warning

Утро было мерзкое. Серое, насквозь промозглое, как скользкая шляпка какого-нибудь гриба. Дверные ручки в такие дни кажутся слишком твердыми, любая пища царапает нёбо, жаворонки безобразно активны и не дают спокойно понежиться в постели, а совы всем недовольны и огрызаются на каждое слово. Она, зажимая в одной руке чёрный зонт, а в другой крепко держа ручку своего чемодана на колесах, быстрым шагом направлялась к знакомому подъезду. Злополучная связка ключей вместе с необходимым постоянно выскальзывала обратно в карман пальто цвета бургунди. Когда же дверь была открыта, девушка успела промокнуть почти до нитки. Продрогшая, трясущаяся от холода и усталости, она стояла на пороге квартиры, что до этого момента оставалась лишь в детских воспоминаниях. Вильям предпочитал на праздники приезжать в Лондон, не утруждая сестру таскаться по аэропортам. За дверью слышится ворчание и пару щелчков в замочной скважине, когда она наконец отворяется. Заспанный Магнуссон с прищуром смотрит на стоящую перед ним гостью ещё несколько секунд и только тогда начинает хлопотать, пропуская её внутрь и забирая чемодан. — Ты никогда не перестанешь быть такой спонтанной. — бормочет Вильям, помогая стянуть с хрупких плеч пропитавшееся дождевой водой пальто. — Это был вопрос или утверждение? — выдавив усталую усмешку ответила Амалия без особо энтузиазма, стянув свои ботинки. — Опять родители? — понимающе спрашивает Вильям и оба понимают, что вопрос был чисто риторическим. Но все же в ответ девушка коротко кивает и, обнимая себя руками, проходит в гостиную. По дорожке следов от её мокрых светло-розовых носков Вильям бредёт следом. — Я сделаю кофе и попробую найти что-то на завтрак. Освободиться ванная и можешь принять горячий душ. Амалия снова кивает и только тогда парень разворачивается в сторону кухни. Она вовсе не удивлена, что ванная занята. Для десяти утра субботы в квартире довольно чисто и пусто. Скорее всего, одна из кратковременных подружек Вильяма позволила себе задержаться, дабы принять душ. Душ... одна только мысль о струйках горячей воды, согревающих тело, приводило в состояние лёгкого мандража. Амалия попыталась стянуть с себя серую водолазку, но ткань неприятно прилипала к коже рук и шеи. Пленённая собственной одеждой, девушка была готова разорвать её на себе, как Невероятный Халк, и даже предприняла попытку, которая обвенчалась вовсе не успехом, поэтому она позвала подмогу, бурча про себя нехорошие слова на английском, пока не врезалась в Вильяма. Амалия услышала тихий смешок и нахмурилась. — Ха-ха, очень смешно. Может лучше поможешь вместо того, чтобы наблюдать как твоя собственная сестра погибает от удушья? — на последнем слове Амалия почти визжала. Тёплые, но влажные руки опустились на ткань, задевая девичью кожу, отчего она тут же покрылась мурашками, и медленно стянули отвратительную вещицу. Слегка подкрутившиеся от влаги волосы длинной до поясницы упали на спину, одаряя противной прохладой. Амалия открыла глаза и тут же пожалела об этом. Перед ней стоял вовсе не Вильям, а его друг, о котором девушка знала лишь по фотографиям из соцсетей, да к тому же, завёрнутый ниже пояса в полотенце. С его мокрых после душа волос стекали капли, разбиваясь о крепкие плечи, а взгляд глаз цвета орешника оценивающе бегал по девичьим изгибам. Её усталость перешла в оцепенение, она просто не в состоянии сдвинуться с места или что-то сказать. На его лице всевозможными красками отображается чистой воды веселье и мудрецом не надо быть, чтобы понять, как сильно его забавляет сложившаяся ситуация. — Амалия? Что ты... хотела. Неловкую [с одной стороны] тишину нарушил Вильям, к которому теперь были прикованы оба взгляда. Он в свою очередь глядел то на сестру, то на друга. Амалия закатила глаза, простонав про себя “только не снова”. Но на сей раз инициативу взял в свои руки тот самый парень, которого обстоятельства ничуть не смущали. — Амалия? Ты же говорил, что у тебя маленькая сестра. Вильям поджал губы, смотря на парня так, что улыбка у последнего медленно угасла. Наблюдавшая за процессом девушка едва ли не прыснула от такого зрелища. Она прикрыла оголенные участки тела мокрой водолазкой и откинула назад прилипшие к шее волосы. — Не буду вам мешать в выяснении отношений, но, я так понимаю, душ свободен? Вот и отлично. Одарив брата и незнакомца натянутой улыбкой, Амалия во избежание последующих пяти часов неловкой тишины скрылась за дверью ванной комнаты.

* * *

Крис провел рукой по мокрым волосам, исподлобья глядя вслед удаляющейся девчонке. Он, конечно, догадывался, что легендарная сестра Вильяма, остававшаяся и по сей день для него сокрытой за десятью печатями тайной, по-настоящему красивая, но он и подумать не мог, что та “малышка”, о которой его друг пару раз упоминал в своих рассказах, окажется не десятилетней девочкой с двумя хвостиками, а семнадцатилетней и, как отметил для себя Шистад, довольно сексуальной девушкой. С застывшей на губах предвкушающей усмешкой Кристофер поднял взгляд на Вильяма и цокнул языком, закатывая глаза. — Ты издеваешься? Вильям скрестил руки на груди, все так же не говоря не слова. В такие моменты Крис чувствовал себя провинившимся ребёнком и это выводило его из себя. — Крис, предупреждаю сразу... — ... Не смей даже прикоснуться к моему невинному ангелочку своим грязным дьявольским пальцем. — продолжил Шистад, перебивая начавшуюся тираду друга, с поднятым к потолку в поучительном жесте указательным пальцем, будто он какая-то учительница с двумя высшими образованиями. Он усмехнулся, хлопнул Магнуссона по плечу и ускоренно ринулся в его комнату, где оставил свои вещи. — Крис, ты знаешь, что она значит для меня. Она моя единственная семья. — Я помню, бро, я всё помню. Можешь написать ещё на листике и приклеить мне на лоб. Или сразу татуху выбить. Крис увернулся от прилетевшего в его сторону пульта от телевизора и скрылся за дверью спальни. Он окинул взглядом комнату, которая после вечера пятницы выглядела так, словно по ней пронёсся десятибалльный ураган. С трудом он нашёл футболку и свои джинсы, а после пятиминутного поиска толстовки вспомнил, что оставил её в ванной ещё ночью. Забросив прилипшую к ноге жевательную резинку за кровать, пенетратор вышел из спальни, раздражительно хлопнув дверью. Его хмурое выражение лица стекло прямо в большое чёрное никуда, когда взору предстал объект сегодняшней “почти ссоры” с Вильямом. Амалия на носочках крутилась перед зеркалом, вытирая мокрые волосы белоснежным полотенцем. Она успела поменять свою промокшую одежду на джинсовые шорты и ту самую толстовку, которую оставил в ванной Крис. Из её тонких пальцев в раковину соскользнула гигиеническая помада и с громким звуком приземлилась, отчего девушка тихо ругнулась. Боковым зрением она заметила облокотившегося о косяк Шистада, все это время за ней наблюдавшего. — Чего тебе? Разве Вильям не успел дать мне право на сестринскую неприкосновенность? Крис усмехнулся, оттолкнувшись от косяка и медленно двинулся к зеркалу. Он остановится позади Амалии, с некой странной радостью отмечая для себя её низкорослость. Она упорно делает вид, что ей безразлично его присутствие, но Шистада не обмануть, он знает все эти женские уловки, как гребанную таблицу умножения. Его пальцы скользят по её плечу, чуть сжимая, чтобы ощущение прикосновения не ускользнуло от Амалии из-за прочного материала толстовки; ухмыляется, кривит губы в улыбке, гримасничает, смотря на отражение в зеркале. Такая (само)уверенная, недоступная. Только вот Крис слышит, как задержала дыхание и выгнула спину от нависшего в воздухе электро-магнитного напряжения, которым их тела к друг другу тянутся. Этот раздел физики его самый любимый. — Просто хочу забрать то, что мне принадлежит. Шепчет прямо возле девичья уха, идёт ва-банк, касаясь мочки губами, чуть прикусив. Амалия заметно нахмурилась, передернула плечами. Раздразнивший самого себя Пенетратор потерял всякую бдительность и это стало его фатальной ошибкой. Локоть рыжеволосой заставил согнуться его пополам, лишив возможности дышать на какое-то время. Она ловко выворачивается и теперь уже идёт прямиком на кухню, откуда доносится запах (вонь) передержанного кофе; оборачивается только раз, чтобы изобразить своим изящным пальцем не совсем изящный жест. — Столько лет прошло, столько в мире изменилось, а Вильям Магнуссон до сих пор не умеет заваривать кофе. И как вообще тебя родители отпустили жить в Осло? Вильям усмехнулся, уступая место возле плиты сестре, которая в отличии от него самого, справлялась с туркой и кофейными зернами намного лучше. Через пять минут на столе уже стояли две чашки с готовым дымящимся напитком и несколько круассанов, захваченных Амалией по пути в какой-то кофейне. Она заранее была готова к тому, что в холодильнике брата будет та самая известная картина с перекати-поле. На запах, принюхиваясь, из-за угла появился и Кристофер. Он занял место возле Вильяма и пододвинул ближе к себе чашку с кофе. — Эй-эй, это моё. Верни. Сейчас же! Крис наспех отпил несколько глотков бодрящего напитка, пока Амалия пыталась выхватить чашку. Последствиями была покрыта деревянная поверхность стола и темно-синяя футболка парня, но зато отжатое имущество снова оказалось в руках настоящей владелицы. Она села за стол под укоризненный взгляд Вильяма и уткнулась в свою чашку, немного морщась от того, что напиток оказался слишком крепким. Может, кофе — взрослящий напиток? Если его пьешь, становишься взрослым? Амалия считала, что так оно и есть. Жизнь подчинялась своим, никем не придуманным законам, одним из которых был кофе и те, кто его пил. Сначала тебе разрешают пить кофе. Потом перестают следить за тем, в котором часу ты ложишься спать. Курить никто не разрешает, но не разрешать можно по-разному. Поэтому старшие курят почти все, а из младших только один. Курящие и пьющие кофе старшие становятся очень нервными — и вот им уже разрешают превращать квартиру в собственный мини-клуб, не спать по ночам и не завтракать. А начинается все с кофе. Умиротворенную атмосферу трапезы разрушил телефонный звонок. Вильям посмотрел на светящийся экран телефона и, поднявшись из-за стола, вышел из комнаты. Амалия успела разглядеть одно единственное слово, от которого желудок её крутанул сальто — “папа”. Она задержала дыхание, пытаясь прислушаться и понять о чем идёт речь, и даже не заметила, что за ней исподлобья наблюдает сидящий рядом Шистад. Амалия поднялась на ноги и почти что на носочках метнулась к двери, облокотившись плечом о косяк. «Да, пап... Я не могу ничего сказать точно... Нет, я не собираюсь делать этого... Успокойся, ты сам понимаешь, кто в этом виноват... Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Хочешь поговорить с ней, просто позвони... » — Тебя не учили, что подслушивать нехорошо? — Амалия повернула голову, столкнувшись лицом к лицу с Крисом. Она невольно задержала дыхание от такой близости. Дело не в нём, конечно же. Всё дело только в её смущении, которое на несколько мгновений затуманило разум и она не сразу скинула руки со своей талии, шикнув в ответ. Бросив тихое “свали отсюда”, девушка снова напрягла слух, пытаясь подслушивать и дальше, но Вильям, кажется, совсем скрылся в спальне. Амалия едва удержалась от вскрика, когда её талию сзади снова обхватили крепкие руки и её тело оторвали от земли. Шистад, отклоняя всяческие попытки своей ноши вырваться, усадил её на стул, за что и получил удар в плечо. Усмехнувшись, он наклонился ближе к её лицу, упираясь руками в ручки стула по обе стороны и опаляя её своим горячим дыханием. — Я же сказал, что подслушивать нехорошо. — Крис! Шистад резко оторвался от стула, как ошпаренный, и выровнялся. Вильям стоял в проходе и со скрещёнными на груди руками недовольно испепелял карими глазами друга. Крис улыбнулся во все тридцать два, потирая шею. — Бро... — Тебе пора. Парень хотел уж было что-то возразить, рот его открылся, но вовремя он вспомнил о недавнем разговоре Вильяма с главой семьи Магнуссон. Обычно после таких разговоров он был не в духе, если высшую стадию агрессии можно так назвать. Поэтому Крис подмигнул Амалии на прощание и, хлопнув Вильяма по плечу, вышел из комнаты. Спустя пару секунд захлопнулась входная дверь и Вильям, шумно выдохнув, опустился на стул. — Об этом мы поговорим позже. А сейчас о другом. Что с отцом? Амалия устало потёрла переносицу и поджала губы. Разговор предстоял не из простых...