Гарри, Драко и Кубок Огня

2. Для четвертого курса перечень и количество часов изучаемых дисциплин по сравнению с тем, что было в прошлом учебном году, в очередной раз подверглись изменениям. Традиционные, самые важные предметы – Зельеварение, Трансфигурация, Защита от темных искусств, Чары и Заклинания – не изменились, то есть они присутствовали в расписании в том же объеме. Точно так же сохранили свои позиции История Магии, Гербология и Уход за магическими животными. Прорицания (о, чудо!) с этого года стали необязательным, факультативным предметом. Его изучали только те, кто хотел заниматься этой, так сказать, наукой после окончания школы, а также те, кто не нашел других более интересных им факультативов. Дирекция вместе с Попечительским советом утвердили обязательный минимум часов, которые должен посетить каждый ученик определенного курса. Обязательных предметов на этот минимум не хватало, потому каждый должен был выбрать хотя бы один факультатив. Гарри и Драко по совету Люциуса вместо уроков у Сибиллы Трелони продолжили ходить на факультатив по латинскому языку. Знание его пригодится, если придется в будущем разбирать старые рукописи. До какого-то момента все волшебные книги в Европе писались исключительно на латыни. Преподавала латынь, кстати, Жюли Бланш – их учитель французского языка, его в расписании с этого года стало чуть меньше. Еще у четвертого курса уменьшилось количество часов занятий Арифмантикой и Астрономией. Сделано это было для того, чтобы освободить место для новой науки – Алхимии. Именно с нее, так получилось, начались у слизеринцев четвертого курса уроки в первый день учебы. Преподавал Алхимию в Хогвартсе Геркул Халк – крупный мужчина, имевший телосложение кузнеца и мощные, жилистые руки. Впрочем, это и не удивительно – он частенько в свободное от преподавания время пропадал в мастерской, расположенной рядом с учебным классом. Там он плавил металлы, делая новые сплавы или добиваясь чистоты определенного материала, затем ковал слитки, меняя их свойства. Хотя у четвертого курса каких-либо практических занятий в учебных планах пока не предусматривалось. Как объяснил профессор, в этом году они должны были усвоить только теоретические основы этой науки. Под этим подразумевалось знание основных элементов, из которых состоят предметы неживой природы, и их свойств. В этом плане Алхимия очень напоминала магловскую неорганическую химию. Но вот о чем маглы точно не подозревали, так это о существовании магических металлов и драгоценных камней. Обычные с виду золото, серебро, медь, железо, а также алмазы, рубины и многое в том же роде, добытые в магическом континууме, имели совсем иные, особые свойства. Магия изначально была как бы вплетена в структуру твердого тела, поэтому свойства их разительно отличались. С магической точки зрения, конечно. К примеру, магическое серебро имело туже температуру плавления, что и обычное. Но из обычного серебра сделать тот же порт ключ было практически невозможно, не затратив предварительно много сил и времени (и то с сомнительным результатом), а на магическое серебро пространственная магия ложилась без особых усилий. А вот волшебные драгоценные камни являлись своеобразными аккумуляторами магической энергии, которую потом можно было направлять на освещение, работу сантехники, поддержание определенной температуры в помещении и многое другое. Поэтому никакое серьезное строительство зданий без них было невозможно. Обо всем этом поведал профессор Халк на вводной лекции, особо подчеркнув важность его науки для тех, кто собирается по окончании школы создавать всевозможные артефакты. Какие-то простенькие образцы школьники смогут попробовать сделать и сами, но уже на седьмом курсе. Пока же стоило начать с базовых знаний, то есть с той же самой химии. Слизеринцам повезло в том смысле, что на Алхимию им выпало ходить с четвертым курсом Рейвенкло. Ученикам этого факультета неплохо давались точные науки, они не тормозили, пять раз переспрашивая элементарные вещи, как хаффлпаффцы, и не пререкались с преподавателем, как излишне впечатлительные гриффиндорцы. Именно с ними у Слизерина проходил второй урок. Для этого пришлось выйти из школьного замка. Хагрид предпочитал вести свои занятия на свежем воздухе. Только когда окончательно вступала в свои права зима, погода в сильной степени портилась, уроки переносились в старый кабинет колдозоологии. Но подобное даже зимой случалось редко. Обычно великан встречал учеников около своей избушки. После этого он иногда вел всех куда-нибудь к опушке Запретного леса, где демонстрировал очередное чудо волшебной природы, как было во время урока, на котором они изучали гиппогрифа. Если же зверюшка уродилась мелкой, то обычно знакомство с ней и подобие лекции проходило непосредственно у домишки, где Хагрид жил. На этот раз, промесив грязь на раскисшей от дождей тропе, слизеринцы увидели у хижины лесника своих сокурсников с Гриффиндора, сгрудившихся около каких-то приличного размера корзин. Судя по брезгливому выражению лиц тех, кто успел заглянуть внутрь, там находилось нечто мерзкого вида. И правда, животные выглядели, как некое подобие омаров, которых выцарапали из их панциря, оторванные ноги при этом приставили в самых неожиданных местах, а о голове вообще забыли. У половины тварей имелось нечто напоминающее скорпионье жало. Скорее всего, соприкосновение с ним тоже не сулило ничего приятного. – Это малыши соплохвостов, – радостно объявил Хагрид, – они только что вылупились. Так что вы можете их вырастить. Это, значит, будет как бы ваш школьный проект – стало быть по Уходу за волшебными животными. – А какая от них польза? – поинтересовался Драко, забыв о том, что на уроках у великана инициатива наказуема, и придется самому узнавать все подробности жизни столь гнусно выглядящих тварей. – И чем они питаются? – Ну, э-э-э… Великан явно не знал ответов на эти вопросы. – Я еще пока сам не очень… Я приготовил для них кусочек ужа, лягушачьей печени, опять же муравьиных яиц. Вдруг что-то из этого им понравиться. – Так, вначале гной, теперь лягушачья печенка и эти… – В группе гриффиндорцев послышалось недовольное ворчание Шеймуса Финнигана, к мантии которого был прикреплен трилистник клевера, до сих пор не увядший. Фразу о гное слизеринцы не поняли, но с общим настроем реплики были полностью солидарны. Малфой же с Поттером переглянулись, вздохнули и Драко пообещал непрофессиональному преподавателю: – Мы с Гарри посмотрим в библиотеке и сделаем к следующему разу сообщение об этих самых соплохвостах. Что они едят, чем известны и все такое. – Надо бы еще и клетку для них смастерить, чтобы не так тесно было малышам расти. – Хагрид, кажется, думал, что доброта его друзей безгранична. Гарри и Драко, конечно, понимали, что расположение к ним великана еще не раз пригодится, но вот тратить свободное время на клетку для уродцев… Гарри вовремя нашел выход из столь щекотливой ситуации: – А, может, стоит лучше обратиться к Филчу и эльфам, которые ему подчиняются. Не уверен, что эти… малыши не разбегутся из сделанных нами клеток. Мы, в общем, мастера еще те. – Ой, и правда. Это выход… В этот момент один из малышей выпустил из-под хвоста струю чего-то мутного и газообразного вперемешку с искрами. Видимо, соплохвост был еще слишком маленьким, потому смесь не загорелась, но стоявшая близко от корзины Лаванда Браун с визгом отскочила в сторону. В воздухе отчетливо пахнуло запахом тухлых яиц. Сами твари тоже не благоухали, их запах напоминал слегка пропавшую рыбу. Вот что было хорошо в уроках Хагрида, так то, что они очень редко длились положенные полтора часа с десятиминутным перерывом посередине. Как только все девочки и мальчики, по его мнению, в достаточной мере насладились лицезрением столь чудных тварей, преподаватель отпустил учеников обоих факультетов. Так что Гарри и Драко успели забежать до обеда в библиотеку. Книжку, где нашлось более-менее полное описание соплохвостов, они взяли для последующего изучения в студии их общежития. До следующего занятия у Хагрида еще оставалось время. А непосредственно в читальном зале они решили ознакомиться с обзором крупнейших магических школ Европы. Брошюрка им досталась довольно потрепанная. И то было хорошо. Как объяснила мадам Пинс, уже почти половину подобной литературы, имеющейся в библиотеке, успели расхватать желающие больше узнать о Турнире Трех Волшебников и о школах, откуда в Хогвартс прибудут гости. Кое-кто ради этого даже пожертвовал завтраком. Времени было не так много, поэтому первые главы, повествующие об истории волшебного образования в Европе, Гарри и Драко пропустили, остановившись на разделах, посвященных тем школам, которые непосредственно интересовали подростков. Описания крупнейших европейских школ располагались в алфавитном порядке. Поэтому начали с французов. Школа «Бобатон» находилась где-то в Пиренейских горах на юге страны. Основана она была примерно на полстолетия раньше Хогвартса. Четверка Основателей некоторые идеи, которыми они руководствовались при строительстве школьного замка и формировании учебных традиций, почерпнула именно у французов. Исторически так сложилось, что помимо детей французских граждан в Бобатоне учатся также выходцы из других стран юга Европы, где господствуют романские языки – Испании, Португалии, Италии. Хотя за последнее столетие иностранных учеников стало значительно меньше. Национальные школы магии в достаточной степени развились и стали пользоваться авторитетом у местных волшебников. В отличие от Хогвартса Бобатон являлся школой-академией. Лучшие ученики после выпуска оставались еще на несколько лет, чтобы стажироваться у профессоров и в конечном итоге получить звание Магистра по той или иной науке. Картинок в брошюре не имелось, но ее авторы просто не находили слов, чтобы описать красоту архитектуры здания Бобатона, а главное – его внутренних интерьеров. Дурмштранг, и правда, являлся немецкой школой. Хотя, как стало ясно из описания, не все было так просто. Располагался он среди горных лесов Тюрингии на землях, на которых в пору создания школы (а произошло это примерно лет за сто до основания Хогвартса) господствовали славянские племена. В магловском мире всех славян Восточной Германии, кроме маленькой группы лужицких сербов, ассимилировали или изгнали с их земель, а в мире волшебников они сохранили важные позиции. Это наложило свой отпечаток на историю этого очага культуры и образования. Хотя формально школа «Дурмштранг» подчинялась Министерству образования Магической Германии (во всех не англоязычных странах волшебные правительства и их подразделения назывались нормально), но собственно немецкоговорящих учеников там было меньшинство. Таковые предпочитали школу при Университете Магического Гейдельберга или другие меньшие по размеру школы. А в Дурмштранге немецким было только название, языком преподавания являлся старославянский (западный его вариант). Поэтому школа долгие века являлась центром притяжение малых славянских стран и народов этого региона, у которых не хватало сил создать собственную мощную школу магии, как это сделали, к примеру, в Польше или России. Теперь понятно было, как там оказался болгарин Виктор Крам. Магическую Германию такое положение дел устраивало. Благодаря Дурмштрангу правительство этой страны имело своих агентов культурного влияния на огромной территории, населенной разными народами. Чтобы подготовить эту разношерстную компанию к обучению на уже мертвом языке, школьники в Дурмштранге полгода вынуждены были учить только язык, а только потом приступать к изучению магических наук. Поэтому обучение в школе длилось на год дольше. И в Бобатон, и в Дурмштранг принимали детей после одиннадцати лет. Так что в этом, наверное, точно имелся какой-то смысл. На обед Гарри и Драко немного опоздали, но длился он целый час, так что это было не страшно. Им даже не пришлось слишком быстро работать челюстями. А еда на столе появлялась только после того, как кто-то садился за стол – свежая и горячая. После обеда слизеринцев ждал поход в теплицы. Там с этого года вместе с хаффлпаффцами их ждало изучение магических растений. С магловскими лекарственными травами, наконец, было покончено. В этой огромной теплице они еще не бывали. Мадам Спраут по своей привычке даже не сочла нужным провести хоть какую-то вводную лекцию, а сразу повела учеников двух факультетов к грядкам, на которых росло нечто, в котором с первого взгляда было трудно заподозрить растение. Больше всего оно напоминало букет из нескольких гигантских толстых червей или слизней, воткнутых головами в землю. Тело этих «червей» было усеяно белесыми припухлостями, полными какой-то жидкости. – Бубонтюберы, – в жизнерадостности преподаватель Гербологии могла посоревноваться со своим «колдозоологическим» коллегой. – Сейчас вы будете собирать с них гной. Только обязательно наденьте перчатки из кожи дракона, а то при попадании на открытые участки кожи гной бубонтюбера вызывает сильные ожоги. Вот они лежат на стеллаже. Работы для вас осталось немного, утром в начале этой грядки уже поработали ваши однокурсники с Гриффиндора и Рейвенкло. – Гной? – недоверчиво переспросил Захария Смит. – Совершенно верно. – Улыбнулась ученику своего факультета Спраут. – Это очень ценный ингредиент для изготовления разнообразных зелий. К примеру, одним из них можно вылечить юношеские прыщи. В отличие от ингредиентов из магловских растений, эти зелья смогут лечить и прыщи, вызванные проклятием. Содержимое вот этих мешочков обычно называют гноем. Вот теперь стала понятна фраза Финнигана о гное. Выглядело это занятие, правда, мерзко, но ничего особо трудного в нем не было. В одной руке держишь что-то вроде колбы, другой надавливаешь на «фурункул», он лопается выстреливая нечто белесое, похожее на гной. Слышится запах бензина, мутная жидкость стекает по стеклянной стенке, постепенно накапливаясь на дне колбы. Гарри в очередной раз задался риторическим вопросом, какова польза для школьников от таких вот занятий. На этот раз мысль пошла дальше, и он не удержался и спросил тихонько у работавшего неподалеку Драко: – А куда деваются все добытые нами ингредиенты? Ладно, какая-то часть идет на зелья для школьного лазарета. А остальные? Их явно добывается больше, чем нужно. Малфой пожал плечами: – Ты забыл о том, что некоторое количество ингредиентов портят ученики на уроках зельеварения. А еще, я думаю, Хогвартс с успехом приторговывает растительными ингредиентами. Затраты на их добычу минимальные. Школьники и ухаживают за растениями, и сами собирают сырье. И плату за это не получают. Гарри и Драко направлялись на ужин, когда в коридоре около Большого зала наткнулись на Аластора Муди. И хотя преподаватель не просил их остановиться, а только уставился на них этим своим волшебным глазом, подростки замерли, ожидая, что их о чем-то спросят. – Гарри Поттер. – Констатировал странный профессор; к радости слизеринца фразы о «Том Самом Мальчике» не прозвучало. Потом Муди перевел взгляд на Драко. – А это, полагаю, Малфой младший собственной персоной. – Не самый младший, у меня есть брат, которому скоро исполнится два года, – Малфой решился поправить мужчину, хотя догадывался, что грозному аврору в отставке это не понравится. И правда, Муди почему-то зловеще усмехнулся: – Узнаю наглую семейку предателей. Передай своему папаше, что я присмотрю за его сынком… Не самым младшим… А деканом у вас Северус Снейп, я так полагаю? Подростки только кивнули в ответ. – О, старый знакомый! Надо будет сегодня к нему заглянуть после ужина. Давно мечтал увидеть дружищу Северуса. Не кивнув даже на прощанье, отставной аврор развернулся и пошел куда-то в боковой коридор. Вечером Драко вышел на связь с отцом и пересказал этот эпизод и слова Муди. Люциус нахмурился: – Странно, мы с Муди практически не пересекались… Пара личных встреч – и то в присутствии других людей. Я понимаю, что он ненавидит всех бывших и нынешних сторонников Темного Лорда, но почему такое пристальное внимание именно к нашей семье? А еще эта фраза о предателях… Но вот если посмотреть на это в другом свете… Ладно, присмотритесь к нему внимательнее. И на всякий случай будьте с Гарри предельно осторожны в словах и действиях в его присутствии. Выполнить это наставление Гарри и Драко смогли через несколько дней, когда и до них дошла очередь побывать на уроке Защиты от темных искусств у нового преподавателя. В этом году напарниками слизеринцев вновь были гриффиндорцы. Ученики обоих факультетов сидели на своих местах и с некоторым трепетом ждали появления профессора, которого пока в классе не было. Но вот из коридора донеслось клацанье протеза и в комнату вошел пожилой мужчина, тряхнув гривой седых волос. Он грозно оглядел класс. На столах у некоторых учеников лежали приготовленные заранее учебники. Муди презрительно скривился, после чего брезгливо произнес: – Можете убрать их. Я буду учить вас не по книжкам. – Постучав указательным пальцем по лбу, он добавил, – в этой голове хранится гораздо больше знаний, которые будут вам полезны. Преподаватель взял со стола классный журнал и начал перекличку. Каждый раз он вглядывался в ученика, словно сканировал его, досконально изучая всю его подноготную. К Поттеру и Малфою он в этот раз не цеплялся и никак их среди остальных присутствующих не выделил. – Ну, хорошо, – заявил Аластор Муди, когда с этим было покончено и журнал был отложен в сторону, – я прочел письмо вашего бывшего преподавателя мистера Люпина, в котором он охарактеризовал каждый курс, а также те темы, которые вы успели с ним изучить. Я осведомлен, что вы кое-что знаете о боггартах, ликантропах и болотных огнях. Это звучит замечательно, но вы, как оказалось, совершенно ничего не знаете о заклинаниях темной магии. Восполнением этого пробела мы сейчас и займемся. Причем, начнем с самого главного. Темные заклинания или, как их часто называют, проклятия бывают разной силы. Те, о которых я сейчас буду рассказывать, по мнению Министерства, должны оставаться вам неизвестными, пока вы не станете старше. Но всё дело в том, что если к вам подойдет темный волшебник и попытается вас проклясть, вы ведь не станете плакать и причитать: «Простите, уважаемый господин, но вам придется подождать, пока мне не исполнится шестнадцать лет». Тьфу! Выражения лица мужчины красноречиво говорило о том, что он думает о такой позиции Министерства. – Итак, кто знает, какие заклинания считаются непростительными и наиболее тяжело караются магическим законодательством? Слизеринцы дружно проигнорировали этот вопрос. Уж им хвастаться знанием темных заклинаний никак не пристало. – Ну, – неожиданно для класса первым отозвался Рон, – отец говорил о таком проклятии, как Империус. Многие темные волшебники несколько лет назад оправдывались тем, что творили разные непотребства под воздействием этого проклятия. – Ваш отец, юноша, был абсолютно прав. Вы ведь Уизли? Ваш отец – Артур Уизли. Он комментировал недавно для газеты… хе-хе… происшествие, случившееся после финала Кубка Мира по квиддичу. Я читал эту газету. Вы на него немного похожи внешне. Да, это заклинание доставило много бед Министерству. С кряхтением мужчина наклонился и достал из-под лестницы, которая вела в комнату, где обычно жили преподаватели Защиты, нечто напоминающее пустой аквариум из прозрачного материала, а также корзину. Пользуясь какой-то странной – необычно короткой и тонкой – волшебной палочкой он выудил из корзины довольно крупного паука, который, попав в стеклянную клетку, в растерянности стал бегать от одной стенки к другой, не в силах выбраться на свободу. – Это акромантул. Совсем малыш. Мне повезло, и я обнаружил целое гнездо этих тварей в Запретном лесу. Пришлось прогуляться как-то вечерком. А я уже думал о том, кого использовать в качестве наглядных пособий. Важной особенностью заклинаний, о которых мы сегодня говорим, является их принадлежность к ментальной магии. К примеру, заклинание Империус, о котором мы уже упомянули, позволяет нам руководить действиями кого-либо, отдавать ему приказы, которые будут послушно выполняться. Но трудно воздействовать на мозги того, кто… хе-хе… мозгов вообще не имеет. Акромантулы в этом смысле – то, что надо. И разум, хоть и примитивный, но имеют, и не жалко их. К тому же – родители их жалобу в Министерство не напишут… Муди обвел взглядом класс, как бы намекая на то, кто бы выступил в качестве подопытных кроликов, если бы не это прискорбное обстоятельство. А Гарри и Драко подумали, что видят подтверждение того, что давний питомец Хагрида не только живет, но и процветает. – Малыш пока не сильно развит, но простейшие команды выполнить сможет. Прелесть заклинания Империус еще и в том, что их не надо озвучивать. А акромантулы к тому же изначально способны улавливать ментальные команды. Империо! – Заорал профессор, направляя палочку на паука. После этого он с минуту гипнотизировал жертву взглядом. Как только он кончил это делать, паук сдвинулся с места. Дойдя до стенки, он, как настоящий часовой, взмахнул лапками, развернулся и зашагал к противоположной стене аквариума. Когда он повторил этот цикл несколько раз, стало ясно, что его действия продиктованы чужой волей. У кого-то в заднем ряду не выдержали нервы, и он едва слышно хихикнул. – Смешно? – Взвился отставной аврор. – А если бы я применил это проклятие к вам? ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! Последнюю фразу профессор просто рявкнул. Она выглядела, честно говоря, абсолютно неуместной. Неудивительно, что почти весь класс при этом нервно подскочил – каждый на своем стуле. – Кто знает еще темные заклинания? – Тем временем Муди продолжил свой странный урок. Руку на этот раз поднял Лонгботтом. Получив от преподавателя разрешение говорить, Невилл произнес: – Есть такое заклятие – Круциатус. – О, да! Лонгботтом – ведь я не ошибся? – знает, о чем говорит. Не вдаваясь в разъяснения, почему он считает, что этот ученик должен знать о таком мерзком заклинании, преподаватель вновь направил палочку на бедного паука и негромко, но очень четко произнес: – Круцио! Юный акромантул прижался брюшком к дну аквариума, лапки его при этом дрожали, словно у наполовину разумного паука случилась истерика. Если бы у него была возможность, паук бы закричал, но увы, даже акромантулы безмолвны. – Боль! Всепоглощающая боль! Вот, что испытывает это существо в этот момент. – Муди странным образом словно наслаждался тем, что сейчас происходило на глазах у изумленных подростков. – Зная, как применить это заклинание, вам не нужно угрожать жертве ножом, чтобы она выдала свои секреты. Вам нет нужды загонять иголки под ногти или зажимать в тиски гениталии вашего противника. – Прекратите! – В классе раздался крик Гермионы. Все обернулись в ее сторону, но она в этот момент смотрела не корчащегося от боли паука, а на Лонгботтома, которые стал бледным, как полотно. Профессор едва заметно скривил лицо, но взмахнул палочкой, отменяя заклинание. Акромантул перестал дергать лапками, но вставать на них не спешил, все еще находясь под воздействием болевого шока. – А кто знает еще одно заклинание из этой серии? Мужчина при этом смотрел на Поттера, словно намекая, что уж он-то должен знать. Но так как Гарри упорно молчал и отвечать не торопился, Муди пришлось обратить внимание на робко поднятую руку Грейнджер, которая пришла на выручку другу. – Авада Кедавра, – негромко произнесла девочка, когда ей дали слово; она, кажется, боялась, что заклятие может сработать даже в этом случае. – О, да! Последнее, самое худшее. – Едва заметная улыбка скривила и без того неровный от шрама рот мужчины. – Авада Кедавра… Заклятие смерти. Все затаили дыхание, догадываясь о судьбе бедного паука. И Муди не заставил себя ждать Он встряхнул аквариум, заставив акромантула пошевелится и даже сделать несколько шагов, чтобы продемонстрировать ученикам, что предыдущее заклинание не убило его, что паук все еще жив. Но продолжалось это недолго. – Авада Кедавра! – Заклинание прозвучало подобно карканью ворона. Вспышка зеленого света вылетела из палочки, акромантул, застигнутый в движении, рухнул на дно аквариума бездыханным, так и не завершив шаг. – Все чисто, красиво. Никакой крови. И заметьте – никакого сопротивления. За всю историю пока известен всего один человек, который якобы смог противостоять этому заклинанию. И, как вы знает, он находится в этом классе. Большинство присутствующих неизбежно скрестили взгляды на Поттере, от чего он почувствовал себя неуютно. Спасибо Малфою, которые незаметно коснулся локтем его руки, давая знать, что понимает чувства своего друга. В отличие от остальных присутствующих Гарри и Драко принадлежали к тем немногим, кто понимал, что именно произошло много лет назад в доме в Годриковой Лощине. Интересно, что об этом знал отставной аврор? Впрочем, он, кажется, был в хороших отношениях с Дамблдором и что-то мог услышать от него. Муди тем временем продолжил лекцию: – Убийственное проклятие не так просто, как кажется на первый взгляд. Вы все вместе взятые можете сейчас направить на меня свои палочки и произнести его, но я в результате даже не чихну. Чтобы выполнить заклятие надо обладать недюжинной силой магии и – главное – действительно хотеть кого-то убить. Профессор обвел взглядом класс, делая паузу, чтобы все прониклись сказанным: – Вы должны отчетливо понимать, что против этих трех заклятий, каждое из которых наказывается пожизненным заключением в Азкабане, нет защиты. Вас не спасут ваши слабые магические щиты. Нет и заклинания, которое нейтрализовало бы их силу. Знание – единственная ваша сила. Остаток урока ученики провели, записывая за преподавателем особенности того, какие последствия имеют первые два непростительных заклинания, как лучше помочь их жертве. С третьим – все и так все было понятно. Когда прозвучал колокол, означавший окончание занятия, все поспешили поскорее покинуть класс, желания что-то спрашивать у профессора ни у кого не возникло. – Лонгботтом, задержитесь ненамного, – обратился Муди к все еще бледноватому гриффиндорцу. Гарри и Драко не удержались от любопытства и после обеда написали другу по их пергаментной связи. Мол, что профессор от него хотел? Невилл написал: «Успокаивал. А еще подарок сделал. «Магические водные растения и их свойства». Книжка просто супер!» Ну хоть какая-то польза была парню от этой нервотрепки. Вечером Гарри поделился впечатлениями от урока Защиты со своим крестным отцом. Сириус некоторое время сосредоточенно размышлял. Только потом медленно заговорил: – Странно все это. Я, конечно, не был в дружеских отношениях с Аластором. Потому я не могу ручаться. Но некоторые детали из рассказанного тобой не соответствуют моим представлениям об этом человеке. Конечно, мы много лет не виделись, а люди меняются… Но все равно странно. Главное – все это ложится в нашу схему. – Блэк тряхнул головой. – Одним словом, продолжайте наблюдение. И будьте осторожны.