*****
Удар. Еще один. И еще. Он бьет снова и снова, с каждым разом все больнее, и не останавливается, когда Шерлок бессильно падает на пол, смотря на него взглядом, полным беспомощности и ужаса. Он смотрит на него и не верит, что это тот самый Джон, которого он знал столько лет. Которого он любил больше всего в этом мире. Который был для него идеалом человеческих качеств и которому он мог доверить свою собственную жизнь, не задумываясь ни на мгновение… Теперь же перед ним кто-то другой – тот, кто вселяет в него животный, неконтролируемый страх. Тот, кто только что предал его и свои собственные убеждения. Он бьет его ногой, и Шерлок чувствует не только боль от удара, которая заставляет его согнуться, выплевывая кровь, но и боль от разбитого сердца. Казалось бы, его разбивали уже столько раз, но этот стал последней каплей… – Ты убил мою жену! Убил ее! – раздается в его голове, и кажется, что от этого крика рушатся даже стены вокруг них. Джон дрожит, на сбитых костяшках его и Шерлока кровь, а в лазурных глазах лишь ледяная ненависть, ярость и злость.Убил. Убил! УБИЛ!
*****
Шерлок проснулся от собственного крика. Он тяжело дышал, чувствуя, как все его тело трясет, словно в лихорадке. Ощущение страха и ужаса липло к телу, словно холодная склизкая масса, а проклятая дрожь все никак не унималась. Он знал, что это неправильно. Знал, что Джон – самый обычный человек, эмоции которого копились столь долго, что «взорвались», и он просто оказался в самом эпицентре… Он находил тысячу причин и оправданий тому, что произошло, но все равно не мог заставить себя воспринимать Джона так, как раньше. Даже несмотря на то, что они помирились, и Джон сам сказал, что Шерлок ни в чем не виноват. Он просто не мог… Слишком уж яркими были эти кошмары и воспоминания, их порождающие, слишком свежи были эти раны и слишком отчетлив – страх. Он поднялся с постели, ничего не видя вокруг себя. Он знал, что это пройдет, в отличие от миссис Хадсон, которая в последние дни слишком пристально наблюдает за ним и поднимается наверх, едва услышав, что он проснулся. Шерлок тихо чертыхнулся, стоя посреди спальни и протирая глаза. Омерзительное чувство ужаса буквально лезло под кожу, и он вздрогнул всем телом. Затем он открыл глаза и вздохнул, видя свое отражение в зеркале: словно всю ночь бегал по лесу от маньяка. Белок левого глаза по-прежнему пугающе красный, синяки и ссадины на лице еще слишком заметны, а то, что творится с телом под футболкой и пижамными штанами, он и вспоминать не хотел…*****
Джон звонил ему каждый день, предлагая приехать и «подумать над каким-нибудь интересным делом», либо банально провести время вместе, как раньше. Шерлок отказывался, ссылаясь на плохое самочувствие и слабость. Джон приезжал на Бейкер-стрит с едой и лекарствами. Шерлок едва не выпрыгивал в окно, исчезая из квартиры и не появляясь в ней, пока Джон не уходил из нее. Однажды Джон не ушел, заставляя себя не заснуть при помощи кофе и таки дождаться Холмса. Тогда Шерлок впервые приехал ночевать к Майкрофту. Джон постоянно был на связи с миссис Хадсон, Молли и Майкрофтом, узнавая, как у Шерлока дела и все ли с ним в порядке. Шерлок просил каждого из них говорить, что все хорошо, нет нужды приезжать или ежедневно звонить. Джон не понимал, что происходит с Шерлоком и между ними. Шерлок не собирался отвечать, всеми силами избегая свой кошмар наяву.*****
Джон позвонил ему уже восемь раз, но он так и не ответил. Он не мог заставить свой голос не дрожать, не мог заставить себя забыть о произошедшем и прекратить избегать его… Он надеялся, что Джон посчитает, будто он очень занят, и не приедет. Но девятый звонок раздался у миссис Хадсон, которая спустя минуту бодрым голосом приглашала Джона на Бейкер-стрит и попросила его купить «что-нибудь для Шерлока, он ведь совсем ничего не ест, запершись в своей квартире». Шерлок хотел было сбежать из дома, как делал много раз до этого, но миссис Хадсон уже поджидала его на лестнице, даже еще и в компании пистолета, который «конфисковала», прежде чем засунула Шерлока в багажник… – Еще один шаг, мистер, и этот дом вы покинете разве что вперед ногами!*****
Спустя час Джон уже стоял на пороге квартиры, неловко переминаясь с ноги на ногу, пока Шерлок сидел в кресле и молча сверлил взглядом выключенный телевизор. Молчание было столь напряженным, что от него звенело в ушах, но никто не проронил ни слова. Джон лишь устало вздохнул и прошел на кухню, чтобы выложить содержимое пакетов, а вернулся из нее спустя шесть минут и с двумя кружками чая. Одну он протянул Шерлоку, но тот лишь помотал головой и отвернулся, съежившись в своем кресле. – Шерлок, – настойчивым тоном позвал Джон, но тот уперто молчал, глядя куда угодно, но только не на него. Джон снова вздохнул, поставил кружку на столик, причем как можно ближе к Холмсу, чтобы тот не тянулся, и сел в свое старое кресло. Пил он медленно, молча, и выглядел столь задумчиво, словно пытался разгадать одну из тайн мироздания. Впрочем, частично это было именно так. Шерлок же продолжал сидеть в кресле, пытаясь не смотреть на Джона и одновременно контролировать каждое его движение. – У тебя так косоглазие разовьется, – сказал Джон внезапно, и Шерлок невольно вздрогнул, заерзав, что не могло не остаться незамеченным. – Шерлок, что… Что происходит? – Ничего. – Ага, – отозвался Ватсон скептически и поставил кружку на столик. – Настолько ничего, что ты пытаешься срастись с этим чертовым креслом. Шерлок лишь хмыкнул. Это было настолько явно и очевидно, что и возразить было нечего. Джон смотрел на него несколько бесконечно долгих минут, а затем поднялся на ноги, в пару шагов обошел кресло Шерлока и замер, стоя за ним и не сводя с Холмса взгляда. Он словно что-то обдумывал, нервно кусая губы и стуча пальцами по спинке, а Шерлок напряженно замер, даже прекратив дышать. – Послушай, Шерлок, я… – начал Джон, внезапно положив ладонь на плечо Шерлока, но его прервал сам Холмс, дернувшийся, как от удара током, и бросившийся прочь, подобно зверю, бегущему от хищника. Ватсон растерянно замер, смотря на Шерлока не менее удивленно-напугано, чем и тот – на него. – Не надо… – Что «не надо»? – Прикасаться… Не надо, Джон. Пожалуйста. – Почему?.. – Джон был в смятении, но взгляд на собственные руки, с еще не сошедшими следами тех побоев, словно вывел его из этого состояния. – Ох… Я понял, прости… – Н-ничего. Просто больше не делай так. – Конечно. Хорошо. Ладно… Но… Но ты ведь сам понимаешь, что это – проблема. Шерлок коротко кивнул, скрестив руки на груди и не двигаясь с места, даже когда Джон жестом попросил его вернуться в кресло. – Шерлок, это нужно… Не знаю, обсудить, например. Что-то сделать с этим. – Не сейчас… – Шерлок… – Не. Сейчас. – Хорошо. Не сейчас. Но мы все равно вернемся к этому разговору…*****
Он бьет его снова, и удар приходится на челюсть, которую он затем с силой сжимает рукой. Он смотрит на него своими бледно-голубыми глазами, словно тронутыми льдом, и в них нет ни жалости, ни иных чувств, кроме всепожирающей злобы. Больно, но еще больнее от прикосновения его губ к своим. Шерлок сжимает их, пытаясь отвернуться, и чувствует новый удар. Наказание за сопротивление. Он бьет под дых, и воздух из его легких выходит резко, с шумом. Тяжело дышать. Тяжело думать и пребывать в сознании… Он смотрит на него задумчиво, а затем обеими руками сжимает его горло. Сдавливает все сильнее и сильнее, не сводя своего пугающе-спокойного взгляда. Шерлок задыхается, пытается вырваться, но он держит крепко, придавливая его к холодному полу своими телом. Шерлок слишком слаб, чтобы сопротивляться – он лишь беспомощно извивается под ним, пытается кричать, но кроме сдавленно хрипа не выходит ни единого звука. Он душит его, говоря снова и снова: «Повтори это, повтори!». И Холмс совершенно иррационально надеется, что Джон успеет спасти его раньше, чем закончится воздух…Шерлок? Шерлок! ШЕРЛОК!
*****
Он чувствовал на себе чужие руки, хрипел и пытался вырваться, но Джон, сонный и растрепанный, с кругами под глазами после кучи бессонных ночей, умудрялся сидеть на его ногах и держать за руки, говоря что-то успокаивающее, с трудом доходящее до Шерлока сквозь пелену кошмара. Все, на чем он был сосредоточен – это руки Джона, крепко сжимающие его собственные, и сам Джон, не позволяющий выбраться хотя бы из постели. Но в отличие от Джона из кошмара, его темно-голубые глаза были полны беспокойства, а он сам выглядел настолько привычно и по-домашнему, что Шерлок почти на инстинктивном уровне хотел довериться ему, но не мог, продолжая рефлекторно дергаться и вырываться. – Шерлок, даже если тебе снился я и… что-то делал с тобой, то это… Черт, это не я! Слышишь? Меньше всего на свете я хочу быть монстром из твоих кошмаров. Еще меньше я хочу причинять тебе боль… Я ведь… Я… Шерлок, ты слышишь меня? Шерлок слышал, но его слова словно проходили сквозь толщу воды. Им двигал лишь страх и желание вырваться из рук Джона, и Ватсон, видя это, сдался, отпустив его руки и сев на другой край кровати. – Я не чудовище, Шерлок… Но я не знаю, как доказать тебе это. Не знаю, как вернуть то, что было раньше, до того дня, когда я… сорвался и избил тебя. До всего этого, когда мы… – Когда мы что? – хрипло, не глядя на Джона, спросил Шерлок. Он не прогонял его, что уже было хорошим знаком, по крайней мере, для Ватсона точно. – Когда мы просто были друг у друга. Вдвоем против целого мира, готовые прикрывать друг друга от пуль и пристального внимания Майкрофта. Шерлок невольно улыбнулся при упоминании старшего брата. Это было славное время, когда они с Джоном ползали по всему дому, выискивая прослушки и камеры, и вели счет. Тот, кто меньше нашел – оплачивает ужин в их любимом китайском ресторанчике… – Знаешь, я скучаю по тем временам. Даже скучаю по Мориарти… – Джон вздохнул, а затем перевел взгляд на Шерлока. – Слушай, я понимаю, что это тяжело. Ну, перестроиться, вернуться к тому, с чего мы начали… Поэтому если тебе нужно время или… Если ты хочешь, чтобы я ушел – я уйду. – Да, пожалуйста… Джон кивнул и молча слез с постели, а Шерлок не мог найти в себе силы, чтобы хотя бы проводить его взглядом. Образ из кошмара все еще отчетливо стоял перед глазами, но где-то внутри него, очень-очень глубоко, словно что-то оттаяло. И это «что-то» давало надежду, что еще не все потеряно, просто… Просто нужно время и он. Здесь, рядом, на Бейкер-стрит… – Джон? – Да, Шерлок? – Только… не уходи насовсем, ладно?*****
С той ночи прошло две с половиной недели. Шерлок пытался разговаривать с Джоном и вернуться к той жизни, которой он жил несколько лет назад, и, если последнее более-менее получалось, то с Джоном было… хуже. С той самой ночи любая попытка завязать разговор заканчивалась неловким молчанием, и Шерлока это выбивало из колеи настолько, что он исчезал из дома и возвращался лишь на следующий день. И если сперва Джон волновался и искал Холмса, обзванивая всех знакомых, то затем просто ждал, уже зная, что Шерлок зависает у Грега, осваивает его игровую приставку и слушает советы о том, как вновь начать общаться с Джоном. И, стоит заметить, советы Грега имели толк, так как затем Шерлок сам пытался начать разговор, раз за разом сокращая расстояние между собой и Джоном. И, хотя все еще чувствовались напряженность и неловкость, это был прогресс, которому Ватсон был чертовски рад. Шерлок все еще невольно вздрагивал, когда Джон случайно касался его, передавая бумаги, или дотрагивался до плеча, когда Холмса несло не в те степи перед клиентами. Он напряженно замирал, когда Джон оказывался слишком близко, но со временем он словно привыкал… Джон старался не давить на него, двигаясь в заданном направлении постепенно, шаг за шагом. Если Шерлоку так будет легче привыкнуть к его обществу и перестать бояться его – хорошо, пусть будет так. Он будет ждать столько, сколько потребуется…*****
Он стоит на месте. Не двигается, лишь моргает и смотрит на него. Его глаза серые, точно такие же, как у самого Холмса, и Шерлок не понимает, почему. Что изменилось? Что влияет на образ Джона в его голове? Что он пытается показать сам себе? Он едва успевает открыть рот, как Джон делает шаг вперед. – Подойди ко мне. И Шерлок, сам не зная, почему, делает шаг вперед. – Ближе. Еще один шаг. Джон близко, практически на расстоянии вытянутой руки. Взгляд его дымчато-серых глаз пуст, но обращен прямо на него. От этого взгляда бегут мурашки по коже, а руки невольно подрагивают. Он инстинктивно чувствует страх, но дело не в Джоне, нет. Это что-то иное, куда большее и потому зловещее, неизвестное и тем самым пугающее. Этот страх другой. Словно из иного времени, но по сей день преследующий его неотступной тенью… Задумавшись, Шерлок едва успевает заметить, как Джон слегка наклоняет голову вправо, а затем делает еще один шаг вперед. – Еще ближе. Шерлок стоит на месте, скованный этим страхом, и пытается понять, что за чертовщину породили его Чертоги, но Джон, стоящий перед ним, не дает сосредоточиться, выудить ответ из самых глубин. Очевидный, но ускользающий, словно он пытается поймать дым голыми руками. Джон смотрит на него, как хищник смотрит на беззащитную жертву. Именно это парализует его, и вместе с тем – подчиняет. – Ближе… Он подходит почти вплотную, и их разделяет всего один-единственный шаг. Сердце Шерлока стучит оглушительно громко, но его стук обрывается, когда голос Джона, словно раздваиваясь, говорит ему: – Глубокие воды, Шерлок. – Что? – Глубокие. Воды.*****
Джон понял, что что-то не так, даже не успев открыть глаза. Он чувствовал, что кто-то сидел рядом с ним, на диване, и слышал размеренное дыхание. – Доброе утро, Джон, – раздался чуть хриплый голос Шерлока, и Джон, открыв глаза, увидел перед собой Холмса, сидящего по-турецки на диване и подпирающего подбородок ладонью. Сколько времени он тут просидел? И, главное, почему он был здесь, а не в своей спальне, где он обычно и обитал? Джон чувствовал себя обескураженно и растерянно, но помимо этого он был рад, что Шерлок сам рекордно сократил дистанцию, соприкасаясь поясницей с его ногами и в целом нарушая личное пространство. – Д-доброе… Что-то случилось? – Да, случилось, – медленно протянул Холмс, явно думая о чем-то другом, а затем повернул голову к Джону. – Ты не виноват. – В чем?.. – В том, что избил меня. Ну, то есть, формально, меня избивал именно ты, но причина, почему ты это делал – в другом. Не в тебе. Эмоции можно контролировать и использовать, если знать, как, и делать это незаметно, оставаясь при этом на виду. Это интригует. Прямо как та история с таксистом. У тебя, кстати, есть пистолет? Уверен, что есть, хотя, надеюсь, что не под подушкой, чтобы пристрелить меня посреди ночи. Хм… Быть может, у него остались спящие агенты, но для какой цели?.. Чай? – Что, прости?.. – Чай. И что-нибудь на завтрак. Джон тихо рассмеялся, видя перед собой до ужаса знакомого детектива, говорящего быстрее, чем многие – думают. И Шерлок улыбнулся уголками губ в ответ, но затем лицо снова стало серьезным. – Ты действительно не виноват. Ни в том, что произошло с Мэри, ни в том, что произошло с нами. Мы всего-навсего люди, и нами, к сожалению, можно управлять… – Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, Шерлок. – Я тоже, если честно. У меня есть лишь догадки, которые еще нужно проверить… Но это неважно. Это все совершенно неважно. Все, кроме одной детали, которая не дает мне покоя. – Какой детали? – Ты так мне и не сказал то, что хотел, – Джон даже вздрогнул от неожиданности, когда Шерлок подсел еще ближе, внимательно глядя ему прямо в глаза. – «Я ведь» что? – Это… Как ты сказал, это неважно. – Это важно для меня, Джон. Я ведь?.. – Я ведь люблю тебя, – прошептал Джон на выдохе, и Шерлок несколько раз моргнул, вероятно, не ожидая такого ответа. – Я… я тоже тебя люблю, Джон. – Нет, Шерлок… Я люблю тебя не как своего лучшего и, пожалуй, единственного друга. Вернее, и это тоже… Ах… Ты меня понял. – Нет. Я совершенно тебя не понял. – Нет, ты понял. Ты просто хочешь, чтобы я сказал это, хренов манипулятор. – Это у нас семейное… К тому же, вдруг это мой единственный шанс услышать, что я волную тебя как мужчина мужчину… – Нет, Шерлок, нет, – рассмеялся Джон, – иди к черту. Пока достаточно того, что я уже сказал. Я люблю тебя. – И я тебя люблю, Джон, – Шерлок улыбнулся уголками губ, аккуратно и медленно взяв Джона за руку и переплетая пальцы. – Начнем с малого, верно? – Лично я предпочел бы перейти сразу к двойной фамилии. Как насчет Холмс-Ватсон? – О, думаю, это будет звучать просто изумительно…*****