My doll

Тэд­ди мяг­ко опус­ти­ли на шёл­ко­вые прос­ты­ни, а сле­дом и сам Ка­нато, — иде­аль­ная суч­ка в иде­аль­ном те­ле. Рай­то жад­но об­ли­зыва­ет­ся, всмат­ри­ва­ясь в блед­ную ко­жу, в по­рази­тель­но блес­тя­щие гла­за, в пот­ря­са­ющую кра­соту ло­мано-гиб­ко­го те­ла. Гряз­ная суч­ка Ка­нато. Нет, не так — Моя гряз­ная суч­ка — Ка­нато. Фи­оле­товые гла­за не­ос­то­рож­но въ­еда­ют­ся под ко­жу, и Рай­то дей­стви­тель­но не по­нима­ет, как его мо­жет воз­буждать до кро­вавой пе­лены пе­ред гла­зами то­щее, уг­ло­ватое, хо­лод­ное те­ло. Ка­нато на до­лю се­кун­ды встре­ча­ет­ся с взгля­дом млад­ше­го и вздра­гива­ет, — от жгу­чих мыс­лей кровь в ве­нах за­кипа­ет. Рай­то с точ­но до­зиро­ван­ной мяг­костью улы­ба­ет­ся, смот­ря на бра­та из-под ко­зырь­ка шля­пы: Ка­нато, его слад­кая суч­ка, вос­се­да­ет в цен­тре ог­ромной кро­вати, как на тро­не, чёт­ко дер­жа осан­ку и не на й­оту не поз­во­ляя Рай­то взять над со­бой власть, — он здесь до­минан­та, он здесь под­чи­ня­ет; строй­ные го­лые но­ги Ка­нато раз­ве­дены в сто­роны ров­но на столь­ко, что­бы Тэд­ди опус­тился чёт­ко меж­ду бёд­ра­ми. Ду­ма­ешь, он по­меша­ет мне доб­рать­ся до са­мого ин­те­рес­но­го, моя суч­ка? Нер­вы на­тяги­ва­ют­ся, как тон­кие стру­ны, со­бира­ясь вот-вот пор­вать­ся, и Рай­то с ди­кой до­садой осоз­на­ет, что вся власть при­над­ле­жит Ка­нато. Лишь ему, и ни­кому боль­ше. Власть над ним, над прон­зи­тель­но мер­ца­ющи­ми звез­да­ми, что све­тят где-то в не­бе, над вре­менем, что бе­зус­танно от­сту­кива­ет ста­рый ма­ят­ник ча­сов. Рай­то ни на й­оту не сом­не­ва­ет­ся, что сей­час всё в ру­ках Ка­нато. Всё для Ка­нато. Рай­то мер­но вды­ха­ет, и шум­но вы­дыха­ет, од­ним уси­ли­ем уби­рая с ли­ца все эмо­ции. Он до зуб­но­го скре­жета хо­чет Ка­нато, но ему это знать не обя­затель­но. Эта иде­аль­ная суч­ка зна­ет, нет, чувс­тву­ет своё пре­вос­ходс­тво. Ма­нипу­лиру­ет им, под­чи­ня­ет, зас­тавля­ет иг­рать по сво­им пра­вилам, а Рай­то фи­зичес­ки не мо­жет про­тивить­ся этой ди­вер­сии. Ка­нато слиш­ком не­под­ра­жа­ем, что­бы его не хо­теть. Ка­нато слиш­ком не­воз­мо­жен, что бы пе­рес­тать ду­мать о нем. Он слиш­ком иде­ален, что­бы ли­шить се­бя воз­можнос­ти еще раз убе­дит­ся в этом. Рай­то не в сос­то­янии от­ка­зать­ся от пред­став­ленной воз­можнос­ти. Толь­ко ему вы­пала та единс­твен­ная воз­можность из всех слу­ча­ев-шан­сов, да­вая ему ми­зер­ные пра­ва на то­го, что поз­во­лит сам Ка­нато. — Мо­жешь по­дой­ти, — его го­лос зву­чит на удив­ле­ние мяг­ко, и Рай­то да­же, ка­жет­ся, что брат улы­ба­ет­ся, но ре­ша­ет не уде­лять это­му дол­жное вни­мание, в ту же се­кун­ду вы­пол­няя ти­хий при­каз стар­ше­го. Ког­да они си­дят так близ­ко, Рай­то не мо­жет не от­ме­тить всю пре­лесть то­го, что Ка­нато ни­же его на пол­то­ры го­ловы, и нес­мотря на то, что он стар­ше, Ка­нато выг­ля­дит, как ре­бенок — иде­аль­ная фар­фо­ровая ста­ту­эт­ка из ан­тиквар­но­го ма­гази­на, до­рогая и не­опи­су­емо прек­расная, со­чета­ющая в се­бе всю тон­кость гра­ней скру­пулез­но обыг­ранной эс­те­тики и не­под­да­ющей­ся ра­зуму эро­тики. — По­кажи свои зуб­ки, — угол­ки губ Ка­нато нем­но­го при­под­нялся, ког­да Рай­то мед­ленно при­от­крыл рот, по­дав­ляя в се­бе же­лание от­ку­сить стар­ше­му тон­кие, длин­ные паль­чи­ки, ко­торы­ми он так оп­ро­мет­чи­во ве­дёт по ниж­не­му ря­ду иде­аль­но ров­ных зу­бов, и ос­та­нав­ли­ва­ет­ся на ос­трых клы­ках. Рай­то чувс­тву­ет, как те­ло про­шива­ет дрожь, сто­ит Ка­нато пог­ла­дить по­душеч­ка­ми паль­цев дес­ну над ни­ми, а пос­ле — раз­ре­зать свою ма­товую ко­жу об ос­трый зуб. Рай­то за­дох­нулся, ког­да в но­су и в гру­ди спер­ло от тер­пко­го за­паха ме­тал­ла, и по­вело, ког­да на язык упа­ла пер­вая кап­ля кро­ви Ка­нато — слад­кая и опь­яня­ющая, она бу­дора­жит соз­на­ние, зас­тавляя за­быть о том, что Ка­нато здесь всё. Он под­да­ет­ся сла­бо кон­тро­лиру­емой тя­ге, и об­хва­тыва­ет хо­лод­ные паль­цы с го­рячей кровью гу­бами, прик­рыв гла­за, с бла­женс­твом по ма­лень­ким глот­кам вы­пивая Ка­нато. Стар­ший с упо­ени­ем прис­лу­шал­ся к ти­хим сто­нам бра­та, ко­торые с ог­лу­шитель­ным трес­ком раз­ви­вались о шер­ша­вые сте­ны, к его тя­жело­му ды­ханию, к прик­ры­тым гла­зам, и с от­четли­вым кон­тро­лем от­дался ощу­щени­ям: шер­ша­вый го­рячий язык сколь­зит по паль­цам, сто­ит лишь про­тол­кнуть их в пот­ря­са­ющий рот бра­та; от та­кого на­пора го­лову му­тит, ре­аль­ность ос­но­ватель­но ис­ка­жа­ет­ся, и Ка­нато спе­шит от­дёрнуть се­бя, ког­да Рай­то сто­нет и нер­вно по­да­ёт­ся впе­ред, буд­то кон­чив. Стар­ший ед­ва за­мет­но улы­ба­ет­ся, сто­ит гу­бам Рай­то ра­зом­кнуть­ся, вы­пус­кая из сво­его пле­на мок­рые от слю­ны паль­цы. Он воз­бужден, и это воз­бужде­ние тем­ной пе­леной прос­ти­ра­ет­ся в его гла­зах. — Ты ду­ма­ешь обо мне? — Ка­нато вы­дыха­ет, наб­лю­дая, как ух­мылка бра­та прев­ра­ща­ет­ся в зве­риный ос­кал, — ду­ма­ешь о том, что бы ты хо­тел сде­лать со мной? Да, чёрт возь­ми! Да! Ты­сячу раз да, — кру­жит­ся от­вет в го­лове Рай­то, но ог­ра­ничи­ва­ет­ся он ла­конич­ным и кол­ким: — Ты мне нах­рен не сдал­ся. Это лишь фор­маль­нос­ти. Они оба зна­ют от­ве­ты на глав­ные воп­ро­сы. Рай­то хо­чет Ка­нато, слиш­ком силь­но, слиш­ком стран­но. У не­го нет воз­можнос­ти это из­ме­нить. Он хо­чет пол­ностью об­ла­дать бра­том, под­чи­нять, и влас­тво­вать над ним; он хо­чет быть для Ка­нато всем, и пле­вать, что это бе­зумие прож­гло их ду­ши нас­квозь. Рай­то на се­кун­ду за­да­ет­ся воп­ро­сом, мо­гут ли внут­реннос­ти пок­ры­вать­ся му­раш­ка­ми? Ло­гичес­ки — нет, оч­нись Рай­то. По ощу­щени­ям — да, как бы это аб­сур­дно не зву­чало. Да, чёрт бы их поб­рал. Ка­нато снис­хо­дитель­но смот­рит ку­да-то сквозь, буд­то не ви­дя пе­ред со­бой Рай­то. А млад­ший с до­лей оби­ды и ра­зоча­рова­ния смот­рит на не­го: там, за Тэд­ди, Ка­нато да­же не воз­бу­дил­ся, ког­да сам Рай­то в пол­ной го­тов­ности. — Ухо­ди, — вы­дох­нул Ка­нато, хо­тя не со­бирал­ся это­го де­лать, хоть и по­нимал, что на­деж­ды на от­ступ­ле­ние нет. Но не ска­зать он то­же не мог. Рай­то по­качал го­ловой, прив­став на ко­ленях, он дваж­ды пох­ло­пал Ка­нато по пле­чам, при каж­дом при­кос­но­вении креп­кой ла­дони о тон­кую блед­ную ко­жу, слов­но да­вая по­щечи­ны стар­ше­му. Ка­нато и гла­зом не мор­гнул, лишь по блес­тя­щей по­вер­хнос­ти его глаз пош­ла ед­ва за­мет­ная рябь. Бы­ло за­мет­но, что он с тру­дом сдер­жи­ва­ет се­бя, что­бы не от­трях­нуть те мес­та, где его толь­ко что ка­сал­ся Рай­то. Он смот­рит прон­зи­тель­но и глу­боко в гла­за Ка­нато, буд­то пы­та­ясь про­ник­нуть в ра­зум. Но там барь­ер из мер­ца­ющей гла­ди, че­рез ко­торую не про­бить­ся. В них рас­тво­ря­ют­ся жес­ты, сло­ва, зву­ки и раз­би­ва­ют­ся на ос­колки, усы­пая сво­ими ос­танка­ми цвет­ную ра­дуж­ку этих ог­ромных глаз. *** — Сло­во на­чина­ет­ся на «Тра» и за­кан­чи­ва­ет­ся на «я», — Шу без ка­ких-ли­бо эмо­ций ус­та­вил­ся в од­но­об­разный се­рый крос­сворд, в ров­ных квад­ра­тиках ко­торо­го, бы­ло раз­га­дано лишь па­ра воп­ро­сов. Рай­то нап­рягся — «тра­хать­ся. Тра-ха-ть-ся», — жес­тко тра­хать ми­лаш­ку, что си­дит в па­ре ша­гов от Шу, о чём-то спра­шивая у плю­шево­го монс­тра. Тра­хать, до взры­ва­ющих­ся солнц пе­ред гла­зами, иметь, по­ка эта жаж­да не ис­тле­ет, про­падёт, как уне­сен­ные по вет­ру пе­пел — «Под­хо­дит». — Тран­силь­ва­ния,— Ка­нато под­жи­ма­ет ниж­нюю гу­бу, как буд­то ждет одоб­ре­ние стар­ше­го, но в за­мен лишь уг­рю­мое мол­ча­ние. Все стар­шие братья за­няты, им не до не­го. А Рай­то, что толь­ко и де­ла­ет, толь­ко раз­де­ва­ет его в сво­ей го­лове, на не­го да­же пос­мотреть страш­но. — Тед­ди, ты хо­чешь по­иг­рать с дру­гими иг­рушка­ми? — Ка­нато под­жи­ма­ет иг­рушку на уро­вень ли­ца, улыб­нувшись. Рай­то фыр­ка­ет, он лишь глу­пый ре­бенок. Ка­нато ухо­дит, ос­тавляя Рай­то с сон­ным Шу и ту­пым крос­свор­дом. И ког­да он си­дит в сво­ей спаль­не, то точ­но по­нима­ет, что хо­чет от Ка­нато. Хо­чет толь­ко от не­го, и не от ко­го боль­ше. — Рай­то, — ти­хонь­ко тя­нет Ка­нато, ког­да вхо­дит в ком­на­ту бра­та. Без сту­ка, сно­ва на­рушая су­бор­ди­нацию. Он в од­но дви­жение прик­рыл дверь и прис­ло­нил­ся к сте­не, па­ру раз на­ив­но хлоп­нув ог­ромны­ми гла­зами. Рай­то об­лизнул­ся, ры­ком под­ни­ма­ясь с крес­ла. — Что та­кое, ма­лыш? Моя оче­редь чи­тать сказ­ку на ночь, или се­год­ня ты бу­дешь мо­ей же­ной? — зе­леные гла­за за­пыла­ли азар­том, и Рай­то пос­пе­шил сколь­знуть язы­ком по зу­бам, пред­вку­шая ве­селье. — Нет, мы с Тед­ди ре­шили, что хо­тим по­иг­рать с то­бой, — Ка­нато с ум­ным ви­дом, ко­торо­му толь­ко по­зави­довать, пос­мотрел на иг­рушку в сво­их ру­ках и сог­ла­ша­ясь с са­мим со­бой, кив­нул, — ты ведь лю­бишь иг­рать, да? Рай­то скеп­ти­чес­ки гля­нул на бра­та, на его не­вин­ное вы­раже­ние ли­ца, на тон­кие ру­ки, и то­щее те­ло на ко­тором вся одеж­да ви­сит, как тряп­ка на шваб­ре. Да, он оп­ре­делен­но лю­бит иг­рать. Осо­бен­но с Ка­нато. Осо­бен­но в на­ез­дни­ков. Эта суч­ка ведь всег­да хо­чет быть свер­ху, так пус­кай поль­зу­ет­ся пред­став­ленной воз­можностью. — Ко­неч­но, ма­лыш, — Рай­то ста­ра­ет­ся улы­бать­ся до пре­дела мяг­ко, что­бы не ис­пу­гать бра­та, — ты ког­да-ни­будь иг­рал в скач­ки? Ка­нато нес­коль­ко се­кунд смот­рел на бра­та, не от­во­дя глаз, что си­яют при све­те лу­ны, от единс­твен­ной точ­ки где-то на ли­це Рай­то, но все же ре­шил от­ве­тить: — Нет. Мы с Тед­ди хо­тели сыг­рать в прят­ки, — Ка­нато улыб­нулся прос­то умо­пом­ра­читель­но ми­ло. От­ка­жешь тут. — Я бу­ду ис­кать твою девс­твен­ность? — Рай­то хлоп­нул в ла­доши, буд­то драз­ня стар­ше­го и в один ши­рокий шаг пре­одо­лел рас­сто­яние меж­ду ни­ми, смот­ря на Ка­нато свер­ху вниз. Вни­матель­но наб­лю­дая, как он нем­но­го под­жи­ма­ет блед­ные, тон­кие, слад­кие гу­бы. Меж­ду ним ос­та­ет­ся тишь Тед­ди, он не да­ет Рай­то воз­можнос­ти по­чувс­тво­вать Ка­нато всем те­лом. — Те­бе нуж­но ис­кать нас с Тед­ди, — стар­ший лишь по­жал пле­чами. И как бы Рай­то не пы­тал­ся от­го­родить се­бя от этой мыс­ли, но Ка­нато выг­ля­дит не­поз­во­литель­но не­вин­но. Ог­ромные, блес­тя­щие гла­за, по­катые кос­тля­вые пле­чи, тон­кие ру­ки, длин­ные паль­чи­ки, впа­лый жи­вот и то­щие но­ги — Рай­то не в сос­то­янии прос­то смот­реть на все это, ког­да хо­чет­ся по­лучить. — А что бу­дет, ес­ли я най­ду те­бя? — бук­валь­но про­пева­ет он, при­жима­ясь еще бли­же. И с до­лей ра­дос­ти хва­та­ет воз­дух, ког­да они де­лят од­но ды­хание на дво­их. На ли­це Ка­нато сме­ня­ет­ся мно­го-мно­го эмо­ций, по­ка они не про­пада­ют вов­се, ос­тавляя лег­кую улыб­ку. — Я раз­ре­шу сде­лать со мной всё, о чем ты ду­мал, — сло­ва Ка­нато слад­ки на вкус, Рай­то от­четли­во ощу­ща­ет эту сла­дость у се­бя во рту, од­ну из тех, что пос­то­ян­но ест стар­ший. И вы­дыха­ет, по­нимая, что став­ки вы­соки и у не­го мо­жет и не быть дру­гого шан­са. Рай­то ки­ва­ет, да­вая точ­ку для стар­та. «Раз». На ра­бочем сто­ле Рей­джи, что­бы ма­лыш Ка­нато об­кончал его до­рогую ме­бель, и ввел в сос­то­яние глу­бочай­ше­го шо­ка. «Два». Тра­хать до искр под ве­ками на лес­тни­це, что бы эта суч­ка сто­нала под ним, а все ос­таль­ные гло­тали слю­ни и мол­ча дро­чили. «Три». Взять его спе­реди, что­бы с упо­ени­ем наб­лю­дать, как бу­дет из­ме­ня­ет­ся его ли­цо в за­виси­мос­ти от ско­рос­ти и глу­бины тол­чков. «Че­тыре». В гос­ти­ной, где от­личная акус­ти­ка, — го­лос Ка­нато соз­дан ли­бо, что­бы петь, ли­бо сто­нать. Пер­вое ему нах­рен не нуж­но, а от од­них сто­нов он уже го­тов кон­чать. — Ка­нато, ма­лыш, я иду ис­кать, — Рай­то вздра­гива­ет, сто­ит ему обер­нуть­ся. Он ду­мал, что не слы­шал, как брат вы­ходит из ком­на­ты, бу­дучи пол­ностью в сво­их мыс­лях, но нет. Ка­нато здесь, в пол мет­ре от не­го, — И? Раз­ве ты не дол­жен пря­тать­ся? — Рай­то изог­нул бровь. Стар­ший сколь­знул по его пле­чам вни­матель­ным, ос­трым взгля­дом. — Ты так быс­тро ме­ня на­шел. Мо­жешь де­лать со мной всё, что хо­чешь, а Тед­ди ска­зал, что­бы ты его не тро­гал, — ед­ва слыш­но про­гова­рива­ет Ка­нато, ос­то­рож­но под­хо­дя к бра­ту. Нуж­но хва­тать до­бычу, ког­да она са­ма пры­га­ет те­бе в ру­ки. По­ка до­быча поз­во­ля­ет быть пой­ман­ной. — Не вол­нуй­ся, ми­лый, Тед­ди не в мо­ем вку­се, — Рай­то ус­по­ка­ива­юще пог­ла­жива­ет его по ще­ке, мель­ком заг­ля­дывая в ши­роко рас­кры­тые гла­за, на ниж­нем ве­ке ко­торых со­бира­ет­ся ед­ва за­мет­ная вла­га. Рай­то нап­рягся. Ма­лень­кая суч­ка сам хо­чет это­го, — всё толь­ко по обо­юд­но­му сог­ла­сию. «Доб­ро по­жало­вать в Эн­дегра­унд». Млад­ший лег­ко под­тол­кнул Ка­нато к сво­ей пос­те­ли. Од­на кар­тинка сме­нилась дру­гой, по­ка тот с ти­хим со­пени­ем не осел на мяг­кие прос­ты­ни, поч­ти про­вали­ва­ясь в мяг­ких пе­ринах. Ка­нато отс­тра­нил­ся, пол­ностью иг­но­рируя воз­му­щен­ный взгляд бра­та и в ог­ромной сте­пени бе­реж­но уса­дил Тед­ди у спин­ки кро­вати. Ко­жа стар­ше­го све­тит­ся се­реб­ром от про­щива­юще­го его блек­ло све­та сто­ит Рай­то прис­мотреть­ся сов­сем нем­но­го. Его рот при­от­крыт в ти­хом ды­хании, а грудь мер­но взды­ма­ет­ся и опус­ка­ет­ся. Рай­то не то­ропясь, сма­куя, сни­ма­ет все зас­лонки. Сей­час Ка­нато не до­минан­та, и ни­ког­да им не был. Глу­пый ре­бенок, ко­торо­му не хва­та­ет вни­мания. Пер­вый по­целуй вы­ходит сжа­тым, стар­ший мор­щится, но с за­мин­кой в се­кун­ду от­ве­ча­ет на не­го. Рай­то ма­жет гу­бами по блед­ной ще­ке, к под­бо­род­ку и це­лу­ет в блед­ную ху­дую шею где-то над ед­ва за­мет­но ро­диной. Ему не уда­ет­ся не улыб­нуть­ся, сто­ит Ка­нато от­ки­нуть го­лову и глу­боко вы­дох­нуть, хва­та­ясь за его пле­чи. Рай­то сла­бо пом­нит, как справ­ля­ет­ся с его ру­баш­кой, все­ми эти­ми за­мыс­ло­ваты­ми пу­гов­ка­ми, и про­чей дре­беденью, по­ка не ку­са­ет его за пле­чо, ос­тавляя крас­ные от­ме­тины от ос­трых зу­бов. Чуть ни­же ос­тавля­ет за­сос, сра­зу же скру­пулез­но за­лизы­вая тем­не­ющее пят­но, ко­торое не­во­об­ра­зимо дос­тавля­юще кон­трас­ти­ру­ет с блед­ной-блед­ной ко­жей Ка­нато. Стар­ший от­ве­ча­ет на каж­дое его дей­ствие с пол­ной от­да­чей — он гнет­ся под ним, цеп­ля­ет­ся за пле­чи и рель­еф­ный торс ру­ками, ца­рапа­ет и по­да­ет­ся на встре­чу всем те­лом, кра­сиво сто­нет где-то над го­ловой, ещё силь­нее под­талки­вая Рай­то к ре­шитель­ным дей­стви­ям. Млад­ший об­во­дит го­рячим язы­ком ак­ку­рат­ный пу­пок, слег­ка по­сасы­вая ко­жу под ним. Ка­нато ощу­тимо нап­ря­га­ет­ся, сто­ит ру­кам бра­та ос­то­рож­но ог­ла­дить бо­ка и при­пус­тить его шта­ны. В сле­ду­ющую ми­нуту они вмес­те с бель­ём ле­тят на пол. Ле­жать здесь, пе­ред Рай­то пол­ностью об­на­жен­ным и воз­бужден­ным, учи­тывая, что сам млад­ший пол­ностью одет и пол­ностью от­да­ет се­бе от­чет, — по край­ней ме­ре соз­да­ет эф­фект это­го от­че­та. Ка­нато прос­то не пред­став­ля­ет, что тво­рит­ся в его го­лове. Од­на мысль сме­ня­ет­ся дру­гой. Ему сей­час хо­рошо в та­кой сте­пени, что да­же нем­ножко пло­хо. Рай­то с ди­чай­шим вос­торгом раз­вел его нож­ки — Ка­нато под­го­товил се­бя для не­го. В го­лове всплы­ли ва­ри­ан­ты, как стар­ший со­вал в се­бя тон­кие, пре­лес­тные паль­чи­ки. Вдруг ста­ло ин­те­рес­но, де­лал ли он это пер­вый раз, и как час­то эта суч­ка тро­га­ет се­бя в ТА­КИХ мес­тах. — Сто­ни гром­че, моя ма­лень­кая суч­ка, — Рай­то вы­дыха­ет где-то над ухом, а Ка­нато ши­роко от­кры­ва­ет рот в не­мом сто­не, — Па­поч­ка хо­чет, что­бы его суч­ка сор­ва­ла свой слад­кий го­лосок, — свои сло­ва он соп­ро­вож­да­ет осо­бен­но глу­боком тол­чком, зас­тавляя Ка­нато зак­ри­чать, раз­ры­вая ту вол­ну­ющую ти­шину пот­ря­са­ющей аран­жи­ров­кой сво­их вы­соких нот и тя­жело­го ды­хания Рай­то. И Ка­нато по­вину­ет­ся, гнет­ся под ру­ками, и сто­нет, гром­ко и чет­ко, а его го­лос ко­локоль­чи­ком зву­чит где-то внут­ри. Рай­то ма­жет ру­ками, гу­бами, язы­ком по все­му, что уда­ет­ся дос­тать. Ему ма­ло кис­ло­рода в воз­ду­хе, ма­ло мес­та на пос­те­ли и ма­ло Ка­нато. Ка­тас­тро­фичес­ки ма­ло. Глуб­же, быс­трее. Сто­ны Ка­нато прев­ра­ща­ют­ся в сор­ванные по­лу-кри­ки, а у Рай­то пе­лена пе­ред гла­зами. Мир пос­те­пен­но су­жа­ет­ся, и са­мым глав­ным ста­новит­ся Ка­нато. Млад­ший трях­нул го­ловой, ког­да слух ре­занул по­лу-крик по­лу-стон. Ос­трые зу­бы стар­ше­го жад­но вре­зались в тон­кую ко­жу где-то на шее, и Рай­то по­терял­ся в ощу­щени­ях: он прис­лу­шива­ет­ся к сто­нам бра­та, ощу­щая, как удо­воль­ствие со­бира­ет­ся ту­гими ка­ната­ми вни­зу жи­вота. И не там, где Ка­нато сжи­ма­ет­ся вок­руг не­го, а в том мес­те, где ос­трые зу­бы раз­ры­ва­ют ма­товую ко­жу — рас­пуска­ют­ся бу­кеты алых роз. Рай­то рва­но по­да­ет­ся бед­ра­ми впе­ред и с ти­хим хри­пом «Ка­нато» фи­ниши­ру­ет. Стар­ший за­быва­ет как ды­шать, ког­да внутрь из­ли­ва­ет­ся го­рячее гус­тое се­мя бра­та, и это ста­новит­ся ко­неч­ной точ­кой для по­луче­ния дол­гождан­ной раз­рядки. Спер­ма пач­ка­ет его жи­вот, и бе­лую ру­баш­ку Рай­то. Ка­нато смот­рит на не­го, буд­то из­ви­ня­ясь за это, но млад­ший да­же бровью не ве­дет. Он лишь со­бира­ет паль­цем вяз­кое се­мя с жи­вота бра­та и от­прав­ля­ет его в рот, до­воль­но улыб­нувшись. Ка­нато сглот­нул. — Ты вкус­ный, — на­конец про­из­но­сит он вмес­те с ти­хим смеш­ком, и кла­дет го­лову на под­жа­тый жи­вот Ка­нато. Он на се­кун­ду до­думал­ся, — ма­лыш, же лю­бит со­сать кон­фетки? Рай­то улыб­нулся са­мой умо­пом­ра­читель­ной улыб­кой, на ко­торую толь­ко был спо­собен, да­же не на­де­ясь, что Ка­нато пой­мет суть его слов — на­ив­ный ре­бенок. Стар­ший сму­щен­но кив­нул. — У ме­ня есть то, что ты мо­жешь по­сасать, — млад­ший по­тер­ся о его жи­вот но­сом и фыр­кнул, где-то внут­ри вос­торга­ясь от глу­пой на­ив­ности бра­та. Да и ес­ли Ка­нато за­хочет сла­день­ко­го, то Рай­то не про­тив оку­нуть свой член в слив­ки, — ма­лыш, еще при­ходи иг­рать. И за­пом­ни, те­перь ты мой. Толь­ко мой.