Терпение

В маневровом парке царил беспорядок. Товарные и пассажирские вагоны были хаотично расставлены на путях, мешая проезду. Новый танковый паровоз Толстого инспектора, Перси, заступил на службу всего несколько дней назад, а уже был в шаге от нервного срыва. Всё сознательное существование с момента сборки он провел в мастерской. В тот момент, когда Толстый инспектор пришел и спросил, будет ли Перси самоотверженно трудиться на благо Северо-западной железной дороги, тот не задумываясь ответил «да», потому что стоять и ничего не делать сутками напролет — мучительно для потенциального работяги. Но юный паровоз оказался не готов к тяжелой работе и, главное, к стрессу, который за ней последовал. Каждый что-то требовал от него и повышал голос, если не получал нужного. Вот сейчас на станции стояло три локомотива, каждый на своей платформе: Гордон, Генри и маленький танк-паровоз Билли. Каждому из них следовало подать свой состав: экспресс, пустые крытые вагоны и несколько полувагонов, наполненных углем. Перси слишком поздно осознал свою ошибку, когда решил начать с состава Билли: трио вредных вагонов не намерены были терпеть, что какой-то незнакомый локомотив переставляет их с места на место, мешая отдыхать. Бунтари то зажимали тормоза, не позволяя Перси сдвинуть их с места, то резко отпускали, отправляясь в полет и врезаясь в другие вагоны, рассыпая и свое, и их содержимое. В итоге это закончилось тем, что они намертво заблокировали собой разделительную стрелку, загнав маленький паровоз на запасной путь. Перси был в таком отчаянии, что ему захотелось забиться в депо и расплакаться. Остальные вредные вагоны парка гуртились вокруг, ехидно посмеиваясь над происходящим. Не выдержав, локомотив рванул с места и сильно ударил первый из трех вагонов-хулиганов, чтобы те освободили путь. Но они, коллективно зажав тормоза, сдвинуть лишь на полметра, принявшись громко дразниться: — Глупый-глупый Перси, сначала нас доставал, а теперь сам застрял! Из-за вынужденного бездействия, паровая машина потребляла меньше пара, чем вырабатывал котел, поэтому предохранительные клапаны выпустили излишек пара, чтобы снизить давление до нормального уровня, а включенный инжектор закачал относительно холодную воду из бака. Механизмы громко зашипели, Перси почувствовал себя лучше и решил предпринять еще одну попытку, но не успел. — Перси, ты чем тут занят? Перси замер, уставившись на противоположную часть двора: к нему подъезжал средних размеров синий тендерный паровоз. — Эдвард! Эдвард именно тот, кто учил новичка управляться с вагонами. К сожалению, он не мог ежесекундно находиться рядом с подопечным, ведь выполнял свою работу по доставке грузов. Поэтому, когда Эдвард был рядом, Перси вел себя уверенно и смело, а в те ужасные моменты, когда он уезжал — Перси терялся, и всё шло наперекосяк. — Эдвард, мне так жаль, я все испортил… — грустно пробубнил Перси, когда наставник приблизился на комфортное для беседы расстояние и остановился, недовольно разглядывая кавардак. — Я заметил… Со стороны станции раздался раздраженный голос Гордона: — Где мои вагоны, ты, мелкое недоразумение? — Ты не заржавеешь, если немного подождешь! — выкрикнул не менее раздраженный Перси. Он был в таком ужасе от происходящего, что сам не заметил, как начал дерзить. — Немного? Не льсти себе, — ответил Гордон. — Некоторые нелепые танк-паровозики многое о себе мнят. — Кто это тут нелепый? — внезапно возмутился Билли, почему-то приняв оскорбление на свой счет. — Ох, с кем приходится работать… Пока они переругивались, ненадолго забыв о Перси, сам он сглотнул и умоляюще уставился на Эдварда. — Помоги мне, пожалуйста, я ничего не успеваю, а всё эти вагоны… — Перси, не хочу торопить, но… — подал голос Генри, — я опаздываю в порт Брендама. Эдвард тяжело вздохнул, прикрыв глаза, собираясь с мыслями. Он понимал, какой стресс и давление переживал юный локомотив. Страшно представить, как разозлится на него начальник, если все это не прибрать. — Подожди, Перси, — он устало улыбнулся горе-ученику, трогаясь с места. — Я разберусь со всем этим, а потом мы поговорим. У опытного локомотива ушло всего десять минут на то, чтобы отдать Гордону его экспресс, а Генри пустые крытые вагоны для поездки в порт. Последними стало трио полувагонов, половину утра терроризировавших Перси. Они немного ворчали, когда их оттащили, чтобы прицепить к составу, но не выделывались. Перси наблюдал за этим и не мог понять, как Эдварду удается находить общий язык с вредными вагонами и почему они его слушаются. — Билли, — сказал Эдвард, цепляя трио к его составу. — Возьми тормозной вагон — эти особенно строптивые. — Хватит уже указывать, что мне делать! — возмутился Билли, агрессивно шипя. — Я прекрасно всё знаю. Когда вы все уже это поймете! Билли сорвался с места, словно его огрели балкой, и рванул вперед, прежде чем еще кто-то посмеет дать ему какой-то полезный совет. Эдвард закатил глаза к небу, устав считать, сколько аварий Билли уже успел получить, потому что никого не слушал. Сейчас его ждал другой новичок, который, к счастью, не пренебрегал советами старших. Почти никогда. — Вредные вагоны меня не слушались! — сокрушался Перси, рассказывая, в чем была причина задержки и хаоса, когда синий паровоз остановился напротив него в затихшем сортировочном парке. — Они пытались сбить вагонетки, а затем загнали меня на запасной путь! — Ну, — сочувственно сказал Эдвард. — Их не просто так называют «Вредные вагоны». — Я знаю, но… Как их вытерпеть? — Они буйствуют от скуки. Просто игнорируй их колкости и молча делай свое дело, не давая повода для насмешек. — Их сложно игнорировать…  — Не волнуйся, когда они привыкнут к тебе — ты сможешь ими управлять, если будешь достаточно терпелив и строг. — Строг… — на лбу Перси появились задумчивые морщинки. — Что это значит? — Это значит — показать им, что главный здесь ты, а не они. — Я их толкнул… сильно… несколько раз. Они аж завизжали. Это считается? — Нет, не считается, — Эдвард нахмурился. — Строгость не синоним грубости. Я же тебе говорил: вредные вагоны злопамятны. Если ты навредишь им — они отомстят если не тебе, то кому-то другому. — Я… я забыл, мне очень жаль. Перси поник, а его глаза увлажнились. Во всей этой нервной суматохе он действительно забыл, что с вредными вагонами следует быть начеку. Меньше всего ему хотелось расстраивать тех, кто в него верит. — Ох, не переживай… Подобное случается с лучшими из нас. Эдвард не мог злиться на Перси. Новичок, конечно, был слабоват, зато обладал отличными качествами хорошего локомотива — трудолюбием и упорством. Единственное, что ему мешало раскрыться — нехватка опыта работы, ведь в мастерской его никто ничему не учил. Эдвард вспоминал свой печальный опыт, когда его в награду за верную службу бросили в гараже на долгое время. Когда сэр Топхэм нашел его и принял на работу — Эдвард с непривычки за годы простоя не сразу смог вернуться к полноценной деятельности, допуская огрехи. Но инспектор прощал его. Так же, как Эдвард сейчас прощал ошибки Перси — нужно всего лишь время и терпение. По крайней мере, с его предшественником, Томасом, который сейчас трудится на собственной ветке, такая тактика сработала. — Ты не сердишься? — Конечно, нет, — Эдвард мягко улыбнулся, чтобы подбодрить подопечного. — Давай наведем здесь порядок, расставив эти вагоны, и еще раз все повторим. — Давай! — просиял Перси, словно недавнего расстройства и не было. Он всегда радовался тренировкам в спокойной обстановке, когда на него никто не кричит.

***

На острове постепенно вечерело. Лучи солнца, клонящегося к закату, окрашивали небо на горизонте в оранжевый цвет. Билли нравилось такое небо, потому что он тоже был оранжевым: такой уютный и привычный цвет. Маленький танк-паровоз устало пыхтел, стараясь нагнать упущенное время — он нечаянно заехал не на ту линию на обратном пути из карьера, отчего пришлось делать большой крюк. Все бы было ничего, если бы три вагона в хвосте состава не дразнили его. — Билли заблудился, повернул не туда и где-то забылся! — Да замолчите вы! — рявкнул он. — А то сейчас остановлюсь — и мы вообще никуда не поедем! Вагоны притихли на какое-то время, но не потому, что осознали неправоту. Они ждали, когда паровоз доедет до пригорка, где можно будет над ним поиздеваться. Сегодня на маневровой станции с ними довольно грубо обошлись, поэтому вагоны жаждали мести. Им было не важно, что Билли к этому никакого отношения не имел — он все равно настрадается за ошибки собратьев. Наконец колея пошла вверх, когда они добрались до холма. Щеки Билли покраснели, когда вредные вагоны, злобно хихикая, включили тормоза. — Эй! Что вы делаете? — возмутился он, стараясь вытянуть груз на вершину. Холм был не высокий и не крутой, но и Билли был недостаточно сильным и терпеливым, чтобы тащить вагоны с заблокированными колесами. Их поведение заставило его нервничать. — Ты же хотел остановиться, вот мы остановились. — Уже не хочу! Прекратите немедленно! — Как скажешь! Как только Билли поднялся на вершину, дребезжа рычагами от напряжения, вагоны дружно отпустили тормоза. Билли по инерции толкнуло вперед так сильно, что колеса слетели с рельс, вспахав собой балласт, а сцепление между последним из вагонов-цистерн и задней тройкой разорвалось. — Ура, мы свободны! — ликовали вредные вагоны, быстро откатываясь назад. Долгожданная свобода пьянила: каждый из них иногда мечтал о том, чтобы двигаться самостоятельно, не завися от глупых локомотивов, которые только и знали, что обижать их. Теперь ветер обдувал деревянные борта, а рельсы мимолетно проскальзывали под колесами. Но спуск завершился: вагоны начали терять скорость, попав на боковую ветку в чаще леса, где они остановились, врезавшись в деревянный путевой упор. — Ахах, давно мы так не веселились! — сказали вагоны, когда головокружение после столкновения прошло. — Достанется этому оранжевому за то, что нас потерял! Деревья, сомкнув кроны над дорогой, практически не пропускали тающий дневной свет. Темнело быстро, а вагоны за болтовней не сразу это осознали. — Хорошо, — сказал второй вагон. — А что дальше нам делать? — Я не знаю… Ждать, пока нас найдут? — А нас найдут? — Всегда находят, даже если мы этого не хотим. Прошло три часа, солнце полностью скрылось за горизонтом. Темнота, словно вязкая смола, обволакивала пространство, высасывая из него все краски. Где-то негромко ухала сова. — Мне страшно, — сказал третий вагон. — Мне тоже, — ответил второй. — Терпеть не могу темноту. И лес. И лес в темноте. — Почему нас не спасают? Нам же страшно! За неимением иных вариантов, они решили подождать еще, но никто не приходил. Вредные вагоны боялись темноты и шуршания подлеска, когда ночные животные шныряли туда-сюда. Они боялись скрипа ветвей, потревоженных ветром, и уханья совы. Иногда они боялись даже звуков собственных голосов, когда кто-то из них начинал говорить, чтобы разрядить обстановку. Но больше всего они боялись, что их оставят здесь навсегда. — Я скучаю по глупым паровозам… — сказал третий вагон. Товарищи его поддержали. — Да, ездить намного приятнее, чем стоять здесь. — Эй, вы слышали? Первый вагон, единственный, кто имел широкий обзор на тонущую во тьме дорогу, испуганно уставился вперед: там виднелся слепящий свет, рассеянный густой белой пеленой. — Надеюсь, это не какой-нибудь монстр…

***

Солнце покинуло небосвод, забрав теплые и яркие лучи. Темнело так быстро, что Перси не сразу заметил, что наступил вечер: он так умаялся на манёврах, что совершенно забыл о времени. Эдвард долго и терпеливо показывал Перси, что и как делать, чтобы тот не забывал азы даже во время сильного нервного напряжения, которое так часто бывает в час пик. Когда Эдварду пришлось вновь уехать, оставив Перси одного на работе, тот пообещал, что все будет в порядке. Все было в порядке. Перси самоотверженно работал целый день, делая все так, как ему показали, больше не вызывая путаницу. Он действительно гордился собой. Все, что ему было нужно — спокойствие и хорошие советы. Эдвард говорил, что еще немного — и Перси будет знать о вагонах столько же, сколько и он. Это невероятно воодушевляло. Но сейчас зеленый локомотив мечтал лишь о том, как он поедет в депо и заснет. Толкнув последний отцеп на запасную колею, где тот будет дожидаться утра, Перси остановился на развилке, чтобы перевести пар, прежде чем отправиться в депо Тидмат. Он не любил находиться на улице в ночное время суток — маленький паровозик побаивался темноты. — Перси, подожди, не уезжай! — Да, сэр? Этот голос он узнал сразу: звал не кто иной, как Толстый инспектор, который через секунду появился в поле зрения, вышагнув из-за левого борта. В какой-то момент у Перси ком застрял в воронке: а что, если начальник хочет наказать его из-за утренней путаницы? А если он отправит его обратно в мастерскую? Или продаст неизвестно куда? Перси безумно испугался, стараясь придумать хоть какое-то оправдание и убедительные доказательства, что он такого больше не допустит! Сэр Топхэм Хэтт не заметил замешательства подчиненного, озвучив причину своего прихода в столь поздний час. — Перси, пожалуйста, возьми аварийный поезд, и забери Билли около станции Торирэк на ветке Томаса, — вздохнул Толстый инспектор, теребя пальцами лацкан черного пиджака. — Я понимаю, что сейчас вечер, но Билли сошел с рельс. — Билли не пострадал? — Нет… — он покачал головой. — Ох уж этот Билли… что не поездка — грубое нарушение! Ах, ладно. Поставь его на колею, Перси, я на тебя надеюсь. — О, да, конечно, сэр! — Перси несказанно обрадовался, что его не ругают, а просят помочь. Всю усталость как штоком сняло. — Я помогу Билли! — Молодец, Перси, — толстяк добро улыбнулся. — Ни секунды не жалею, что выбрал именно тебя — ты очень полезный паровоз. Перси счастливо засвистел, выпуская из трубы белый дым и трогаясь с места. Толстый инспектор проводил его взглядом, радуясь такому энтузиазму. Разговор об утреннем инциденте, приведшем к опозданию экспресса и доставки груза из порта, он решил отложить на потом.

***

Торирэк — крошечная станция, располагающаяся у подножья небольшого холма. Любопытная специфика: линию пересекало множество давно заброшенных побочных веток, про существование которых почти никто не знал. Перси мало интересовали все эти особенности — он стремился побыстрей выполнить задание. Когда Перси нашел Билли, тот громко чертыхался, намертво погрузившись колесами в сухую землю. Он и еще два пустых вагона-цистерны из дюжины сошли с рельс, но не перевернулись на бок, что крайне облегчило процесс их возвращения на колею. — Как так вышло, Билли? — поинтересовался Перси, когда стропы крана аварийного поезда отцепились от паровозного бруса. Теперь оранжевый локомотив крепко стоял на всех шести колесах. — Это все этот глупый Эдвард виноват! Почему он не предупредил меня, что вагоны могут сбить меня с пути?! — выпалил Билли. — Он вроде предупреждал… — Чушь! Я бы запомнил! Всё, я больше не хочу терять здесь время — мне пора ехать. Перси закатил глаза на непробиваемое упрямство собрата и еще раз дозором осмотрел состав. Внезапно он заметил, что троих вагонов не хватает. Тех самых утренних террористов. Их Перси запомнил особенно хорошо. — Билли, а где те вредные вагоны? — Ась? — он недоуменно покосился на товарища, пока до него не дошло, о чем тот говорит. — А, эти паршивые тележки… Они отцепились, когда мило столкнули меня на землю, и куда-то укатились. — Что?! — занервничал Перси. — И когда ты собирался мне это сказать? — Никогда. Это не твое дело. — Но их надо найти! Тебя накажут за халатность! — Пф, я жертва обстоятельств. Они виноваты — пусть ночуют там, куда их занесет! Перси собирался поспорить, заставив-таки Билли выполнить его работу до конца, но друг нерешительно замер. В его голове медленно собирался паззл: Эдвард говорил, что мстительные вагоны могут навредить кому угодно, если относиться к ним грубо. Перси сегодня вел себя несдержанно и жестко, поэтому вагоны отомстили Билли из-за него! Зеленому паровозику стало стыдно: в этом Билли действительно не виноват, он не обязан гоняться за беглецами. — Я… я найду твои вагоны за тебя, Билли. — Правда? — удивился тот. — Я же тебе ничего за это не должен? — Нет…  — Отлично! Тогда я поехал. — Хорошо, только загляни в мастерскую на всякий случай. — Не смей мне указывать, Перси! — разгорячился Билли и недоброжелательно попыхтел прочь, таща свои пустые цистерны. — Я сам во всем разберусь. Перси фыркнул, отпустив вспыльчивого собрата с миром, и взялся за дело: он поставил аварийный поезд на один из тупиковых путей — на случай, если вагоны перевернулись, и их придется ставить на рельсы — и помчался по линии Билли. Вагоны отцепились, покатившись с горки, но вряд ли уехали слишком далеко. В случае благополучного исхода поиска — аварийный поезд можно будет забрать по пути домой. Ехать пришлось около пятнадцати минут. На улице совсем стемнело: пришлось включить фонарь, чтобы осветить себе путь. Вагонов все не было и не было, и Перси начал нервничать. Куда они делись? Так бы он и ехал неизвестно куда, если бы не услышал голоса, доносящиеся откуда-то из кустов, плотно растущих около обочины. Сначала Перси испугался: странные звуки и темнота — очень плохое сочетание. Желание сдать назад и поскорее убраться отсюда взяло бы верх, не узнай он эти противные писклявые голоса. Фонарь осветил старый боковой путь, ведущий куда-то в чащу. Собравшись с силами, Перси поехал туда на свой страх и риск: старые ржавые рельсы ерзали под колесами, а покрытые грибком шпалы опасно хрустели под его весом. Но в конце пути он получил свою сомнительную награду. — Так вот вы где! — обрадовался Перси, когда в свет фонаря попал первый из трех потерянных вагонов. Вагоны утихли, прищурившись от яркого света, рассматривая зеленый танк-паровоз, обрамленный белой пеленой. Перси показалось, что они выглядели весьма напуганными, и он их даже пожалел, пока первый вагон не заговорил с собратьями. — Эй, это не монстр. Хотя такой же зеленый и уродливый. Остальные два залились смехом так, словно минуту назад их колесные пары не тряслись от страха. Перси нахмурился, но постарался сдержаться, чтобы не усугубить ситуацию. — Вы такие глупые! Столкнули Билли с колеи, потерялись, а теперь еще и обзываетесь? — Билли сам виноват! — заявили они хором. — Все паровозы виноваты, что не дают нам покоя. — Как можно творить подобное, не слушая, что вам говорят? — Ты сам не слушал, что тебе говорили по поводу отношения к нам! — синхронно заявили вагоны, обижено надув щеки. Скольких бы усилий это не стоило, но Перси сменил гнев на милость — он действительно не слушал. Но сейчас он решил все сделать правильно. Возможно, извинись он перед ними, то они успокоятся? — Слушайте, мне очень жаль, что я вас толкал. — Нам все равно, жаль тебе или нет — ты все равно глупый зеленый паровоз, который не способен запомнить простые вещи. Нет, это стало последней каплей. Кажется, Билли был прав — этих грузовых негодяев стоило оставить здесь на веки вечные… Вдруг Перси осенило: нужно показать им, что он принимает решение, а не они. Он решает, останутся ли они здесь или поедут домой. — Зато я помню, что вы любите, когда вас оставляют в покое, — Перси надел на лицо маску абсолютной серьезности, заведя двигатель и не спеша сдавая назад. — Поэтому я оставлю вас в покое недельки на две. Может быть, про вас никто и не вспомнит. Вагоны наблюдали за ним, считая, что он врет. Но когда круглый зеленый корпус почти скрылся за ветвями деревьев, они поняли, что он серьезен. А оставаться здесь не хотелось. Ни на две недельки, ни на одну. Вагоны решили действовать, временно забыв о желании устраивать хаос. — Нет, не оставляй нас! Мы боимся темноты. — В таком случае очень обидно, что у вас нет фар. — Перси! — позвал первый вагон. — Извини нас! Локомотив остановился, с шипением выпустив пар, и взглянул на перепуганные вагоны, которых без света фонаря медленно поглощала мрачная ночь. Кажется, на этот раз он все сделал правильно. — Хорошо, — согласился Перси, ликуя про себя. — Я заберу вас. Но, чур, не шалить! — Не будем шалить, не будем! — хором пропели вагоны, на этот раз без привычных ноток издевки. Перси оставалось лишь надеяться, что они его не обманут. В противном случае аварийный поезд понадобится ему самому.

***

В депо Тидмат все уже давно спали, кроме Генри, который уехал на доставку рыбы. Взволнованный Перси заехал на поворотный круг, дожидаясь, когда он остановится напротив его депо. Сна не было ни в одном глазу — маленький зеленый локомотив был слишком возбужден, чтобы спать. Ему хотелось поделиться всем произошедшим с кем-нибудь из друзей. Ближайшим другом был Эдвард. — Эдвард, Эдвард! — звал Перси, косясь на соседнее место. — Ты спишь? — Что? — он сонно отозвался, с трудом открыв глаза. — Я пытаюсь, Перси. Что случилось? — Я должен кое-что рассказать! — А до завтра это не подождет? — Нет! Я не могу уснуть. — Посчитай вагончики перед сном. — Эдвард, разговор как раз касается вагончиков! — Ох, — Эдвард выдохнул, окончательно проснувшись. — Я весь внимание… И Перси поведал ему о случае с вагонами. И о том, как он забрал их с закинутой боковой ветки, применив хитрость. Но то, что поразило юнца больше всего — это поведение вредных вагонов. Они вели себя, как паиньки, не пытаясь столкнуть его даже на холме, и не дразня. — Такого еще не было, Эдвард, — продолжал Перси. — Они слушались меня! И, когда я довез их до станции, даже пообещали, что будут вести себя хорошо! — Перси, — начал старый локомотив, немного подумав, — я бы на твоем месте не радовался раньше времени. Вредные вагоны крайне непредсказуемы и могут забыть о твоей услуге. Зеленый паровозик изменился в лице и погрустнел. Выходит, он ничего не добился, и вредные вагоны продолжат его подтрунивать… — Значит… все было зря? — Нет, что ты, — Эдвард сожалел, что расстроил Перси. Стоило быть деликатнее, чтобы не ранить нежную, наивную натуру. — Я просто пытаюсь сказать, что один случай не изменит их, заставив перестать бунтовать. Тем не менее, ты определенно на правильном пути. — Они… меня зауважают? — Точнее — станут доверять и начнут подпускать к себе. Возможно, придумают менее обидную кличку. Перси подумал и решил, что и это хорошо. Работать станет намного спокойнее, если ему, по крайней мене, не будут ежесекундно мешать. — Лишь бы такого, как сегодня, не устраивали…  — Не бойся, — подбадривал Эдвард, радуясь маленькой победе Перси над самим собой. — Вот увидишь, уже завтра на сортировочном дворе тебе работаться будет намного проще, чем сегодня. — Да, — замечтался Перси, разглядывая усеянное звездами небо. — Было бы неплохо. Он зевнул. Наконец огонь погас, вода в котле испарилась, а ее место заняла чудовищная усталость. — Поспи, Перси, — посоветовал Эдвард. — До завтра нам всем нужно отдохнуть. Перси послушался, закрывая глаза. Вагончики он успел сосчитать лишь до трех перед тем, как провалиться в сон.