Когда треснет лёд

«А он по-прежнему любит… По-прежнему ждет… Бегут секунды на часах, так же как будни. Знаешь, тот третий сверху по-прежнему судит. Это правда или ложь…я не знаю что это. А он по-прежнему любит По-прежнему ждет По-прежнему верит в чудо По-прежнему топит лёд. » Ну сколько, они не виделись? Года три, наверное. Может быть чуть больше. Но ангел не забыл любимых глаз, и их цвет фисташкового мороженого, горько-сладкого аромата старой куртки, которую охотник никогда не снимал. Ничего из этого, Кас не забыл, и хриплый голос Дина, чей всегда служил ему путеводной звездой. Что убаюкивал бессонными ночами и никогда не предавал. И вот, когда прошло три года, на пороге дома Дина, появился голубоглазый мужчина. Его глаза ничего не выражали, а их блеск сменила мутная, туманная пелена от которого было жутко, но Дин ему ничего не сказав пропустил внутрь. Первый разрушить затянувшуюся паузу решился Кастиэль. — Дин… прости меня. Я, тогда ушел. Думал поступаю правильно, если ухожу. Но я ошибся, понимаешь? — Дин молчал и смотрел на своего бывшего, и только часто дышал, отчего у него случались редкие приступы кашля. — Ты заболел, — ангел хотел уже поднять свою руку, чтобы вылечить любимого, но Дин запретил. — Не нужно. Ты однажды помог. Так помог, что я недели четыре не мог успокоится и искал тебя. Где, ты был, черт возьми! — В поисках себя, Дин. Я люблю тебя. — Зато, я тебя не люблю, прости. Давно не люблю. И, пожалуйста уходи. К кому ты в прошлый раз уходил? Ах, да к кому-то ангелу, так и иди назад, к нему! А с меня хватит всей этой глупой любви. — Прости. Зато я нашел лекарство, от твоей болезни. Ты теперь не умрешь, Дин, — горько улыбнувшись и достав из кармана своего плаща маленькую бутылочку, Кас исчез. А Дин, кажется этого не заметил и пошел спать, да эта встреча с прошлым его окончательно подкосила. *** Тишина жестоко прерывается писком больничной аппаратуры. Провода подсоединенные к голове парня безжизненно холодят ее кожу, отчего дышать становится невозможно, а из голубых глаз по щекам неумолимым потоком текут слезы. Хочется помочь своему любимому, но падший ангел без сил, это так простая пародия на воина небес. Жалкая и никчемная копия того, кто всегда держал себя в узде, и не давал волю эмоциям. Но прошло, уже столько времени, что нужно наплевать на свою гордость, и пообещать со всем справиться. *** Серый гранит поблескивая дождевой водой, продолжает величаво стоять на почти пустом участке земли, и поросший на нем мох укрывает его своим заботливым теплом, как старый вязаный шарф. А на кресте деревянном в самой середине красуется фотография молодого зеленоглазого юноши. И только две надписи под фотографией гласят: «1979—2015 год». А рядом с могилой стоял невысокий мужчина в бежевом плаще. По его лицу на землю капали горячие соленные слезы, но тот этого не хотел замечать. Его ноги подкосились и Кас упав на землю, прижался своей щекой к холодному камню. Морщинистые руки лихорадочно поглаживали намокшую траву и зарывались в ее глубь, словно это были волосы любимого. — Дин мне так жаль. Я приходил, тогда, помнишь?! Наверное, уже нет, но я приносил тебе бутылочку. Там была моя благодать я думал, что если, ты ее примешь, то больше не будешь страдать. Но, я вновь ошибся. Прости меня, любимый. Я, уже не тот юноша, который мог любого сразить своей красотой. Я стар, Дин мне уже 35, представляешь?! Вот и я поверить не могу. Боже мой, как же мне больно, больно без тебя! Я буду ждать тебя всегда. Слышишь?! *** Когда треснет лед, когда парад планет выстроится вряд, Я буду ждать тебя! Когда Земля сойдет с орбит и рысью будет убегать загнанный, В западню хищник, я не забуду улыбки твоей. И, если ты меня забудешь, я молча тебя прижму к своему плечу, И тихо прошепчу ответ: «Я буду любить тебя вечно. Даже, если больно, даже тогда, когда на небе разом погаснут все звезды. И, если холодные листопады осени никогда меня не согреют, ледники растают, я всегда буду любить тебя! Даже, если треснет лед и мы камнем упадем на дно, Я буду…»!