Виктор повернулся к Юри:
— Юри…
Он вопросительно посмотрел на него, молча. Юри уверенно подошёл к нему, продолжая целовать. Виктор быстро «очнулся» и прижал японца к себе
— Я-я согласен, Виктор, я согласен! — прошептал Юри, однако его голос дрожал, будто, он был не уверен.
— Ты… ты согласился, лишь потому что, не хочешь чтобы я уходил!
— Я люблю тебя, Виктор. Я… Не хочу, чтобы ты ушёл. Я, понимаю, карма. Но… Я готов с тобой жить.
Никифоров улыбнулся, он ладонью коснулся своих губ и поцеловал Юри, но только страстно. Кацуки сразу был прижат к стене, а дверь закрыта на два замка. Виктор отстранился, он решил закончить начатое еще днем, он прильнул к шее Юри и прошептал:
— Я тоже тебя люблю.
И оставил яркий засос, услышав стон Кацуки.
— Хочу, чтобы все знали, что ты мой…
Он продолжил покрывать шею Юри засосами.
— М-мне же ещё в школу идти…
— Ты не знаешь фантазию этих школьниц, кто-нибудь положил уже на тебя глаз.
Он поднял руки Кацуки и снял с него футболку. Ребра торчали. Виктор спустился чуть ниже ключиц, которые так же сильно выделялись. Он языком провел по соску. Юри шумно выдохнул, закусывая губу.
— Тебе нравится?
Не дождавшись ответа Виктор прикусил его, так же проводя языком. Свободной рукой он сжимал другой сосок. Он продолжил играться, вызывая стоны у Юри. Наконец, ему это надоело, и он спустился ниже, целуя низ живота. Он провел языком, пресса у Юри не осталось, но и жира там особо не было.
То есть, вообще не было.
Он спустился к паху, аккуратно, чтобы не напугать Юри, стягивая домашние штаны.
Напряжение в штанах Виктора мешало, но он решил, что сначала сделает приятно.
Таким же способом он стянул боксеры, не один Виктор был возбужден, у Юри тоже встал. Кацуки мило покраснел.
— Ты такой милый, когда краснеешь.
Сейчас он не хотел медлить, поэтому губами сразу обхватил головку члена и начал посасывать. Юри чуть не упал от такой резкости.
Никифоров аккуратными медленными движениями, при этом одной рукой поглаживая бедро, принося огромное удовлетворением Кацуки, ласкал языком уретру.
Вспомнив, что Кацуки девственник, он отстранился на секунду, облизал свои два пальца и ввел один. Эротично облизал два пальца, позже введя сначала фалангу, а потом уже полностью.
Юри громко, ещё больше возбуждая Виктора, простонал, было непривычно, но чертовски приятно.
Кацуки, с добавлением второго пальца, поморщился, ему было скорее больно. Но если такого не сделать, ему будет больнее. Добавил и третий палец. Юри вскрикнул. Виктор аккуратно двигал пальцами, растягивая японца. Конечно, боль сменилась нарастающим наслаждением. Виктор стал быстрее двигать пальцами и немного играя языком с членом,
Юри почувствовал, что скоро кончит. Но как только Виктор это понял, то вытащил член изо рта, откладывая оргазм.
— Я не дам тебе кончить первым.
Юри толкнулся вперёд, но Виктор крепко держал его. Он вынул пальцы, встал, целуя японца в губы и руками обхватив его зад, поднял, заставляя обхватить его бедра.
— Д-давай… На кровати… — прошептал Юри.
— Конечно, Юри.
Виктор взял его на руку, слишком легкий. Отнеся, Виктор кинул его на кровать, нависая сверху.
— Если будет…слишком больно, скажи мне, хорошо?
Юри уверенно кивнул.
Виктор улыбнулся, он поцеловал японца. Быстрым движением переворачивая его. Он тяжело вздохнул Юри на ухо, а после чего прикусил мочку. Одна из немногих эрогенных зон Юри была как раз мочка уха. Юри негромко простонал, вызывая ещё больше возбуждение у Виктора. Он вновь ввёл два пальца, то сгибая, то разгибая их.
— В-виктор! — сорвалось с губ Юри
— Называй меня Витя…
Он двигал под разными углами. Юри начал немного двигать бедрами навстречу, принося ещё больше удовольствия. Не найдя простату, Виктор чуть расстроился. Он решил, что растягивать Юри уже достаточно.
Он прошептал на ухо Кацуки:
— Будет немного больно…
— Я все вытерплю.
Вдруг Юри вздрагивает: сильный тянущий спазм прокатывается по всему телу. Виктор начал входить в него.
Юри не выдержав резкой боли, вскрикнул. Никифоров быстро перехватил крик, поцеловал Юри, ведь это могли услышать соседи. Что они могли подумать?!
Он заметил, как из глаз японца полились слезы, Виктор аккуратно коснулся ладонь щеки, большим пальцем убирая слезы, а после целуя каждый сантиметр лица. Сейчас Виктор давал немного привык Юри, но через пару минут начал медленно двигаться, боясь сделать Юри больно.
Но самому Никифорову было трудно сдерживаться. Ему конечно же хотелось больше, до этого у Виктора было много девушек, но так, на одну ночь, и даже пару парней. Дело в том, что Виктор до настоящего момента не определился с ориентацией, таких обычно называют «Би». Но сейчас он точно знал: он — гей.
Кацуки было до сих пор больно, ему казалось, будто бы Виктор рвет его.
— В-виктор!
Никифоров обеспокоено посмотрел на своего, уже, жениха, снова поцеловал его, начал двигаться чуть быстрее, стараясь сделать приятнее Юри. Стон срывается с губ Кацуки, а Юри тяжело дышит, обнимая возлюбленного. Японец спустил руки на широкую спину бывшего тренера.
Быстрый толчок. Ещё один. Японце крепко сжимает спину Никифорова. Юри не знает, как сдержаться и не оставить синяков на спине Виктора. Толчки бывшего тренера стали быстрее, и теперь боль потихоньку сменилась приятным чувством. Юри никогда не чувствовал его, но та боль стоило его. Сейчас внутри бушует такой ураган. Он лишь вздыхает и случайно царапает ногтями спину Никифорова.
Юри застонал в голос от удовольствия, лаская руками спину Виктора. Ему стыдно касаться русского так, как это сделал недавно он сам. В унисон в комнате разнеслись два стона. Он прижался к японцу тесно, и ласкал член Юри в такт толчкам.
Кацуки запрокинул голову назад, одновременно выгибаясь под Никифоровым. Он смотрел на парня, не мог остановиться, ведь стоны парня приносили ещё большего возбуждения, заставляя ускориться ещё больше.
С немного припухших губ темноволосого срывались стоны, сейчас Виктор думал о том, насколько идеален Юри для него. Только для него. Он прижал бывшего фигуриста к себе ещё сильнее, Виктор кончил во внутрь Юри, целуя в губы, уже своего, жениха. Он лег рядом с возлюбленным, с небольшой отдышкой, в то же время обнимая Кацуки.
— В-виктор… — Он пытался отдышаться, это был первый раз Юри, так что большая нагрузка.
Виктор крепче обнял японца.
— Юри, я так люблю тебя…
— Стыдно… — в этот же момент, жених закрыл лицо ладоням, пряча свое красное лицо.
Виктор улыбнулся, перед ним было милое зрелище, он медленно потянулся за поцелуем и аккуратно, в то же время нежно, коснулся губ Юри.
***
Вся эта суматоха со свадьбой, изрядно помотала нервы парням, но и не только парням, а фанатам, которые не предали свою веру.
Сейчас, перед священником, на алтаре стоят двое возлюбленных. Они смотрят друг другу в глаза, наслаждаясь, но в то же время волнуясь.
— Согласны ли вы, взять в мужья, любить и в горести, и в радости, в болезни и здравии, Юри Кацуки?
Без всяких раздумий, сомнений, он на одном дыхание ответил:
— Согласен.
Юри смотрит тому, кто заставляет биться его сердце быстрее, тот кому он сделал больно. Тому, которого он любит.
— Юри Кацуки, согласны ли вы, взять в мужья Виктора Никифорова?
Он очень волнуется, даже не слушал священника, и после пару минут молчания, он ответил:
— Я буду любить тебя, всегда, Виктор. — Он искренне улыбнулся, — Я согласен.
***
— Папа! Папочка! — маленькая девочка, пяти лет кинула навстречу Виктору.
— Ты так подросла! — Виктор присел на корточки, расставляя руки для объятий.
— Я так скучала! — она крепко обняла русского, целуя его в щеку.
— Я тоже очень скучал по тебе. — он потискал её за щеки, — а где Юри?
— Он на кухне, готовит сюрприз! Ой! — она закрыла рот ладонями, — Папа просил не говорить.
Никифоров ухмыльнулся, он не был дома долго, как ему показалось. Он вернулся к своим тренировкам, но только остался в Огайо и тренировался там. Юри, не стал уходить из школы, он продолжал преподавать детям, которые, кстати, заметили, как японец похорошел, набрал вес, соответствующий ему. Они взяли из приюта ребенка, девочку четырех лет.
В дверном проеме из кухни показался сам Кацуки. Он улыбнулся и облокотился на косяк.
— Я же просил, ты обещала, что это будет наша тайна. — фигурист ухмыльнулся, — Теперь это не будет сюрпризом.
— Я правда не хотела… — Элис, а именно так звали девочку, начала стоить глазки, похоже, её этому научил Виктор.
— Ох, ладно, — он подошел к ним и присел рядом, — тогда пусть он сделает вид, что не слышал, хорошо?
— Да! Папочка, сделай вид, что не слышал!
— А волшебное слово? — Никифоров был готов умереть от умиления.
— Пожалуйста.
— Что я не слышал?
— Ну все, Виктор и Элис, бегом мыть руки и ужинать. — японец поднялся с пола, — и конечно же с победой,
дорогой!
