Wired

      «И о чем ты только думал, когда тебе вздумалось перейти мне дорогу? — разъяренно-скрипучий голос въедается в мозг отравленными иглами. — Ты. Не. Думал! Ведь так?! — с каждым словом рука методично вдалбливает голову в металлический пол, cнова и снова, выбивая весь дух, не давая унять кружащийся потолок перед глазами». Ледяной пол моментально вытягивает тепло организма, вконец лишая остатков сил для сопротивления. Каждый удар затылком о холодную поверхность сотрясает мозг.       «И-ди-от! Забыл, с кем дело имеешь?»       Пытаясь хоть немного ослабить железную хватку, Риз, словно котенок, царапал слабыми пальцами душащую его руку.       — Я дважды убивал тебя, убью и в этот раз, Джек, — зло прошипел он.       «Ты еще можешь говорить?» — презрительно выплюнул душитель. Стальные пальцы пережали жизненосную артерию, рука выдавила сдавленный хрип, и холодные губы довольно усмехнулись. Риз безвольно обмяк в собственной хватке, меркнущим взглядом проклиная маячащее перед лицом размытое цифровое пятно.       Внезапная судорога в который раз пронзила уходящее сознание. Рыбой, выброшенной на берег, Риз вдыхал обжигающий воздух, неспособный остановиться или унять панический кашель, корчась под нещадными ударами вечно чистых кед. Чертов садист.       «Как бы я хотел убить тебя сейчас», — с сожалением вздыхает неживой голос.       Болтовня, болтовня, вечно эта пустая болтовня!       Риз, не открывая глаз, прохрипел что-то неразборчивое, с яростью выплюнул сгусток крови и повторил:       — Ну так убей! Или сам боишься погибнуть, ублюдок? — жесткая усмешка искривила разбитые губы.       «Может, и так, пирожок. Может… Но главные герои ведь не умирают».       Риз, наконец, распахнул глаза и устремил полный ненависти взгляд на возвышающегося над ним мучителя.       — Тогда это сделаю я, — мрачно прошептал он.       Жалкая попытка напугать. Джек и бровью не повел.       «Ну, попробуй». Многозначительно хмыкнув, призрак исчез, оставив после себя лишь нестерпимую боль.       Не пытаясь встать или пошевелиться, Риз бессильно раскинулся на полу, приводя дыхание и мысли в порядок. Джек прав, у Риза не хватит духу покончить с собой. Парень, осознавая собственное бессилие, с досадой зарычал.       Однако, следующего нападения со стороны мучителя не последовало, поэтому он решил предпринять осторожную попытку вернуть контроль над роборукой. И с ужасом обнаружил, что вовсе не чувствует её. В сильнейшей тревоге, парень вскочил, хватаясь за правое плечо. Ничего. Пустота. Огромная дыра, из которой торчат оборванные провода. Словно не веря самому себе, Риз смотрел и не видел своей руки. Её не было. Не было…       Он никогда прежде так сильно не желал проснуться в холодном поту в своей уютной комнатке на Гелиосе…       Отражение глядит на него растерянно моргающим парнем с расчесанной до крови шеей, глубокими синяками под глазами и… невероятно растрепанными волосами! Ну вот почему на прическу вечно не хватает времени? Риз недовольно поморщил нос. Нельзя же идти в таком виде. Собеседование должно пройти идеально, а Риз должен выглядеть безукоризненно. Таков порядок.       С минуты на минуту за ним заскочит Вон и, конечно же, опять начнет нудеть, что Риз еще не готов. Вон, который любезно согласился помочь Ризу с… Вон, который… Вон… погиб?.. Вон, который погиб из-за него!       Да как же это так? Воспоминания ошарашивают, не дают собраться с мыслями. Только что он стоял перед кабинетом Хендерсона, теперь же он наблюдает, как по его вине станция распадается на глазах за считанные мгновения. Риз даже не пытался отыскать лучшего друга после ее падения…       Колкое, неприятное чувство холодком окутывает заплутавшую душу. В последний раз он слышал этот родной голос так давно, невероятно давно. И ведь никогда больше не услышит. Никто никогда не назовет его бро и не хлопнет дружески по плечу. Осознание все никак не приходило, но мозг все продолжал нагнетать.       Тот, кто готов был пойти ради него хоть на край света, нашел свою погибель здесь, на чужой, дикой планете. Растерзанный, расстрелянный, разорванный! Один. Потому что Риз оставил его одного. Потому что сам позволил этому произойти…       Предатель.       Глаза в зеркале насмешливо мерцают.       — Нет-нет-нет, все было не так, — неуверенно бормотал парень, потирая переносицу, хмурясь и тряся головой, пытаясь прогнать наваждение. Он же… герой. Он остался, чтобы спасти всех, уничтожить станцию, уничтожить Джека.       «Герой, да? Ты думал, что сможешь пойти по моим стопам? Стать лучше меня? Кого ты спас подрывом станции? Остался ли в живых хоть кто-нибудь, кроме тебя?» – знакомый голос паучьими пальцами закрадывался в самую душу. Риз замер, заворожено наблюдая, как окровавленные губы его отражения шепчут в такт этим жутким словам.       — Фиона и Саша… Точно! Они успели сбежать до того, как все начало рушиться.       «Ну конечно! Только предав тебя, они смогли спасти свои души. Теперь ты видишь, парниша? Лучше уж никогда не иметь друзей, чем быть ими преданным в самый важный момент. Так всегда происходит. Я даже рад, что ты смог прочувствовать все то, что довелось пережить мне. Это жизнь, Риз. Это ее законы».       Риз помотал головой, приходя в себя.       — Это неправда! Перестань сравнивать меня с собой!       «Парень, но ведь мы и правда были с тобой так похожи. Ты мог бы стать на мою сторону. Я бы помог тебе тогда… и сейчас».       — Ты не можешь быть жив, — едва слышно произнес Риз, нервно сглатывая. В горле мгновенно запершило.       «Но я здесь», — вкрадчиво прошептал мучитель устами отражения.       — Оставь меня, слышишь! — с яростным воплем Риз швырнул в него лежащим на столе эхо-коммуникатором.       Зеркальная гладь тут же покрылась болезненной сетью трещин, разбив изображение на множество таких же, обезумевших, застывших в яростной слепоте отражений его самого. Холодный смех пронизывающим ветром пронесся по пустому помещению, режущим эхом отбиваясь от стенок черепной коробки, и затих где-то в дальних уголках сознания. Риз обхватил себя рукой, пытаясь унять озноб.       Вязкая тревога высасывала остатки сил, мерзкий холод давил на грудь… В памяти то и дело всплывали безжалостные глаза, но Риз каждый раз отгонял это наваждение. Теперь он вспомнил, что Джек являлся к нему не впервые, но от этого не стало легче. Казалось, он приходил, чтобы выполнять свою работу. Как данность. Как неумолимый рок. Риз не знал, когда его ждать и это чувство ожидания убивало его нервные клетки, изводило похуже самих пыток Джека. И когда в голове зарождалась едва слышимая робкая надежда, что мучитель не придет, он являлся. Не сразу, но каждый раз.       А ведь он прав. Риз не герой. Никогда им не был. Разве может убийца, отнявший столько жизней, быть героем? Парень задумчиво покатал маленький, почти потухший, но все еще слабо мерцающий кристаллик на ладони. Сложно смириться с тем, что человека уже нет. А еще сложнее — признать то, что его убил именно ты.       Как он мог так ошибаться? Всю жизнь Риз прожил, ошибочно выбрав не тот путь, который изначально вел лишь ко дну. Глупые мечты, глупый кумир, глупые идеалы! И почему он не видел раньше, куда неизбежно катится?! Почему даже друзья, друзья, которые за последние месяцы стали для него роднее собственной семьи, отвернулись, оставив наедине бороться с жестоким злом, поселившимся у него в голове?       — А все из-за тебя, Джек! — и все же, в глубине души Риз осознавал, что вовсе не бестелесный тиран виноват во всей этой череде предательств. Стиснув зубы, парень резко сжал кулак, разбивая, наконец, все, что ещё могло связывать его с ложным кумиром.       Бросив измученный взгляд на комнату, Риз поковылял к клубку брошенных Кессиасом грязных одежд. Повинуясь окутывающей вязкой усталости, завернулся в старое пальто. Сколько он не спал? Риз не помнил. Он терял драгоценные воспоминания, словно бусины порванного в темноте ожерелья, путаясь в них с каждым разом все сильнее. Он не понимал, жив ли еще, или происходящее с ним просто жуткий кошмар, тянущийся, казалось, целую вечность. Он не был уверен даже в существовании Гелиоса и странной Пандоры так же, как сомневался в собственном теле. Наконец, длительное изнеможение взяло верх, и прерывистое дыхание впервые за несколько дней выровнялось.       «Я всегда буду с тобой».       Вкрадчивый голос вырвал из хрупкой полудремы. Только не снова! Кошмар повторяется по замкнутому кругу. Риз в ужасе распахнул глаза, невидящим взглядом высматривая во мраке ЕГО.       Бред. Бред наяву! Это не может происходить на самом деле!       «Почаще себе это повторяй. Глупыш, неужели ты думаешь, что я тебя просто так оставлю?»       Не понимая, что делает, Риз в сильнейшем помешательстве вскочил. Примитивное желание бежать жгло, пекло, подгоняло, перецепая и путая в пальто. Не удержав равновесие, он упал на колени, полетел лицом вниз, едва успев в последний момент выставить руки перед собой.       Пустота. Ее нет.       «Руки нет, идиот!» — заливаясь клокочущим смехом, цифровой призрак с интересом наблюдал, как парень с разбитым носом слепым щенком ворочается у его ног, беспомощно вглядываясь во тьму.       «Какой же ты жалкий», — без тени улыбки бросает Джек, носком ботинка размазывая кровавый след по полу.       Он склонился над самым лицом Риза, задумчиво обхватил его лицо широкими грубыми ладонями. Риз замер, щурясь, не в силах перечить, когда палец больно надавил на искалеченный глаз.       «Думал так просто избавиться от меня…»       — П-прошу, не надо, — дребезжащим голосом заскулил парень.       Бледная рука умоляюще легла поверх огромной ладони. Мужчина в маске одарил трепещущую жертву неживым оскалом.       «Вот оно, твое истинное лицо, наконец-то ты его показал, пирожочек! Помнишь, сколько важности поначалу было… А на деле – никакого содержания. Знаешь, что мне нравится делать со слабыми, бесполезными для этого мира существами, как ты?» — будто невзначай интересуется он, резким движением потянув голову парня за волосы назад, обнажая исцарапанное горло, продолжая выдавливать глаз. Риз притих, не шевелился, старался не спровоцировать садиста неверным движением.       «Конечно знаешь, кексик», — Джек ухватился обеими руками за горло парня, легко, будто плюшевого медведя, перекидывая его одним движением на спину. Риз сдавленно захрипел, дергая сильные руки. Душитель снисходительно смотрел сверху на извивающегося в его руках паникующего парня, всем своим весом прижимая того к ледяному полу.       Его губы шевелились, но Риз не слышал страшный голос сквозь толщу шумящей в ушах крови. Мысли безумным калейдоскопом проносились в голове, непонятные, требующие, крикливые… Сейчас ему действительно было страшно, ведь паническая суматоха израсходовала остатки сил и воздуха. Какая никчемная смерть. А ведь он хотел умереть где-нибудь в тепле, может, рядом с классной цыпочкой*…       Последняя мысль, совсем чужая и неожиданная, всплыла так внезапно, и Ризу вдруг стало до слез жаль себя.       Он не сразу осознал, что призрак покинул его. Лишь когда взгляд заволокло багровым туманом, Риз очнулся. Хлюпая забитым носом, он, не в силах встать, забился подальше в угол. Оттуда, ошеломленный и полуослепший, следил он за каждым дуновением ветра, прислушиваясь ко всем шорохам. Оставалось обхватывать себя единственной рукой и ёжиться, хотя это совсем не помогало согреться, но укрыться снова он бы не решился.       Приветик, не ждал меня, пирожочек? О не-ет. Теперь он будет готов. Садисту не застать его врасплох.       Шум, хохот, навязчивое бормотание в голове, в самом мозгу. Поджидает, нападает. Топчет, давит. Кто там сидит в самом темном углу?       Да это же он сам. Душителю не подойти со спины. Никогда больше. Не подойти с боков. Он проследит. Он не сомкнет измученных глаз. Только встретит его лицом к лицу.       Риз упал, сотрясаемый крупной дрожью.       — Нет! Только не это, пожалуйста! Я н-не хочу…— еще одной встречи он не выдержит.       Тшш, не бойся, друг. Это он довел тебя, но тебе нечего опасаться. Джек мертв.       — Не говори… Не называй это имя, — пар слабо клубился у рта, лихорадочно бормочущего парня. Зажаться дальше, в угол.       Ты встретишься с ним, этого не миновать. Но ты сильный, Риз. Я знаю. Он придет. Он всегда приходит. Неумолимый голос режет внутренний слух. Неподвижная маска, громогласное безмолвие.       Он здесь? Риз замер в своей норе, вслушиваясь. Он точно слышал насмешливый голос. Или все же… пустота?       Риз облегченно выдыхает, настойчиво дергая ворот рубашки, на которой не достает нескольких пуговиц. Колючие, неровные ногти незаметно для хозяина царапают израненную кожу на шее, но удавка душителя причиняет бóльшую боль. Тихо, очень тихо. Слишком подозрительно. Тишина такая, будто кто-то скрывающийся здесь не хочет, чтобы его услышали. Глаза постепенно привыкают к полумраку комнаты. Лунный свет освещал лишь часть комнаты сквозь разбитое стекло, дальние же углы тонули в непроглядном мраке. Жеваный комок нервов лихорадочно пульсировал в висках. Тьма живым клубком ворочалась в углах, наблюдала, поджидала незваных гостей…       — Здесь довольно жутко, вам не кажется? — голос, слишком громкий, лунко отбивался от стен.       Парень невольно поежился.       — Не глупи, Фиона. Единственно, что страшно, так это твоя старая шляпа.       Саша приглушенно охнула, а Риз осознал, что шутка вышла совсем неудачной. Но Фиона, саркастично приподняв бровь, хмыкнула:       — И это мне говорит парень, что совсем недавно шлялся без ботинка?       Риз неловко провел рукой по волосам. Вот за это ему и нравится Фиона. Девушка не умеет сильно обижаться или просто не показывает этого. Смелая, гораздо храбрее его самого, она не постеснялась первой показать свою тревогу, возникшую, впрочем, у каждого из присутствующих. Риз взял себя в руки. Пусть Фиона думает, что ошибалась. Он не трус.       Несмело шагнув в вязкий мрак, вот тут-то Риз и столкнулся с НИМ лицом к лицу. Забитым, скрюченным в углу, обреченным на вечное одиночество. Предателем. Кровавые слезы уродливыми подтеками стекали по щекам, но Ризу было ничуть его не жаль. Все мольбы лепечущих в полусознательном состоянии губ были встречены горькой усмешкой. Ты сам виноват. Они ведь верили тебе, считали своим другом. Но ты связался с этим подонком. А знал ведь, хорошо знал, чем кончается дружба с Джеком.       Никогда не знаешь, когда пустота вновь разразится громогласным смехом и, в очередной раз шарахнувшись, больно прикусишь язык. Сидеть здесь, забитым в угол зверьком, тихо, боясь издать лишний шорох, тоже не выход. Риз медленно поднялся. Он найдет. Всегда находит…       Парень нервно сглотнул, чувствуя обжигающе-ледяное касание металла к чувствительной коже. Появившись из ниоткуда, нависший над самым лицом Джек хищно облизнул губы. Завораживающий ночной шепот прошелся волной дрожи по спине, ноги, едва держащие вес тела, подкосились, и парень со стоном сполз по стене.       — Умоляю…— Риз не узнал собственный голос — совсем слабый, скулящий       — он никогда не был так сломлен.        «Тебе так идет невинный вид, малыш, — шелковистый голос обволакивает, лишает последних сил. — Ну же, повтори еще раз для папочки».       — Умоляю…— покорно шепчет Риз.       Призрак тихо хохочет.       «Да чего ты так дрожишь, котенок?»       Задумчивый палец проводит по припухшим губам. Риз не сопротивляется, когда палец настойчиво проскальзывает внутрь, между зубов, ложится на пересохший от волнения язык. Широко распахнутые глаза напуганно глядят снизу.       «Мне нравится твоя смазливая мордашка. Мне нравишься ты, пирожок. Но, к сожалению, тебя это не спасет».       Стальные пальцы сжимают шею тугим кольцом. Может, оно и к лучшему… Коварный сквозняк пронесся по комнате, заставляя Риза поежиться еще сильнее. Наваждение. Парень крепко зажмурился. В комнате пусто… Но он был здесь, без сомнений. Или все-таки, больная фантазия снова диктует свои права, невзирая на нереальность происходящего? Хотя, уж лучше такой Джек, чем разъяренный монстр, избивающий его ногами. Отвращение к самому себе вновь захлестнуло его с головой.       — Жалкий трус…       Риз схватил друга за плечи, доверительно заглядывая тому в глаза, и произнес срывающимся от волнения голосом:       — Как ты не понимаешь, Вон, я не шучу! Я вижу его. Джека! Красавчика!       Вон устало вздохнул, убрал его руки, медленно с расстановкой проговаривая каждое слово:       — Здесь никого нет, Риз. Тебе сейчас слегка нездоровится, — тут что-то внезапно щелкнуло у него в голове и лицо Вона озарилось догадкой. — У тебя, случаем, голова не болит, бро?       Растерянно моргая, Риз пробормотал утвердительный ответ:       — Б-болит… а что?       Вон облегченно вздохнул:       — Я так и думал. Ты сильно ударился, когда падал с балкона. Возможно, теперь у тебя барахлит порт, и ты видишь одну из тех видеозаписей, которые накачал недавно, как раз перед нашим отъездом. Ничего, это скоро пройдет, я уверен.       Казалось, на мгновение, Риз успокоился, даже с благодарностью смотрел на друга, расставившего все по местам. Но вдруг, нервно дернулся, и пристыженным щенком, виновато поглядел на Вона исподлобья.       — Что такое? — обеспокоенно затоптался на месте тот. Парень, хмурясь, промямлил что-то невнятное.       — Риз?       — Ну… Он, кажется, все слышит. Он смеется… с меня… И называет…— его взгляд, окончательно смущенный, уперся в выжидательный прищур Вона. Риз отвернулся, пряча нещадно алеющие щеки, и неохотно признался: — своим пирожочком.       В тот момент выражение на лице Вона могло порядком обидеть Риза, на которого тот смотрел с полнейшим отвращением и недоумением, как на действительно умалишенного — до чего дошло поклонение кумиру! Но взгляд Риза был прикован к маячащей перед ним голограмме мертвого Красавчика Джека, который, уже не зная, куда себя деть, едва не рыдал от распирающего его неприлично громкого смеха, улюлюкал и показывал непристойные жесты.       Большая, большая ошибка.       «Ты не умеешь остановиться, когда нужно, Риззи. Я же просил тебя помолчать. А теперь… Что мне с тобой делать теперь, а, парниша? Скажи мне, тыковка, ты знаешь, в чем разница между удушением и удавлением?» Невидящий глаз слегка подергивает веко.       Три дня? Десять? Тридцать?       Вечность.       Горящие руины, гибнущие люди, друзья и враги, и просто незнакомцы. Шепот и крики сплетаются в голове в страшную какофонию.       Тихим шипением пузырится кровь, звонко разбиваясь о стеклянный пол. Риз зачарованно смотрит на багрово-грязные разводы на лице: некоторые сползают по искривленному носу, другие оставил он сам, проведя по щеке кровавыми пальцами. Обгрызаный ноготь подцепляет и медленно сдирает только подсохшую корочку на поцарапанном горле.       Парень задумчиво водит пальцем по измазанному зеркалу. Холодный осколок врезается глубоко в подушечку, но Риз не чувствует боли. Белесый пар слабо вырывается из приоткрытого рта, унося с каждым вздохом тлеющую жизнь. Пустые глаза, пустые слова, пустая голова. Главное — не думать. Риз знает, что потом будет больно, страшно, плохо. Главное — не думать.       Но это так сложно для человека. Человека ли?       — Сложно…— беззвучно шепчут усталые губы.       — Невероятно, бро! Да ты же теперь настоящий…       — Сверхчеловек? — Риз горделиво выпятил грудь, любуясь бликами на ярко-желтой новехонькой роборуке.       Вон в ответ хлопнул друга по плечу, заливаясь добродушным смехом.       — Круто, правда? — будучи довольным как никогда, Риз сжал стальными пальцами карандаш, и тот с хрустом переломился напополам.       «Участвуя в экспериментальной акции от Гипериона, Вы тем самым доказываете свою полнейшую и бесприкословную преданность компании и ее лидеру. Мы очень ценим ваш вклад в развитие науки», — как бы Риз хотел, чтобы Джек сказал эти слова ему сам.       — А не было больно, когда… Ну, твою руку… Где она, кстати?       — Пф-ф-ф, да не знаю, — Риз безразлично пожал плечами.       — Вижу, ты очень рад…— Вон странно улыбнулся. Риз не обратил на это никакого внимания.       — Еще бы! Я теперь стал гораздо сильнее. Круто, что Гиперион проводит такие акции. Я б еще что-нибудь апгрейднул.       — Надеюсь, не будешь себе в мозг флешки вставлять?       Риз задумчиво почесал подбородок новой рукой:       — Ну не знаю… Может, эхо-глаз себе установить?       — Фуу… Риз! Тебе что, совсем не жалко себя?       Вон, опешив, в ужасе взирал на невозмутимого друга, но тот снисходительно посмотрел на него, захохотал, больно хлопнув по спине:       — Да шучу я, чего ты распереживался.       Вон натянуто рассмеялся.       — Шутник хренов. Я ведь чуть не купился. Еще бы, мой друг — робот! Ха! Встречайте — Риз Грузчик!       — Ну хватит, хватит, не перебарщивай.       Не так уж он и одержим имплантами.       Но с тех пор, он уже был не полностью человеком. Не был собой? Первый шаг к потере человечности. Или всего лишь внешнего облика…       Глупая игра слов.       Грубые руки обнимают за плечи, острый, как клюв, нос упирается в висок, а мертвое неподвижное лицо шепчет, шепчет, не может остановиться. Он не замечает, как его собственные губы начинают повторять за ним гадкие слова, голос становится грубее, скрипучее, словно скрежет ржавого железа режет уши наждаком. Тошнит! Тошнит от этих звуков, взрывающихся из ночной пустоты. Ножом по венам, хрустом костей отзывается дрожащее тело.       Втирая холодный пот в грязную ткань рукава, он бормочет в тиши невнятные молитвы, терзаемый кошмаром наяву. Дрожащее нутро не принимает пищи, выворачивается в спазмах, содрогая все тело. Тощая тень от былого человека простилается на пыльном ледяном полу заброшенного корпуса. Мозг не в силах выносить бесконечной пытки, он отключается сам, чтобы дать измученному телу отдохнуть в беспамятстве хоть несколько часов. ***       Едва услыхав странную новость о давнем друге, Фиона в тот же день ринулась к обозначенному месту, чтобы заполнить ту мертвую пустоту души, что знобила диким холодом утраты. Пара слов о друге из прошлого вмиг оживили девушку, отчаянно хватающуюся за любую ниточку, которая могла привести ее к чему-то родному и ныне утерянному.       Девушка тогда не поверила своим глазам: Вон обзавелся бородой и винтовкой, раздобыл одежду, выгодно подчеркивающую его накачанный торс, и даже стал главарем собственной шайки — выходцев с Гелиоса. Жизнь для него продолжалась — этот парень был счастлив освободиться от оков прошлого.       Новоявленный искатель приключений был несказанно рад увидеть Фиону, однако сразу понял, что непривычно скорбное лицо девушки не предвещает хороших новостей. Её шляпа давно потерялась, губы обветрились, краска на волосах поблекла, как и глаза, утратившие былой изумрудный блеск. Казалось, несчастная девушка лишилась половины души со смертью своей сестры. Он никогда не видел, чтобы Фиона плакала, но сейчас она содрогалась в его крепких объятиях, счастливая, что наконец нашла хоть кого-то родного в этом безжалостном мире.       Чтобы немного развеяться, они вместе направились к заброшенному куполу Атласа, тому самому, где когда-то судьба разделила их с Воном. Фионе до жути не хотелось возвращаться в роковое место, но расставание с едва найденным другом она даже не рассматривала как вариант.       — Мы быстренько скачаем все данные Атласа, а потом передадим их моему заказчику. Это не займет много времени, обещаю, — Вон все больше и больше вживался в роль наемника с Пандоры.       Он с интересом осматривал брошенное жилище профессора, с которым провел некоторое время. Все осталось таким же, как они покинули его: тарелка с нетронутыми заплесневевшими фруктами, разбитое окно, куча старой одежды Кессиаса. Вот только среди осколков, раскинувшись на полу, лежал человек без руки.       Снедаемый тревогой, Вон кинулся к нему, и вместе с Фионой они перевернули тощее тело. У девушки потемнело перед глазами, когда она заглянула в неподвижное лицо. С тех пор, как Вон положил перед ней найденную на обломках станции роборуку, надежда когда-либо увидеть Риза живым рухнула. И вот теперь она, словно умалишенная, прижималась к его груди, выслушивая слабый неровный ритм сердца, хлопала сильными ударами по впалым щекам, приговаривая, причитая, проклиная и моля неизвестные силы, чтобы он оказался жив.       Наконец, его веки задрожали, открывая мутный, безвольный взгляд. Его глаза радостно заблестели — он узнал своих друзей. Однако секундная вспышка просветления тут же сменилась разочарованием и отчаянием.       — Зачем вы здесь? — одними губами прошептал он. Нервно озираясь, долговязый парень уселся, словно не замечая друзей. Фиона, не замечая его слов, кинулась на шею Ризу. Наконец-то! Наконец, она нашла его! Тот панически дернулся в сторону, как от удара током, единственной рукой прикрывая беззащитное горло.       — Все в порядке, Риз, это я, — девушка нежно коснулась его ладони, но парень вскрикнул от обжигающего прикосновения, нелепо взмахнув рукой, чуть не задев девушку.       — Оставь меня!       Он вскинулся на ноги пытаясь уйти от непрошенных гостей. Его грудь бешено вздымалась.       — Он-н… узнает, что вы были здесь, — сбивчиво повторял он, смотря на них из-под лба, словно загнанный зверь. Глаза его ввалились и горели лихорадочным огнем.       Не понимая, что происходит, Вон поднял руки, показывая, что не желает зла.       — Риз? Риз, успокойся, все будет хорошо, слышишь?       Открытый шаг навстречу сопутствовал двум шагам Риза назад, во тьму. Фиона заглядывала в бегающие глаза, пытаясь понять, что же случилось с её Ризом. Куда подевался тот милый добрый парень, вечно шутящий не в тему? Старая, пропахшая кислой кровью порванная рубашка висела на нем, совсем не защищая от колкого сквозняка, гуляющего по комнате. Он пошатывался, держась рукой за горло, не отпускал ни на секунду, словно боялся коварного нападения. Пошатывался от усталости и голода. От потери большого количества крови. С кем велась та жестокая схватка, отобравшая у её друга руку и эхо-глаз?       — Кто посмел так сильно тебя искалечить, бро? — Вон стиснул зубы крепче, сдерживая ярость в зажатых кулаках.       — Я сам… себя, — без тени улыбки ответил Риз.       Его остекленевший взгляд пугал друзей.       — Риз, позволь помочь тебе…— начала было Фиона, но он резко её оборвал:       — Уходите! Хватит издеваться надо мной! — но затем умоляюще посмотрел впервые ей прямо в глаза, — Пожалуйста.       Риз схватился за голову, отворачиваясь от шокированных друзей, делая пару шагов, но буквально сразу же рухнул на избитые колени, игнорируя боль. Вон со слезами на глазах наблюдал, как его лучший друг в беспамятстве мечется и бормочет невнятные фразы.       — Я не верю. Этого не может быть, — сам себе повторял он.       Пустыня. Бескрайняя пустыня и песок. Раскаленный ветер. Сухая кожа, цифровой смех, недоверие в глазах друга. Облизывая потрескавшиеся губы, Риз, будто зомби, смотрел сквозь друга. Губы сами произнесли фразу из прошлого:       — …Наверное, замкнуло часть систем…       — Систем?! – Вон ошарашено тряхнул головой, — Да у тебя дырка в голове, бро!       Риз недоуменно коснулся виска. Растерянно моргая, он всматривался в кровавые следы на пальцах, будто не мог вспомнить откуда они. Фиона слышала, да и сама была свидетелем того, что Пандора многих людей сводит с ума. Но как такое могло произойти с ним — с самым замечательным, самым добрым, тем, кто перевернул ее мир с ног на голову? Тем, кто стал частью ее души, частью ее самой…       Вон тихо подошел к раскачивающемуся другу, сел рядом на грязный пол и, не произнося ни единого слова, положил руку ему на плечо. Риз вздрогнул. Казалось, он замер в ожидании чего-то неизбежного, втянув голову в плечи.       — В…Вон?       Коротышка облегченно вздохнул. Риз помнит его! Он не совсем рехнулся.       — Ты же… умер, — упавшим голосом произнес Риз.       — Ну, я тоже некоторое время считал, что ты погиб, бро, — Вон улыбался, но понимал, что что-то делает не так. — Я так скучал.       Перед внутренним взором стремительно мелькают обломки станции. Многочисленные трупы так и остались бродить по орбите.       — Он прав. Это я погубил вас.       Риз вдруг снова затрясся в беззвучном рыдании.       — Н-ну з-зачем ты так со мной? — всхлипывая, умолял он. — Я знаю, что это твои видения… Джек.       Вон в ужасе поднял взгляд на Фиону. Только теперь до них стал доходить смысл казавшихся бессвязным бредом слов.       — Слушай меня, Риз, — уверенно начал он, — мы настоящие. Я и Фиона. И мы никуда без тебя не уйдем. Мы уже не надеялись увидеть тебя в живых, и теперь уж точно не оставим тебя здесь. Забудь про Джека. Его уже нет. Ты сам его уничтожил, вместе с ненавистным Гелиосом, помнишь? — Вон ткнул пальцем в грудь Риза. — Он не сможет тебя достать.       Безумная улыбка заиграла на губах Риза. Невидящим взглядом он посмотрел на друга.       — О не-ет, Вон. Он здесь, — слабый палец коснулся виска, в котором раньше был порт. — Он вернется. Скоро…       Мысли бешено метались в голове: больные, бессвязные, беспощадные.       «Неужели ты теперь способен вызывать у своих друзей лишь жалость, а, Риззи?» Парень схватился за голову, дергая растрепанные волосы.       — Улей ракков. Целый рой ракков у меня в голове! Останови это! Я больше не могу, — взвыв раненным волком, он умоляюще посмотрел на девушку, что казалась ему сияющим ангелом в холодной тьме.       Фиона ласково взяла худое лицо в свои руки, заглядывая в бегающие глаза, успокаивая, прижала Риза к себе. Едва слышимое сердцебиение пробивалось из грудной клетки, постепенно выравниваясь. Риз улыбнулся. Его тело обмякло, голова безвольно провисла.       — Все будет хорошо… Мы вместе и теперь все будет хорошо, — прошептала девушка и невесомо коснулась губами его лба.       Глаза он открыл уже в кара-вэне. Тот стоял на месте. Утренние лучи солнца пробивались в окно, добирались до самого дивана, мягко касались промерзшего до костей тела. Как же тут все знакомо. Уютный комод, фотографии счастливых деньков на зеркале, маска психа на стене и даже сундук, набитый всяческим хламом. Но где же все? Опять бросили его, пока он был в отключке. Это уже становится традицией. Риз поморщился. Он никогда не любил ощущение дежа-вю. Разбитый купол, холодный кабинет Кессиаса – разве не это сон? Ужасное состояние, которое преследовало его в течение всего времени, проведенного там. Он снова начал терять нить последовательности. Риз коснулся холодного металла руки, чтобы убедиться, что не спит. Сколько снов… Сколько реальности в этих снах? Парень сидел, в холодном поту тормоша волосы, разглядывая старые порванные носки, гладкую обшивку дивана. Успокойся, ты просто устал. Так случается, когда долго думаешь. Много думаешь. Постоянно думаешь. Мысли настолько ощутимы, что кажется, — Риз поморщился от резкой боли в висках — не они у него в голове, а он сам плод своего воображения.       Чепуха. Парень поднялся на ноги. Он здесь и сейчас, в кара-вэне, дрыхнет, пока его друзья вовсю завтракают без него. Давно же он так не выпадал из реальности.       — Вон! — хотел было позвать Риз, но вместо этого получился какой-то сдавленный хрип. Голос не принадлежал ему. Паникуя, он попытался крикнуть снова и снова.       — Не забывайся, парниша, — низкий, чужой голос прорывался из его глотки. Риз замер, прислушиваясь. Сердце ухнуло куда-то вниз, в груди похолодело.       «Я победил, Риз. Не ты».       Дверь без единого скрипа отворилась. В кара-вэн вошла самая счастливая девушка в мире. Вчера она нашла того, кого уже не надеялась увидеть в живых. Беззвучно, чтобы не разбудить, она притворила дверь ногой, ведь руки были заняты подносом, на котором восхитительно пахла горячая каша. С улыбкой она повернулась к спящему. Поднос с грохотом вывалился из рук. Фиона прижала холодные ладони ко рту. Парень лежал ниц, крепко сжимая собственное горло рукой.       В немом оцепенении над ним стояла, пошатываясь, самая несчастная девушка в мире. Сегодня она во второй раз потеряла того, кого едва успела найти. * На самом деле – ответ Джека, когда его спросили о смерти.