоре, сжимая и разжимая кулаки с саднящими костяшками, после чего ушёл в свой номер, уже без малейшего желания возвращаться на PAX.***
Никогда еще Шон не проводил столько времени в ванной. Он все пытался отмыть невидимую грязь, что гадко облепила его тело в местах, где касались чужие руки. Продолжая выдавливать на мочалку гель для душа, парень все тер, тер и тер, а горячие капли стекали по его телу. Еще через какое-то время, так и не добившись удовлетворения, Джек вышел из ванной комнаты, в которой уже не хватало воздуха, а зеркало над раковиной беспроглядно запотело. Даже не думая поднимать с пола грязные вещи, ирландец нацепил на себя первую попавшуюся в чемодане футболку, чистое нижнее белье и без сил упал на заправленную двуспальную кровать. Прохлада кусала разгоряченную после душа кожу, но парню даже не хотелось лезть под одеяло. Ему ничего не хотелось. Он зарылся лицом в декоративные подушки и провалился в сон. Настойчивый стук в дверь вырвал ирландца из царства Морфея. Казалось, что он проспал сутки, но часы на прикроватной тумбочке готовы были с этим поспорить, заявляя что сон его длился всего лишь час. Не то чтобы Джеку очень хотелось покидать свое лежбище, но порядком замерзшие конечности стали поводом пообщаться с кем-то извне, что до сих пор стучал в его дверь. Накинув халат, Шон лениво прошел к двери. С лицом, излучающим недовольство и недоверие, он открыл дверь и сразу же расслабился. В коридоре оказался никто иной, как Марк с двумя коробками пиццы в руках. И за какие заслуги ирландцу достался такой чудесный друг?***
За окном уже стемнело, первые звезды просачивались на удивительно безоблачном небе. В уютной комнате тихо играла музыка и пахло еще теплой пиццей. Двое парней, развалившись в креслах, болтали обо всем и ни о чем. —…И это было чертовски круто! — подытожил свой рассказ Марк, весьма эмоционально размахивая куском пиццы. — Да, чувак, — честно пытаясь сосредоточиться на рассказе друга, отвечал Джек. — Эй, — позвал Марк, и ирландец поднял на него взгляд. — Я понимаю, что это не мое дело. И то, что случилось сегодня… Просто… Если ты хочешь поговорить, то я выслушаю. Если нет, то… это я тоже пойму. — Джек молчал, уставившись на остывающую пиццу. — Ладно, извини… — Нет-нет, — замотал головой ирландец. — Все нормально. Спасибо, Марк. И это ты меня извини… я просто… просто сижу, а чувство такое, будто он до сих пор… будто его руки все еще лапают меня. И… о, господи, это было так мерзко, понимаешь? Кажется, у него даже слюни текли… Не знаю, наверное, это тупо… он меня даже не трахнул, а я ощущаю себя таким грязным, — дыхание Джека сбилось, и он не сразу заметил, как в глазах все поплыло от подступающих слез. — О, черт, извини. — он утер непрошенную влагу. Красноволосый ютубер поднялся на ноги, чтобы через мгновение опуститься на колени перед креслом Шона и притянуть его к себе в неудобные, но такие нужные сейчас объятия. Все же не удержав слезы, Джек обнял парня в ответ, сползая со своего кресла. Стараясь стереть сегодняшние неприятные воспоминания, ирландец вцепился в Марка, а тот и не был против, поглаживая Шона по чуть дрожащей спине. Эта близость дурманила и так плохо соображающую голову Джека. И он ещё долго будет ругать себя и жалеть о том, что сейчас сделает. Утерев слезы, и лишь на мгновение заглянув в тёплые глаза напротив, парень припал к губам Марка. Шон прекрасно понимал, что воспользовался ситуацией и этой неисчерпаемой добротой, отчего поцелуй получился смазанным и слегка пропитанным отчаянием. И он едва ли не задохнулся, почувствовав ответ чужих губ. Почти сразу парни удивленно оторвались друг от друга тяжело дыша. — Ты правда хочешь? — спросил Марк. — А ты? — мгновенно выдал в ответ Джек. Они оба этого хотели. После поцелуев на коленках, они завалились на мягкую кровать Джека, где Марк жадно впивался в его губы, а когда смог от них оторваться, спросил: — Ты точно уверен? Джек закрыл краснеющее лицо ладонями и кивнул. Марк убрал его руки, чтобы заглянуть в голубые глаза ирландца, тот встретил его взгляд и уже вслух ответил: — Да. Если бы… Если бы я с кем-то и хотел этого, то… с тобой, — Джек чувствовал, как у него горели уши и не удержался вновь спрятать лицо в ладонях. Он так и не увидел, как на лице Марка расцвела улыбка. Пару мгновений ничего не происходило, а потом Шон прогнулся в спине из-за коснувшегося его кожи холодка. Марк задрал его футболку до самой шеи, покрывая лёгкими поцелуями часто вздымающуюся грудь. Когда чужие губы нашли затвердевший сосок, Джек не сдержал стона. Медленно обведя языком ореол розовой бусины, красноволосый начал её посасывать, при этом массируя горячими руками грудь. Ирландец старался удержать себя от лишних звуков, но все равно тихонько поскуливал от нежных ласк. Отпрянув от ирландца, Марк вновь навис над ним, опираясь локтями по обе стороны от его головы. И, приникнув к самому уху Джека, он заговорил тем самым низким и безумно сексуальным голосом, как умел только он один: — Шон, — Марк редко называл ирландца по имени, и сейчас Джек весь затрепетал от этого. — Ты самый чудесный парень, которого я когда-либо встречал, и не смей даже думать о том, что ты грязный или ещё что-то, — закончив фразу, Марк прикусил мочку уха Джека, и тот негромко ахнул. После чего Марк вновь спустился с поцелуями к груди, затем перешёл к плоскому животу. Он немного приспустил белье Джека, чтобы оставить яркую отметину на выпирающей бедренной косточке. — Ляг на живот, — едва слышно попросил Марк, но Джек услышал его. Красноволосый нежно помассировал ягодицы ирландца, и тот с тихим стоном приподнял бедра. Американец снял с себя футболку, ему вдруг стало невыносимо жарко, и следом стянул нижнее белье с Джека. Почувствовав прикосновение языка к своему входу, ирландец снова застонал, но уже в разы громче. Стараниями Марка, неприятные ощущения, коим сегодня подверглось чувствительной место, отошли на второй план, и сейчас Джек сжимал в руках и кусал подушку, чтобы не стонать так громко. Марк еще какое-то время вылизывал тугую дырочку, стараясь войти языком поглубже, после чего отстранился. — Никто ещё не вернулся, — сказал он, заваливаясь сверху. — Можешь не сдерживаться. — Ч-черт, Марк… — простонал Джек чувствуя, как парень сверху трется о него своим достоинством. Шон удивленно ахнул, когда американец перевернул его на спину. Зеленоволосый смотрел на него снизу вверх и вдруг в груди проснулось чувство страха, граничащее с паникой. — Нет, Марк, — Джек схватил его за плечи. — Я не смогу, я не выдержу, я… — Тшш, — Марк убрал зеленую прядку со лба Шона. — Успокойся, я не буду делать ничего такого. «Ничего такого», — довольно расплывчатое понятие для ситуации, где двое полуголых парней лежат в одной постели. И Джек понял, что парень имел в виду, только после того, как Марк прижался к его члену своим. Ирландец дернулся, роняя громкое «ах», и красноволосый поступательными движениями продолжил доводить его до экстаза. Природная громкость Джека дала о себе знать в полной мере, когда Марк обхватил оба ствола, тут же набирая быстрый темп. Джек стонал и выгибался, не зная, куда деть руки, поэтому в порыве приближающегося оргазма, он обвил обеими руками шею Марка, целуя его. Они сплетали языки и стонали друг другу в рот, пока их накрывало волнами тягучего удовольствия. И нельзя сказать, что ирландец был жаден до секса, но именно из-за него Марк ушёл в свой номер только глубокой ночью. Никто ни о чем не жалел. Более того, договорились повторить. И Джек улетал домой с лёгкой душой и в приподнятом настроении.***
Уже дома Джек шатается по кухне в потребности выпить еще одну кружку кофе и попутно смотрит влог Пьюдса с прошедшего PAX. Феликс рассказывает и показывает, что происходит, и ирландец не сдерживает смешка с очередной отсылки на его, Джека, канал. «Как же я устал», — вещал Пьюдс с экрана мобильного, заваливаясь на кровать. — «В этот раз я довольно рано вернулся с выставки. Все было круто, но на следующий день меня ждали кое-какие дела с утра пораньше и хотелось выспаться, короче говоря. Иии… не будем называть имен, но кое-кто слишком громко трахался за стенкой», — Джек чуть не выронил айфон на этой фразе, а Пьюдс смотрел в объектив камеры с приподнятой бровью и указывая пальцем так, будто пристыженный ирландец стоял прямо перед ним. — «И я требую компенсацию за моральный ущерб моей неустоявшейся детской психики.» — после этих слов красный до кончиков ушей Джек уже не слушал, пряча лицо в сложенных на столе руках. Шон глупо и смущенно улыбался, только лишь догадываясь какое количество противных шуточек ему придется выслушать от своего шведского друга.