Дому нравится...

Дому нравится, что Мэтт странный. Ему нравится, что тот не спит по ночам, готовит, какие-то странные блюда и пишет ему об этом смс. Дом в восторге от того, насколько Даддарио эмоциональный в разговоре, как он жестикулирует и пародирует его при любом удобном случае. Дом часто не может отвести взгляда от брюнета, потому что у Мэттью невероятно большие, прекрасные карие-зеленые глаза, Шервуд видит в них своё отражение и ему кажется, что он тонет, что его засасывают зыбучие пески, Доминик пытается дышать и выплыть на поверхность, но понимает, что это безнадежно. Дом обожает улыбку Мэтта, широкую, искреннюю, невероятную, все вокруг переливается и искрится от этой улыбки, а ночью светит самое яркое солнце, потому что только Даддарио умеет так улыбаться. Британец в восторге от голоса своего экранного парабатая, когда тот негромко смеется, этот звук ласкает уши Шервуда, словно, бархат, тон Мэтта глубокий, слегка глухой, приятный и у Доминика идут мурашки по коже, когда брюнет долго говорит, внизу живота все сводит и мышцы на теле напрягаются сами собой, автоматически. Дом не контролирует свою реакцию на коллегу, его несет и блондин этого не замечает. Не замечает настолько, что даже всегда тихая и тактичная Макнамара полушепотом в перерывах между бесконечными, однотипными интервью тормозит друга в каком-то коридоре, придерживая за плечо, с волнением всматриваясь тому в лицо, произносит: - Это уже немного ненормально. Дом делает вид, что не понимает. Кэт лишь устало вздыхает и продолжает: -Ты говоришь о нем постоянно, даже, когда его нет рядом. Пару раз это было забавно, но сейчас это пугает уже даже меня. Ты знаешь, я всегда была за вас, но старайся держать себя в руках – серьёзный тон рыжей вызывает раздражение и испуг одновременно, он не мог зайти так далеко. Это правда, Макнамара первая еще в самом начале сказала, что между ними что-то есть, конечно, в шутку. Но потом все завертелось: съёмки, комик коны, совместные поездки и вот Кэт уже в трейлере блондина на полном серьезе обсуждает, что их связь удивительна. И что весь каст это видит, но старается дипломатично молчать, что надо продвигать Малек и особого выбора у них нет. Дому было чертовски обидно, что не он тогда первым поцеловал Мэтта. Это сделал Гарри. Да по сюжету, да, это их работа, но британец даже не мог в это время находится на площадке, он делал вид, что очень озабочен важным звонком от Сары. А вечером, после съемок, когда допоздна, как обычно, засиделся в трейлере брюнета, потому что съёмки продолжались до глубокой ночи, но ребятам очень хотелось посмотреть, что же пишут фанаты в твиттере, поцеловал Даддарио. Это было глупо и неловко, как в первом классе. Они сидели на краю кровати и листали ленту в телефоне Шервуда, прочитав очередную забавную запись, Мэтт захихикал и совершенно обворожительно улыбаясь, резко повернулся в сторону друга. И Доминик не выдержал, он просто припал к губам товарища, это было похоже на один короткий чмок. В доли секунды осознав, что он сделал, Дом моментально отстранился от Мэттью, сердце в груди отбивало настоящую дискотеку, оно ухало, как ненормальное там внутри, болезненными толчками отдаваясь в пульсации на висках. Почему-то Шервуд не боялся получить в челюсть за такие опрометчивые действия или поток отборной брани в свой адрес, наверное, потому что это было совершенно не в правилах такого невероятно воспитанного и терпимого человека, как Мэтт. Единственное, чего тогда испугался блондин, что потерял Даддарио, их особенную связь, то тепло, что растекалось по венам при одном виде брюнета, их способность говорить без слов, одними глазами, иногда это даже бесило остальных. Но услышал Дом тогда лишь два слова: - Еще раз – этот тихий, очаровывающий, обволакивающий с хрипотцой голос сорвал крышу Шервуду окончательно, дважды его просить не надо было. Губы Мэтта были горячие, нежные и сухие. Доминик несколько раз с нескрываемым удовольствием провел по ним своим языком, углубляя поцелуй. Это было влажно, вкусно, Даддарио имел привкус каких-то сладких ягод и мяты, это поразило британца, заставляя желать своего друга еще сильнее. Дом с наслаждением зарывался в и без того взлохмаченные, густые и мягкие, шикарные волосы Мэтта, чувствуя, как ладони товарища скользят по его плечам. Целовались они долго, до того долго, что уже опухли и стали болеть губы, во рту пересохло, а языки почти не двигались, но это был самый восхитительный момент в жизни Шервуда. Конечно, дальше поцелуев никто не зашел и более того, больше они не целовались. Первые дни после этого инцидента ребята не могли спокойно смотреть друг на друга, что сразу заметила Макнамара и стала доставать вопросами Дома. Тот отмахивался, боясь, что все-таки, последствия его несдержанности наступили. Но на пятый день, на очередной тренировке Мэтт просто подошел сзади к другу и еле слышно прошептал: - Я не хочу тебя терять. Это было так честно и так нужно, что с этой фразой, будто, с груди Шервуда упал многовековой груз, хотелось прижаться к Мэтту в этот момент, почувствовать его тепло, но рисковать блондин больше не стал. И они продолжили свой флирт, шутки на грани фола, совместные посиделки, в которых Дом часто позволял себе гладить Даддарио по затылку, зарываться пальцами в густых прядях, нежно массировать шею, иногда чмокнуть в плечо или за ухом. От подобных вольностей Доминика просто трясло, это было прекрасно, потому что о большем он и думать боялся, касаться Мэтта и так было высшим удовольствием, это живое произведение искусства из плоти и крови давало себя трогать, более того, желая, чтобы Шервуд его трогал. Парень видел, как поверхность кожи, там, где он его касался, у брюнета покрывалась мурашками, как Мэттью слегка потряхивало или как он от удовольствия прикрывал глаза. Иногда Даддарио и сам проявлял инициативу, но из-за природной скромности делал это очень редко. Пока никто не видит, на тренировке или в перерывах между съёмками паршивец мог ласково провести пальцами по запястью Дома, царапнуть чуть ниже затылка, слегка губами закусить кончик ушка. Блондин ненавидел друга за это, такого стояка у него не было даже в подростковом возрасте, но от Мэтта у Доминика чуть ли по лбу не било собственным желанием. Эту часть их странных отношений он предпочитал даже не обдумывать , вообще, никак, быстро снимая острое напряжение по старинке. Но всему рано или поздно приходит конец. Если долго натягивать струну, она в итоге лопнет. Если долго растягивать ситуацию, да и еще нагнетать в некоторых моментах, отдача произойдет неожиданная. И этой отдачей оказался Дом, не справившийся со своими эмоциями. Шервуд никогда не задумывался, даже в прикол, какого это любить мужчину. Но часто слушая Даддарио, который всегда говорил умные вещи, знал почти ответ на любой вопрос, ему казалось это не сложным. Ум брюнета очень привлекал Дома и это была самая странная вещь на свете, он никогда бы не подумал, что умный мужик может быть настолько сексуален. В итоге не выдержал и Мэтт, перед самым началом съёмок второй части нового сезона, Доминик получил очень ёмкое послание на телефон: «Прекрати себя вести, как тринадцатилетняя девчонка, впервые влюбившаяся в парня. Скоро увидимся. Целую». Дом хитро улыбнулся. Кажется, план по привлечению внимания нужного объекта начал действовать.