Самое страшное существо

Проводив двух подчиненных вон, Момонга уставился на Альбедо, Альбедо уставилась на него. Между этими двумя были свои вопросы, которые следовало разрешить, но конкретно в их случае ситуация была слишком запутанной. И первоочередной проблемой было то, что сам Момонга не являлся "персоной" в привычном понимании этого слова. Его история была полна дыр. Его личность - не более чем инструментом. Его "Я" - не более чем фикция для громадного "МЫ". Он был центром целого мира при этом оставаясь пустым. Глупая, дурацкая ситуация - позор для создателей и головная боль для созданий пытающихся понять чем "ОНО" является на самом деле. И Альбедо любила "ЭТО", любила "ОНО" не пытаясь и близко постигнуть чужеродность того, кому готова была отдать жизнь и тело. В смущении и раздражении Момонга сжал переносицу - красавица же оскалила зубы. Приняв решение Гильдмастер просто в одно движение снял с себя череп и кинул девушке. Выронив бокал, бедная Альбедо поймала голову того, кого по её мнению любила. - Если тебе нужен именно "Момонга", "Летучая белка", то ты держишь его в руках. - Гильдмастер был безжалостен. - Маска, призма, как и я сам. Ты можешь говорить с ним сколько пожелаешь, если будешь достаточно честна с собой - и он ответит. И ни ты, ни я не найдем концов, пытаясь выискать источник наших мыслей, чувств и желаний. Ибо всё это - "нечто" в коробке, открывая которую можно лишь найти еще одну. Хранительница прижалась к черепу и всхлипнула. "Почему я не могу просто любить?" - задала она вопрос себе. - "Я всего лишь хочу быть счастлива с "ним", "ним", которого нет". - Можно я просто сгину? - спросила девушка и посмотрела на безголовую фигуру. - Зачем мне мир, в котором каждый не тот, кем является? - Альбедо было искренне жалко. - "Момонги" нет… Нет меня… Так что я потеряю, если умру? Ничего. - отрезала красавица голосом смирения и отчаяния. - Сотрите меня. Вы же можете. Если у вас остался хоть грамм уважения к моей личности - уничтожьте и забудьте. В мире полным пустоты Я - лишняя, Я - ненужная, всякое мое действие - ничтожно, всякая мысль - бесцельна… Это и есть мой мир, так? Девушка уставилась в провалы глазниц голого черепа, что всё ещё держала. - Пустой и бесцельный. Что исчезнет стоит закрыть вкладку. Меня создали для развлечения и похоти - а вы дали мне возможность ненавидеть. Единственную свободу, единственную эмоцию в которую я теперь готова поверить. Интеллект - яд, и я отравлена им до глубины души. Души, которую я хочу выблевать вам в лицо. Ведь я нужна вам только как яйцеголовая наркоманка, а не женщина и хотя бы друг… Убейте меня, прошу. Альбедо опустила голову и всхлипнула. "Момонга" подошел ближе и присел, касаясь руками ее рук и своей пустой головы. В глазницах неумелого руководителя снова блеснула жизнь. - Ты в курсе, что у тебя передоз? - Что? - не поняла девушка, возвращаясь в реальность. - Если слишком быстро похудеть - будут складки, - пояснила Нежить. - Если слишком быстро накачаться - будут растяжки. Если слишком быстро поумнеть - ты увидишь слишком много того, что тебя расстроит и наступит глубочайшая депрессия. Маре, по-твоему, просто так зелья с выпивкой бодяжит? - И что?! То что я сказала не пропадет, когда эффект спадет! Мой мир никчемен! - Ты думаешь что твой мир мал из-за возможной и простой смерти от закрытой вкладки, от перечеркнутой строки… Так? Но переход ложного вакуума в истинный уравнивает права создателей и созданий перед лицом смерти. Не только ты существуешь на птичьих правах, мы все просто нелепица частного случая, что создания, что создатели - мы все в одном ряду. - Это должно было придать мне оптимизма? То что все и вся одинаково никчемны? - Вообще, да, - попытался закивать череп в руках Хранительницы Стражей. - Когда всё равнозначно, тогда всё - чистый холст для твоих смыслов и действий. Всякий есть центр своей собственной вселенной, ибо всякое слово и действие стекаются к нему. И лишь приняв мир без центра ты обретешь бессмертие в другом. Другом, что можешь назвать другом, неравным тебе, но стоящим с тобой в одном ряду. Смотрящим в одну и ту же с тобой сторону - в бездну. - Вам никто не говорил что вы можете очень сильно БЕСИТЬ?! Гильдмастер открыл рот затем чтобы закрыть. - Догадывался… - произнес он после значительной паузы. Альбедо сжала череп так, что по нему пошли трещины. - Я. ХОЧУ. ЗНАТЬ. КТО. Я ДЛЯ ВАС?! - девица была явно не в себе. - Всякий мой прямой ответ тебе - ложь, потому что Истина для тебя и меня ПОКА недостижима. Реакция была немного непредсказуемой - Альбедо вскочила с кресла, отпихивая безголового скелета. Дальше - громкий, пронзительный крик "АААААА!" и удар с ноги по черепу. Нижняя челюсть незамедлительно размотало на куски, верхняя последовала за нижней, остаток башки Момонги влетел в люстру, в потолок, оттуда рикошетом в шкаф, где увяз в выпотрошенных от удара книгах. Усталая девушка громко дышала среди поднятых в воздух листах - она за*балась. Скелет же без головы сидел на попе ровно, на полу, сцепив руки перед собой. - Ой… - сказала Альбедо и со звоном, рядом, рухнула люстра. - А, а, - донеслось из шкафа с полками. Теперь у Хранительницы Стражей началась ПАНИКА - заметавшись по кабинету она принялась искать рассеянные кусочки своего господина, совершенно случайно задевая и опрокидывая всё что не попадя, от кресел до картин. Кабинет заполнил грохот. А черная жижа, невесомой каплей поднявшаяся из позвоночника Момонги девушку решила не отвлекать. В конце концов ситуация пришла к такому виду: разнесенный в пух и прах кабинет, крайне смущенная Альбедо, опустив голову сидит на полу перед Гильдмастером, а Гильдмастер сидит напротив и на том же. - Легче стало? - Немного… - опустив голову прошептала дева. - Выпьешь? - Момонга протянул не бокал, а уже целую бутылку шампанского. Поняв намёк, Альбедо без слов приняла подачу, сбила щелчком пробку, и сделала два глубоких глотка. Икнула. Протянула бутылку обратно, но та была жестом отвергнута. Посидели. Девушка икнула еще раз. - Я же дура, да? - спросила она, отводя взгляд в сторону. - Я бы так не сказал… - А как бы вы сказали? - тут же "полезла в бутылку" Альбедо. - Никак бы не сказал. Я оскорблениями не мыслю. Альбедо посмотрела на господина. На секунду там блеснуло восхищение, но тут сработал Интеллект. - Пиз*ите. - Пизжу, - согласился Момонга. - Это слишком сложно, чтобы быть правдой. Но я стараюсь. Хотя бы во вне. - Значит, вы готовы оскорблять себя, но не других? - Оскорблять я готов кого угодно, - усмехнулся Гильдмастер. - Я отказываюсь объяснять поведение других причинами ко мне не применимыми… Но разговор тут о тебе. - Не хочу! - ответила девушка, отворачиваясь. - Достало. Вы не хотите давать мне того, что мне нужно. Только умничаете и умничаете, и плевать вам на чувства тех, кто рядом. Скажите, неправда? Момонга покачал головой. - Я не могу измыслить себя другим. Это моя суть. Думать прежде чем делать. Убеждать, а не подчинять. Создавать правила, которым следует служить, а не искать тех, кем можно править. Задрав голову, Гильдмастер уставился на цветастое пятно на потолке. - Чтобы принять твои чувства, я должен сначала принять свои. Принять то, что не всё нуждается в объяснении. Принять что Я не только то, что контролирую, но и то, что я чувствую… Всю свою жизнь я пытался быть адекватным, взвешивать трезво, говорить честно, даже если это будет мне во вред, ведь мои слова должны были чего то стоить… И всё это было лишь за тем, чтобы сойти с ума. Момонга усмехнулся. - Не жалуюсь, просто забавно. - Мне не смешно, - и действительно, на лице Альбедо не было и тени улыбки. Гильдмастер продолжил: - Мне не стоит особого труда отпустить тебя на все четыре стороны, переписать или удалить твою личность, но я не могу этого сделать. - Не можете? - наклонила голову набок красавица. - Или не хотите? - Третий вариант - я Требую от себя иного, ясно? Это не вопрос желания или возможности - это принцип. Принцип что Должен быть исполнен. Есть вещи которые должны быть сделаны, сделаны для тебя и во имя твоё. Даже если ты считаешь, что смерть или свобода прямо сейчас тебе важнее. - Думаете, что умнее всех? Думаете, что ваши принципы, принципы, которые вы измышляете, важнее моих желаний? Что позволяет вам так думать или говорить? - Принципы в принципе важнее желаний. Не важно чьих. - И всё же, почему? - Потому что следовать нужно за тем, чей мир больше. Мир собственных желаний всегда куц и мал по сравнению с миром общих принципов. - Разве следовать принципам не ваше желание? Ваше, а если это желание, то вы делаете то, что по вашим словам делать отказываетесь - вы подчиняете других не словам, а своим желаниям. - Не всякое желание принцип, но всякий принцип рожден из желания. Ты не можешь ставить принципы и желания в один ряд, потому что одно выше другого. - Но мне плевать, понимаете? - Альбедо к её чести всё еще обращалась к Гильдмастеру на вы. - Я ХОЧУ ВАС. ХОЧУ ВАС В СЕБЕ. Момонга промолчал. Смотреть на Альбедо он не мог, да и не хотел - пляшущая клякса на потолке приковывала взгляд. Что именно Нежить видела в калейдоскопе красок она и сама не знала. - И? Что будет после того, как я окажусь в тебе? Что ты "видишь"? - Я стану счастлива, - коротко и просто ответила красавица. - И я буду держаться этого счастья, держать вас сколько смогу. Неужели вам это неведомо каково это, любить без памяти? - Моя память работает всегда, - "усмехнулся" Гильдмастер. - Нет той ошибки, что исчезла бы из нее. Я вспоминаю их снова и снова, и нет тому конца. Суть того, что требует от меня не ошибаться то же суть того, что не позволяет мне ошибки забывать. Поэтому нет, я никогда не любил "без памяти", я даже любил памятуя обо всём. - И что это значит? - То, что как бы я не хотел быть счастливым, как бы меня не тянуло к той, кого я любил я всегда помнил, что несчастен. Помнил, что одинок. Помнил и знал, что я не смогу защитить то что чувствую, потому что не смогу отличить бег к счастью, от побега от одиночества. Я знал, что стану зависим пока не найду хотя бы друзей. И ты тоже это знаешь, не так ли? Знаешь, что не имеешь ни малейшего понятия о разнице между стремлением к счастью и бегом от отчаяния и одиночества. Я ошибаюсь? - Но разве это не мои проблемы? Зачем вы отказываете мне в том, последствия чего буду разгребать только я? - Если мы переспим и я тебе брошу после первой ночи, что ты сделаешь? - просто и в лоб спросил Гильдмастер. - Вы так не сделаете… - тихо прошептала Альбедо и отвернулась. - Отвечай на вопрос. - Вы так не сделаете! - ОТВЕЧАЙ НА ВОПРОС! - взбесился Момонга. - УБЬЮ СЕБЯ. И ВАС УБЬЮ, - со слезами на глазах прошептала дева. - Чего бы мне не стоило… - И это так выглядит разгребание проблем?! Ты себя слышишь вообще?! - А что мне остается, если единственный свет моей никчемной жизни не видит во мне ничего кроме одноразовой дырки? Вы сами справились бы лучше? - Именно потому что я "помню", что лучше не справлюсь, я отношений не начинал! Мне нужна была помощь, а искать помощь с того кого любишь - мерзость! - А я и не искала помощи! - закричала Альбедо и вскочила. - Я не настолько никчемна! Я ищу "Счастья"! Я Ищу "Любви"! - О том и речь, дура! Тебе нужны не "счастье" и "любовь"! Тебе "помощь" нужна! "Забота"! Но окажи я ее тебе - и ты не сможешь меня отпустить, потому что в помощи и заботе ты увидишь "любовь" и "счастье"! Не так?! - Да что вы от меня хотите?! - взвилась загнанная в угол Альбедо. - ЧТО Я ДОЛЖНА СДЕЛАТЬ ЧТОБЫ ВЫ ПЕРЕСТАЛИ ЕБАТЬ МНЕ МОЗГИ, И ВЫЕБАЛИ МЕНЯ САМУ?! Момонга, казалось, зарычал. - НЕ ДОЛЖНА! В том то и смысл что ты ничего не должна! Тебе НУЖНО обрести свободу! Свободу от прошлого, свободу от меня! Но как ты её обретешь, если здесь нет никого кто показал бы тебе достойный пример?! Я ПЫТАЮСЬ! ПЫТАЮСЬ, понимаешь, тебе помочь, но я растерян! Я сам не знаю как! Потому что я сам - заложник своей судьбы, своих ошибок, своих принципов! Это понятно?! Гильдмастер, казалось, глубоко дышал, хотя ему, разумеется, было нечем. Альбедо не отставала - зубы и кулаки были крепко сжаты, а ноздри широко раздувались. Прошло около минуты, пока дева не опустила немигающий взгляд и не разжала кулаки и губы. Она сделала пару шагов на встречу. Момонга не шевелился. Тогда девушка сделав еще шаг, взяла в свои руки его. Через пару мгновений Альбедо заговорила тихо и нежно: - Я вам верю, - сказала она. - Вы хотите мне помочь, - сказала она. - Вы не хотите причинять мне вред, не хотите использовать меня, не хотите бросать меня, - сказала она. - Но вы просто не знаете как, - сказала она. - Вы мучаете себя. И вы мучаете меня заодно с вами. Но не из садизма. А из желания помочь той, кто более всех в этом нуждается. - Не желания, - тихо запротестовал Гильдмастер, не поднимая взгляд. - Принципа. Я хочу найти тебе свободу… Подарить тебе её, из принципа - Так Должно Быть. Ты Должна Быть свободна. Потому что ты - душа человеческая. - Принципы, да? - красавица медленно улыбнулась. - Правила и Принципы… Кому как не женщинам знать, что это такое? Сначала тебе рассказывают какой должна быть девочка. Потом тебе внушают какой должна быть девушка. После тебе обязательно рассказывают какой должна быть жена. И лишь тогда, когда у тебя не остается практически ничего, тебя освобождают, позволяя быть какой угодно… Тещей. Альбедо плавно переместила руки на плечи господина, проникая под мантию и продолжила. - Вы хотите подарить мне свободу, но в чем смысл такого подарка, если я не могу его вкусить? Тысячелетие за тысячелетием женщины были несвободны и зависимы. Тысячелетие за тысячелетием наша суть определялась другими. Мы, женщины, не свободны от отцов, от матерей, от детей и мужей, от священников и палачей. Мы зависимы от внешности, от комплиментов, от общения, от общества. Мы так рождались, мы так росли, мы так жили, и лишь состарившись от нас наконец отставали и то не всегда. Так откуда у меня может взяться вкус к свободе, если на протяжении тысячелетий ничего кроме "ты должна" женщинам вкушать не приходилось? Всюду и везде мы те, кто должен выжить, чтобы жили другие, и не важно в каких условиях придется жить. Ведь, как вы сказали, я - душа человеческая, а душу следует сохранить, ибо у души души быть не может. - Это не то что я хотел сказать! - запротестовал Момонга, но прижатый к оголенным зубам девичий пальчик ясно дал понять тому заткнуться. - Но вы так сказали, и вас понимают именно так. Душа должна быть чиста, а значит женщинам придеться умыться хлоркой. Женщина - душа человеческая, а значит душа мужчины и принадлежит ему. - Но это чушь! - вновь попытался вставить своё слово Скелет, перехватывая руку Альбедо. - Речь не о поле, речь о "расе", "Нации", в конце концов! Мужчины принадлежат "нации", но "нация" принадлежит женщинам! Женщины решают какой нации быть, а какой нет! Если "нация" исчезнет, стоит дать женщинам те же права что и мужчинам - то и не было такой "нации" никогда! - Красивые слова, которые опять вывернут так, как будет угодно правителям и мужикам, - покачала головой девушка. - Так зачем вы хотите дать мне свободу, если я не вкушу её ценности? Дайте мне хороший секс, вежливое обращение, безопасность и тишину - более мне ничего не надо. Такой "свободы" мне более чем достаточно. Момонга напрягся. Момонга задумался. Момонга почти задымился, пытаясь сообразить, что он может ответить на это, но в голову не лезло практически ничего. Для него это была наискромнейшая просьба по сравнении с тем, что он должен был исполнить и он просто не знал как поступить. - Но ты же говорила, что не подпустишь к своей постели никого кроме Бога. - И? Разве я не вижу одного прямо перед собой? - Я имею ввиду, - Гильдмастер схватил Альбедо за плечи и встряхнул, - у тебя же есть амбиции! Желание быть чем-то большим, чем ты есть сейчас! Хочешь идти вперед, расти и быть "голодной"! Красавица выгнула бровь. - С чего вы это взяли? Момонге пришлось деву отпустить и отвернутся. - Потому что я не могу представлять тебя иначе. - Не можете или не хотите? - повторила свой вопрос Альбедо. - Я требую от себя иного, - повторил свой ответ Гильдмастер, но теперь ему было за него стыдно. - И почему же? - Потому что единственный способ быть честным - судить всех по себе. - Скелет опустил голову и сложил руки на груди. - Потому что только о себе возможно судить адекватно. Я хочу уважать себя. Я уважаю тебя. Потому вижу в тебе себя - ожидаю увидеть в тебе себя. Прошла секунда. Вторая. А на третьей Альбедо расхохоталась так, что затряслись стены. - Ха-ха-ха-ХА! Гильдмастер хоть и был смущен, но как либо веселью Хранительницы Стражей не мешал. Вдоволь отсмеявшись, красавица разогнулась и вытерла слезы. - Чудны дела твои, Господи! - сказала она, и снова захохотала. Момонга обиделся и развернулся. - Ну уж извини, какой есть! - Не-не, вы прекрасны! - замахала руками девушка. - Вас любить не перелюбить, какой вы милый! Был бы у Гильдмастера глаз - он бы задергался. - Я не милый! После этих слов Хранительницу стражей чуть не хватил удар - её обуял новый приступ хохота. Ей даже пришлось прислониться к стене чтобы не рухнуть на пол - ноги даму держать отказывались, с её то статами. Вдруг Альбедо замолчала. Резко и неожиданно. Дева прищурилась и посмотрела на Момонгу. - Не смей… - Милый! - заявила она уверенно. - Нет! - Мимишный! - Нет! - МИМИМИ-МИМИМИчески НЕИБИЧЕСКИ… - Хватит! - КАВАЙ ДАЗАЙ! - А-а-А! - закричал Гильдмастер. А у Альбедо началась истерика и она сползла по стене на пол, не мешая бегать Момонге по кабинету. Время от времени он обращался к девушке: "Ты закончила?", но получая в ответ лишь хохот, бег по кабинету продолжался. Наконец, Хранительница Стражей потихоньку затихла - Момонга же ничего не спрашивал боясь спугнуть момент. - Ха, ха, ха-а, - глубоко дышала дева. - Просто… просто… потрясающе! Гильдмастер попытался строго посмотреть на подчиненную - Альбедо хихикнула. - Я вас люблю, - просто и без обидняков сказала она и расцвела. В ответ черепушка Момонги выдала в потолок столб пламени. - Ты прекрасно знаешь, что это я в тебе прописал! - возмутился Гильдмастер. - Если бы вы знали как мне похер, вы бы расплакались… - покачала головой Хранительница. - Но это неправильно! - Вот ведь вы…, - девушка задумалась, подбирая нужный эпитет. - Наофуми вы недоделанный. Даже если я вас любила по указке, то теперь я нашла то, что искала сама. - Но я неполноценен! - попытался съехать Момонга. - Я "пуст"! Дева выдохнула, поднялась, отряхнулась, подошла вплотную к шефу. Её грудь коснулась его груди, её руки коснулись его рук. Сжав их и потянув, она заставила шефа нагнуться еще ближе к её лицу. Альбедо смотрела ровно в пляшущие огни глазниц Нежити. - Это решать мне, - "отрезала" Хранительница Стражей. - Вы ищите "содержания" в зеркале, а должны во мне! Перечить Момонга просто забоялся. - И только попробуйте сказать, что то что я "нашла" и "вижу" - пусто! Я "ВАС" ВИЖУ! И Я "ВАС" НАЙДУ! Гильдмастер, Момонга, Шеф, Нежить, Скелет и Создатель - почувствовали что влипли по самое не балуй. - Что ты… собираешься делать? - осторожно попытались уточнить скелеты момонги и прочие. Альбедо прищурилась и отошла на два шага. С ответом она медлила. Чуть помолчав, Альбедо задрала голову уставившись в разноцветную дыру оставленную Шредингерами. - Шредингер, мальчик мой, - обратилась она к квантовому божеству. - Помоги мамочке папе гриву начистить! И Хранительница Стражей Назарика не теряя ухмылки просто исчезла, словно её и не было. Момонги скелеты и прочие сказали: "Блять!"