Конец первого акта

      Геллерту смешно. Буквально пару дней назад он находился в этой комнате и сидел напротив. С этим же лицом. В этой же одежде. О, как переменчива фортуна! Персиваль не злится — ему наплевать. Преступник схвачен и будет доставлен в тюрьму, где ему и полагается быть, а потому какая разница — смеется он над ним или же рыдает, моля пощады. Закон будет соблюден, а это — главное. Мужчина медленно поднимается из-за стола, растирая до сих пор ноющие запястья — волшебные оковы почти две недели удерживали его руки в неудобном положении. Теперь идентичные наручники на Геллерте. Бумеранг судьбы возвращает всё по заслугам. Аврор уже собирается выходить, но одна мысль, одна крохотная деталь не дает мужчине покоя. — Зачем ты солгал ему? — с любопытством в голосе спрашивает Персиваль. Он оборачивается у выхода и нерешительно замирает, ожидая ответа, но Грин-де-Вальд лишь смеряет своего надзирателя холодным взглядом разноцветных глаз. — Нет, я серьезно, Геллерт. Зачем? Ты ведь прекрасно знал, что он — обскур, — мужчина возвращается на свое прежнее место, закидывает ногу на ногу и начинает нервно постукивать кончиком палочки по столу — старая дурная привычка. — Это до сих пор допрос? — сухой голос мага звучит угрожающе спокойно, но аврор, самоуверенность которого едва не стоила многим жителям Нью-Йорка жизней, не чувствует опасности, увлеченный странностью поведения противника. — Можешь считать так, — он приподнимает в таком знакомом жесте правую бровь, что у Геллерта сводит зубы. Их мимика оказалась достаточно схожей, чтобы никто не заподозрил под личиной Персиваля тёмного мага. Тогда это было ему на руку, сейчас же все жесты вызывали у Грин-де-Вальда приступы тошнотворной злости. — Зачем мне тебе что-то говорить, Грейвс, ты сам прекрасно знаешь ответ. Не так ли? — узник наклоняет голову, не сводя немигающего взгляда с аврора. Его бледное лицо и прямой взгляд выдают какие-то змееподобные черты у волшебника, от которых по коже Персиваля пробегают мурашки. — Возможно. Я не уверен, что правильно трактую твой поступок, — лицо мужчины принимает более серьезное выражение, более задумчивое. Он никак не может принять тот ответ, что лежит на поверхности. — Что ж, расскажи мне, а я поправлю, если будет не так, — Геллерт улыбается. Ему уже нечего терять — он прекрасно знает, что ждёт его в ближайшем будущем. Грейвс безумно хочет узнать ответ, но теперь, задав вопрос напрямую и получив одобрение, не знает с чего же ему начать. На несколько секунд повисает напряженная тишина: аврор собирается с мыслями, пытаясь предугадать, что за игру затеял его противник. Тот же, в свою очередь, спокойно покачивается на стуле. — Ты заметил слежку еще в доме Мэри Лу, не так ли? — Персиваль сверлит мужчину строгим взглядом, и тот утвердительно кивает, — Затем, вы перенеслись к приюту девочки… — имя ребёнка вылетает из головы аврора и тот как-то беспомощно щелкает пальцами в попытке вспомнить эту незначительную деталь — любовь к дотошности всегда была его слабым местом. — Модести, — поправляет Геллерт, и маг несколько удивляется — бессмысленная информация сохраненная в памяти Грин-де-Вальда или же она почему-то важна? Впрочем, он не останавливается на этом моменте слишком долго. — Между этажами ты почувствовал магическую ловушку, — Грейвс вновь начинает издавать размеренный стук концом палочки по столу, но сам замолкает, выжидающе глядя на мага. Дальше был тупик. Маг спровоцировал обскура, но для чего? Почему просто не аппарировал вместе с мальчишкой? Для кого был этот спектакль?  — Ну же, Перси, всё верно, продолжай, — Геллерт начинает паясничать, откидываясь на спинку своего стула. Он продолжает слегка покачиваться, чем неимоверно раздражает аврора. — Я почуял ловушку и сказал парню, что он сквиб. Какой из этого мы можем сделать вывод? Повисает тишина. Аврор откладывает палочку и поднимается с места, подходя к заключенному почти вплотную и заглядывая в его странные пугающие глаза. — Ты думал, что его обскури уничтожит её? Нет, ты ведь не глуп, ты знал, что это не поможет. Так почему? Зачем тебе был нужен побег мальчишки? Хотел, чтобы он отвлек на себя внимание? Тогда зачем пошел за ним? Зачем напал на своих же людей? Ответь мне, чёрт побери! — Грейвс нависает над Геллертом, почти соприкасаясь носами с пленником. Он в ярости. Пальцы его до остервенения впиваются в спинку стула, а между широких бровей появляется глубокая складка. Но Грин-де-Валь лишь хмыкает, и на тонких бескровных губах расцветает снисходительная улыбка. — Я хотел спасти его. Только и всего, — Персиваль отшатывается, смотря на мага с нескрываемым восторгом вперемешку с неприязнью. Спасти? Думал, что обскур сможет сбежать? Что у него больше шансов выжить в стрессовом состоянии? Вопросов становится лишь больше, от этого ничего не дающего ответа. Персиваль отходит на свое место. — Почему? — мужчина никак не может понять, что же такого было в этом мальчишке. Да — он был уникальным обскури, но его жизнь была уже предопределена. Вряд ли ему оставалось много времени — в конце концов, собственная магия поглотила бы его. Геллерт наблюдает за мыслительными процессами Грейвса все с той же снисходительной улыбкой. — Я не хотел потерять еще одно существо, проявившее ко мне доброту, — Грин-де-Вальд поднимается с места, медленно направляясь к выходу из допросной. — Обскур требует уничтожения и тебе это известно, — Персиваль остается в комнате, устало облокачиваясь о столешницу. Грин-де-Вальд не отвечает. Лишь дойдя до самой двери, он, не оборачиваясь, произносит: — Было совсем не сложно притворяться тобой, Персиваль, нужно лишь отбросить человечность. Аврор сверлит взглядом широкую спину и приказывает сопроводить преступника до камеры.       Геллерта ведут по длинному коридору МАКУСА. Маг не сопротивляется, впервые за многие годы чувствуя, что сделал действительно верный выбор. Единственным сожалением, продолжающим терзать его душу, остается лишь то, что он не успел объяснить Криденсу свой план. Однако легкое покалывание кожи от зова амулета заставляет волшебника улыбнуться. Совсем скоро он все расскажет ему. Нужно лишь дождаться второго акта.