Хамелеон

-Неужели все настолько сложно?       Хелен поднимает глаза в потолок и рассматривает бледно-голубые полоски света, откликающиеся на каждую проезжающую за окном машину и пугливо исчезающую на пару секунд. Все немного плывет, потому что в глазах стоят слезы. Обещанное час назад утро все еще не наступило.       Представить, что все может рухнуть так быстро она не могла — упиралась в стены стереотипов. О других, о мире, о толпе, о правосудии, о правде. И о себе самой. И как бы она не старалась, не могла понять.       Данте будто растворился в этой тишине. Его не было видно в сумерках, густых и полусладких настолько, что не разглядеть было даже кончика носа. Только и мелькали, что голубые отсветы, да тревожные мысли, ранее скопившиеся кучкой пыли в углах. Пока он не дал ответа ни на один ее вопрос, ни разу не подал намека на какое-либо счастливое разрешение безвыходного положения, в которое она снова попала.       С ее чувствами играть так легко, что не стоит даже особо напрягаться — Хелен сама идет в руки и становится послушной воле временного хозяина. И все знали, что все это только игры, и что всем все безразлично. Кроме нее самой. Почему-то все важные новости она всегда узнавала последней.       Данте не слушал ее, лишь вдумчиво вглядывался в черное небо за толстыми оконными стеклами и иногда скорбно вздыхал. Хелен в ответ вздрагивала всем телом и сильнее вжимала голову в плечи, боясь потревожить размеренный ход его мыслей. -Как ты думаешь, ты сейчас на своем месте?       Она смотрит под ноги. Под ними только пестрый ковер с тонким восточным узором, расстилающимся во все стороны. -Наверное. -Но я не сказал тебе говорить о том, где ты стоишь. — Неожиданная строгость напугала девушку. — Подумай получше. Ты сейчас на своем месте? В этой жизни?       А действительно, так ли все, как она думает?       Она вроде была всегда и везде, со всеми и для всех. Но она даже не знала, хотели ли этого другие… -Ты пришла к отправной точке. Ты ходишь по кругу, думая, что обходишь проблемы стороной, но не принимаешь того, что ты — и есть сама проблема. Ты стараешься подойти к окружающим, сливаешься с ними, а потом удивляешься, почему тебя не видят? — Снова вздыхает. — Мне интересно слышать твое мнение. -Но я не… -Ты снова все опровергаешь! — подходит к ней и смотрит как на врага — холодно, почти безразлично, но с каким-то сокрытым смыслом, будто хочет что-то донести. — Пойми, если ты подходишь, то это не значит, что ты на своем месте.       Всегда рядом со всеми — она стала уже как все. Жизнь у нее состоит теперь из поиска нужного характера, места, к которому она бы подошла. Подстраивается под других. Меняет свой цвет в зависимости от того, как меняются окружающие ее люди. Прячется от толпы в толпе и старается стать на нее похожей. Как хамелеон. -Так ответь мне, наконец, — он снова говорил с ней спокойно, как и раньше, — на своем ли ты месте?       И она поняла. Потому отрицательно покачала головой.       По ее испуганно-расстроенному лицу пробежали голубоватые полосы света и тут же растаяли в воздухе с тихим вздохом. В глазах, как и прежде, стояли слезы. -Так неужели в жизни все настолько сложно?       Глубокий вздох. -Ты даже не представляешь — насколько…