Нева

"Какой это раз за год? Тринадцатый? Четырнадцатый? Не знаю, я уже задолбался считать. Ты каждый раз уезжаешь, ничего не сказав. А потом каждый раз находишь меня заплаканым и сонным на диване собственной квартиры. Каждый раз обнимаешь, успокаиваешь и клянешься, что такого больше не повторится. Пора бы мне было забить на тебя. Собрать вещи, выбросить сигареты и вернуться в свою квартиру. Только не могу. В который раз собираюсь, а никак не выходит. Я не знаю, Виктор, что тебе больше по душе. Загулы ли это, или простое желание заставить меня ревновать. Но ты не замечаешь простых вещей. Людям, которых ты любишь и по которым ты скучаешь боль не причиняют. Тем более в который раз за год. Тем более специально. А может и не любишь вовсе. Просто я идиот, который привязался к мужчине, старше себя без нескольких лет вдвое, который плюс ко всему ещё и ведёт себя, как шлюха, а потом возвращается и кое-как пытается загладить события. Да, так оно и есть. Когда, интересно, это началось? С того японца, Юри. А с него ли? Да, наверное. Мы за месяц до этого начали встречаться. Раньше б ты не успел. Ты потом долго извинялся, чуть ли не рыдал и вымаливал прощения. И я, дурак, простил. Лучше б закончил всё тогда. И жил бы спокойно и счастливо. И не стоял бы на мосту, разглядывая Неву. Чёрт, Виктор, ты действительно не догадываешься, что причиняешь боль? Этими из идиотскими фото, улыбками, отъездами, извинениями. Да, извинения, наверное, самое печальное. Вроде даже искренние, но я всё равно готовлюсь к следующей SMS-ке, содержание которой совершенно не меняется. Почему ты не можешь сказать, что всё кончено? Почему я не могу этого сказать? Потому, что любим? Вряд ли. Если эти отношения и можно было когда нибудь назвать любовью, то точно не сейчас. Ведь настоящая любовь должна причинять радость, не так ли? Нихуя. А какова будет твоя реакция, если я не вернусь? Никогда. Ни к тебе в квартиру. Ни в твою жизнь. Ни на лёд. От тебя не убежать. Найдёшь. Всё равно где. Но ведь есть одно место, куда ты точно не полезешь. Не ради меня. А Нева такая красивая в это утро. А на мосту ни одного человека. Не чему удивляться, июль, пять утра. Все нормальные люди спят. А вода чёрная-чёрная в свете раннего солнца. Я не помню её такой. Завораживает. Я всегда любил эту реку, честно. Наверное даже больше, чем сам Петербург. Помнишь, как мы гуляли здесь вдвоём? Ещё в первый месяц. Я помню. И улыбку твою тоже помню, блядский Виктор. От этой улыбки почему-то становится больно. Может потому, что я не видел на тебе такой улыбки. Никогда больше. Чистая и искренняя. Тогда мне казалось, что ты и вправду любишь. Сейчас ты так не улыбаешься. Не со мной. Но зачем, чёрт возьми, постоянно приходишь назад? Отпусти уже. Отпусти или останься. Не могу больше. Я закончу наш путь там, где мы его начали. На Неве. Люблю." Виктор тяжело дышал и внедоумении пялился на экран мобильника. Он сейчас в такси. Хотел ехать домой. Ведь дома Юра. Маленький бледный комочек агрессии с горящими глазами. От которого порой ему был просто необходим отдых. От всего. И от колкости в выражениях, и от броской одежды, и от вечной злости, и от недовольного бурчания. И тогда Виктор уезжал. Машинально, на эмоциях. Куда-нибудь, кому-то доброму и мягкому, который не будет раз за разом больно колоть. Причём всегда в самую цель, даже если сам он этого не замечает. Возвращаясь, его всегда мучила совесть. От одного взгляда на зарёваного Юрия становилось больно. Как никак, но чувство, когда любимому человеку плохо из-за тебя — не из приятных. Но потом он привык и думал, что Юрий тоже. Да вот только ни черта. Виктор прекрасно понимает, что он решил сделать. И прекрасно понимает, что он сможет. Виктор чуть ли не слёзно умоляет свернуть на Троицкий. Таксист ругается, но за дополнительную плату всё же меняет маршрут. На глазах у Виктора слёзы. Он пишет Юрию, чтобы тот не делал глупостей. Пишет, что любит. Пишет, что был идиотом. Но понимает, что Юрий всё равно не прочитает. Они едут по мосту. Пусто. Виктор уже и не надеется увидеть знакомую фигуру. Он выпрыгивает из машины и бежит к краю пешеходной дорожки. Так и есть, Юрий. Живой. Виктор подбегает ближе и окликает его. Плисецкий оборачивается и смотрит стеклянным взглядом. Он уже за забором и полностью готов в последний полёт. — Юра, Юрочка… — Виктор размазывает по щекам слёзы и пытыется схватить подростка за руку, дабы тот уж точно никуда не упал. Но у него свои планы на это время и на этот мост. — Я же просил, Никифоров, хватит. — Голос слишком холодный для Юрия. Он медленно разгибает пальцы, а Виктору тут же приходит план действий. Он перелезает через забор и сжимает руку Юрия. На этот раз удачно. Более чем.— Виктор, что тебе надо? Просто давай закончим со всем этим. Больно. — Если хочешь заканчивать — то вместе со мной. Юра, я прошу, давай наконец нормально поговорим. Юрий вздыхает и проклинает себя, что так долго собирался с силами и не разжал руку раньше. Он перелезает через забор на внутреннюю сторону моста и пристально смотрит на Виктора, который со всеми благими намерениями решил подождать, пока под ногами подростка ни будет асфальт. Он возвращается к Юрию и вместо ожидаемых "простипрости" получает крепкие объятия. Виктора трясёт. Он не может поверить, что ещё немного, и он бы никогда не смог больше его увидеть, обнять, услышать голос. — Юра… Я не думал, что тебе… — Не думал? Виктор, блять, скажи мне, ты когда-нибудь думаешь? Голова то тебе зачем. — Юрочка, прости меня. В последний раз, пожалуйста. Какой же я идиот… — С последним заявлением я точно согласен. Только надо решить одну деталь. Кто мы, чёрт подери, друг другу? И что между нами происходит. Не хочу так больше. — Я люблю тебя, честно. И очень, очень хочу, чтобы всё было как на первом месяце. Но о том, что будет дальше решать тебе. Я понимаю, что мудак и не заслуживаю твоего прощения… Но только живи, Ладно? Не совершай глупых поступков из-за меня. — Думаешь, что ещё получится начать всё сначала? — Юрий с надеждой смотрит на Виктора, а тот в свою очередь улыбается и вытерает рукавом рубашки слёзы. — Если ты захочешь — А ты не уйдёшь? — Только если попросишь. — Прошу — останься. Но до первого промаха, Виктор. —Разумеется. И вроде они оба вполне счастливы. И вроде ничего не произошло. Вроде