Ящер

- …Потому что я – дракон, - отрезает он с кривой усмешкой, и в прозрачно-зелёных глазах на мгновение разгорается безжалостно-рыжий отблеск. Она не верит. Не верить глупо, но она никогда не жила по уму… особенно когда влюблена. Да и кто вообще на это способен?.. *** Их представили друг другу на празднике Солнцестояния. Среди шумной круговерти чадящих костров, лютней и свирелей, молодого сидра и пряного вина Принцесса впервые, небрежно и не особо внимательно, склонила украшенную серебряным венцом голову перед Рыцарем. Он был высок и статен, приятен в общении и хорош собой, даже в простой холщовой рубахе, с растрёпанными прядями каштановых волос, даже с кривой оценивающей улыбкой и блестящими от вина и песен глазами, даже… Он был хорош. И он служил другой даме. Странно, но ещё тогда это будто кольнуло, царапнуло холодком неправильности… но кто обращает внимание на миг холода посреди весёлого разгула самой жаркой и самой короткой летней ночи! Танцы были всё так же хороши, вино всё так же сладко, костры горели даже ярче. Она не должна была запомнить эту встречу, она забыла её… по крайней мере, так казалось. Новая весна отплакала капелью, и уже воспевала возрождение жизни, очередной виток Вечного колеса, когда они увиделись вновь. На рыцарском турнире его штандарт висел одним из первых, а багрово-алая роза так и осталась в стальной перчатке во время парада победителей… У него больше не было дамы. Но Принцессу это совсем не заботило, не из-за этого так блестят её глаза из-под крыльев ресниц, не от этого так оживлена и весела она в танцах, или задумчиво теребит золотую прядь волос, обводит пальчиком ободок кубка с вином… Два слова, короткая улыбка и пересечение взглядов, закончившееся на полувздохе, слишком легко и быстро. Нет. Нет-нет-нет-нет-нет! Да… Праздник Солнцестояния, праздник середины лета, самая короткая и самая таинственная ночь в году, когда каждый омут становится чёрным зеркалом, в котором видно истину, когда вино вливает в кровь чистое волшебство, а пламя костров без следа сжигает всё былое, стоит подойти чуть ближе… второй раз эта ночь соединила их, и уже накрепко. Как случайно сошедшаяся в танце пара, не желающая расставаться после первого же движения вместе, как две искры от костра, взлетевшие выше всех, а потому видящие лишь друг друга, подобные звёздам… Их полёт так красив, что никто не хочет думать о том, что будет через мгновение. Она не хочет. Но… Яркий дневной свет отнимает покров, делающий ночное безумие таким правильным… А сердца на удивление не стучат тише. Не хочется разнимать рук, нет ни одной причины прервать скрещение взглядов, переплетённое дыхание, прикосновение, и… - Мы можем быть вместе, но только до тех пор, пока это хорошо. Пока я не сделаю тебе больно. Тонкие бровки собирают серьёзную и упрямую складку на лбу, Принцесса отрицательно качает головой, не желая слышать, не желая признавать. - Какие глупости, какая чушь! Почему ты думаешь, что сделаешь мне больно? - Потому что я – дракон, - отрезает он с кривой усмешкой, без тени веселья. – И тебе будет больно, я знаю. - Нет, - по-детски упрямо, отчаянно сминая в кулачках тонкий хлопок рукавов. - Тебе уже больно. Я всегда прав, - очередной смешок, отдающийся тупой болью в груди. Удар сердца. Тишина. - Ну и что, - еле слышный выдох, и хрусталь слезинок падает с глаз – сначала ей на грудь, потом, больше, - ему на плечо. - Ну и что. Мне хорошо сейчас… - Когда ты плачешь?.. – крепкие руки обнимают, аккуратно поддерживают, гладят по спине, с недоверчивой нежностью путаются в светлых прядях волос. - Да. Потому что это правда… и потому что она действительно ему не верит. Не верит, что это может быть на самом деле. Не верит, когда его резкие, злые слова заканчиваются змеиным шипением. Она вздрагивает, тёплые капли неожиданности и обиды слетают с ресниц, он ловит их губами и утешает, красноречиво умалчивая «я говорил тебе». Не верит, с трудом сдерживая крики, лихорадочно оглаживая бархат мощных плеч и плавясь, теряясь, сходя с ума от жара внутри и снаружи, от силы, не принадлежащей человеку, от его восхитительной и страшной власти над её телом, над её душой. Не верит, задумчиво растирая следы на коже – полосы, как от ожогов, тёмные пятна, напоминающие очертания узких ладоней с длинными когтями, алые царапины от чешуи… они пройдут, как только он прикоснётся к ней с человеческой нежностью. И появятся вновь от первого же порыва страсти зверя. *** - Влюбилась в меня, дурочка. Его горячее плечо под щекой, рука с полноправной нежностью ложится на спину, притягивая ближе, укутывая ровным биением сердца, ставшим родным запахом… Ещё секунду назад такая расслабленная, она распахивает глаза, нервно сжимает в кулачки тонкие пальцы. Ей кажется, она видела страшный блеск зубов дракона. Но тепло человеческого дыхания всё так же касается макушки, он продолжает, не замечая: - Знаешь же, что делать этого не стоит. Но ты такая эмоциональная, что не можешь этому помешать… Продолжать дышать. Не плакать. Не получается. Она уверена, что ни разу не говорила ему о любви. Ни в ответ на прямой вопрос, заданный словно бы между делом, ни подтверждая его слова, когда он озвучивал это сам, ни когда сердце рвалось из груди, и смолчать было практически невозможно… Змей был хитёр. Эта невысказанная дуэль между ними походила на танец, на игру: она, лёгкая, как пёрышко, всегда на мгновение опережала ловящую её руку. Танцы со зверем. Так весело, так легко, так… Рыцарь подносил своей Принцессе драгоценности. Камни, яркие настолько, что своим сиянием освещали целую залу, кольца и броши, цепи и перлы. Он много говорил о любви – о её любви, – и никогда о своей, как о чём-то, чего не существует. Лишь раз, принеся рубин яркий, как пламя, он обронил: «это в знак того, что я… люблю тебя… даже когда ты не в духе, и зла», и в этот момент было легче умереть, чем промолчать… она промолчала. Это было бессмысленно, более чем бесполезно, ведь он знал. Она знала, что он знает. Этот варварски-крупный рубин, огранённый в виде алого сердца, занял место главного перстня на её руке. *** - Ты сказал, что сделаешь мне больно. Он оборачивается легко, с небольшим удивлением. Они на охоте, вокруг изумрудными бликами играет зелень вековых вязов, шум ветра и листвы поглотил отголоски весёлого егерьского рожка, но она не боится. Её рыцарь всегда знает, где свита, и где зверь… - Разве я не делаю?.. – кажется, что сверкающий чешуёй хвост дракона азартно охаживает его по бокам. На деле лишь конь фыркнул чуть настороженно, на миг сбиваясь с шага… чего не привидится в лесной игре теней и света. - Я счастлива с тобой… И вот думаю, то ли ты лгун, милый, то ли ты мне проиграл. - Острые шутки! – прищур, и в улыбке на миг хищно обнажаются зубы. – Не замечал за тобой подобного раньше… У меня научилась? А ты уверена, что твой конь достаточно быстр для подобного?! Вспугнутые смехом перепёлки резким взрывом взлетают из-под копыт посланных в галоп лошадей, и взъерошенной стайкой рассаживаются по веткам, продолжая мелодично ругать сумасшедших конников, уже скрывшихся за деревьями. *** Он говорит: дракон – страшный ящер, злой, безжалостный, бесчувственный. Он может ранить, просто прикоснувшись, он разорвёт глупца, оказавшегося рядом… Ящер творит лишь зло, видит лишь зло, и потому не способен никого любить. И никто не способен полюбить дракона. Она говорит: дракон – величественное и прекрасное создание. Он сильный, он мудрый, он способен защитить от чего угодно, и сделать всё, что бы человеку рядом с ним было хорошо… Дракон – это чудо, и было бы прекрасно увидеть такого. Жаль, что их не бывает. Автор говорит, что можно многому удивляться в этом мире. Например, Принцессе, не верящей в драконов. Например, Дракону, не верящему в принцесс.