Сила божественного слова

Слово богини обладает особой силой. К нему прислушиваются, оно звучит ясно и чисто даже через гул людских голосов. Если она вложит в свой голос еще и чувства – то ты непременно поймешь, что нуждался в её словах и будешь еще долго благодарен ей за помощь. Но если ты хранитель, слово богини для тебя меняет смысл. Ты вынужден исполнять приказы этой глупой, невыносимой девчонки, и только потому, что однажды она посмела тебя поцеловать, заключив контракт, и обрекла тебя на жизнь подневольного батрака. Злость и ненависть тебе не поможет – пойдешь выполнять её приказы. И не пойдешь, а побежишь. Как миленький побежишь. Приказы богини не обсуждаются. Раз уж она захотела – будь добр, делай все, что она скажет, как бы противно не было. И даже если ей взбредет в голову заставить тебя держаться за руки с тем существом, которого ты ненавидишь еще сильнее, чем богиню – тебе придется это сделать. Потому что ты хранитель, и не имеешь права спорить с ней. Сузив глаза в щелочки, Томоэ морщился от щекотки и хлопал правым ухом, на которое постоянно норовила сесть бабочка. Сидя на дереве, он выглядывал из-за кроны деревьев вниз, где по двору проходили сотни школьников и расходились по своим домам. Одной рукой он держался за ветку, на которой сидел. А вторая была занята. Как и у Мизуки. Их руки были заняты руками друг друга, и расцепить их они не могли никакими средствами. Привязать их к двум грузовым машинам и дать команду водителям ехать в противоположные стороны – все равно не поможет. Им скорее руки оторвет, но ладони не расцепятся. «Будете держаться за руки, пока не помиритесь!» - Так твою раз так, Нанами! Сколько уже можно! – рычал Томоэ. Терпение его было на исходе, каждая секунда, проведенная рядом с Мизуки, доставляла ему кошмарные страдания. И почему он, демон-лис вынужден выносить общество этого змеёныша? Это просто несправедливо! Ну, подумаешь, повздорили, такое с каждым бывает, не ходить же всю жизнь так. - Да ладно тебе, Томоэ-кун, это же знак внимания со стороны Нанами-чан! Ты должен быть ей благодарен. - Черта с два я ей буду благодарен! – выпалил хранитель, - Ты везде со мной таскаешься, и таскаешь за собой меня! Я сыт по горло твоим обществом! - Какие мы грозные, - подразнил Мизуки. – Гляди, вон она идет, а рядом Курама! - Где Курама? - Я пошутил. - Сейчас дошутишься у меня! И замахнувшись на белокурую макушку, Томоэ не удержал равновесие и соскользнул с дерева. За ним, конечно, устремился и Мизуки, и оба шмякнулись на землю прямо перед недоумевающими учениками старшей школы. - Томоэ-кун в традиционной одежде!!! – тут же раздалось со всех сторон. Скривившись от такого визга, лис не забыл прижать лисьи уши к голове, и поднялся на ноги, не заботясь об ударившемся плечом при падении Мизуки, который беспомощно стонал где-то внизу. Едва приняв устойчивое положение, парень напустил тумана, и исчез, дабы избежать долгих и нудных объяснений о том, что он тут делает, что забыл на дереве… и почему держится за руку с Мизуки. - Больно, Томоэ-ку-ун! – ныл последний. Они переместились в храм, где их с привычными криками встретили Оникири и Котецу. - Это тебе за твои шуточки, гад, - зло проворчал лис и пошел к крыльцу, не дожидаясь ответа. Итак, снять заклятие Нанами не сможет. Сам Томоэ, разумеется, не в силах что-либо сделать с этим глупым делом, это ясно как день. Руки не разъединятся, пока они с Мизуки не найдут общий язык, а значит, надо постараться успокоиться и хотя бы попробовать понять этого проклятого змея. Пока лис судорожно грыз ногти и думал, что ему делать, Мизуки уже обнимался с бутылкой саке, и с розовеющими щеками восхвалял Нанами. Первым желанием Томоэ было зарядить подонку такую оплеуху, получив которую тот улетел бы на Луну, но в том случае на спутник планеты Земля придется отправиться следом, поэтому сжав кулаки, Томоэ поспешил унять свой пыл и досчитал до десяти. Без конца над его ухом зудел голос Мизуки, и взять себя в руки у него получалось с трудом. После отсчитанной сотни другой хранитель перестал трястись от злости и взглянул на распростертое тело рядом. Он уже спал. Или просто делал вид, что спит, с него станет. Скользкий тип, этот Мизуки, ему нельзя доверять. И оставлять его наедине с Нанами тоже нельзя. Надо взять на заметку. Его слабая рука стискивала руку Томоэ даже во сне. Черт, как бы показать, что он готов на все, даже дружить с этим пресмыкающимся, лишь бы уже удостоиться чести пользоваться второй своей рукой, как раньше… - Томоэ-кун… Лис глянул на того, с кем ему приходилось делить должность хранителя. Мизуки сладко причмокивал во сне и слабо дергал ногами. Но когда он подложил руку, не занятую бутылкой, под голову, Томоэ подскочил чуть ли до потолка, ощутив кожей мягкость волос и нежность лица чертового змея. Вся агрессия и ярость куда-то ушли, и лис расслабился. Вид спящего Мизуки унес все мысли об испытаниях последнего дня, стерев плохие воспоминания, и Томоэ ощутил, как начинает смягчаться. На лицо второго хранителя падали белые волосы, и они шевелились от его дыхания. Осторожно протянув руку, лис прикоснулся к светлым прядям и аккуратно убрал их в сторону, сам даже не понимая, зачем он это сделал. Тут же краем глаза он заметил, как дрогнули длинные белые ресницы, и открылись хитрые изумрудные глаза с вертикальным зрачком. Это заставило его отскочить от Мизуки на пять километров. И не успел Томоэ закричать на весь храм истошное «Какого хрена я делаю?», как он с удивлением понял, что его рука свободна. Широко раскрытыми глазами он пялился на свою ладонь около трех минут, он разгибал и сгибал пальцы, и все еще не мог поверить, что она больше не держит руку змеёныша. - О-о, Томоэ-кун, а ты на самом деле не такой плохой, каким кажешься, - сказал Мизуки, лежа на животе и подперев голову на локтях. Лис ничего не ответил. Только фыркнул, взял метлу, бросил ее в змея, и направился в сторону кухни. - Какой же ты все-таки гордый, - увернувшись от летящего в него предмета, Мизуки встал с пола и пошел во двор убираться. Раз уж теперь у него освободились обе руки, нужно вспомнить о своих обязанностях хранителя, а потом уже обмыть это дело. Тем более где-то у него была запрятана непочатая бутылочка саке. Томоэ проявил заботу о ближнем – чем не повод отметить.