Плюсы безумия

— Порхай как бабочка, жаль как сырник! — Как пчела, — поправил я. — Если будешь порхать как пчела, разобьешься! — серьезно заявил Капитан и поднял указательный палец. Честно говоря, это не прибавило мне храбрости. — Глупый, глупый Сниппи! — пищал позади Пилот. Кстати, это задание пристало бы выполнить ему, но Капитан всегда делает выбор не в пользу логики. — Напомните, зачем я на это согласился?! — пробормотал я, даже больше самому себе. — Истинный гражданин живет ради общественного блага Капитании, — ответил Капитан и возвел руки к небесам. — Солдат, готов ли ты отдать долг родине? — Не-а.       Моё мнение, естественно, никого не интересовало. Я даже не успел договорить, как кто-то грубо толкнул меня в спину, и я, от неожиданности поддавшись инерции, сорвался с обрыва. Летя в пропасть, я не боялся разбиться. После всего, через что я прошел… Да и биоматрица всё ещё покоилась на моей шее. Они обещали смягчить урон при падении, но вряд ли даже это могло бы помочь моему хребту остаться на своем законном месте. Да, мысли мои были совсем о другом. Как я буду выбираться из ущелья?!       Перед «прыжком» Пилот снарядил меня крыльями. Подобием крыльев. Вырезанные из толстого пластика, эти два недоразумения привязывались к рукам обыкновенной широкой резинкой. Я категорически отказался ЭТО надевать и вообще участвовать в очередной забаве Капитана. Пилот, как обычно, начал нести какой-то бред о том, что я — любимчик, поэтому не могу сказать «нет». Да будь я в любимчиках, Капитан бы ни за что… Хотя, в этом есть смысл. Пилот тоже хотел быть Бэтменом, но Капитан снова его не выбрал. Он пригрозил задушить меня во сне. Ударил его по шее, через час получил от Капитана нагоняй за «провокации и нагнетание негативной атмосферы в дружественной среде Капитании» и двухчасовую лекцию о важности хороших отношений с сослуживцами с последующим принуждением к извинениям. Хорошо, хоть не заставил рисовать радугу, но почему я должен принимать участие в организации этой дурацкой вечеринки тим-билдинга?!       Иногда это бывает весело, как в Париже. А иногда — до абсурда хреново и совсем не смешно. Стоя на краю обрыва, я вспоминал случай с телефонной будкой и ощущал нечто похожее: надежду с последующим разочарованием. Что ж, однажды и у доктора Громова съехала крыша, быть может, и мне пора присоединяться.       Тем не менее, крылья сработали. Пусть и не так, как предполагалось, но они значительно замедлили скорость падения, а биоматрица выполнила обещание. Кажется, я сломал руку и вывихнул плечо, после падения с такой высоты — это невероятное везение. При других обстоятельствах я бы удивился, но я уже не помню, чему я удивлялся последний раз и когда. Я долго лежал на чем-то твердом, но гладком и теплом. Было темно, воздух пропитался сыростью, гнилью, и это хорошо ощущалось даже через фильтры респиратора. Что ж, могло быть и хуже. Я посмотрел наверх, но увидел только тонкую длинную полоску света где-то далеко-далеко. Ни Капитана, ни Пилота видно не было. МЫ КАЖДЫЙ ДЕНЬ НАПОМИНАЕМ ТЕБЕ О ЗАДАНИИ, НО ТЫ ПО-ПРЕЖНЕМУ ТОЛЬКО И ПЫТАЕШЬСЯ УБИТЬ СЕБЯ, А НЕ ЕГО. — Сейчас не самое подходящее время, — прошептал я шарфу. МЫ МОЖЕМ ПОЙТИ НА КРАЙНИЕ МЕРЫ, ЗНАЕШЬ? — Вы мне угрожаете? САМУЮ МАЛОСТЬ. МЫ ХОТИМ, ЧТОБЫ ТЫ ПОМНИЛ О СВОЕЙ ГЛАВНОЙ ЦЕЛИ. — Вы навязываете мне свою цель. Я лишь выполняю работу. ДЕТАЛИ НЕ ТАК ВАЖНЫ, ГРАНИЦЫ РАЗМЫТЫ. КСТАТИ, МЫ С ТОБОЙ ТУТ НЕ ОДНИ. ЗДЕСЬ ОБИТАЕТ НЕКАЯ ФОРМА ЖИЗНИ, РАНГ УГРОЗЫ «Б», МУТИРОВАЛА ВСЛЕДСТВИИ ПРИМЕНЕНИЯ БИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ. — И где оно? — спросил я, поднимаясь. ПОД ТОБОЙ.       В следующее мгновение раздался настолько отвратительный звук, истеричное низкочастотное верещание, и я, закрыв ладонями уши, подумал, как такое вообще возможно. Земля стала уходить из-под ног, я не удержал равновесия и покатился вниз. Мои и так уже обломанные пластиковые крылья окончательно слетели и потерялись где-то позади, а я больно ушибся головой о что-то твердое. Здоровой рукой я нашел в кармане фонарик… Лучше бы я его не включал. Оказалось, мой затылок встретился с серо-коричневым клыком, размер которого чуть превышал мой рост.       Не помню, как я оказался в пасти этой твари. Там страшно воняло, в основном, трупами и почему-то хлебцами с черносливом. Я долго бил по гнилым, но на удивление крепким зубам, и всё равно ничего не происходило. Кажется, оно уснуло. Просить помощи у шарфа было бесполезно — биоматрица молчала. Пока я думал, что делать, чуть не утонул в слюне монстра. Одно было ясно: отсюда только два выхода, и один из них меня не устраивает.       Я ступил на нечто мягкое, и этот шаг аукнулся мне утробным рычанием. Посветив фонариком, я увидел ворсинки. Толстые, мягкие, высотой достигающие моих лодыжек. Очередной шаг явно разозлил монстра, его язык дернулся. До меня не сразу дошло, что ему щекотно! Это безумно подняло настроение, хотя ситуация была отнюдь не веселая. На пятом шагу оно не выдержало и сбросило меня куда-то в сторону, к зубам. Я снова ударился головой, но было не так больно. Что-то рядом со мной рассыпалось и покатилось вниз. Чтобы не упасть под язык, я машинально схватился за что-то твердое, но это что-то вдруг оторвалось и осталось у меня в руке. Подсветив фонариком, я негромко взвыл: «что-то» оказалось костью. Не берусь уточнять, какой именно, но явно человеческой, и этого мне было достаточно. Искать зонтики для коктейля в пропасти — серьезно?!       Думай, Чарли. Когда монстр утихомирился, я встал и, не успев сделать двух шагов, запнулся и снова упал. Нечто звякнуло по моим ботинкам и осталось лежать у меня в ногах. Подняв фонарик, я сел и не поверил своим глазам: я запнулся о собственную винтовку! Моя винтовка! Как она тут оказалась?! Она вся была в слизи непонятного происхождения, но по-прежнему исправна, даже прибор ночного видения работал! Магазин был полон, предохранитель приветливо щелкнул под моими пальцами. — Чао, пупсик, — сказал я и выпустил очередью несколько пуль по нёбу твари. Она отозвалась тем же низкочастотным верещанием, зашевелилась. Для нее эти выстрелы всё равно, что для человека уколы из гипошприца — не очень больно, но ощутимо. Тогда я пробрался поближе к передним зубам и, хорошо прицелившись, выпустил еще одну очередь по нёбному язычку.       Я вернулся в высотку только под вечер, всю дорогу мне хотелось кого-нибудь убить. Не каждый день мной блюёт отрыжка природы; это было не больно, но мокро и, мягко говоря, не очень приятно. Биоматрица, уловив мысль об убийстве в моей голове, сразу проснулась и стала активно умолять выбрать целью Капитана. Я даже почти согласился, но путь отнял все оставшиеся силы, к тому же, сломанная рука и вывихнутое плечо были бы плохими помощниками. Мне и так чудесным образом удалось прицелиться в пасти той твари. Поэтому я поднялся на третий этаж и несколько мгновений злобно смотрел на Капитана, который, увидев меня, даже соизволил отвлечься от созерцания какой-то выдуманной им презентации с помощью сломанного проектора. Ха, он хорошо постарался: усадил за длинный стол обуглившихся скелетов некогда работавших здесь людей. На некоторых даже сохранились куски одежды. — Сделайте ему комплимент — это его подбодрит! — прошептал он Пилоту и Алексу. — Хреново выглядишь, — буркнул Громов. — Инжи! — одернул его тот. — Это не комплимент! Где твои манеры?       Слишком уставший для перепалок с сумасшедшими, я вздохнул и направился в соседний зал, где оставил свои пожитки. — Ты принес зонтики для коктейля? — спросил Капитан. — Иди к чёрту.       Краем уха слушая обвинения в испорченной вечеринке, я хлопнул дверью, отложил винтовку в сторону и принялся стягивать с себя куртку. Это было трудно, вывих болел при движении, но сломанное предплечье потеряло чувствительность, как и кисть. В конце концов, доктор Громов сжалился и отважился мне помочь. Это вполне тянуло на подвиг с его стороны, при его-то мнительности и брезгливости. А может, это Капитан дал распоряжение, но это не имеет значения. Когда мне вправили плечо, а обезболивающее, наконец, подействовало, я лежал на составленных в ряд стульях и слушал скомканные ободряющие фразы своего бывшего начальника. — Научись находить в безумии хоть что-нибудь положительное. Звучит стремно, но мне это помогает не думать о суициде, — сказал он, затягивая бандаж на моей руке. Я молчал, глядя на грязный потолок. Не хотелось поддерживать беседу, соглашаться или возражать. Из конференц-зала раздавался бодрый голос Капитана и ребяческие комментарии Пилота. — Нагретый вверх, чтобы… и сбросить вниз обратно! — Да-да, заменим стрёху…       Мне было совсем неинтересно вникать в их дальнейший бессмысленный диалог о песнях, прическах, но в основном, о булочках, поэтому я попросил Алекса дать мне ещё обезболивающего, чтобы я мог поскорее уснуть. Пока тот искал таблетки в рюкзаке, я думал, что Инжи, возможно, прав. Вокруг всё не так, но я по-прежнему жив. А хорошо это или плохо, пока неясно.       По крайней мере, я вернул свою винтовку.