Печаль и методы борьбы с ней

      Ночь была тёмной, свет костра – слабым, а Герант – тёплым.       Как они вообще умудрились потеряться ни Вельскуд, ни Герант не понимали. Шли вроде по курсу, а тут бац, отбились от отряда и оказались хрен знает где. Делать нечего, бродить по темноте опасно, поэтому решено было перекантоваться тут. Их временное пристанище было самой приличной на вид пещерой и неплохо защищало от холодных ночных ветров. Не лучше, конечно же, чёрного тёплого плаща, в который кое-как укутались мужчины. Дабы сэкономить место Вельскуд обхватил Геранта со спины и опустил подбородок на плечо. -А в этом есть свои плюсы, друг мой, - капитан игриво шепнул на ухо товарищу, подул на ушную раковину. Упускать такую великолепную возможность побыть с любимым человеком наедине Вельскуд не собирался. -Какие же? – Тихо осведомился Герант, не отнимая взгляд от огня. Подобные моменты, когда лицо рейнджера грустнело, случались редко и сопровождались дурной апатией. Тогда золотые глаза тускнели, из них пропадала уверенность, решимость, оставалось что-то такое тёмное, пустое, чего у Геранта априори быть не должно.       И у Вельскуда, конечно же, был способ борьбы с этим.       Вельскуд мягко развернул Геранта корпусом к себе, огладил лицо. Поцеловал сухие губы, не кусая, как любит обычно. Герант не реагировал долго, Вельскуд уже хотел перейти к более действенным мерам, но его любовник отмер, часто заморгал и поцеловал в ответ.       Вельскуд не был сторонником долгих прелюдий, но ради Геранта готов был поступиться. К тому же, когда Вельскуд нежничал, рейнджер перенимал инициативу. Не то что бы капитану нравилось подчиняться. Нет. Герант вёл, но оставлял право выбора. Удивительное сочетание, особенно для людей, - мужчин-воинов, - которые любят подчинять. Он не приказывал, предлагал ясным светлым взглядом и Вельскуд охотно соглашался на всё. -Надо почаще… ох!... так… -Как «так»? – поинтересовался Герант, выцеловывая тёплую шею. Вельскуд упёр взгляд в светлые волосы, огладил крепкие бока под рубашкой. Закинул ногу на талию любовника, бодая пяткой поясницу. -Теряться, - железные наплечники лязгнули о камень, сразу же накрытые капитанской рубашкой. Раздевает Герант всегда быстро, но не торопливо; ласкает уверенно, не нежно и не грубо, так, как нравится им обоим. Вельскуда всегда впечатляла это его способность: понимать кого-то ещё до того, как тот сам что-то в себе заподозрит. Так было и с Вельскудом – увивался вокруг Геранта, на фестивали всякие таскал, соперничал чисто по-дружески, а когда рейнджер притиснул его к казарменной стене и поцеловал, всё встало на свои места. -Не отвлекайся, друг мой, - проворковал Герант откуда-то снизу, дунул на обнажённый живот. Вопреки ветреной погоде и подступающей осени, Вельскуду словно раскалённой кочергой по коже мазнули. От того и не любил Вельскуд долгие ласки, слишком они сводили с ума, вытягивали самообладание вместе со сбитым дыханием. И конечно же, нижние обычно ассоциировались со шлюхами. Шлюхой Вельскуд себя не считал и исправно начищал рожи инакомыслящим.       Но Герант… Герант был делом особым, важным и требующим повышенного внимания. Его товарищ и любовник в одном лице был странным сочетанием твёрдости и уступчивости. Мог в равной степени брать и отдавать, и ни одна сторона (Вельскуд, естественно) не чувствовала себя униженной. После самого первого секса капитан поинтересовался, не чувствует ли Герант себя опущенным как мужчина. Герант тогда покачал головой и с улыбкой ответил, что отдать честь любимому совсем не зазорно. Тогда Вельскуд этого не понял. Зато понимает сейчас, что…       Додумать Вельскуд не смог, потому что Герант, будь он ладен, взял сразу глубоко. Медленно задвигал головой вверх-вниз, иногда почти выпуская член изо рта. Вельскуд не сдержался и зашипел, когда рейнджер со звонким звуком втянул щеки и взял до горла. Кончить хотелось до хреновых звёзд перед глазами. Вельскуд дёрнул бёдрами навстречу, вжал потные ладони в золотой затылок, и уже почти подошёл к той точке, откуда не возвращаются. -Не так быстро, солнце моё, - Герант муркнул это, отстраняя чужие руки от себя, а свой восхитительный рот - от капитанского члена. Вельскуд хныкнул, качнул бёдрами, требуя продолжения. Герант зыркнул на него посветлевшими глазами, и потянулся к походному рюкзаку за гусиным жиром – снизу Вельскуд не был давно, его следовало тщательно подготовить.       Куском здравого сознания Вельскуду понималось, что лежать бревном на куче одежды непрезентабельно и несоблазнительно, и вообще, нельзя всю работу скидывать на Геранта. Стоять в коленно-локтевой было стыдно и почти унизительно, на миг даже почудилось, что его сейчас выебут семеро, как площадную девку. Выебать его действительно собирались, но не семеро, а один вполне конкретный и любимый человек, поэтому Вельскуд отправил хреновы замашки к ебеням. Потянулся рукой к члену, медленно надрачивая, второй – к анусу, обводя пальцами сфинктер; поигрывал, оттягивая ягодицу в сторону; и приглашал Геранта.       Герант предложение принял (ещё бы), покружил пальцем вокруг входа, разогревая мышцы. Вельскуд застонал – больше от ожидания, - и захрипел не своим голосом: -Не медли, дракон тебя задери, - его послушались сразу же, словно Герант только и ждал отмашки. Рейнджер вошёл двумя пальцами, задвигал медленно, на пробу шевеля ими внутри. Вельскуд стиснул зубы, чтоб не обругать чрезмерно осторожного любовника. Его тело давно привыкло к тому, что он оказывается снизу достаточно часто, поэтому долгая и выматывающая растяжка не требовалась. -Герант, если ты сейчас же…       Остаток фразы Вельскуд проглотил с судорожным стоном, потому что пальцы Геранта исчезли резко, оставив за собой яркое опустошающее послевкусие. Пальцы рейнджера вплелись в чёрные волосы, оттягивая голову назад требовательно. Вельскуд подчинился, сразу чувствуя на шее чужой скользкий язык. Член Геранта прошёлся меж ягодиц, и Вельскуд, подстёгиваемый собственным возбуждением, дёрнул бёдрами назад. -Ну же!       Герант вошёл плавным, мощным движением, закусил чужоё плечо, и замер. Не хотел причинить любовнику неудобства. Поцеловал сильную спину, задвигался, выбивая из Вельскуда всхлипы вперемешку со стонами.       Больно не было. Было охрененно. До белого шума в ушах и ёбаных звезд перед глазами. Вельскуд послал самообладание к гоблинской бабушке, стонал, подмахивал бёдрами, сам насаживался на член любовника, возбуждался ещё сильнее, слыша влажные шлепки кожи о кожу.       А потом в голове взорвалась целая вселенная, посыпая голову звёздной пылью и пеплом. Следом навалился Герант, невозможно горячий и взмокший, придавил к каменному полу, стиснул капитанский член в ладони, второй шлепнул по ягодице и задвигался быстрее, яростнее.       Вельскуд думал, что помрёт прям там, под Герантом, на его изумительном члене.       Вселенная бахнула второй раз, пуще прежнего, твердь под ним пропала окончательно, унеслась в дали дальние и возвращаться не собиралась.       Вельскуда вело ещё долго, точно и не скажешь сколько, но Герант уже успел стиснуть его в объятьях, накрыть тёплым плащом и даже закинул на него ногу. Капитан заглянул товарищу в глаза, и мягко поцеловал его, не найдя того, чего так опасался увидеть.       Герант был солнцем, которому грустить противопоказано.       Вельскуд же нашёл самый эффективный, простой и, самое главное, приятный им обоим метод борьбы с печалью.       Герант был не против.