Эарнур

В Гондоре была весна. Король Эарнур стоял в коридоре своего дворца в Минас-Тирите; с первого взгляда могло показаться, что он мечтательно смотрит в окно, но на самом деле он был поглощен чтением какого-то письма. Он не ожидал того, что Мардил, его верный приближенный — можно сказать, даже чересчур преданный и верный! — подойдет сзади и в своей обычной манере поинтересуется, что именно он читает. — Король Ангмара прислал мне вызов на поединок, — каким-то странно ровным голосом ответил Эарнур, словно пытаясь скрыть свои чувства. — Опять?! — Мардил изобразил на лице подобострастное удивление. Эарнур почувствовал жгучий стыд. Ему захотелось разорвать письмо и убежать, спрятаться, чтобы вообще никто его не видел, но… все-таки он король, надо сохранять достоинство и держать себя в руках. Ему вовсе не хотелось принимать этот вызов, но в глубине души он знал, что все-таки сделает это. В прошлый раз он отказался — и ему чудилось, что он буквально кожей ощущает презрение своих подданных. Все они считают, что он трус. Трус и размазня. Это говорил ему и отец. Будучи нетрезвым, он обзывал Эарнура и гораздо худшими словами. Каждый раз при этом будущему наследнику престола хотелось исчезнуть, раствориться, стать маленьким мышонком и убежать за порог. Мышата были еще одним болезненным воспоминанием короля Гондора. В раннем детстве он, страдая от одиночества, случайно обнаружил у себя в комнате маленького серенького мышонка и решил завести с ним дружбу — зверек был очень симпатичный, с черными глазками-бусинками. Чувствуя хорошее отношение со стороны мальчика, мышонок нисколько его не боялся; Эарнур кормил его крошками с ладони и порой притаскивал ему с ужина в кармане маленькие кусочки чего-нибудь вкусненького. Он назвал его Хвостиком и беседовал с ним, как с лучшим другом; все было хорошо до тех пор, пока его не заметил отец. Король Эарнил, в очередной раз вылизав жбан красного гондорского, решил навестить сына и посмотреть, чем занимается наследник престола. О Эру, его сын, потомок славного рода, разговаривал с мышью и прикармливал проклятого грызуна! Грязно выругавшись, отец раздавил несчастного доверчивого Хвостика тяжелым сапогом на глазах у шестилетнего сына, и зверек, жалобно пискнув, умер. После этого случая Эарнур неделю не мог говорить — ему в кошмарах мерещился хруст костей любимца, а отец еще и надавал ему пощечин, заявив, что у королевского сына должны быть более достойные занятия. Под достойными занятиями король Эарнил всегда понимал пьянку, женщин и как драки на мечах, так и банальный мордобой; временами Эарнур сомневался, знает ли его отец вообще хоть одну букву. Каждый раз, видя сына с книгой в руках, он принимался его лупить, и несчастному престолонаследнику приходилось прятаться в укромных местах ради того, чтобы просто почитать. — Надеюсь, мой король, вы не примете вызов? — вкрадчивым голосом произнес Мардил. Эарнур вздрогнул, как от удара, но тут же постарался собраться с мыслями. — Приму. На этот раз — приму. Мардил замер с раскрытым ртом. — Как так примете? — казалось, он уже забыл о придворном этикете. — Может быть, я неправ, может, мне суждена верная смерть, но я так решил. — Вам действительно суждена верная смерть, если вы примете вызов! — затараторил Мардил. — Врагам нельзя доверять, они заманят вас в ловушку, а потом убьют! — Я принял решение и от него не отступлюсь! — Эарнур решил первый раз в жизни попробовать настоять на своем. — Вы с ума сошли! — придворный отступил на шаг назад. Он старательно изображал на лице испуг и изумление, но на самом деле в душе бурно радовался решению Эарнура. Пусть этот слабовольный придурок сваливает в Мордор, все равно он оттуда не вернется, ведь знает же, глупец, что назгула не убьешь. Он по-любому оставит Мардила наместником, а наместник — это все равно что король, только называется по-другому, но дело не в названии, а в сути! — Может быть, вы все-таки передумаете? — сузил глаза Мардил. — Нет, я же сказал! В конце концов, я здесь король, и я принимаю решения! Ты что, разучился понимать человеческую речь? Мардила удивила такая вспышка гнева со стороны обычно мягкосердечного и спокойного Эарнура, но это было ему только на руку. Хитрый и ловкий царедворец давно убедился, что лучший способ заставить человека что-нибудь сделать — это вести себя так, словно ты категорически против и этого не хочешь, и тогда он осуществит свое намерение чисто из духа противоречия! Придворный интриган картинно испугался. — Мой король, но вы что — с ума сошли? Вы же слышали, что вам сказал Глорфиндейл! Короля Ангмара не убить смертному мужу! Вы ничего не сможете сделать! Он попросту прикончит вас, и вам никто не сможет помочь! — Мардил, — тут Эарнур снова начал злиться, — я больше не намерен это обсуждать! Я принял решение, и все! Я поеду в Минас Моргул! — Один?! Позвольте мне тогда поехать с вами! Если я не смогу вас защитить, то, по крайней мере, умру рядом со своим королем! — Не позволю! Ты останешься здесь и будешь править Гондором в мое отсутствие! Про себя король подумал, что хоть так у него будет возможность пусть ненадолго, но отделаться от вездесущего Мардила — нет худа без добра. В свое время отец приставил к нему хитрого придворного и велел докладывать о каждом шаге сына; впоследствии, когда король Эарнил уже лежал на смертном одре, медленно и мучительно умирая от неизлечимой болезни печени, он приказал Мардилу присматривать за Эарнуром, оберегать его и помогать ему после смерти отца. Тот, конечно же, выполнил приказ короля… уж лучше бы он этого не делал! В глубине души Эарнур понимал, что Мардил абсолютно прав и что Король-Чародей без труда прикончит своего старого врага, однако ему совершенно не хотелось показывать кому-либо свой страх. Хватит с него унижений и пересудов за спиной, надо перебороть себя и хоть что-то в жизни сделать самостоятельно, пусть даже и принять самоубийственное решение! Попросту надоело все время делать не то, что хочешь, а то, чего от тебя все ждут… Отец в свое время заладил — женись да женись, посмотрел бы я на тебя женатого да и на внуков тоже. Ага, чтобы они тоже после дедушкиных пьянок в трапезной огрызки да бутылки собирали. Старому идиоту было просто невдомек — он всю жизнь был еще более бессердечным, чем каменная статуя! — что его сын после ангмарского похода просто был не в силах переступить через себя и прикоснуться к какой-либо женщине. Благородные дунэдайн в своей обычной манере удовлетворяли свои скотские потребности с первыми, кто попадался под руку, а таковыми обычно оказывались женщины из местных деревень, при этом никто нимало не стеснялся присутствия юного Эарнура, более того — все в открытую потешались над ним, потому что наследник гондорского трона от природы был не в меру чувствителен: он не переносил никаких сцен насилия и старался по возможности спрятаться куда-нибудь, лишь бы не смотреть на весь этот кошмар. После созерцания подобного несчастного юношу долго трясло от страха и омерзения. Неужели и он сам появился на свет таким же ужасным путем? Эарнур мало общался со своей матерью — королева была с ним всегда любезна и вежлива, но очень холодна, и умерла она довольно рано, однако ему было очень сложно представить себе супружеские отношения между родителями. Неужели его отец поступал со своей женой… точно так же? Если уж так, то лучше вообще никогда не жениться, нежели делать с кем-то такие жуткие вещи. Подручные Эарнила продолжали высмеивать не в меру мягкосердечного принца, который шарахался от женщин, а кто-то так вообще пустил слух, что Эарнур ни на что не способен как мужчина, но будущего короля Гондора в тот момент мало волновали все их колкости — ангмарский поход нанес ему настолько страшную душевную рану, что бедный юноша вернулся назад сам не свой. Временами у Эарнура возникали мысли о том, что неплохо было бы отравить папашину выпивку крысиным ядом — особенно после того, как Эарнил сжег в печке несколько любимых книг сына, но несчастный принц был чересчур мягок для того, чтобы решиться на подобное дело даже в порыве крайнего отчаяния. К счастью для Эарнура, его изверг-отец прожил после победы над Ангмаром очень недолго, но столь желанная для молодого короля свобода не принесла ему радости. Мардил, этот назойливый и скользкий тип, продолжал следить за своим подопечным и теперь, постоянно напоминая ему о том, как следует себя вести королю дунэдайн. И он тоже, будь он четырежды неладен, непрестанно напоминал Эарнуру о необходимости срочно обзавестись семьей и дать жизнь наследнику Дома Анариона… как будто можно все это сделать по приказу! Хорошо еще, что ушли в прошлое былые времена, а то, говорят, еще в начале эпохи родители имели право насильно женить и выдавать замуж своих детей — Эарнур читал о том, что бывали случаи, когда жених и невеста впервые видели друг друга на собственной свадьбе. Молодому королю подумалось, что в таком случае он бы просто не дожил до первой брачной ночи — повесился бы где-нибудь в чулане на собственном поясе или бросился на меч. И ведь многие женщины искренне хотят замуж и улыбаются на своей свадьбе, видимо, еще не подозревая о том, какой кошмар их ждет! Эарнур внимательно выслушивал советы и пожелания Мардила, но временами ловил себя на том, что с наслаждением отправил бы этого подобострастного лизоблюда с вкрадчивым голосом на казнь — к сожалению, совесть и врожденная мягкость не позволяли ему расправиться с придворным. Ну ладно, счастливо оставаться, наместник Мардил. Радуйся. — Прости, но я все равно принимаю вызов Ангмарца, что бы ты там ни говорил, и будь что будет. Завтра я отправлюсь в Минас Моргул. Пожелай мне удачи. — Вам не стоит ехать одному… — снова заладил Мардил. — Ладно, будь по-твоему, собери небольшой отряд, не больше десяти-двенадцати человек, — ответил Эарнур, понимая, что иначе ему от верного придворного не отделаться. — Однако у меня к тебе большая просьба: пусть со мной едут только добровольцы. Если кто-то не согласен — не вздумай его принуждать. Я не хочу, чтобы хоть кто-то погиб по моей вине. — Да, мой король, — тот изобразил на лице искреннее сожаление, в душе радуясь глупости и опрометчивому решению владыки Гондора. * На закате кровью горит небосвод… Анариэль Ровэн Король и его спутники добрались до вражеской крепости на закате. Солнце садилось, окрашивая облака во все оттенки розового и оранжевого, и бросало зловещие отсветы на стены Минас Моргула. — Сегодня прольется кровь, — тихо прошептал Садор, один из воинов Эарнура; от природы он был весьма суеверен. Он старался говорить очень негромко, чтобы не слышал король, но тот все равно смог разобрать его слова — вокруг царило безмолвие, и ветер к вечеру тоже стих. — Давным-давно эту крепость выстроил Исилдур, мой дальний родич, — печально проронил Эарнур. — И вот теперь она в руках врагов. — И где они все? — спросил Айрандир, еще один из отряда. — Что-то вокруг этого треклятого Минас Моргула вообще ни одной живой души нет. Ни мышки, ни кошки, ни воробья. — Заткнись, накаркаешь, — оборвал его суеверный Садор и тут же упал с коня с арбалетной стрелой в шее, не успев даже вскрикнуть. Эарнур и его оставшиеся девять спутников едва не запаниковали, лихорадочно оглядываясь по сторонам и вынимая из ножен мечи; они были не в силах понять, откуда стрелял невидимый противник со страшным оружием. Ворота крепости заперты, на стенах нет ни человека, ни орка! — Мой король, вы точно уверены, что нас здесь вообще ждут? — спросил еще один из воинов Эарнура, и в следующее мгновение воздух снова прорезал тонкий свист, и арбалетная стрела вонзилась глубоко в горло коню гондорца. Смертельно раненное животное, опрокидываясь на землю, сбросило всадника, и тот, к ужасу своих спутников, тоже получил стрелу в сердце, не успев еще даже упасть. Король крепко сжал рукоять меча, пытаясь понять — стрелявший все-таки один или их несколько? Если один, быстро же он успел перезарядить арбалет… Эарнур не стал долго размышлять и дожидаться, пока невидимый враг перестреляет всех из засады: он приказал своим воинам спешиться и поскорее найти укрытие. В душе он уже пожалел о том, что привел их сюда — может быть, даже на верную смерть, но иначе отвязаться от треклятого Мардила было невозможно, да и все эти люди сами выразили желание отправиться с королем в логово врага, особенно Гилдор — хоть его и отговаривали, потому что он слишком молод… Не успели они даже осмотреться, как снова коротко свистнул арбалетный болт, разрезая воздух, и Айрандир, не успев даже вскрикнуть, рухнул на землю с пробитым горлом у ног ошарашенных товарищей. — Прячьтесь, быстро, вон там какая-то полуразрушенная стена и кусты неподалеку! — приказал король. — Не стойте на месте, иначе станете удобной мишенью для того гада, который засел где-то в крепости! Несмотря на то, что гондорцам быстро удалось найти относительно безопасное место для укрытия, невидимый враг каким-то непостижимым образом умудрился буквально за пару мгновений, несмотря на сгущающиеся сумерки, убить еще двоих — замешкавшись, оба получили по стреле в спину, не спасли и кольчуги. Эарнур замер, притаившись за полуобрушенной каменной кладкой. Сейчас, в минуту опасности, он ощутил вместо страха жгучий стыд — ведь его люди верили ему, пошли за ним, а он, поддавшись на уговоры Мардила, мало того что и действительно привел их сюда на верную смерть, так еще и ничего не сделал для того, чтобы их защитить, только приказал спрятаться, как крысам! Рядом с ним тихо сидел Гилдор — худенький, хрупкий невысокий юноша из его отряда, чем-то похожий то ли на девушку, то ли на эльфа-подростка; король не хотел брать его с собой в Минас Моргул, так нет же, сам напросился. Этот почти еще ребенок смотрел на Эарнура с нескрываемым обожанием, считал его настоящим героем, победившим зло из Ангмара… знал бы он правду, и вот теперь он умрет по вине самонадеянного труса, волей судьбы облеченного властью! — Гилдор, — тихо шепнул ему Эарнур. — Да, мой король? — робко отозвался тот. — Простите меня, что так получилось. Я не хотел ничьей смерти, если не считать наших врагов. Им не нужен ни ты, ни остальные воины. Им нужен я. Уходите. Немедленно! Возвращайтесь в Минас Тирит. Я отвлеку мордорских тварей, а вы постарайтесь как можно быстрее убраться из этого проклятого места, — он сам удивился своему резкому тону. — Но, мой повели… — Это приказ, и он не обсуждается! — перебил его Эарнур. — Ты еще слишком молод, чтобы погибнуть здесь! Уходи! Возвращайся к родным, женись, построй дом, обзаведись детьми и живи долго и счастливо! Всех остальных это тоже касается! — Вы хотите, чтобы мы вас тут одного на произвол судьбы бросили? — как-то растерянно произнес Гилдор, испуганно глядя на Эарнура. — Да! Именно этого я и хочу! — выкрикнул он и поднялся в полный рост; наверняка сейчас его было хорошо видно из-за полуразвалившейся каменной кладки. Быстро темнело, над вражеской крепостью среди бриллиантов звезд завис ущербный месяц, а ее стены и башни, ранее показавшиеся королю Гондора почему-то не темными, а зеленовато-белыми, стали еще более четко вырисовываться на фоне темно-синего, словно харадский шелк, неба. В тот же миг от них начало исходить мертвенное сияние — словно они были построены не из камня, а из лунного света, а на одной из стен, ближе к воротам, появилась какая-то задрапированная в черное фигура со стальной короной на голове.