Без названия

Время кажется таким же вязким, как и песок этой страны. Курогане старается не думать об этом, когда осторожно опускает Фая на жесткую постель. Он не хотел делать это так – на последнем витке путешествия, когда от близости цели по венам разливается адреналин, а за окном такой странный, такой чужой мир. Но теперь это не имеет значения. Фай тянется к нему, обхватывает руками за шею, целует и шепчет срывающимся голосом: - Я… Нам не помешают, я отправил спать Шаоран-куна в другую комнату… Курогане знает, что Шаоран - меньшая из их проблем на данный момент, но даже не пытается возразить Фаю - или перестать думать о проблеме Фая как об их общей. Они целуются, и Фай смеётся - конечно, стоило ожидать, что он будет смеяться во время секса, с лёгким раздражением думает Курогане, но только улыбается в ответ, и проводит рукой по груди мага, запоминая ощущение чужой кожи под кончиками пальцев. За окном бушует песчаная буря - как всегда в половину восьмого в этом мире. В голове Курогане бушует буря другого рода - но тоже по расписанию. Утро одного и того же дня всегда начинается одинаково – с невыносимо яркого солнца, бьющего в незанавешенное окно. Когда Курогане просыпается, Фая уже нет рядом, и это каждый раз заставляет его внутренне похолодеть. Неужели?.. Но нет, в следующее мгновение до слуха доносятся мягкие интонации знакомого голоса, и Курогане расслабляется. В такие минуты он как никогда отчетливо понимает, что нужно прекратить все это. Что слишком поздно исправлять уже случившееся. И что завтра обязательно нужно отправиться в руины. Но едва улыбающийся Фай заглядывает в комнату, от его решимости не остается и следа. Еще хотя бы один день. И он обязательно что-то придумает. - Уже проснулся, Куро-сама? Курогане не смотрит, как Фай готовит завтрак - он знает порядок действий почти посекундно, знает, что яйца всё равно немного пригорят, и то, каким тоном Фай пожалуется на странные плиты в этом городе. Он знает, что через две минуты в комнату войдёт Шаоран - и улыбнётся им обоим, хотя улыбка, предназначенная Курогане, с каждым днём становится всё более слабой и горькой. Курогане бурчит благодарность, когда Фай ставит перед ним тарелку с едой, и не может оторвать взгляд от ловких движений и бледной кожи. Для Фая ничего не изменилось, но Курогане продолжает вспоминать вчерашнюю ночь. Он не уверен, что сделал правильную вещь. Зато он уверен, что в день, когда Шаоран перестанет ему улыбаться, они заговорят о том, о чём уже должны были поговорить. О том, как Курогане во второй раз за свою жизнь чувствует бессилие. Фай выгибается в его руках, охотно подается навстречу, хотя в чужих движениях все равно ощущается неловкость. Курогане думает о том, насколько нежная у мага кожа и какие тонкие запястья, когда прижимаешь их к кровати. Фай дрожит и выдыхает его имя. Курогане не думает в этот момент ни о чем. Маг сворачивается рядом, улыбается сонно и как-то рассеянно, притягивает к себе, уткнувшись лицом в плечо, и Курогане думает о том, что им нужно идти, что Сакура вряд ли продержится долго, что время на исходе. Фай закрывает глаза, и Курогане прижимает его к себе, бережно гладит по светлым волосам. Время уже вышло. Когда Фай умирает в первый раз, они просто сидят все втроем в комнате. Курогане даже не успевает ничего сделать - тот просто закрывает глаза и оседает на пол, и Курогане не может нащупать ни пульса, ни сердцебиения. Немного позже появляется Юко, и Курогане так до тех пор и не отпускает Фая. Ведьма сообщает им, что Камуи умер, и Курогане молчит, когда она быстро говорит, что на этот раз ничего нельзя сделать, ведь даже она не умеет воскрешать мертвых. И добавляет, что здесь, в повторяющемся времени страны Клоу, Фай снова будет жив каждое утро. Пока они не отправятся в руины. Она говорит еще что-то, но Курогане уже не слушает. Следующий день становится самым мучительным в жизни Курогане. - Курогане-сан, - Шаоран больше не улыбается и выглядит каким-то уставшим. – Мне кажется, вы должны отпустить его. Курогане хмурится и молчит. - Нам пора идти. Мы все равно не сможем ничего сделать. Курогане мучительно долго пытается решить, что сказать в ответ. За окном стремительно темнеет от приближающейся песчаной бури. Курогане не жалеет, что так и не спросил, знал ли Фай о своей смерти каждое утро, в которое просыпался.