Игра на покусания

И вот этот день настал. Именно сегодня будет полнолуние, именно сегодня я, наконец, узнаю, что это такое — быть оборотнем на самом деле. Я боялась. Так бывает, живёшь себе, особо не паришься, а когда наступает Тот Самый Момент, становится откровенно не по себе. А его тут ещё ждать… Больше всего на свете я не любила именно это ожидание, когда нечем даже отвлечься. И слабость накатила откровенно жуткая — все характеристики уменьшились в два раза, и мне абсолютно не хотелось ничего делать, а потому я просто лежала на кровати, глядя в потолок. Мне было откровенно плохо. Как во время болезни, когда просто лежишь, пытаешься заснуть, но не получается. Я не могла сомкнуть глаз, пыталась читать, но информация не воспринималась, а сама я то и дело поглядывала на часы, надеясь, что время пойдёт быстрее. Мама сидела возле кровати, гладя меня по голове, успокаивая, порой стараясь отвлечь историями. Никто, кроме тёти, не знал, что мы уже вернулись из Японии — мы пробрались в менор ночью, решив, что Блейзу покажемся уже после полнолуния, мол, только что вернулись. Посвящать в подобную тайну ребёнка никто не хотел, опасаясь реакции, действий, того, что вдруг проболтается. Много чего. Чем ближе подходила ночь, тем ярче становилось во мне предвкушение, смешанное с восторгом. И эти эмоции были не мои, что несколько пугало и озадачивало. Время шло. Мерно тикали часы, мама в последний раз поцеловала меня, сказав, чтоб я не боялась, что всё будет хорошо. Выглядела она бледной, и мне даже показалось, что она напугана больше, чем я сама. Она вышла, и я осталась в комнате совершенно одна. Ха, комната, как же! Я как никто другой знала, что вся мебель тут трансфигурирована в более роскошную, а это помещение на самом деле темница, находящаяся в подземелье. Я видела решётку, дверь на огромном замке, которые временно поменяли облик, превратившись в стену… Понимала, что рано или поздно заклятье ослабнет, и вся эта иллюзия нормальной комнаты пропадёт. Я под замком. Я за толстыми прутьями. Всё правильно, ведь я могу быть очень опасна, несмотря на то, что являюсь ребёнком. Луна звала, пела, привлекая меня к себе, ночь вступала в свои права… А затем меня выгнуло, и я закричала от пронзившей боли, понимая, что никто меня не услышит благодаря заглушающим чарам. Я схватилась рукой за одеяло, будто это могло помочь, чувствуя, как хрустят кости в моём теле, как они изменяются, вытягиваются, будто ломаются. Я ощущала, как катятся слёзы по щекам, и вцепилась зубами в подушку. Я знала, что это неприятно. Но всё равно оказалась к подобному не готова. В какое-то мгновение боль отступила, и я потеряла контроль, чувствуя лишь предвкушение и жажду крови. Я была хищником, мечтающим поймать добычу, прокусить её кожу, насладиться вкусом мяса. Я была волком, завывшем на луну, вторя её песне, поющей о свободе. Свобода, свобода! Я ощущала её, даже будучи запертой в клетке. Ведь я вырвалась из заданных рамок, ведь теперь я точно могу творить всё то, что захочу. Теперь я волк. Не человек. Это казалось безумием. Я хотела мчаться за своей жертвой, хотела слышать крики, ощутить чувство превосходства. Я прыгала на стену, пытаясь пробить её, негодующе выла и снова бросалась. Как же так, почему вы посмели меня запереть? Кровь, кровь, кровь… Хруст костей, ощущение страха. Я была маленьким волчонком, а уже хотела это испытать, вырваться из тюрьмы, помчаться наверх. Ну же, люди, откройте! Боитесь? Боитесь… Бойтесь! И лишь слабое ощущение неправильности происходящего, смешанное с азартом и появившимся негодованием. Со злостью и болью. С некоторым разочарованием. Я хотела охотиться, а не биться головой об стену! Я себя не контролировала. Мало того, что чувства зверя взяли меня под полный контроль, сминая мою личность, вдобавок я ничего не могла сделать. Я наслаждалась. Я стала чудовищем… Луна звала… С утра всё тело ломило даже больше, чем вчера вечером. Одежда превратилась в клочья, поэтому я не придумала ничего лучше, чем завернуться в частично уцелевшее одеяло. В комнате стоял полный разгром, на некоторых вещах были следы когтей, кровать была проломлена надвое… Я закусила губу, чуть нахмурившись и радуясь, что меня здесь заперли — страшно было представить, что бы я натворила на воле. Маленький милый волчонок… Ха! Остаточные ощущения были неприятными. Мне казалось, что в тот момент у меня совсем поехала крыша, и это было отвратительным — я не хочу больше терять контроль. Не хочу, не хочу, не хочу! Я крепче закуталась в одеяло, покосившись на скрипнувшую дверь. Мама. Конечно, кто же ещё? Она зашла в комнату, села возле меня на разрушенную кровать, приобняла, гладя по голове, и я просто разрыдалась. Я оборотень. Это неплохо, просто… Просто слишком яркие впечатления. Просто слишком жуткие. Просто… Просто с мамой становилось легче, и напряжение отпускало. Одним своим появлением она словно говорила, что всё будет хорошо, ведь она рядом и всегда поддержит. И от этого становилось тепло. Я оборотень. Но с этим можно бороться. Не уверена, что смогу подружиться со своим зверем, но попробую, чтобы скоротать время до формирования ядра, а там, может, и оками стану. Кажется, именно так у них называется екай-волк… Посмотрим, разберёмся, время ещё есть.

***

Что я могу сказать? С Блейзом мы поладили и даже бегали вместе с утра, занимались. Впрочем, это абсолютно не мешало ему пытаться меня отвлечь. От всего. Он искренне не понимал, почему я просиживаю целые дни в библиотеке, и уже через несколько месяцев вытаскивал меня оттуда за ноги. Я особо не сопротивлялась, подметала пол волосами и читала в таком положении. Хотя, признаюсь, это было крайне неудобно. После трёх таких вытаскиваний я уже начала бегать от него, всё так же читая, уклонялась и старалась всё же вникать в текст. Обычно долго подобное не длилось, и в итоге я всё же, страдальчески вздыхая, шла на улицу, гулять, играть или кататься на лошадях. Да, у нас были лошади. Да, их невероятно любил Блейз. Но не я. Лошади, впрочем, отвечали мне взаимностью, брыкались, лягались, норовили откусить руку, когда я пыталась хоть кого-нибудь подкормить яблоком, да и вообще меня боялись — явно сказывалась моя сущность волка. И если в первое время мне было действительно обидно, ведь в прошлой жизни я в коняшках души не чаяла, то теперь я мечтала несколько особенно наглых пустить на колбасу. Уж не знаю, специально ли таких боевых подбирали, то ли сказалось, что это магическая порода, но они действительно были оборзевшими и периодически пытались меня прибить. Была, правда, там одна кляча, которой был абсолютно безразличен мир вокруг. Она могла стоять и меланхолично жрать траву, когда ты скакал вокруг неё и пытался заставить её сделать хотя бы шаг. Порой мне казалось, что если на неё вдруг покусится какое хищное животное, она будет точно так же стоять, смотря на него коровьими безразличными глазами, а затем завалится прямо на него и раздавит своим весом. Да, клячей я её называла не потому, что она старенькая и худая, ведь таких у нас не держали, а исключительно из-за её противного характера. Угадайте, кто удостоился чести ездить на ней? Правда, Блейз каким-то образом даже с ней мог найти общий язык, что лично мне внушало уважение. Ведь я с ней вообще не ладила. Да что там с ней или лошадьми! Я не ладила с большей частью животных. От меня бегали кошки, крысы забивались в дальний угол клетки, зайцы при виде меня впадали в истерику, а книззлы просто бросались убивать… В общем, попытка найти домашнее животное, которое я смогла бы взять с собой в Хогвартс, с треском провалилась. Впрочем, не совсем верно: я могла взять сову. Или ворона. Некоторые из них относились ко мне вполне благосклонно. Но мне хотелось какого-нибудь милого пушистика, которого можно тискать и гладить. Я вспоминала канон, Люпина и то, что там вроде животные наоборот более благосклонно относились к оборотням, как, впрочем, и они к ним — чего стоит то, что с волком по Запретному Лесу носились олень, собака и крыса, и он даже не попытался их съесть. Так что я совершенно не понимала, что не так со мной, и отчего животные настолько шарахаются. И да, у нас была другая библиотека, вторая, которая находилась неизвестно где — мне упорно не говорили, где она находится, сообщив, что расскажут и даже проведут туда после моего совершеннолетия. Это угнетало. Нет, конечно, и тут было, что почитать — шутка ли, больше чем сорок шкафов! — но вся наиболее запретная информация хранилась там. Тётя даже призналась, что отправила запрос на поездку именно в Японию, потому как когда-то давно читала дневник из той секции, и в ней мельком рассказывалось о екаях. Магия оказалась удивительной вещью. Я прочла её теорию в нескольких томах, затем начала изучать школьную программу и продвинулась до второго курса, я… Я сидела и читала книгу на японском языке об артефакторике, ибо за три года всё же смогла освоить этот язык. Подумать только, мне уже целых десять лет! Интересно и быстро летит время, однако ж. По крайней мере, в магическом мире. Честно скажу, Поттера искать не пыталась, решив, что раз он выжил в каноне, то и тут проживёт, так что жила от полнолуния к полнолунию, занималась, периодически развлекалась, читала, училась с Блейзом и Малфоем зельеварению, играла с ними в квиддич… Старалась провести время с пользой и интересно, в общем. Мы с мамой даже посетили Америку и индейское племя в ней… Что я вам скажу? Единение с природой — это абсолютно не моё. Оно не давалось мне ни под каким углом, а зверь, которого я всё же почувствовала, теперь напоминал мне шизу, порой порыкивая в сознании. Хорошо, что я добилась этого всего месяц назад! Ибо у этого существа было на всё своё мнение, и мы с ним ладили точно так же, как ладили с лошадьми. Я старалась не обращать на него внимания. Нужно ли говорить, что мне не хватало времени? Столько планов, столько всего, а все найденные мною ответы, порождали лишь большее количество вопросов! Вот почему я сюда не попала тогда, когда, скажем, Тише было три? Мне абсолютно плевать на то, как смотрелась бы маленькая девочка, читающая огроменный магический том, мне просто хотелось больше времени. Хорошо хоть, что мама давала практически полную свободу, настояв только на обязательном учителе танцев. Был ещё этикет, где особенно доставлял язык веера, но с ним, слава Мерлину, я разобралась с полтора года назад. По крайней мере, основы я знала, а большее и не требовалось, по мнению тёти Моники и моей мамы. — Опять здесь сидит. — Довольный голос заставил меня вздрогнуть, но от чтения текста я так и не оторвалась. — Иначе и быть не могло, — растягивая слова, вторил кузену Драко Малфой. Я хмыкнула, перечитывая предыдущее предложение — их появление меня отвлекло, отчего в смысл вникнуть не получилось. Вообще, странные… Где мне ещё быть? Если в первое время я бродила по менору, старательно отыскивая места, где меня никто не найдёт, чтобы почитать в спокойствии, то после того, как меня отыскали раз двадцать, перестала, не видя смысла. Тётя Моника раз за разом сдавала моё местоположение, и я разумно предполагала, что у неё есть нечто, похожее на карту Мародёров. — Ну что, понесли? Когда меня схватили за плечи, я тут же подпрыгнула и закрыла книгу. — Вам что, даже вдвоём делать нечего? — слегка раздражённо спросила я, прекрасно помня, чем их прошлое «понесли» закончилось. Ох, в каком бешенстве я была! Два мелких придурка уронили меня в наполненную ванную, после чего, веселясь, покинули место происшествия. Аристократы, да! Особенно этот мелкий блондин. Где, спрашивается, канонный напыщенный индюшонок? И не нужно говорить, что я на них плохо влияю. Я вообще стараюсь проводить время вне их компании, так что вина тут явно не моя. Нет, может, конечно, в каноне Драко скрывал свою сущность раздолбая, но, смотря на растрёпанные блондинистые волосы и откровенно веселящиеся серые глаза, в это абсолютно не верилось. Будь он старше, непременно бы в него влюбилась. Нужно сказать, что если сравнивать меня с Блейзом и юным Малфоем, я кажусь сестрой именно последнего — да, с Забини было некоторое сходство в чертах лица, но оно полностью убивалось его более тёмным оттенком кожи и волосами тёмно-каштанового цвета. Я же, как и Драко, была блондинкой… И глаза у нас с ним были весьма похожи, разве что цвет отличался — у него серого, а у меня зелёные. — Неа, тебя мама позвать просила, — отмахнулся Блейз. — Сказала, что хочет проверить, что там с ядром. — Сразу бы сказал! — И я выскочила из библиотеки, впрочем, тут же замерев и развернувшись: — А где она? — В гостиной, — с лёгкой усмешкой отозвался Малфой, и я тут же умчалась. Им хорошо, им колдовать вполне себе можно! У Драко вообще ядро стабилизировалось три месяца назад, у Блейза — чуть больше месяца. Палочки мальчишкам, правда, ещё не покупали, но их не покупали никому. Взрослые на все просьбы отвечали, что нам тогда будет скучно учиться в школе, впрочем, когда мы их совсем достали, они всё же пояснили, что там будет легче. Да-да, опять эта ересь с магическими резервами и потоками! Так, если вкратце, то у нас есть резерв волшебника, в котором есть определённый запас маны, восстанавливается он благодаря ядру. Ядро не только вырабатывает ману, но и тянет её из окружающего мира, так называемых потоков, но это уже происходит после того, как произойдёт поднастройка. Изначально резерв небольшой, но он ме-е-едленно расширяется. Когда-то тётя рассказывала, что колдовство замедляет стабилизацию ядра — не совсем верно. Оно, конечно, и правда замедляет, но совсем-совсем незначительно; главная причина заключается в том, что сам резерв до одиннадцати лет раскачивается, расширяется. То есть, у нас есть заполненный резерв, но ядро всё равно генерирует ману, а так как резерв до одиннадцати обладает способностью растягиваться самостоятельно, то благодаря поступаемой мане он становится больше. Следовательно, когда происходит магический выброс, резерв опустошается, и прежде, чем вновь начать увеличиваться, ему вновь нужно заполниться. Честно говоря, я вначале очень сильно удивилась, почему же тогда, пока ядро растягивается, в медитации нет толка — наоборот, это должно увеличивать резерв ещё больше, как я считала. Оказалось, есть аж два типа медитации — духовная и магическая. Последняя как раз и увеличивает магический запас, но вот беда — она заставляет как бы ещё сильнее слиться с окружающими потоками, и абсолютно не действовала, если не прошла стабилизация ядра, следовательно, действительно была бесполезна в юном возрасте. Так как у меня висит дебаф на регенирацию маны, то я, к своему ужасу, оказалась в самом конце по силе магии среди всех моих знакомых ровесников, причём как минимум в два раза. Да, я всё же докачала наблюдательность до того уровня, что вижу характеристики детей моего возраста. В Хогвартсе же… было огромное количество магических потоков. Школы вообще по жизни строились именно в таких местах, и из книги я узнала, что чем больше магии вокруг, тем волшебнику легче колдовать, а раз так, то и обучаться. От того чистокровные маги тоже не торопились с покупкой палочек для своих детей, считая, что потраченные деньги и нервы на обучения до школы не стоят результата. — Вы меня звали? — спросила я, едва вошла в гостиную. — Да, присаживайся, — отозвалась тётя, чуть улыбнувшись и указав рукой на кресло, куда я вскоре плюхнулась. Дальше произошла уже стандартная процедура: вначале Моника выписывала волшебной палочкой сложный узор, а после отправила заклинание прямо в меня — я вздрогнула, когда над головой что-то взорвалось в небольшом фейерверке. А затем счастливо улыбнулась — искры были зелёные! Я даже вскочила, радостно взвизгнув, впрочем, быстро стушевавшись под снисходительным взглядом тёти. На самом деле семьи редко проводят проверки, но мой случай был особенным — мне нужно было провести обряд Слияния, причём как можно скорее, чтобы я смогла привыкнуть к новым ощущениям до Хогвартса. Из-за того, что я спросила о способах проверки ядра (стабильно оно или ещё нет) прямо на ужине, когда у нас гостил Драко Малфой, пришлось устраивать эти проверки нам всем, хотя обычно они проводились уже в магазине палочек. Да-да, именно тот момент, когда из подходящей палочки сыпались искры — всё было продумано, в общем. Хотя, кажется, Малфою концентратор в каноне выбирала мама… Хм, если это так, то его родители тоже самостоятельно проверяли, стабильно у него ядро или нет. — Значит, я еду в Японию? — Нет, на этот раз мы вызовем мастера сюда, — покачала головой женщина. — Тут слишком много дел, чтобы покидать страну — сама видишь, твоей матери практически не бывает в меноре. О да, моя мама решила, что мы только и делаем, что прожигаем деньги, которые остались от наследства как Фоули, так и Забини и ещё нескольких мужей Моники, посему разбиралась с финансовыми вопросами, пыталась вложить деньги, проверяла принадлежащие нам мероприятия и два раза в неделю работала целителем в Мунго. На заверения тёти, что она сейчас ещё раз выйдет замуж и денег вновь станет больше, Аврора реагировала крайне недовольно, заявляя, что неплохо было бы оставить бедных мужчин в покое, мы и без них увеличим своё состояние. Я на всё это философски пожимала плечами и старательно не забивала подобным голову. Впрочем, от знания того, что Моника реально нашла себе жениха, это не избавило. И, если честно, мне было даже немного любопытно, кто её следующая жертва, и знает ли, в чьи лапы он попал… Если нет, то сам виноват, ибо слухи о моей тёте ходят просто фееричные, а денег лишних не бывает. А что? С кем поведёшься… — Ну, так как без меня обряд не состоится, то уверена, что вскоре узнаю о нём, — заявила я и махнула ручкой. — Я пошла. Куда? Правильно, в библиотеку! Там я и провела примерно до полуночи. Что странно, меня даже никто не беспокоил, хотя обычно гнали в постель сразу после десяти. Никак заняты, а мама осталась на дежурстве… Что мне было только на руку, поэтому просидела я в уютном креслице, читая книгу, аж до трёх утра — ровно того момента, когда текст стал абсолютно непонятным, а я чуть ли не клевала носом. Сообразив, что если так пойдёт и дальше, я засну прямо тут, а с утра мне будут читать нотации, я встала, положила книгу на одну из полок и побрела в свою комнату. Чьё-то хихиканье заставило меня остановиться прямо на лестнице. Я напряжённо замерла, вслушиваясь в странные звуки. Подозрительно. Крайне. Неужели Моника привела своего женишка? Или же мама решила что-то поменять? Вдруг её дежурства — это лишь мишура, за которой скрывается бурный роман… Я фыркнула и сразу же за этим зевнула. О нет, не проверить я просто не могу! Если это и правда тётя, то я буду единственной из всей семьи, не считая, собственно, Моники, кто знает о личности её суженого. И это так манило, что я не удержалась, отправившись туда, откуда доносился шум. Красться приходилось тихо, чтобы меня не запалили раньше времени. Вокруг была практически полная темнота. Сонное состояние немного мешало, отчего на одном из поворотов я банально споткнулась об собственную ногу. Вспыхнул свет, заставив меня зажмуриться, но я всё равно услышала, как ойкнула тётя. Тишина. Я смотрю на сладкую парочку, больше всего уделяя внимания мужчине — красивый высокий брюнет с ярко-голубыми глазами. Как по мне, убивать его будет жалко. — Ну… — потеряла своё красноречие Моника, поглядывая на своего избранника, словно не зная, можно ли его сдавать или нет. Вид у этих двоих было весьма помятый — целовались они явно бурно, да и останавливаться на этом, мне кажется, не собирались. По крайней мере, до спальни Моники тут было совсем не далеко… — Сириус Блэк, её будущий муж, — вдруг обворожительно улыбнулся мужчина. — По совместительству беглый преступник. — И болван! Что..? Сириус Блэк?!