Автошкола строгого режима

Валера чувствовал себя птенцом, которого выпнули из гнезда в ураган, одинокого, уставшего, с горящей задницей. Прямо в большой ужасный мир. Казалось, знак «У» на крыше семерки только раззадоривал водителей: его все подрезали, сигналили, не пропускали, если он пытался обогнать остановившийся автобус, из-за чего Валера сначала нервничал, потом переживал, потом стал всех ненавидеть. Почему-то раньше такого беспредела не было! Раньше роль всех этих водителей исполнял один Диман, который сигналил всем сам, мог крутануть руль и подрезать с криками Валере «давай, давай, дави, ща пропустят», ну или махал кому-нибудь в окно, и все получалось. Он даже поглядывал назад, глуша в себе малодушные мысли разбудить гопника и спокойненько доехать куда-нибудь. Из двух зол, как говорится… Валеру удерживали только сомнения, какое зло будет меньшим: поток автомобилей, в который он не мог вклиниться, или бухой разбуженный Диман. Неудовлетворенный, злорадный и сердитый. Которого все-таки придется попросить – от этой мысли что-то сладко сжималось, посылая одновременно тревожные и томные сигналы. С другой стороны, Диман сейчас был явно не в том состоянии и настроении, чтобы чувствительное к этим сигналам место получило заслуженное. Короче, пришлось ехать самостоятельно. К концу маршрута Валера взмок с головы до ног от стресса и радовался шортам, на которых не видно было следов влаги. Футболку можно было выжимать, с руля капало. Но какими сладкими были слова «вы приехали», которыми наградил его навигатор! Валера даже ушам не поверил! Потом осмотрелся и не поверил глазам. Приехал он во двор новостройки, с газончиком, приличной детской площадкой без следов апокалипсиса и сопутствующих элементов вроде сидящих над кучками подсолнечной шелухи парней в кепариках. Он еще раз проверил маршрут, оглянулся на Диму, которого совсем разморило дорогой, и вышел. На парковке под липой стояла знакомая Нексия, которая не вполне вписывалась в ряд машин классом повыше. Валера чувствовал какой-то подвох. Он сел обратно в семерку, сунул телефон в бардачок, еще раз там поковырявшись без особого результата. Потом подцепил с пола потрепанные комиксы. Телефон из бардачка вдруг начал трезвонить так, что Валера подскочил на сиденье. При заглушенном двигателе и вне дороги звук показался невероятно резким. Валера выскочил, судорожно прихватив инструкторское чтиво вместе со своим рюкзаком и побежал за дом, остановившись только на проспекте за остановкой. Он рассмеялся над собой. И чего, спрашивается, сбежал? Потом представил, как Диман долго пытается прийти в себя и понять, где он и как он, – и заржал еще больше. Уже в такси по дороге домой Валера предвкушал следующую встречу. Дмитрий Сергеевич не сможет не оценить его способности! Доехал сам, не зная города и движения транспорта, не зная дороги! А уж как он оценит его селфи на своей мобиле! Надо было на рабочий стол поставить этот фотошедевр, запоздало подумал Валера, но теперь-то уж что… Он был в таком прекрасном настроении, что даже подмигивающая Яна, которая показывала языком, как она собирается высосать из Валерика душу, его не испортила. Яна сидела на кухне у него дома и ждала Леру для традиционной пятничной гулянки. Они начинали с легкого шоппинга, потом покатушек, ужинали где-то, плавно перемещаясь из ресторанов в клубы, и возвращались под утро. Правда, разбитый Лерин Паджеро вносил небольшие коррективы, но подруги как-то приспособились. - Пойдешь с нами? – Плотоядно улыбалась Яна. - Еще раз вызовем твоего таксиста? Ммм? - А он сегодня уже отработался! – Валера развел руками, довольный донельзя. – Я с ним уже покатался. - В смысле? – Яна подозрительно нахмурилась. - Устал Дмитрий Сергеевич, - хихикнул Валера. – День тяжелый, курсанты все соки… высосали. Яна аж рот открыла от таких пикантных подробностей. - И ты тоже?.. Высасывал? Они многозначительно переглянулись с Лерой, но Валера беззаботно пожал плечами. - Ну, как вы и учили: унизил морально, раздавил психологически, а он не такой уж и крепкий гопник оказался. Нервы сдали… старость, наверно. Ему уже лет-то сколько… Двадцать пять? Еще чуть – и четвертый десяток… Ой, Яна, я не то имел в виду. - Вот засранец! – Удивилась Лера, офигевшая не меньше подруги. - А если защекочем до смерти?! Валера решил не накалять обстановку и спешно ретировался в ванную. В том же приподнятом духе он едва дождался следующего практического занятия, предвкушая смущение Дмитрия Сергеевича, как тот будет прятать глаза, а Валера будет теперь его изводить шутками. Какими именно, Валера еще не знал, но Дима давно должен получить свое и побывать на его месте! Но Валера даже не представлял, какое разочарование его ждало: Дима просто не пришел. Его заменял флегматичный Сергей, который к концу занятия Валеру уже начал подбешивать избытком своего дзена. Он пару раз подсказал заранее перестроиться, вяло откомментировал рискованный маневр на перекрестке, пока ехали на автодром, где вообще ушел из тачки курить. Валера скучно и без единой ошибки откатал программу. С одной стороны, круто, конечно, можно не переживать больше за экзамены, но чувствовал он себя совершенно неудовлетворенным прошедшим занятием. Езда на автомобиле у него уже прочно ассоциировалась со стрессом, драйвом и чуть ли не сексуальным возбуждением, а тут тупо покатался и домой поехал. В таком отрешенном состоянии его и застали дома бездельницы Лера с Яной, и он, не пытаясь придать голосу радости, сообщил им, что над Диманом одержана полная безоговорочная победа. Инструктор-таксист теперь избегает Валеру, в школе не появляется, на глаза не показывается. Типа, спасибо, девчонки! Последнюю фразу Валера выдавил особенно язвительным тоном. И, не дожидаясь поздравлений, ушел в душ, нервно хлопнув дверью. До экзамена оставалось одно занятие, на которое Валера даже идти теперь не хотел. И на экзамен не хотел. Зачем, если на машине так скучно ездить? И этому он еще и учился?! Тоска. Лучше уж музон в уши впихнуть и книжку в маршрутке читать, чем сидеть и пялиться на дорогу… Идея насчет литературы в трясущемся на раздолбанных дорогах душном пазике все-таки вызывала сомнения, но Валера внезапно вспомнил инструкторские комиксы. Те самые, которые зачем-то спрятал в прихожей в знаменательный день своего триумфа, после чего благополучно забыл. Обложка с рисунком сисястой японской супергероини в миниюбке вызвала в нем почти ностальгическую нежность. Валера провел большим пальцем по кромке страниц, перелистывая, но вместо картинок мелькали строчки текста. Он открыл на случайном развороте, не понимая, какой смысл читать комиксы без картинок, и сразу наткнулся на изречение о том, что «беда глупости в том, что она все время начинает жизнь сначала». Прочитал Валера это голосом и интонацией Димана и, ничего не понимая, уставился на текст, словно он был написан иероглифами. Напечатано все было на обычной офисной бумаге, это оказалась даже не книга, а криво вставленные в обложку сшитые страницы. На первой и названия не было, а сразу шло письмо Сенеки дорогому другу Луцилию. И никаких японских телочек с хентаями и щупальцами! Впрочем, пробежав глазами первые строки, Валера внезапно втянулся. Он ушел к себе, залипнув в книге до вечера. А на утро решил взять дело в свои руки. Нет уж, Дмитрий Сергеевич так просто от него не сбежит! И поехал на занятие с твердым намерением, если потребуется, задолбать не только всех сотрудников автошколы, но и заехать к бывшему инструктору в гости! Впрочем, расследование пришлось отложить – Дима стоял на своем обычном месте с другим инструктором, ожидая курсантов. Роза уже сидела на водительском месте, а Валеру он демонстративно не заметил. Но, посмотрев на часы, сел на свое место. В машине, пожалуй, впервые было очень тихо. Не играло ни Дорожное радио, ни шансон, ни Ласковый май. К автодрому даже Роза занервничала от непривычного молчания, то и дело поглядывая на инструктора. Она явно не знала, чего от него ожидать, а вот Валера знал. Он так думал, что знает. И молча сверлил Диме затылок. К своей очереди за рулем он тоже слегка заволновался. Но круг проехал на отлично, даже не вспотев после разворота в боксе, хотя крутить руль без гидроусилителя всегда напоминало жесткий фитнесс. Дима никак не прокомментировал его успехи и даже не обернулся на победный Валерин взгляд. Это почему-то выбесило. Валера снова отработал все пять упражнений – никакого эффекта. И его терпение кончилось. Ах ты ж, сука – вдруг подумал тихий интеллигентный мальчик про себя, за малейшие ошибки его терроризировал, даже ремнем лупил, а тут сидит и не смотрит! Валера сжал кулаки на руле и чесанул семерку о сложенные по периметру покрышки. Слегка, бампером только. Потом проехал слишком близко у сухих торчащих веток, слушая противный скрежет вдоль корпуса. Диман продолжал смотреть перед собой, только заиграли желваки на щеках, где выступил бисер пота. Валера думал даже вписаться в зад машины, которая остановилась на горке для того, чтобы тронуться с ручника, но решил, что привлекать в их конфликт третьих лиц будет лишним. Он резко тормознул перед чужим бампером, откатился на нейтралке, потом снова тронулся и заглох. Диман молчал. Тогда Валера понял: это была война. Он тщательно вытер влажные от волнения руки о шорты и поехал к выезду. Перед переключениями нарочно загонял обороты, насилуя движок, потом долго держал сцепление, перед выездом на трассу разогнался и резко затормозил, почти приложив не пристегнутого Диму о панель. Тот тихо выматерился, и Валера, воодушевившись, набрал скорость. Он и не думал оставаться в правой полосе, резво гнал между машинами, то притормаживая, то снова давил педаль газа в пол. Пропустил съезд в «их» лесок, специально выбрав дорогу в какой-то пригородный поселок. Она была шире и ровнее, и Валера ехал точно по центру, разгоняясь все больше. Впереди показался грузовик, который, словно почуяв неладное, жался к обочине, но Валера пер прямо на него. Он казался себе безбашенным и жестоким героем из старого фильма «Заводной апельсин» и улыбался, зная, что сейчас произойдет. И не ошибся: Дима резко выкрутил руль вправо и затормозил дублирующей педалью. Мимо проехал грузовик, нервно прогудев им на пустой дороге. Валера, удовлетворенный собой, посмотрел на Димана, и улыбка медленно сползла с лица: Дима был недоволен. И это было не то недовольство, к которому Валера привык и в котором уже находил приятные и волнующие моменты, а конкретное такое бешенство. «Кажется, переборщил», - решил про себя Валера, когда Диман потребовал освободить машину. - Не могу, - Валера сильнее вцепился в руль. – Извини. - Ща помогу! – рыкнул Диман, выходя. Валера тут же опустил штырек блокировки на своей двери и быстро заработал «веслом», поднимая стекло. Потом перегнулся и заблокировал инструкторскую дверь. Диман хотел было полезть назад, но Валера сразу тронулся с места. Тогда Дима, держась за арку задней двери, побежал следом, и каким-то чудом сумел ее распахнуть через открытое окно. - Ой, мама, как страшно, - хотел было выматериться Валера, выкручивая руль. Дима на ходу запрыгнул в салон и резко потянул ручник. Семерка зависла точно над крутым, почти отвесным съездом в кювет. Валера судорожно вытащил ключ зажигания, и пока Дима вылезал из тачки, выпрыгнул, думая, куда бы сбежать. Но едва успел шагнуть в сторону, как тот схватил его за руку. Валера вывернулся, в ужасе глядя на разъярённого гопника, и попятился вокруг семерки. Он хотел было истерично крикнуть «ты сам виноват, довел меня!» - так обычно оправдывалась Лерка за особенно фееричные косяки. Или даже «помогите, убивают!», но, как кролик перед удавом, только смотрел, не мигая. Дима медленно приближался, Валера, скользя по гравию, сделал шаг назад и вдруг, словно в замедленной съемке увидел, как у Димы в глазах расширяются зрачки, и он прыгает к нему, небо вдруг падает и летит в траву, а потом обратно. Кончилось кувыркание довольно удобным приземлением на мягкое. Валера понял, что очень кстати лежит на горячей груди Димы. В голове мелькнула тревожная мысль, не угробил ли он его окончательно – склон оказался крутым и довольно высоким, но под щекой быстро и сильно стучало сердце, и Валера решил сам притвориться на время трупиком, чтобы оценить обстановку. Обстановка была нервирующая – от Димы мало того, что веяло жаром, как от печи, оба они были взмокшие от пота, и запах влажных тел бил прямо в мозг почему-то не отвращением, а первобытным дурманом. Вдобавок Диман держал его, обхватив руками под лопатками, ну и еще у него стоял. Все это Валера оценил за несколько секунд, и в голове тут же возникла мысль о единственном спасительном маневре, который поможет ему избежать особенно жестокой расправы после всех сегодняшних провокаций. Он прополз чуть выше в кольце рук, притираясь задницей над инструкторским пахом и, оседлав его и вполне прочувствовав напряжение, которое так бессовестно решил использовать, навис над Димой. - Жить надоело? – Спросил тот хмуро. Вокруг колыхались травы, сверху кто-то проехал, он смотрел Диме в глаза. И в этот момент что-то пошло не так. То есть, вопрос был обычный в таком положении, но Валера, привыкший доверять своим ощущениям, чувствовал в нем подвох. Точнее – Валера тем самым местом испытывал всю недвусмысленность ситуации и понял, что от его ответа зависит ее исход. - Кто презирает собственную жизнь, тот стал хозяином твоей.* - Сказал он проникновенно. - Даже так? Дима сжал руки за его спиной и перевернулся, бросая Валеру в траву и меняясь с ним местами. Валера приподнял зад, мимоходом спуская шорты, пока Дима не навалился окончательно. Он немного сомневался, все-таки жалкие остатки благоразумия вопили, что хотя бы трусы снимать не надо ни в коем случае, но выражение лица инструктора глушило все доводы рассудка. На лице у него одновременно отражался и шок, и внутренняя борьба, и явное мучительное возбуждение. Валеру почти обжигало. Но терять видимость контроля он не хотел и, просунув руку вниз, обхватил член Димы сквозь ткань шорт. При этом Валера не думал, что будет дальше. Он, как и в самый первый раз, тогда, лежа на капоте на полянке, словно пытался понять, насколько далеко Дима зайдет. А что, если выгнуться и потереться? Валера в любой момент остановится. Он и тогда под ремень мог не ложиться, если бы не хотел. И сейчас. А если сжать крепче? Член под шортами был твердый, влажный, Валера попробовал забраться ладонью под резинку, чтобы провести пальцами по коже… Но Дима вдруг резко перехватил руку и отвел ее в сторону. За долю секунды Валеру обожгло стыдом, разочарованием, особенно остро он прочувствовал облом своего предвкушающего кайфа, и все это вдруг словно застыло, когда Дима наклонился ниже и поцеловал его. И тогда Валеру вштырило. Такого он от гопника точно не ожидал. Он надеялся просто распалить Димана, чтобы тот хотя бы не злился и не пришиб Валеру за издевательства с тачкой, но теперь уже не мог остановиться. Это был перебор. Он же не мог представить, что инструктор так сладко и жадно целуется! И что ему захочется ответить, потому что таким Димана Валера ни разу не видел и не представлял, что в суровом чётком пацане окажется столько горячей нежности… Валера от диссонанса утратил способность мыслить здраво, забыл, чего хотел добиться, про контроль тоже из головы вынесло, он жадно отвечал, притягивая Диму за шею и сжимая его ногами. Дима отстранился и, продолжая жечь своим темным взглядом, сплюнул себе на ладонь. Когда Валера понял, зачем, по телу прошла дрожь, но он смотрел в ответ, не отводя глаза до последнего. И только задохнулся, когда почувствовал, как Дима давит головкой, туго, резко, потому что любому понятно, что размеры не соответствуют, и это в принципе невозможно… Перед глазами снова все слилось в одно темное пятно, когда Дима на этот раз мягко его поцеловал, засосал язык, вырывая стон, и Валера вспомнил, как дышать. От стыдного ощущения, как член медленно в него входит, преодолевая первое сопротивление, посылая острые раскаленные искры, вдоль позвоночника прошла горячая волна. У Валеры опалило щеки, яйца свело, член налился до боли, медленная пытка была невыносимой, и он резко притянул Диму ногами, насаживаясь до конца. Это было даже круче, чем боль от шлепков ладонью. Он чувствовал, как Дима двигается, растягивает его и входит снова, сладко, больно, стыдно до одури, и Валера сам этого хотел, позволил и теперь сам подмахивает. От ощущения сладкого падения у Валеры выступили слезы, он расслабился окончательно, член стал долбить смачно и гладко, наполняя его тяжестью. Когда терпеть стало совсем невыносимо, Валеру свело судорогой, он кончил, засасывая Димин язык и сжимая в себе его член одновременно. Дима упал сверху, вдавливая его в землю. Потом перекатился в сторону. Валера так и лежал с раскинутыми ногами, под мошонкой саднило, внутри щекотало чужой спермой. Прямо над ним сияло синевой яркое летнее небо. - Пиздец, - резюмировал Дима. Валера что-то промычал в ответ, мысли размазало в сопли, и обратно в скользкую кучу они не собирались. Он что-то хотел выяснить у Димы, кажется, но какая уж теперь разница. - Ты вообще как? – Вместо неба снова появилось озабоченное Димино лицо. Валера сглотнул – ему вдруг жутко захотелось пить. - Ага, - ответил он севшим голосом. – А ты? - Ключи отдай. Внезапно накатило паникой, что его вот так бросят. После всего. Валера не осознал до конца всю степень пиздеца, кайф еще бродил по телу и будоражил кровь, но постепенно накатывало. Он сел, дотянулся до шорт, нашел ключ от семерки и, не глядя, бросил его Диме. - Твоя семейка меня уроет, - заметил тот, все еще сидя на земле. - Да не, они добрые, - Валера не понял, при чем тут семейка, и ответил на автомате. - И ведь не докажешь никому, что… - Нет, погоди! – Перебил Валера, вскочив. – В смысле - моя семейка?!! - Ну ээ… - Дима растерялся. – Да, знаешь, задолбали немного. - Они в курсе? Они все знают?! Ты охренел, Дмитрий Сергеевич?! - Так, стой! Трусы сначала надень. Валера вдруг оглянулся, только сейчас вспоминая, где они. На обочине стояла белая семерка, а он сверкает голой жопой, и теперь его с дороги отлично видно. Он быстро натянул мятые измазанные травой шорты. Диман листом лопуха вытирал сперму со своего живота. - Разве не ты им сам все рассказываешь? – Спокойно спросил Дима, но с каждым словом его возмущение росло. – Сначала одна подруга преследует, потом вторая подключается, я уж молчу о папочке, который до начала обучения указания стал давать! - Не-не-не, - Валера замотал головой. – Не может быть. - И это не говоря о тебе самом, Валера! – Он выставил указательный палец Валере в грудь. - Что? – Валера чуть обратно на землю не упал от шока. - Да если бы я знал, что мне такого курсанта подсунут!.. Милый мальчик – говорили они! Тихий, скромный, художник, только чуть поднажать… Чтобы он потом не боялся стресса… А то ведь все без толку будет. Да я из-за тебя заявление написал! Не приняли, правда… Валера открывал рот, не зная, что сказать в ответ. - Чтобы не боялся стресса?! И для этого ты меня до истерики доводил с первой практики?! - Нет, тут папа твой просил учить «пожестче», чтобы подготовить к суровой реальности, а то ты в облаках летаешь. Или чтоб ты вообще отказался от затеи за руль садиться. Потом ты им нажаловался, и мамочка подключилась: ах, он у нас такой чувствительный, сделайте… что-нибудь еще в том же духе. Дима так круто скопировал матушкины интонации, что Валера, наконец, представил, как оно могло быть. Да, мама могла. И папа может. - Лупить тоже они посоветовали? – Убитым голосом поинтересовался он. – И… то, что сейчас… Это чья идея? Еще кто-то предложил? Дима медлил с ответом, и Валера поднял на него глаза. - Ты. - Я?! - Ты, Валера. Скромником с самого начала притворялся, да? Валеру снова качнуло от убийственного разочарования к возмущению. Он подскочил к Диману: - Кто притворялся? Сам ты - гопник недоделанный! Хреновый из тебя маргинал, Дмитрий Сергеевич! Ненатуральный! То в лес везешь насиловать, то… - Что? Валера сделал еще полшага ближе. Без привычного наглого пофигизма Дима казался совсем другим человеком. Валера не знал, чего от него ожидать, где на самом деле теперь настоящий – тот орущий матом хам или другой, вызывающий дрожь одним прикосновением… Он поцеловал Диму. Едва прикоснулся губами и отстранился, когда почувствовал ответное движение. - Гопники так не делают. - Откуда ты знаешь? Много с люмпенами целовался? - И дом у тебя слишком приличный. - Может, я снимаю, или родители… - Ты мне прошлый раз говорил… про то, что надо человека счастливым сделать. В любом случае. Я запомнил. - Да это просто к слову… - И про жизнь. Которая – великий учитель. - В душе не ебу, о чем ты. - А письма Сенеки зачем в бардачке прячешь? Валера наконец понял, что выиграл. Диман тяжело вздохнул, сдаваясь: - Бля, ну пацаны ж не поймут… Валера тоже не сразу понял. И думал, что Дима опять шутит про тяжелое детство и тягу к прекрасному среди дворовой шелупони... Димочка же рос чувствительной нежной лилией среди полевых сорняков и, чтобы выжить, притворялся, как мог. Потому что мама педагог и папа пианист в принципе разделяли его душевные порывы, но защитить от суровой атмосферы заводских окраин не могли. Их самих бы кто защитил! Поэтому Диман удачно мимикрировал, привыкнув прятать литературную страсть под толстым налетом обсценной лексики, со временем вырвался из неудачного района, но район из него пока никуда не делся. Маска приросла и так хорошо защищала от всех невзгод, что Диман продолжал прятаться по привычке. Это легко решало проблемы коммуникации с гайцами или быдловатыми бухими клиентами, но, правда, сильно мешало общению с нормальными людьми. Он даже заочно отучился на филфаке, но на приличную работу его, во-первых, не брали, а во-вторых, за культурные навыки много не платят. - А свои порочные желания среди пацанов ты под гомофобию маскировал? – Заинтересовался тяжелой судьбой Валера. - Чего?! – На лице Димы промелькнула прежняя свирепость. – Какие еще желания?! Валера даже заморгал и попятился. - Пе… педерастические, - все же выговорил он, смело вскинув подбородок. - Нет! Говорю же, это все ты, Валера! Еще и подружек своих подговорил! Сначала устроил разврат с бегемотиком, потом они без тебя там кувыркались, недавно опять заявились с претензиями! - Кто? - Блондинка такая симпатичная. - Лерка?! - Сказала, что у тебя любовь, и ты страдаешь. - Убью! Дима усмехнулся: - Соврала, значит? А я поверил. Что так, бедный, мучаешься, решил без меня даже на экзамен забить. - Это она, зараза, испугалась, что я права не получу, и папа ей тачку не купит. А ты правда из-за этого вернулся? - Шутишь? Да я из-за тебя уволиться хотел. Ты же нарочно… «отлупи меня!», «еще сильнее!», «давай ладошкой!» А потом еще фоткой своей добил! Уверен был, что больше не сдержусь… Да похрен, все равно так и вышло. Судя по тяжелому вздоху, Дима смирился с непростой участью, которая постигла его после знакомства с извращенцем-Валерой. Валера был с этим категорически не согласен, но все же засомневался: - А я думал, это ты меня совращаешь… - Да куда уж мне. - Не знаю, куда, у меня другого опыта не было. Теперь, наверно, и не захочется… – Валера говорил так искренне, что у самого в носу защипало. Он отвернулся, вроде разглядывая удобный путь для подъема на обочину. Дима потянул его обратно, поймав за руку и притягивая к себе. - Но спасибо, Дмитрий Сергеевич, я не против… - Продолжил он, не поднимая голову. - Ты такой хороший учитель оказался, открыл во мне столько… талантов… Никогда не думал, что буду с таким удовольствием за рулем пятнашки гонять. - Талантов, Валера, правда, много, - согласился Дима. – Но тебе еще учиться и учиться! Я, кстати, курсы экстремального вождения тоже веду. - Не знаю… - протянул Валера. – Это, конечно, интересно, но я же привык к определенному ритму обучения, понимаешь? А ты, оказывается, не такой уж жесткий, как надо, а в душе вообще – слишком тонкой организации. Боюсь, экстрима не выдержишь. - Чо бля?! – Дима развернул его к себе, подхватил под ягодицами, крепко сжав их для убедительности. - Расслабился, курсант? Опять напрашиваешься? - А на каких тачках те курсы, говоришь? На семерках опять? - Нет, Валера, не переживай, для экстремального вождения я дам тебе девятку, но и наказывать за нее буду серьезнее. Валера мечтательно улыбнулся Диме в губы. - Я подумаю. *** - Ты перегрелся, Валера? – Диман смотрел на предвкушающую улыбку курсанта, и она ему совсем не нравилась. – Тут же люди ходят. - Что, зассал? Как на автодроме материться при всех – так легко, а здесь застеснялся? - Как скажешь, - Дима сжал губы. – Но если будешь орать – пеняй на себя. - Не дождешься. Взмокший Валера вылез из девятки и в сердцах пнул по колесу. Он припарковался прямо у грунтовой дороги, но до ближайших домов поселка было далеко, вечерело, людей не было и не ожидалось. Чтобы еще сильнее понервировать инструктора, он снял шорты и встал, облокотившись на хорошо просматриваемую с дороги березку. На самом деле, несмотря на все томительное сладкое ожидание, виноватым он себя не считал. Диман реально переборщил и заставлял его делать невозможное. Как начал со слов «забудь обо всем, чему я тебя учил», так и пошло: на педаль тормоза теперь надо было жать левой ногой, сцепление Димана теперь волновало в последнюю очередь, а что он заставлял делать с ручником!.. В общем Валера вымотался физически и теперь решил мстить морально. То, что при этом его пороли – было небольшой издержкой. Ну или бонусом, как посмотреть. Сегодня Диман лупил особенно болезненно. Валера держался до последнего, почти не издал ни звука. Но когда Дима внезапно перестал и без подготовки раздвинул ягодицы, чтобы размашисто вставить, Валера застонал. Он скользил по березе, пытаясь сползти, ноги разъезжались, а Дима гнул его, натягивая под прямым углом. В шум деревьев гармонично вписывались смачные шлепки по коже, когда Дима с оттяжкой трахал его, и Валера перестал сдерживаться, - в голос было легче, а потом ему стало все равно: слишком уж было круто. Только сквозь шум в ушах и свои стоны он расслышал отдаленный разговор и шаги и застыл под Диманом, который останавливаться и не думал. - Там люди! Дима, стой! Он оглянулся – голоса с дороги стали ближе. Еще немного, и они предстанут перед прохожими во всей порнографичной красе. - Что, зассал? – Напомнил Дима и вставил, зажимая в руке Валерин член. – Теперь можешь покричать. Разрешаю. Валера еще раз безрезультатно дернулся, снова оказавшись пришпиленным к березе, и протяжно во весь голос крикнул: - Еще!.. Давай, Дима! О-ох… да! Дима всадил, потом зажал ему рот, и они вместе упали в заросли ежевики и сухую траву. Валера лежал спокойно, но Дима на всякий случай крепко прижимал его к себе, держа под животом и за шею. Когда голоса уже удалялись, Дима снова стал двигаться. Ежевика нещадно царапала голую кожу, добавляя пикантной остроты в и без того переперчённое. Вставлял он медленнее, почти нежно, растягивая лаской приход оргазма в невыносимую пытку, так что Валера прочувствовал каждое движение. Даже мозоли на ладони, которой Дима мягко водил по его члену, и то, как сильнее бьется его сердце, перед тем, как он замирает, кончая в него. - В следующий раз сразу на площадь выйдем? – Поинтересовался Дима, отрешенно глядя на небо сквозь зелень кроны. - На Красную, - согласился Валера. - Не перестаешь удивлять, Валера. Кажется, я снова в тебе ошибся. - Гений не совершает ошибок, - важно изрек Валера. - Его блуждания намеренны, они – врата открытия.* - Вот вообще не в тему сейчас, - хмыкнул Диман. – Звучит, будто ты специально заучил, чтоб вставить при случае. - Именно так и было, - признался Валера, привстав и нависнув над Димой. – Потому что дочитать и переварить твой список обязательной литературы я не могу. Меня клонит в сон и рубит на первой странице! Давай только на вождении остановимся, а? Это, правда, невозможно. - В безопасный путь посылают только слабых.* Они смотрели какое-то время друг на друга. Валера удивлялся, что всего пару месяцев назад не замечал в Диме ни капли от того, каким он был сейчас, с его ласковым взглядом и легкой едва заметной улыбкой на губах, когда он вот так любовался, думая о чем-то своем... Прежде чем неожиданно завалить обратно в ежевику, потому что мысли Валеры Дмитрий Сергеевич тоже легко научился читать по выражению лица.