Последний бой

      Мужчина мельком посмотрел вперед, а потом запустил пальцы в волосы и сжал губы от бессилия. В голове проносилась тысяча мыслей, но ни одна из них не задерживалась в сознании, не могла дать так необходимую в тот момент надежду. Он сбил руки в кровь, перепробовал все возможные способы, но ни один из них не принес результата. Они проиграли.       Вместе они сотни раз ловили алхимиков, занимающихся преступной деятельностью, побеждали гомункулов, даже спасали мир. Их руки в крови невинных, что погибли незаслуженно, как жертва во имя мира. Они смогли победить Врата, вернуть то, чего лишились много лет назад в попытке оживить мать. Многие не сделали и малую часть этого за всю свою жизнь, предпочитая оставаться в безопасности. Они сами лезли на рожон, будучи в полной уверенности, что все пройдет гладко, и зачастую так и было. Но в этот раз было по-другому. В этот раз удача отвернулась от них.       Бывший государственный пес смотрел на своего брата. Его самый близкий человек на Земле, вечный напарник на приключениях сидел в мягком кресле, укрытый в теплый плед, что скрывал пугающую худобу. На его сером лице была мягкая улыбка, которой он пытался подбодрить брата. Блеклая тень его вечно неунывающего брата, от вида которой хотелось выть подобно животному от сковывающего по рукам и ногам бессилия.       Все было хорошо. Черт возьми, их жизнь была прекрасной последние пятнадцать лет — у них были свои семьи, не было обязанностей служить государству, друзья и приключения, ничем не уступающие погоне за философским камнем. Казалось, что ничто никогда не посмеет разрушить этого. Они достаточно настрадались в свое время, и заслужили всего, что имели. Но, видимо, у кого-то было свое мнение на этот счет.       В один момент все оборвалось. Судьба поставила жирный черный крест на Альфонсе, а заодно и сгубила его брата. Эд объездил весь мир, обращался к восточной алхимии, узнал всевозможные методики и лекарства, но ничего не могло остановить болезнь, что медленно и мучительно убивала его брата. Он каждый раз возвращался домой с новым способом, с надеждой на лучшее, и каждый раз видел, что проиграл. Ал продолжал худеть, его кожа стала дряблой и серой, а силы стремительно покидали молодое тело. И лишь глаза, окруженные темными кругами, всегда светились, подбадривая брата, давали силы на поиски. Но вскоре пропало и это. — Прости, — сдавленно прохрипел мужчина. — Я не знаю, куда идти дальше. Младший Элрик мягко улыбнулся и прикрыл глаза. — Все в порядке. Ты сделал все, что мог.       Эдвард нахмурился. Слишком больно, слишком обидно осознавать, что скоро его брат уйдет навсегда. Только не после всего, что они сделали. Только не тогда, когда все хорошо. Осознавать свою беспомощность было еще больнее. Ему казалось, что он слишком мало времени уделял своему брату, что если бы он был умнее, то этого бы не случилось, Ал бы не умирал у него на глазах. Если бы он был действительно хорошим старшим братом, он бы смог заметить недуг Ала раньше, настоять на тщательном обследовании. Возможно они бы успели. Тогда не было бы этого разговора, потухших глаз и вымученной улыбки, от которой так тошно. — Нет. — он шипел, понимая, что если сорвется на крик, то окончательно потеряет самообладание. — Я должен был спасти тебя. — Ты сделал то, чего не сделал бы ни один человек. Если ты не смог найти лекарства, значит, его попросту не существует. В этом нет твоей вины. — Ал с трудом встал и подошел к брату. Он сел рядом и положил худую руку на плечо мужчины. — Ты всегда был рядом. Мы вместе пытались спасти маму, вместе учились алхимии и вместе победили ее. Обошли ее законы. Смогли победить гомункулов и спасли тысячи жизней. Этого хватает, чтобы не жалеть о зря прожитой жизни. — Ты не понимаешь, — блондин злобно смотрел на свои руки, пряча лицо в волосах. — Мы сделали все это вместе. Вместе, слышишь? Я не смогу жить, работать и радоваться, когда от меня останется всего половина. — Он вскочил и сжал плечи брата. — Ты чертов эгоист, Ал. Хочешь оставить меня одного, бросить в этом проклятом мире. — Не говори так. — он закашлял и на белом платке появилось большое темно-красное пятно, при виде которого Эдвард отвернулся. Тупая боль стала еще сильнее, и он вылетел из комнаты. Ушел проветриться, не в силах совладать с собой и своими эмоциями.       Он хотел сказать брату так много, и одновременно не мог сформулировать даже фразу, отделить ее от потока мыслей, что не давали уснуть. Боль, ненависть, сожаление смешались воедино, разрывая грудную клетку, мешая дышать. Никто и никогда не сможет заменить ему брата, даже его собственные дети и жена, которые, наверно, волнуются, когда глава семейства не появляется дома неделями, иногда месяцами. Но ему не было до этого дела. По крайней мере, пока на кону стоит жизнь брата.       Эдвард бродил по улицам несколько часов, упорно игнорируя стремительно нарастающую тревогу. Она медленно распространялась по организму, затмевая собой все остальные мысли. Когда мужчина все же решил вернуться к брату, в голове молниеносно пронеслась мысль, что он опаздывает. И это заставило бывшего алхимика сорваться на бег, расталкивать медленно идущих людей и молить Мироздание о том, чтобы успеть.       Каждый шаг к дому давался все труднее, дыхание сбивалось, но не от бега, а от нарастающей тупой боли. Во дворе было несколько человек, и все они смотрели в одну точку. Сквозь перешептывания и разговор врачей был слышен тихий плач Мей. Ее дрожь в теле будто добралась до него, и заставить себя сделать еще несколько шагов, растолкать зевак было почти невыносимо. Ему не хотелось видеть то, что послужило причиной этого всего. Не хотелось, чтобы его мир рухнул, чтобы вся его жизнь стала бледными воспоминаниями, которые непременно будут отдавать болью, которую время вылечить не сможет. Но он сделал это, и через секунду его покрытое глубокими шрамами сердце покрылось свежим рубцом, самым глубоким и больным.       Тело его брата выносили из дома, прикрытое белоснежной тканью. Его лицо было скрыто, и нельзя было прочитать ту эмоцию, которая стала в жизни Альфонса последней.       Глупо. Это все слишком глупо. Они смогли преодолеть так много препятствий, это нечестно. Ал заслуживал гораздо большего, заслуживал долгую счастливую жизнь и спокойную старость. Что угодно, только не гнить в деревянном ящике под землей. Эдвард не заслуживал этого. Остаться одному в этом странном, безмерно жестоком мире, не имея рядом надежного плеча и вечного товарища. Лишиться половины своей души, половины своей истории, что тесно переплеталась с историей брата. Вместе они выдерживали все испытания судьбы, но как продолжить сражаться, если он остался один?       Ноги подкосились, и мужчина с трудом не рухнул на землю. Лишь согнул ноги в коленях и положил на них руки, прикрыв глаза. Он чувствовал, как пустота заполняет его, и это было гораздо хуже всей боли, что он испытал. Боль показывала ему, что он все еще жив, что остается надежда на лучшее. Пустота забрала это, сжигая все на своем пути, оставляя лишь черные угольки, которым не загореться прежним пламенем.       Губы тронула едва заметная, мученическая улыбка. Брат обещал ему, что однажды они встретятся снова, и их приключения продолжатся. Осталось только дождаться этого.