Love my way, it's a new road

      В комнате по обыкновению было темно, вернее не совсем, освещение-то присутствовало, но по не самым понятным причинам владелец квартиры уже месяцами не менял, а, может, и не собирался менять сгоревшие лампочки на новые. Благо, тусклый свет это якобы романтично. Эти самые «суждения» о романтике сильно раздражали его друзей, особенно клавишника Алана Уайлдера, который то спотыкался о деревянную тумбочку у кровати, то и вовсе лбом ударялся о шкаф. Но что его больше всего раздражало и вдобавок ещё выводило из себя, так это возрастающая страсть Дэйва к героину и тот факт, что Гаан в свои тридцать не понимает, не осознаёт всего того, что творит с собой. К слову о Дэвиде, последние несколько месяцев его здорово мучили галлюцинации, естественно, по понятным причинам. Брюнет продолжал лежать на незаправленной постели. В просторной спальне царила мёртвая тишина, которую изредка нарушали его хриплые рваные вздохи. Рядом, на тумбочке, лежали злосчастные шприц и порошок беловатого цвета. На самом деле, Дэвида беспокоило кое-что другое, вернее сказать кое-кто, и этот самый человек являлся ему постоянно, регулярно, был и продолжал оставаться самым главным и единственным персонажем этих самых галлюцинаций. Он, Алан Уайлдер, который был для него ближе всех среди остальных ребят из «Depeche Mode». В последнее время этот высокий, статный и красивый молодой мужчина являлся Гаану только во время его героинового бреда. И вот, после очередной дозы этой гадости, через считанные минуты перед глазами измученного парня явился предмет его воздыхания, вожделения. — Чарли, только не надо опять меня бросать как в прошлый раз. Наглый хитрый лис! — в голосе парня отчётливо улавливались нотки недовольства, возмущения, печали и одновременно огромного желания. А Алан был невозмутим и лишь продолжал пристально рассматривать лежащего напротив Дэйва, который всем своим видом напоминал эдакий живой труп. — И чего ты молчишь? Решил снова помучить меня? Эй, я вообще-то с тобой разговариваю! — Дэйв громко заорал и набросился на свою призрачную фантазию, повалив того на мягкий ковёр тёмно-коричневого цвета, который, практически, сливался с деревянным полом при слабом освещении. — Ты издеваешься или же язык свой проглотил? Ответа на эти слова не последовало, а на фоне, вернее в голове обезумевшего мужчины, продолжали звучать эти строчки: In starlit nights I saw you So cruelly you kissed me Your lips a magic world Your sky all hung with jewels… Очнулся Дэйв с огромным трудом, чувствуя сильную ноющую боль в мышцах рук и ног. В комнате ничего не изменилось: на тумбочке так и лежали шприц и приличная порция героина, шторы на окнах были как обычно задвинуты, разве что из виду пропал тот самый воображаемый Мистер Уайлдер. Брюнет буквально пополз на четвереньках в сторону телефона и схватил трубку, набрав знакомый номер. Ответ не заставил себя долго ждать. — Где ты пропадаешь? — У себя дома. Тебе-то что? — Жду тебя и никаких отговорок, Уайлдер. — Только не надо при мне колоться, а то я выброшу иголку в окно, а этот вонючий порошок отправится прямиком в канализацию, спокойно и бесследно. — Приходи один, прошу тебя. Других гостей я не жду в ближайшее время. И, Алан… — Что? — Я люблю тебя. — Много раз слышал. Меня не обманешь.

***

Дэвид уже даже не ждал его прихода, а очередная доза сильнодействующего наркотика была готова вновь затуманить его разум, как вдруг раздался настойчивый стук в дверь. Мужчина с неохотой направился в прихожую, подошёл к металлической двери и, повернув ручку, открыл её. — Ей-богу, ты нас точно не ожидал увидеть, — громогласно заявил стоящий у порога Мартин. Наткнувшись на полный недовольства взгляд Дэйва, Алан в ответ лишь закатил глаза и вместе с остальными прошёл внутрь квартиры. Рядом с мужчинами также была Сюзанна, жена Мартина. — И как вы оказались в Нью-Йорке? — Как это, как? На самолёте прилетели. Не бросать же тебя одного. Алан наблюдал за своими коллегами и еле воздерживался, дабы не рассмеяться во весь голос. — У меня в квартире места нет и… — Да что ты говоришь? А для чего придумали отели, Дэйв? А это что? Опять кололся что ли? — Я этого и не скрываю. — Эх ты. Ведь прекрасно знаешь, что добром это действо не кончится. Следующие несколько часов и, естественно, после нескольких бокалов дорогого виски Мартин оживленно и с огромным энтузиазмом рассказывал Гаану какие-то непонятные истории про уличных хулиганов из Бристоля, а затем пускал самые разнообразные шутки обо всём, что есть на белом свете. Дэйв уже больше трёх месяцев не виделся с коллегами, и ясное дело, что больше всего он тосковал именно по Чарли. — Слушай, Дэйви, когда ты собираешься прилететь в Лондон? — деловито поинтересовался Гор, поправив свои светлые кудри, которые то и дело спадали на его лоб и глаза. Ответа не последовало, и, уже будучи в нетрезвом состоянии, гитарист продолжил свой «допрос»: — Иногда мне кажется, что группа распадётся к чертям собачьим, ну, и будет конец. Тебя вообще это интересует? Наша дальнейшая судьба? Эх, что я надрываюсь? Ты же под кайфом.

***

Мартин с супругой поспешили покинуть квартиру, но Алан почему-то решил остаться. За весь вечер он не проронил ни слова. — Я думал, ты не придёшь после нашего неприятного разговора. Чёрт подери, я же просил, чтобы ты никого сюда не приводил. — Он сам захотел прийти, а ты меня винишь. Обижаешь, Дэйви. Алан присел рядом с другом и приобнял того за плечо. — Дэйв, на самом деле, не поверишь, но я скучал по тебе. Ты улетел в Нью-Йорк, а я об этом узнал от Мартина и Энди месяц спустя. Я думал, что ты бросил меня. Потом мы встретились, но я тебя не мог узнать. Ты замкнулся в себе, а потом оттолкнул и прогнал меня. Дэвид оценивающе осмотрел друга: взгляд остановился на его губах и небритых щеках. Поправив свои отросшие до плеч тёмные волосы, он потянулся к Уайлдеру и, вцепившись тонкими пальцами в широкие плечи, уткнулся лицом в его грудь и громко разревелся. — Я запутался. А потом решил просто убежать от всего. Во мне действовал и говорил эгоист, и я подсел на этот белый порошок, — Дэйв кивнул на пакет героина, который мирно лежал на тумбочке рядом с одноразовым шприцом. Слёзы душили его, да и вообще ему уже ничто не давало покоя. — Не плачь. Слушай, ты позволишь переночевать здесь? Надеюсь, в этот раз я не ударюсь лицом о шкаф. А ещё мне надо помочь тебе перебороть эту чёртову зависимость. — Ал, мне уже ничем не помочь. Но я хочу… Только не надо на меня кричать за это. — С этими словами Гаан начал расстегивать верхние пуговицы его рубашки. Love my way, itʼs a new road I follow where my mind goes Love my way, itʼs a new road I follow where my mind goes Love my way, itʼs a new road I follow where my mind goes So swallow all your tears, my love… Солёные от слёз губы скользнули по шее Алана, оставляя влажные следы от этой части тела до ключиц. Уайлдер не сопротивлялся, а напротив отзывался на его действия тихими вздохами и постанываниями. — Дэйв, ты не меняешься. — Без лишних слов, прошу. Гаан внимательно вслушивался в стоны возлюбленного, наслаждался ими так, будто слушал самую любимую песню или мотив…

***

Стрелки часов показывали около четырёх утра. Дэйв молча наблюдал за спящим Аланом и нежно перебирал его спутанные и влажные от пота волосы. Мужчина держался из последних сил, стараясь даже не думать об очередной дозе, но что-то снова одержало над ним верх и вновь заставило его почувствовать себя слабым и зависимым…