Сова

Мари сидела в своем любимом продавленном кресле и тихо перебирала струны, троица весь вечер штурмовала библиотеку в поиске информации для слушанья Хагрида и гостиная была почти пуста. — Мари, привет, ты не занята? – Рядом с креслом на диван сел, хмурясь, чем-то очень озабоченный Вуд. — Что случилось? – Она поставила гитару, облокотив ее на спинку кресла. — У нас матч со Слизерином через неделю. — Я в курсе. — Алисия в больничном крыле. Мадам Помфри отпустит ее только через две недели. И на уговоры не поддается. — Оливер… Ты к чему клонишь? – Она заранее насторожилась. — Уизли рассказывали, что ты неплохо играешь, это, конечно, понятно, вы ведь друзья, но, что самое интересное, ведь и Диггори сказал то же самое. Ты не хочешь заменить Алисию? На игру со Слизерином? Потренируешься недельку и сыграешь! Я понимаю, что условия не очень, дожди и ветер. Но у тебя должно получиться. Ты ведь согласна? Она молча его слушала, представляя себя в форме на поле под проливным дождем. — Я так понимаю, что если откажусь, меня заставят Фред и Джордж? — Ты правильно понимаешь. – Он вымученно улыбнулся. – Значит согласна. – его взгляд немного загорелся оптимизмом. – Завтра, в субботу в десять первая тренировка. — уже на выходе напомнил он. У Мари же были огромные сомнения. Особенно насчет условий и своих умений. Почти сразу пришли Фред и Джордж. — Вуд тебе рассказал? — Ты согласилась? — Погодка не очень… — Но ты хорошо летаешь… — И справишься… — Ребят, помедленней. Согласилась, но не думаю, что это хорошая идея... ** Свинцовые тучи зависли над раздевалками, Мари шагает сквозь туман и единственным ориентиром видно красно-золотую петялющую форму ведущего ее на тенировку Фреда. Бульк! Послышался всплеск, и шедший впереди близнец становится ниже ростом. — Осторожнее! Здесь моя личная лужа! Я в нее посторонних не пускаю! – предупредил он. У входа на поле действительно разлилась здоровенная лужа, самодовольная и втайне мнящая себя озером. В разных местах лужи цепочками валялись камни и плавали доски, безуспешно пытавшиеся ограничить ее могущество. Фред захлюпал по луже. Шел он быстро, наступал со знанием дела. Мари с ее страстью к самовредительским экспериментам вздумалось взгромоздиться на доску. Доска, заманивая, позволила ей сделать два шага, после чего Гриффиндорка с воплем ушла под воду до середины голени. Фред поймал ее под локоть. — Ты восьмая на этой неделе! Мы с Джорджем считаем. Первым был Оливер! Или, может, девятая? Что-то у меня разладилось с арихметическим прибавлянием! – сказал он довольно. Мари, переставлявшей по дну переполненные сапоги, стало ясно, почему доске позволяют тут плавать. Чтобы великовозрастные приколисты Джордж и Фред могли упражняться в «прибавлянии»! В центре лужи Фред остановился. Уже накрапывал дождик. Хотя он почти не ощущался, но на личной луже появлялись отметины. — Оливер попросил меня тебя поддержать и рассказать, что надо делать.. – улыбнулся он. — Я стою в луже! – напомнила Мари. — Я буду краток, — смилостивился Фред — Метла, перчатки, форма - пошла! И Мари взлетает к воротам. Метла из школьных, Чистомет черт знает какого года выпуска будто бы дрожит от ее нетерпения. Она живет этими мгновениями. — Четкие шесть из десяти, — подытоживает потом ее тренировку Оливер, — все, Сарвон, свободна! — Есть, капитан, — кивает Мари и летит к земле почти под прямым углом. Ветер бешено свистит в ушах; она тормозит почти у самой земли, застывая на выходе из пике. Близнецы переглянулись. В насквозь промокшей мантии летать было тяжело. К огромному удивлению команды, Мари играла действительно неплохо. Даже несколько раз попала в кольца, зато два раза чуть не упала с метлы. Когда в третий раз в нее чуть не попал бладжер, рядом появились близнецы. — Прости… — Тебя не задело? — Не видно ничего… Видимость, и правда, была низкая, даже Вуд сдался и отпустил команду на час раньше, чем планировал. Мари, Фред и Джордж шли к замку. — Ты умница. – Сообщил Фред. — Вуд тобой очень доволен. — Правда? – Она удивилась. — Да. – Подтвердили они в один голос. *** Гермиона и Рон сидели, обложившись аккуратными башнями из книг со всех сторон, в гостиной, Гарри и Мари сели рядом на диван. — Как прошла тренировка? – Усмехнулся Рон, покосившись на Мари. — Намного лучше, чем ты думаешь, Рон. – Ответил ему Гарри. — Правда? – Гермиона вынырнула из толстого фолианта. — Да. – Подтвердил Гарри. Мари оскорблено молчала. — И никто даже не пострадал? – Рон почти смеялся — за что и получил подзатыльник от Мари. — Никто. – Наблюдая за этой картиной, ответил Гарри. Всю неделю перед матчем были ливни. Оливер заверял команду, что это очень хорошо. «Не исключено, что и во время матча будет дождь. А значит, к условиям мы готовы» — оптимистично заявил он, когда вымокшая команда зашла в раздевалку. В команде Мари чувствовала себя прекрасно, благодаря Фреду и Джорджу она чувствовала себя будто бы не чужой и мимопроходящей, а совсем-совсем своей. Правда Анджелина и Кэти относились к ней все еще не очень тепло и то и дело бросали в ее сторону комментарии о скором возвращении Алисии. В пятницу вечером стало известно, что играть они будут с Хаффлпаффом. «Слизеринский ловец еще не оправился после травмы» — это подпортило настроение команде. Вечером, перед матчем, в гостиной остались только Фред и Мари – все разошлись спать. Мари сидела на диване, подобрав ноги, словно сжавшись, а Фред, сидя в кресле, исподтишка наблюдал за ней. — Ты чего такая грустная? Не бойся, завтра у тебя все получится! – Не выдержал он. — Я не грустная. И про матч вообще не думаю. — Ответила она, даже не глядя на близнеца. — Тогда что… Анджелина и Кэти? – Он понимающе посмотрел на нее. Она промолчала. Тогда Фред пересел рядом с ней на диван. — Не обращай на них внимания. Они бывают иногда… такими. Но на самом деле хорошие. Мари всё равно на него не смотрела. — Тебя вообще не должно это волновать. – Фред попытался заглянуть ей в глаза. – Главное, что мы тебя любим. Она приподняла брови. — Ну я. И Джордж…Гарри, Рон и Гермиона тоже. Я уж молчу про Перси! — Она улыбнулась, но не ответила. — Вот так ты мне еще больше нравишься! Улыбчивая и молчаливая. — Мари пихнула его под ребра, а Фред засмеялся. *** В день матча погода была такая же, как и всю неделю, на выходе из Большого зала ее нагнал Алекс к большому неудовольствию близнецов. — Вы должны выиграть. Я с Седриком поспорил, так что, не подведи. – Он подмигнул и ушел обратно. А Мари вздохнула. Вот почему Алекс в мачте по квиддичу задорно болеет за гриффиндорцев, враждующий факультет, и не испытывает мук совести, только веселье, а Драко — Драко отвернулся от подруги детства лишь от того, что шарф Мари не серебристо-зеленый. Помимо дождя, был очень сильный ветер, плохо было видно даже игроков, не говоря уже о мячах и о снитче даже не стоит упоминать. Шел первый час матча, Гриффиндор вел в счете 70:50, где два мяча даже забила Мари, а Гарри искал золотистый отблеск в водяной пелене, когда... Мари даже не сразу поняла, что произошло. Бладжер летел прямо в ее голову, а она просто смотрела на него, растерянно моргая. В последние секунды, в отчаянной попытке уклонится, Мари перевернулась, но с метлы не сорвалась, да так и повисла на мокром ненадежном древке. Обрано оседлать метлу не выйдет - как сквозь пузырчатую пену для ванн девочка слышала, что слизеринская трибуна взорвалась смехом - Мари вдруг почувствовала вялую сонливость и безразличие ко всему, что произойдет дальше, она просто прикрыла глаза в надежде, что все закончится... И действительно закончилось. Хаос, свистки, крики, шум, игроки перемешались в глазах, словно черные облезлые линии на сером небе, кто-то еще продолжал играть, когда руки онемели и стало очень хорошо, Мари заклинанием спускали на Землю. Ей показлось, что вся команда бежит и спускается к ней, но это было не так. Сильно кружилась голова, зубы стучали и дрожь будто сковала тело. Гриффиндорка легла прямо на мокрое поле, когда рядом появился Фред: — Гарри с метлы упал. – Взволнованно сказал он. — На поле появились дементоры. Игра окончена. *** В Гостиной было непривычно тихо. Мари все еще била дрожь и она свернулась калачиком под пледом в попытке согреться, когда услышала голос Анджелины: — Она по кольцам явно случайно попала! Наверное, сама не поняла, что произошло. Жду не дождусь, когда Алисия вернется. Да, летает эта Мари неплохо, но видели, как она повисла на метле? Смех, да и только. Еще несколько ребят со старших курсов согласно закивали. Мари сделала вид, будто ничего не слышала. — И что в ней только нашли пол школы? Она просто выскочка. – Сказала высокий кучерявый с ног до головы парень, кажется, однокурсник близнецов. — Сама не понимаю, что в ней нашли Фред и Джордж. – Презрительно покосившись в сторону Мари согласилась Анджелина. В это время в гостиную зашли близнецы, они слышали ее последние слова и уже собирались вмешаться… Мари гневно подскочила с кресла, в этот момент ее высокомерию и презрению позавидовал бы сам Малфой. Остановившись около теплой копании и окинув всех оценивающим взглядом, сказала: — Может потому, что я не сплетничаю в присутствии этого человека, а говорю все в лицо? Как думаете? — В голосе слышался аристократический холод. И вышла из гостиной, не заметив обалдевших до кончиков ушей Фреда и Джорджа. Они привыкли, что она всегда веселая, добрая, отзывчивая, смешная, азартная, порой нелепая и вспыльчивая, даже надоедливая. И даже представить не могли, что она может быть такой. Выйдя из гостиной, Мари направилась в башню, которую нашла в прошлом году, слова девочек задели ее, но она бы сама себе в этом ни за что не призналась. В круглом кабинете, с гобеленом Гриффиндора и Слизерина, Мари просидела до поздней ночи и только после полуночи вернулась в гостиную. Пройдя к своему любимому креслу, она не заметила близнецов, сидящих за одним из столиков. Те переглянулись и пересели на диван. — Я вас не заметила. – Она лениво перебирала струны, даже не пытаясь играть что— то. — Это мы поняли. Ты где была? На карте Мародеров тебя мы не увидели. – Фред немного злился и у него между бровей просвечивалась едва заметная морщинка. — В какой-то башне — очень маленькой, вы могли не заметить. – Она распустила пучок и все еще влажные волосы рассыпались по спине. — Мы волновались за тебя! И мы слышали, что сказала Энджи. — ...Да-да, знаю. Не обращать на нее внимания. — Именно. — Только она сказала это не только потому, что я с вами сдружилась, хотя пора было давно привыкнуть, а из-за моей фамилии и происхождения. — Что? Не говори глупости… — Джордж. – Она посмотрела ему в глаза. – Тебе не хочется верить в это, но не только в Слизерине следят за родовитыми предками. Только здесь не терпят отпрысков не маглов, а Пожирателей смерти, как жаль. — Что ты такое говоришь! И какое тебе до них дело?! – Фред попытался взлохматить ее влажные волосы – Ты-то знаешь, кто тебя любит, и это не зависит от твоих родителей. После этого она повеселела и улыбнулась. — Кстати, Вуд вернулся или ему удалось утопиться под дождем? — Вернулся. — Но выглядел очень подавленным. Мари заметила пристальный взгляд Фреда: — Что? — Ты похожа сейчас на мокрую кошку. – С улыбкой заметил он. — Спасибо, хоть не на курицу. – Она вздохнула и притворно обиделась. Фред прищурился и начал ее щекотать, но получил завалявшейся книгой по голове. — Прости, я случайно. – Она попыталась оправдаться, вжимаясь в кресло. — Ну все… — Мрачно сказал Фред. – Тебе крышка— аааа. Еще полночи они бегали друг за другом. Джордж решил не вмешиваться и наблюдать со стороны. Он давно заметил, каким становится его брат из-за нее. *** Рождественские каникулы в этом году пришли особенно быстро. Последняя неделя была самая сложная — в воздухе во всю пахнет праздником, замок красиво украшен, а на уроки ходить дико лень, особенно к Снейпу. Все знали, что он почему-то недолюбливает профессора Люпина и от этого стал еще злее, чем в прошлом году, если это вообще возможно. Больше всех злил Мари Малфой, который после неудачного для Гриффиндора матча снял повязку с руки и взял за обязанность подначивать Поттера и компанию, в которой, к несчастью, была и Мари. Паркинсон от него не отставала. Как, например, перед одним уроком защиты от тёмных искусств, когда она «случайно» толкнула Гермиону. — Осторожнее, грязнокровка! Драко ухмыльнулся. — Извинись, перед ней. – Мари смотрела прямо в глаза Пэнси. — Мари, не надо… — Встряла Гермиона. — Это еще с чего? – Она вытащила палочку. — Раньше слово "грязнокровка" тебя не смущало, Сарвон — ухмыльнулся Драко. — Ступефай! — отчаянно бросила Мари, она поняла намек, ей было уже все равно. Малфой говорил верно, сейчас она смелая гриффиндорка, но ничто не проходит бесследно. Мать и отец разговаривали в гостиной. "В министерстве сейчас полный беспорядок — скрипел Отец, а мать мелодично на распев отвечала — Все от того, что на должности заместителя эта грязнокровка Ханна Джойс , ведь помнишь, раньше это кресло занимала Несси, мы как-то учились вместе, она была лучшей на курсе, Слизнорт пророчил ей ни больше, ни меньше — кресло министра магии.." и так продолжалось.. Малышка Мари запомнила тогда незнокомое, такое заманчивое слово "грязнокровка" и спросила брата. Тот слегка порозовел и выпалил, что слово означает волшебников, который родились в семье маглов, но отметил, что при посторонних лучше так не говорить, что не во всех семьях это принято, не говоря уже о том, что девочка слишком мала, чтобы вообще знать, что значит "грязнокровка". Конечно же, Мари рассказала обо всем Драко и они нередко практиковались в произношении такого манящего запретного слова, которое, впрочем, не значило ничего плохого.. Странно, как это все стерлось из памяти, а ведь это была мама... Мари побледнела от мысли, что ее мама могла называть кого-то так. Сама она сразу только лишь узнав у Эйдана почему он так советовал ей не называть никого грязнокровкой вне дома, зареклась никогда и никогда не произносить и даже не думать ни о ком под маркой этого выражения! Ни за что! — Наверное, неловко было узнать, что значит твое любимое слово? — захихикала Пенси — Интересно, как это произошло, а? Может ты и своих нынешних подружек успела..? — Вингардиум Левиоса! – Реакция у Мари на этот раз была хорошая. Палочка Пэнси отлетела прямо ей под глаз. Мари про себя отметила, что с этим заклинанием необходимо немного потренироваться. За несколько секунд у Паркинсон под глазом появился довольно здоровый фиолетовый фингал. — Ты ненормальная! – Приложив руку к ушибленному месту, она побежала докладывать Снейпу. — Да, Сарвон, по тебе Азкабан плачет. – Протянул Малфой и отправился вслед за подружкой. Мари уже собиралась за ним, но ее с обеих сторон удержали Гарри и Симус. ... Малфой вернулся как раз к началу урока. Проходя мимо Мари, усмехнулся. Люпин заметил странно тихую обстановку в классе, но не успел ничего спросить, прозвенел колокол. — Мисс Сарвон, задержитесь на минуту. — Мы тебя подождем. – ободряюще сказала Гермиона и они втроем вышли. — Мари, что— то случилось? Просто я заметил.... — Нет, профессор, все хорошо. — зажмурилась девочка. В этот момент в класс влетел Снейп, ох, очень злой Снейп, а за ним довольная Паркинсон. — Профессор Люпин, о, мисс Сарвон здесь, как хорошо. Я так полагаю, вы уже знаете, что сделала эта особа! Люпин встал. — Нет, профессор Снейп, — Он посмотрел на Мари. — я разговаривал с Мари насчет ее работы. — Ну так посмотрите на мисс Паркинсон, думаю, поймете все сами. — Мари, это ты сделала? – Глядя на заплывшее от синяка лицо Пэнси, спросил Люпин. — Да. — честно отчеканила Мари. — Думаю, профессор Люпин, вы разберетесь, как это произошло и под вашу ответственность. Взыскание она будет отрабатывать с вами, а я думаю, что неплохо снять 10 баллов с Гриффиндора и лишить одного похода в Хогсмид. Мари понимала, что спорить бесполезно. Снейп круто развернулся и вышел. Паркинсон раздуло, но уже от гордости. Мари подумала, что не плохо при случае ей еще второй глаз раскрасить, исключительно для симметрии. — Ты же не просто так это сделала? — устало опустился в кресло профессор. — Она навала Гермиону грязнокровкой. — Вступилась за подругу? — Сначала попросила извиниться. Вступилась, даже не вступилась, а просто сделала это, когда Малфой напомнил мне и поведал на весь коридор о том, что сама я не лучше, профессор, в детстве я тоже говорила так о волшебниках. – от стыда сгорала Мари. На лице профессора отражалось грустное спокойствие — Мари, не всегда мы понимаем, что совершаем... И даже если и понимаем. Все совершают ошибки, кто-то большие, кто-то меньшие. Это не делает нас плохими людьми, это лишь дает нам еще раз понять, что отличает нас от действительно плохих людей. Мари думала о себе и о матери. Может, и она не понимала? Вряд ли не понимала. Может, она жалела? — И что же делать, профессор? — вздохнула Мари. Люпин посмотрел ей прямо в глаза. — Отпустить. Уже вечером, задернув штору, Мари прошептала в подушку. — Я прощаю тебя, Мама. Засыпая, девочка думала, что ей все равно, жалела она или нет, ведь все равно Мари точно знает, что Мама была очень очень хорошим человеком.