Позвольте мне эту дерзость

      ...Не стоило им ехать в такую погоду, определённо, не стоило. Но теперь было поздно посыпать голову пеплом и корить себя за глупость.       Хэл с трудом подавил очередной приступ хриплого кашля и зябко повёл плечами: он уже больше часа не мог согреться, несмотря на то, что в трактире было достаточно тепло, а сам он уже сидел в сухой одежде и шерстяной накидке. Как ни пытался он казаться беззаботным и весёлым, ни от сидящего рядом Пойнса, ни от обеспокоено поглядывающей на него миссис Куикли не могло укрыться, насколько бледным и замученным выглядел принц.       Пойнс чувствовал себя виноватым за то, что не отговорил его от этой безумной затеи. Да, было весело. Да, они смеялись до икоты, вспоминая на пути в Истчип подробности своей выходки. Но теперь было очевидно, что будущий король простудился. И это целиком его, Пойнса, вина. В конце концов, он не выдержал и, наклонившись к уху принца, тихо произнес:       — Ради всего святого, Хэл, ты выглядишь хуже утопленника. Даром, что уже высох. Прошу, поднимайся наверх, тебе нужно лечь.       — Скажи мне, Нед, а с каких это пор ты стал решать, что мне делать, а что — нет? — тихо огрызнулся тот.       Получилось слишком устало, чтобы молодой человек воспринял раздражение принца всерьез.       — Наверху гораздо теплее, чем здесь, — возразил он, оглядываясь по сторонам. — К тому же, скоро сюда прибудет сэр Джон Брюхач со всей свитой и станет рассказывать очередные небылицы о своих подвигах. Боюсь, Вас это добьёт, милорд.       Хэл искоса взглянул на своего собеседника, а затем вернулся к созерцанию пустой кружки в своих руках и задумался.       Упускать возможность подтрунить над хвастуном Фальстафом не хотелось, но Пойнс был прав: ему нужно было отдохнуть. Ситуация в стране была беспокойная, и принц просто не мог себе позволить свалиться с какой-нибудь лихорадкой. Ведь что бы ни думали о нём окружающие и король в частности, он всегда следил за происходящим и был готов примчаться на помощь отцу в любую минуту. А потому благоразумие всё-таки взяло верх, и он неохотно кивнул:       — Пожалуй, ты прав: здесь сквозит.       Хэл поднялся со своего места и тут же понял, что зря: его начало ощутимо знобить. Стараясь не делать резких движений, он осторожно направился к лестнице. Пойнс верной тенью последовал за ним, предварительно обменявшись парой слов с хозяйкой.       Комната, куда зашёл принц, находилась в самом дальнем углу и была гораздо меньше, чем остальные. Зато она располагалась рядом с печной трубой и была гораздо теплее. Это была одна из причин, по которой Хэл предпочитал её всем остальным.       Он уже успел снять камзол и залезть в постель, когда на пороге появился Пойнс со вторым одеялом и меховым пледом в руках. Принц отвернулся к стене, игнорируя смущенное «Это для тепла!», и свернулся калачиком под одеялом. Пойнс накинул сверху ещё одно, а на ноги положил плед. Стало гораздо теплее, но недостаточно, чтобы окончательно согреться. Хэл слышал, как Пойнс потушил свечи, а потом сел на край кровати и завозился. В следующее мгновение Хэл почувствовал, как тот ложится рядом и обнимает его поверх одеяла, прижимаясь всем телом.       — Тебе лучше сейчас же объясниться, — ровно отреагировал будущий король, не поворачивая головы.       — Мой принц, можете завтра же повесить меня на ближайшем дереве или отдать в услужение толстяку Фальстафу, но сегодня, милорд, прошу, позвольте мне эту дерзость, — Пойнс на секунду запнулся. — Позвольте остаться и греть Вас.       Хэл ответил не сразу. Во-первых, его ужасно клонило в сон, из-за чего говорить — и уж тем более думать — не хотелось совершенно. А во-вторых, он не знал, как ему относиться к словам Пойнса и его действиям. Кто бы что себе ни думал, но принц никогда никого не подпускал к себе ближе определённых границ. Границ, определённых им самим. И не было ничего предосудительного в том, что Пойнс решил остаться. Наверное… Но сейчас так не хотелось об этом думать. Мысли в благородной голове текли подобно мёду, медленно и неохотно. Об этом можно подумать завтра. В конце концов, Хэл ужасно устал и замерз. Ведь даже у высокородных особ силы не безграничны.       — Завтра… На дереве… Обязательно. Обязательно, Нед... — сонно отозвался принц и зевнул.       Он наконец-то согрелся.