True colors

Каждый из нас — Дьявол для самого себя. Так мы превращаем окружающий мир в Ад. Капитан, ты уже читал Уайльда? Говорят, он был любителем мальчиков. Все, все, не красней. Шучу я. Никто так не говорит — это давно известная противоречивая истина. И умер он за свои предпочтения. Правда, не столько борясь за них, сколько просто смирившись с общим презрением. Роуди говорит, что я бешу тебя, потому что в твое время такого не было. Что странно, Кэп, потому что тот же Оскар Дориангреевич жил полторы сотни лет тому. Он жил так, понимаешь, за много лет до того, как появился ты. Весь такой правильный, что даже родиться умудрился на День Независимости. Выпендрежник. Трогательный в своей чопорности. Стой, я сказал трогательный? Забудь. И тут бы шпильку какую отпустить, но ты и так исколот уже мною, да? Невозможность поговорить с тобой без финиширования словесным скандалом… утомляет и раздражает. А у меня и без твоих бровок домиком забот хватает. Например, Пеппер. Я рассказывал тебе, что она сказала напоследок? Когда ушла, вручив мне обратно мою жизнь. Сказала, что я должен — должен! Я, Тони Старк, что-то должен! Абсурд! — признаться тебе. Я тогда сразу и не понял, в чем признаться. Подумал вначале, что она говорит о щите, в который я тайно впаял маячок, чтобы всегда быть в курсе твоего места положения. Потом решил, что она о той вечеринке, где я, перебрав немного, убедил всех дам, что от тебя им не стоит ждать внимания. Затем пришло понимание — наверное, она говорила о папке Фьюри с твоим досье. Я свистнул ее, когда мы собрались во второй раз. Некоторых данных не было в твоем электронном профиле. А я… я должен знать, кого… ради кого рискую своей задницей, и кому доверяю ее страховать. Признаться. Такая смешная эта Пеппер Поттс. Руководит целой корпорацией — моей, между прочим. И решила, что может лучше меня знать, в чем и кому признаваться. Смешна. И права. Давно стоило сообщить тебе, Кэп, что большей занозы в заднице я еще не встречал. Ты даже Роуди и саму Пеппер переплюнул. А они опекают меня как мальчишку уже много лет. Давно стоило высказать тебе все, что я думаю, когда ты, прикрываясь малюсеньким щитом, мчишься навстречу вооруженному до зубов отряду террористов или роботов. И уж точно не стоило тянуть с признанием, что планы атаки у тебя и вправду довольно толковые. Просто я умею не слушаться лучше, чем вносить поправки до начала действий. Еще я бы объяснил тебе, что нам поздно скрываться или пытаться что-то рационализировать. Я замечаю твой голодный, смущенный взгляд, которым провожаешь меня, пока не скрываюсь с поля твоего зрения. Я чувствую, когда стесняешься подойти после битвы и попросить подбросить тебя в Бруклин. Черт, Кэп, я бы подбросил. Не надевай ты всякий раз безбожной маски самодостаточности. Был бы ты женщиной - возглавлять тебе корпус феминисток. Однажды Беннер решится — и поедет после задания с Нат. А мне что, прикажешь искать нового психолога? Или изливать душу за стаканом виски новой жертве? Хоукай не выдержит, Роуди давно все знает — и ты потерял в его глазах пару баллов, Кэп, из-за нерешительности. Роуди не помощник. Мы не говорили с ним, но по-моему, Капитан, он считает, что ты мне не пара. Ну или, будем честны, я тебе не пара. Плейбой и девственник. Стоит заказать такой сюжет «Диснею», когда они там закончат извращаться над «Звездными войнами». Надеюсь, видеопослание ты увидишь, когда я уже в пьяном бреду вырублюсь. А то, не дай Фьюри, покраснею еще. Знаешь, когда я понял? Альтрон. Тогда. Всегда есть катализатор. У тебя был? Может, я сам сейчас создаю твой катализатор? …затор. Тор. Вот, о ком я. Тор решил придушить меня, а ты… внезапно стал на защиту. Хоть и злился не меньше. Может, мне привиделось, что ты защищал, но так я запомнил. Не мни о себе слишком много — хотя, кому я это говорю, поздно уже… — в общем, не мни много. Не мни. Я испугался, что разочарую тебя. Вот вдруг мой гениальный мозг из миллиардов людей на планете выбрал в качестве палача именно тебя! Какого черта — я пытался выяснить последние полгода! Сначала думал из-за отца. Вы ведь были друзьями. Я помню, как он с этой вашей конченой супер-Пегги подолгу обсуждали тебя, а я подслушивал через приоткрытые двери кабинета. Ой, да, предположу, ты сейчас заспоришь со мной, что обзывать малознакомую женщину неприлично. Но они обсуждали тебя, с таким восторгом и печалью, и благоговением обсуждали, а меня уже тогда бесило любое упоминание о тебе. Тебя было слишком много - в примерах моего отца как Тони правильно жить, в его работе. А она то ли сохла по тебе, то ли совестью исходила, что оскорбляла — я не понимал. Помню, что бесился. Ладно, прости, с «конченой» перегнул. Просто сучка военная. У вас ведь ничего не было? Просто если копнуть мою ненависть к ней глубже, то я… возможно, есть милишанс… Ревновал я, Роджерс. Правда, тебя тогда ненавидел едва ли не сильнее, чем ее. Образ тебя. Идеального суперсолдата. Знаешь, это сейчас скажет виски, а не я, но у меня первый раз встал после ссоры с отцом. Фу, Роджерс. Какие гадости ты обо мне думаешь. Или не думаешь? В общем, мы ссорились тогда, потому что в очередной раз он притащил работу на дом. Твой костюм. Ненавижу его. То есть, ненавидел тогда. Мы должны были делать с ним мой школьный проект, а вместо этого он сел дорабатывать этот проклятый твой костюм - один из тех, которые ты бы уже не надел даже. Тебя давно объявили погибшим, отец же продолжал зачем-то делать обмундирование, а я украл у него перчатку — синюю, с белыми полосками и звездочкой. Меня так трясло, я собирался разорвать ее, изрезать… И вдруг — Тони-младший, или как его приличнее называть, чтобы ты там не упал в этический обморок? В общем, случилось то, чего я не мог предвидеть. Стоит ли уточнять, что перчатку отец не нашел и сделал новую? Как-то даже для меня было бы неэстетично ее возвращать после… того, что она засвидетельствовала. Я даже злостно радовался твоей гибели. «Он слабак, если дал себя убить, папа, — выкрикнул я во время одной из ссор, — не такой он был и супергерой!» Это был единственный раз, когда отец отвесил мне пощечину. Тебя я возненавидел еще сильнее, отца — за компанию, и только со временем понял, что погиб не просто герой, а папин друг. И больше не было Капитана Идеала и Вот-Тони-На-Кого-Стоит-Равняться. Больше не было ни раздражителя, ни примера. Не было костюма. Не было щита. Не было тебя… Не было человека, с которым отец сблизился. Я этого так и не смог сделать. Представляешь, я терял тебя еще до того, как понял, насколько это страшно, насколько однажды меня будет парализовать одна только мысль, что смогу потерять снова… И потом существование тебя мой подростковый мозг задвинул на самые задворки. Пальчики побаловались, ладошки вытерлись — и все, не было такого. Нравился мне один качок из баскетбольной команды. Но он оказался натуралом, а я — слишком гением, чтобы проверять на прочность. Не красней, ладно? Я потому и по видеосвязи с тобой говорю. Сам бы не решился иначе. Не факт, что отправил бы кстати, не будь это онлайн-звонком. Хорошо хоть, автоответчик. Где тебя носит, Роджерс, в полтретьего ночи? В общем, насчет Пегги я перестал париться, когда заметил, как на тебя облизывается Романофф. И повезло рыжей, что заучки в лице Беннера нравятся ей больше. А что этот Джеймс Барнс? Не удивляйся, я же говорил, что стащил у Фьюри папку. Там ваше фото. Вдруг он… ну… Ладно, в прошлом пусть копаются историки и наш любознательный бог. Ты бы со «своими» рук бы не распустил, да, Кэп? Мистер Целомудрие. Так иногда хочется врезать тебе по идеальным зубам. Может, тогда распустишь? Или это не для тебя, а, Роджерс? Все мои признания, все вот эти разглагольствования? Полетят в льдину твоего спокойного «Тони, нет, ты неверно истолковал мои взгляды», такую же, как та, в которой ты отлеживался? Злится во мне сейчас тоже алкоголь. И воздержание. Знаешь ли, у меня метаболизм и прочие системы в организме не так вышколены, как у тебя. Ты назвал меня самовлюбленным, когда я отказался стать подстилкой твоего тактического таланта. Выскочка. Назвал меня самонадеянным, когда я построил Альтрона, чтобы решить проблемы целой планеты. Всезнайка. Каким ты назовешь меня, если я приду к тебе и останусь? Если расскажу обо всем, что мечтаю проделать с тобой? Если попрошу подойти вплотную и заносчиво, глаза в глаза, снова, уже без свидетелей, спросить «Кто ты, если снять с тебя все твои доспехи?» Шутом? Сумасшедшим? Мерзким? Готов поспорить, мы давно вымазались в том по самые яй… помидорки. Оба. Называй это грязью — я назову влечением. Пока не попробуем — не узнаем, Кэп. Не отмоемся. Готов попробовать. Уверенность во мне — тоже заслуга алкоголя. Ты не думай, меня просто крепко накрыло… после миссии в Уганде. Этого парнишку — Ртуть — не спасла даже его суперскорость. Что говорить о риске, которому себя подвергаешь ты? Я просто не хочу опоздать, точнее… не успеть на этот раз. Ведь есть что-то во встрече через поколение? Знаешь, а ведь тебе в том году девяносто. Онлайн-психолог сказал, что у меня расстройство на почве потери отца. И я компенсирую нехватку его внимания и любви, запав на человека значительно старше. Интересно, как твой диагноз прозвучит? Так долго не было женщины, что уже и не требуется? Ладно, Кэп, я не знаю, как это все подытожить. Завтра проснусь — и все будет значительно лучше. Я выпустил это наружу. И спасибо мистеру Дэниэлсу, что помог мне. Говорят, у меня туго с искренностью — прорвало, наверное. Лишь бы не вырвало, ну знаешь… Черт! Буду заканчивать, Роджерс, кто-то решил вломиться ко мне через окно. Все эти чувства вечно притупляют бдительность. Джарвис, имя суицидника? Что?.. Но я же звоню ему?.. *** — Тони? — Вот черт! — Старк скатился с кушетки, на которую заботливо приложил свое тело всего пару минут как. Разговаривать лежа было удобнее. — Кэп, разве поздние визиты не противоречат этикету?! — Тони, мы… я должен… нам нужно поговорить. И лучше лично. Стив перепрыгнул через парапет балкона, легко оказываясь в лоджии. Подождав, пока Тони отцепит себя от спинки кушетки, а затем, пошатываясь, справится с дверью и впустит их обоих внутрь дома, Роджерс последовал за хозяином особняка Старков. — Я сейчас, ик, не совсем в кондиции вести светские беседы, — Тони спрятался за барной стойкой, наливая в пустой стакан янтарную жидкость, но не отпивая. Он в миг возвел спасительный, как ему хотелось бы, барьер между собой и нежданным гостем. — Брось, Тони, — Стив слегка поморщился, надеясь, что руки трясутся лишь в его воображении. — Я знаю, что ты трезв. — Очень наивно с тво… — уже развел руками Старк, но встретился взглядом с серьезными глазами Стива и понял, что спектакль был освистан придирчивой — и слишком догадливой — публикой. — Где я прокололся? — Я просто знаю тебя. Заняться разглядыванием жидкости в стакане было определенно задачей номер один. Но с ней Тони справился безуспешно, потому что желание посмотреть на Кэпа оказалось сильнее, чем страх увидеть на его лице презрение или осуждение. Злости в Роджерсе не было — это он и так чувствовал. Значит, Кэп слышал голосовое и притащился в центр Нью-Йорка из своего Бруклина, чтобы по горячим следам образумить коллегу. Благородно. Неприятно, но благородно. — А костюм ты надел, чтобы внушительнее выглядеть? Я не боюсь тебя, Капитан. И отбиваться не стану. Тони говорил, не до конца понимая, почему именно так формулируется его просьба сохранить остатки гордости и оставить зализывать раны в одиночестве. И по возможности, никогда и ни при ком не вспоминать попытку признаться… Стив не ответил, копируя стратегию Тони — он усердно решал задачу рассматривания дорогого старковского паркета. Роджерс не выглядел агрессивным, поэтому Старк даже покинул свое убежище за баром и приблизился. Теперь их разделяло пара метров и диван. — Я все понимаю, Кэп. Ты можешь не утруждаться. Просто я должен был выговориться… Зачем-то. Брюс обычно засыпает, а мне нужен зритель. Да и кто знает, может, вышла бы из нас… парочка-выручалочка. Стив молчал, а потому Тони продолжал говорить, избегая обнажающей его унижение тишины. — Представляешь? Капитан Сосулька и Человек-Железное-Сердце? Перекрасил бы доспехи под твои — в серебристо-голубые тона. Это ведь наши с тобой цвета, да, Кэп? Кэп? Тони сглотнул продолжение своей натянуто-ироничной тирады. Стив наконец оторвался от линий пола и теперь смотрел Старку в глаза. Не злясь, не стесняясь. Даже казалось, не собираясь читать мораль. Он лишь сделал несколько шагов навстречу, становясь к Тони вплотную — даже ближе, чем когда-либо. — Парень в железных доспехах… А кто ты, если их с тебя все-таки снять?..