Мама, я не хочу умирать

Мама, у меня на ногах мозоли. Мои ноги болят, мама. По ним течёт гной и моча. Мама, я так устал, чтобы расстёгивать ширинку! Помнишь те туфли, что ты купила мне месяц назад? Я надел их на Долгую Прогулку. Они были такие красивые, но разорвались… Подошва отлетела. Они мне мешали, и я их выкинул. О, мама! мне так жаль, что я не сберёг твои туфли, не сберёг себя! По вечерам ты рассказывала мне сказки, а я всегда был принцем. Ты хотела, чтобы у меня было всё хорошо. «Пит будет писателем. Как Диккенс», — говорила ты. А я пошёл на Прогулку. А я умираю… Мама, я никогда не стану писателем… Мама, Прогулка сломала меня, как и всех. Я не исключительный, мама. Я развинтившийся, распавшийся на миллион кусков, как ваза. Я пушечное мясо. О, мама! Я даже не помню, как ты выглядишь, как тебя зовут! В голове только, как заевшая пластинка: ГАРРАТИГАРРАТИГАРРАТИ. Он хороший, мама. Он мой друг. Если Стеббинс — чёрт бы побрал этого кролика! — не помешает, он станет победителем Долгой Прогулки. Прости, что не я. Но я так вымотан… У меня три предупреждения. Ещё одно — и я отдохну. Я так хочу этого, мама! Я хочу развинтиться насовсем. Только не плачь, мама! Гаррати рассказывает нам сказку. Расскажи Кэтти тоже. Только не обо мне. О, мама! мои ноги не хотят продолжать... Мама, я иду в толпу. Они кричат не моё имя. ГАРРАТИГАРРАТИГАРРАТИ... Наверное, так и должно быть. Мама, дула винтовок холодно смотрят на меня, не так, как ты смотрела, когда я засыпал. Бах – и они пробьют мою голову, и будет много моей крови на асфальте. Через минуту, через секунду, через целую вечность…