Вивисекция

— Так, вернёмся в нашу игру. Гроб! Проблема: кому-то придётся умереть. Как я понимаю, это будет трагедия. Так много дней не прожито, так много слов не сказано… Шерлок напряжённо ходит кругами, потирая висок, не особо вслушиваясь в бормотание Эвр, доносящееся из динамика, лихорадочно пытаясь сообразить, чего ожидать дальше. Он привык быть как минимум на шаг впереди, а здесь… — Да-да, и вот это приготовлено для него? — Для кого именно, Шерлок? Включай свою дедукцию, — произносит разочарованно, с нотками отвращения. — Через мгновение я добавлю контекст. На шаг отстаёт. — Что ж. Отбросив совершенно бессмысленное сочувствие, я бы сказал, что гроб предназначен для того, кто невысок ростом. Это скорее всего мужчина… — Уверен? — Джон переминается с ноги на ногу, неотрывно наблюдая за Шерлоком: привычно мечется, сосредоточен, но заметно напряжён. Как и он сам. — Женский был бы утончённее, детский — дороже. Этот из другой ценовой категории. Максимально просто и строго. Практичный, осознанный выбор. Баланс вероятностей предполагает, что он для неженатого мужчины, который не близок с роднёй. Это видно из экономного оформления. Люди осведомлены об утрате, но относятся к процедуре похорон без глупых условностей. Если мы посмотрим на… — Да, очень хорошо, но не проще ли прочесть надпись на крышке? — Майкрофт прерывает поток излагаемых фактов, указывая на находку. Взгляд его устремляется на побледневшего ещё при описании гроба Джона. — «Я люблю тебя». Шерлок беззвучно чертыхается, отворачиваясь и медленно, будто по краю пропасти возвращаясь к злополучному гробу, вцепляясь пальцами в грубые деревянные края, глядя в пустоту. Мысли сбиваются, нарушается идеальная цепочка очевидного и понятного. — Значит, для влюблённого? — глядя на проклятые три слова, Джон старательно изображает непричастность к происходящему, искренне надеясь, что всё это — какая-то ошибка. Но чёрт подери… — Это для того, кто любит Шерлока, — контрольный удар. Майкрофт продолжает, переводя пронзительный взгляд на напряжённую спину брата: — Да, всё дело в тебе, Шерлок. Так кто тебя любит? Я думаю, список невелик. Холмс-младший молчит. Джон шумно сглатывает, теперь будто удерживая самого себя за плечи. Напряжённость приобретает совершенно иной характер. — Нет жены, прагматичный подход к смерти, одинок, — констатирует вслух для самого себя, прислушиваясь к тому, как тихо и осторожно приближается тот, чьё имя вот-вот слетит с кончика языка и для кого по факту предназначается этот чёртов гроб. — Джон… — И ему абсолютно ничего не угрожает! Я всего лишь приказала вживить ему небольшую вещицу, пока он был без сознания. Достаточно одного нажатия на кнопку и… Его сердце остановится лишь через три минуты, если я не услышу спасительный код из его уст, — вновь напоминает о себе слащавым голосом всё это время с удовольствием наблюдавшая за происходящим Эвр. — Давай, поговори с ним, Шерлок. Пусть он скажет. — Скажу что? — его голос звучит обречённо. — Очевидное. — Нет. — Да, — Шерлок оборачивается, но смотрит мимо, на ту самую фразу. Его примеру следуют все остальные. Как чёртов приговор. — Но с одним условием… — продолжает сестрица, и Шерлок поджимает губы. — Я должна видеть, что всё это происходит не под напором нависшей над вами обоими опасности. Искренность. Это всё, чего я прошу. Дешёвая драма заставит меня оборвать не только ваш разговор, но и его жизнь. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-тик. — Джон… — Нет, — он подносит руку ко рту, вжимаясь зубами в костяшки. — Нет, Шерлок, — взгляд падает на экран, откуда на всё это, словно на театральную постановку смотрит чокнутая Эвр Холмс. — Что у вас за семейка такая? — нездоровая усмешка в очередной раз подбитого человека искажает его лицо. Наверное, проще было бы всё-таки лечь в гроб и забрать с собой ошмётки их дружбы, перестать чувствовать что-либо в принципе, но в покое эта стерва их явно не оставит. Кроме того, ребёнок в самолёте… Майкрофт обречённо проводит ладонями по лицу и уходит в дальний угол комнаты. — Джон, я прошу тебя. Это… Очень важно для меня, — Шерлок прекрасно осознаёт, что равновесие у обоих порядком подбито. Это их общая пропасть. Плотно сжав зубы, пропустив сквозь подрагивающие пальцы отросшие светлые пряди, отворачивается и отходит к стене, опуская голову. — Джон… — Я не могу, — он вдруг начинает тихо и пугающе посмеиваться. — Но почему? — Почему?! — очередная горькая усмешка и совершенно дикий взгляд, направленный в его сторону. Шерлок знает, что за этим обычно следует удар по физиономии. И он следует, но нацелен оказывается отнюдь не на Холмса-младшего. — С первого дня ты дал понять, что для тебя это никогда не будет важно, — рокочет он сквозь плотно сжатые зубы, вымещая злость на стену. Первый удар. Отбитые костяшки моментально начинают кровоточить. — И всё это время давал понять, — второй удар. — А теперь вдруг стало важно? — третий. Шерлок ошарашенно и часто моргает, беспомощно хмурясь, будто что-то попало ему в глаз. — Ты мой друг, — делает он последнюю попытку. Явно неудачную. Джон яростно выдыхает, всхлипывая, тут же закрывая рот ладонью. Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-тик. 01:45 — Джон, прошу… Тот лишь молча мотает головой, отказываясь слушать, не в силах сдержать гневные слёзы, пустым взглядом уставившись в гроб. Мэри… Она заслуживала, чтобы её любили куда более сильно, а он… Джон Ватсон обманывал и её, и себя самого, выдавая дружескую привязанность и симпатию за любовь, мысленно представляя каждую ночь тонкие запястья и длинные пальцы, работающие с микроскопом, тёмные родинки на шее, открывающиеся взгляду лишь иногда, когда непослушные шёлковые кудри острижены, а сам Холмс облачается в домашние растянутые футболки или же ворот его излюбленного пальто распахнут, а синий шарф оттянут. А этот грёбаный и охренеть какой притягательный рот, извергающий столь огромное количество дерзких и острых фраз… Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-так, тик-тик. 1:15 — Джон! Послушай… — Шерлок в порыве подходит почти вплотную. — Спокойнее, Шерлок. А то прикончу его прямо сейчас, — доносит динамик, и ему приходится до боли сжать руки в кулаки, чтобы остаться всего-навсего в шаге от него. — Сначала ты. Давай! Ты же прекрасный актёр. Заставь меня поверить тебе! Обмани меня ещё раз, — взрывается Джон, выпаливая всё это, почти переходя под конец на угрожающий шёпот. — Я… — Что? Никак? Это же так просто! — Джон, — Шерлок подозревает, что прикосновения лишь разозлят Эвр и с трудом сдерживается, чтобы не схватить того за плечи. — Джон-Джон-Джон… Что, мать твою?! 0:34 — Последние тридцать секунд, — абсолютно равнодушно объявляет Эвр. — Скажи ему, — не выдерживает и шипит Майкрофт, действительно напоминая рептилию. — Бога ради, Шерлок! Время, боже. Глубокий вдох, и… — Я люблю тебя, — он с надеждой смотрит в голубые глаза, прямо в упор, неотрывно. Ему безумно страшно, потому что… Джон отшатывается, как от огня, рукой хватаясь за край злополучного гроба. — Люблю тебя, — повторяет уже более уверенно. — Очень и очень давно, Джон. Долго не осознавал до конца, что же со мной происходит, потому что я кретин в этом плане, потом… Был напуган. Думал, тебе это никогда не будет нужно в таком ключе, в каком, как оказалось, нужно мне. Потом… Мориарти… Тик-тик-тик-тик-тик-тик. 0:17 — Свадьба… И я был действительно счастлив, но тебя так часто не было рядом. Я стал отвратительно слаб, противен даже себе самому, — он зажмуривается, напряжённо тараторя, уже не особо задумываясь. — Работа давно уже не была первостепенна, меня переклинило на, блядь, человеке, которого я потерял по собственной вине. И в то же время… Нельзя же заставить человека полюбить… меня, — кривая усмешка, всё ещё плотно сжатые веки, только чтобы ничто не помешало ему быть, наконец, откровенным. — Я не сберёг одного моего прекрасного друга, который, как оказалось, видел насквозь нас обоих. Прости меня. Я знаю… — даже за закрытыми веками начинает подозрительно пощипывать, но это совершенно не важно, потому что секунды стремительно утекают. Он открывает покрасневшие глаза, устремляя их на самое ценное и важное. — Джон… Пожалуйста. Сейчас! — почти отчаянно, впервые давая волю эмоциям, позволяя собственному голосу дрожать. 0:07 — Я люблю тебя. — Боже… — театрально закатив глаза, Майкрофт с нескрываемым облегчением смотрит на остановившийся секундомер. — Прекрасная игра, — Джон выглядит окончательно разбитым, и это совершенно неправильно. Уходит к той же стене, на этот раз просто прислоняясь к ней лбом. — Эвр, девочка в самолёте. Всё было честно. Он выиграл, — бормочет приглушённо. Шерлок с трудом переводит взгляд с него на экран. — Я спас Джона. Выиграл, — еле слышно произносит, не испытывая никакого облегчения, чувствуя себя так, будто ему вскрыли грудную клетку. Просто… Пусть всё это закончится как можно скорее. — Ты его спас? От чего? Ох, мысли здраво. Нет у него никаких вживлённых «вещиц». Думаешь, я работаю так топорно? Ничего ты не выиграл. Ты проиграл. Что ты сделал с ним и с самим собой? Столько нелепых, ничтожных эмоций… Я со счёта сбилась. Эмоциональный контекст, Шерлок, сводит к нулю всю твою работу… Дальше он не воспринимает, на автомате разворачиваясь и бредя к столу. Слышит удар пистолета, который всё это время лишь мешался в руке, о его поверхность, и собственный громыхающий пульс, и всё ещё шумное дыхание Джона. А вот скрежет открывающейся двери доносится до него едва-едва. Нужно закончить начатое. Крышка идеально подходит, с тихим отзвуком закрывается гроб. Джон оборачивается на звук, с удивлением наблюдая за происходящим. — Шерлок? — обеспокоенно произносит. Он не сдерживается, проводя ладонью по дереву — всхлипывает. — Нет, нет! — самообладание в прах. Один, два, три… Удар за ударом. Гроб стремительно превращается в щепки. — Нет! — он срывается на крик, чередуя с нечеловеческим рычанием, выплёскивая всю боль, горечь, всё то, что успело накопиться за эти годы. Стол постигает та же участь. Это конец. Измученный, отшвыривает измятую белоснежную подкладку и, пошатываясь, подходит к стене, прислоняясь спиной и тут же оседая на пол. Майкрофт становится тенью, понимая, что помочь он не в силах: замирает на пороге, скрещивая руки на груди, где ускоренно и болезненно бьётся о рёбра то, чего, казалось бы, у него быть не должно. Сердце. Но вскоре его внимание переключается на самого, как ему всегда казалось, обычного бывшего военного врача, и становится немного спокойнее. Любопытно. Джон, шумно втянув воздух через нос, поднимает упавший пистолет, а затем выпрямляется, словно бы он вернулся в строй. Уверенно отводит плечи назад, сжимает челюсти, играя желваками, немного медлит, собираясь с мыслями, и только потом подходит, чеканя. — Кхм. Слушай, я понимаю, это пытка. Но ты должен собраться, — его взгляд — сквозь стену, в пустоту, Шерлок же смотрит в пол, пытаясь отдышаться и справиться с дрожью в руках. То, чего нельзя было допустить. Развал. Точно как и их квартира, Дружба и всё, что у них было — в прах. — Это не пытка, это вивисекция*. Мы подопытные крысы, над нами проводится эксперимент, — делает несколько шумных вдохов и выдохов. Чувствует на себе встревоженный взгляд и вскоре поднимает голову: Майкрофт выглядит подавленным, Джон — разбитым, хоть и всё ещё держится. Но все они готовы дойти до конца. — Солдаты? — Солдаты, — Джон даже пытается улыбнуться, но получается плохо. Протягивает руку, чтобы помочь подняться, и Шерлок, пользуясь возможностью, крепко сжимает её в своей, не намереваясь отпускать. — Послушай, — потянув на себя, он наблюдает, как его ноздри от напряжения раздуваются, но, видимо, что-то в его собственном взгляде всё-таки вынуждает Джона покориться. — Я никогда бы не сказал тебе этого, потому что ты нужен мне. И я боялся снова тебя потерять. Совсем. — Шерлок… — Джон выглядит немного удивлённым, да и менее рассерженным, но этого недостаточно. — Наверное, это самый идиотский мой поступок. Я был уверен, что это не должно было случиться. И уж тем более не при таких обстоятельствах… — Шерлок, — предупреждающе. — Я и подумать не мог… — Шерлок, блядь! Заткнись, просто заткнись, — взрыв. Джон яростно толкает его к стене, вдавливая собственным телом, ладонью зажимая рот. В серых глазах нет ни капли страха перед его действиями, и это добивает. — Чёртов ты придурок, — убирает руку, большим пальцем с нажимом напоследок проводя по пухлой нижней губе, прежде чем прошептать, дыханием касаясь его щеки: — Я тебе верю. Но не собираюсь устраивать очередное представление. Я просто хочу домой. С тобой, ладно? Шерлок, несмотря на огромное облегчение, разочарованно выдыхает, ведь он упустил основные показатели и не заметил, когда же Джон изменил своё мнение. Это произошло уже после вспышки или же во время неё. Видимо, случившееся превзошло все его актёрские способности и навело на мысль, что сказанное не было простой игрой. Будучи утомлённым в край и всё ещё подбитым произошедшим, он всё равно ощущает неконтролируемый приступ эйфории и не намеревается так просто отступать. Ладонями бережно обхватив лицо уже готового уйти Джона, надёжно фиксирует, не оставляя возможности отстраниться: — Пошло всё к чёрту, я слишком долго этого ждал, — шепчет и тут же требовательно прижимается к его губам своими собственными, вторгаясь в чужой рот, принимаясь исследовать территорию, вырывая глухой стон. Впрочем, Джон не слишком противится, ничуть не уступая в стремлении познать то, что стало, наконец, доступно, свободной рукой практически сразу зарываясь в шёлковые смоляные кудри и расслабляясь под влиянием окутавшего его тепла. Майкрофт из приличия (да-да, оно всё-таки ему свойственно!) выжидает около минуты, прежде чем с деланным отвращением скривиться и прокашляться, напоминая о том, где они находятся и зачем. В груди разливается приятное тепло и едва ли получается скрыть улыбку. Как бы там ни было, он действительно рад за своего младшего брата. Хоть какая-то польза во всём этом сумасшествии… Примечание: Вивисе́кция, живосечение (от лат. vivus — живой и sectio — рассекание) — проведение хирургических операций над живым животным с целью исследования функций организма.