У каждого воробушка

— У каждого воробушка свои заёбушки, — философски заметил Роммат. Они сидели с Этасом на пригорке, со всех сторон обдуваемом ветром. Вернее, Этас сидел, перечитывая письмо из Даларана и мрачнея на глазах, а подложивший одну руку под голову Роммат валялся, жуя травинку, смотрел в небо и беспечно ухмылялся. Настроение у него в кои-то веки было прекрасным и беззаботным: никаких срочных дел нет, ЛорʼТемар отвлекся на бумаги, а это значит, что он еще сутки из кабинета не выберется; Этаса удалось выманить из города на прогулку. — Во-первых, откуда такие выражения, верховный магистр, во-вторых, ваша фраза как-то не особо… — Про Джайну я могу сказать только это. В конце концов, просто потерпи, рано или поздно ее безумие погубит ее саму. Лучше посмотри на то облако, оно похоже на дракондора. Этас повернул голову и в изумлении воззрился на Роммата так, словно у того внезапно отросла вторая голова. — Облако? Дракондор? Это точно ты? Волосы Роммат распустил, позволив им рассыпаться по траве самым что ни на есть вольготным образом, ко лбу прилип кусок травинки, который магистр и не думал стряхивать. А еще он сменил свою извечную мантию на легкую алую рубашку и простые черные штаны, которые с образом верховного магистра никоим образом не вязались. — Я же говорил, что тебе стоит узнать меня поближе. Я не всегда такой угрюмый желчный ученый сухарь, каким ты меня себе представляешь. Этас сложил послание, сунул его в поясную сумку, потом подумал, отстегнул ее, бросил на траву рядом с их посохами, тоже улегся, глядя в небо. Роммат наощупь нашел его руку, переплел пальцы и улыбнулся. — Не правда ли, замечательно лежать просто так? — Да, — Этас прикрылся рукавом мантии от солнца. — Глаза слепит? — Нет, не хочу обсыпаться веснушками еще больше. Роммат рассмеялся, садясь, встряхнул головой. Этас залюбовался его повышенной и такой замечательной лохматостью, тоже уселся, спасая затылок от коварного корня, притаившегося в траве. Лежать на нем было не очень удобно, а Роммат сел как раз в тот момент, когда Этас набрался наглости положить голову ему на грудь. — А мне нравятся твои веснушки. Особенно на ушах. Свои слова Роммат подкрепил поцелуем в верхушку уха Этаса. — Это они тебе нравятся, пока их немного… Роммат протянул руку, подцепил пальцами край ворота мантии Этаса и дернул, стаскивая с одного плеча. Этас ойкнул и попытался одежду отвоевать обратно, но оказался лежащим на траве, прижатый телом Роммата. — Да что ты делаешь? — возмутился он, запоздало сообразив, что мантию с него стаскивают. — Как это что, я тебя раздеваю. Во-первых, очень интересно, что сейчас даларанские маги носят под мантиями, во-вторых, пускай солнце завидует. По причине жаркого летнего дня под мантией нашлись только подштанники. Роммат довольно кивнул, словно именно этого и ожидал. — А что под мантией носят луносветские маги? — Этас пытался хотя бы подштанники оставить на себе. Заниматься любовью с Ромматом он был не прочь, но не на открытом же любому любопытному взору пригорке. И трава не сказать чтобы слишком уж высокая. — Свои красивые и притягательные тела, — Роммат через голову стащил рубаху, отбросил ее в сторону мантии Этаса, развязал пояс. — Мы, что, правда будем… здесь? — шокированно поинтересовался Этас. — Это вы в вашем Даларане все культурные и утонченные, а у нас в лесах Лордерона где любовника поймал, там и люби, пока не убежал. Этас неуверенно улыбнулся шутке. Он не знал, как относиться к такому Роммату, непривычно веселому, непривычно смешливому, непривычно легкому. Этас привык встречаться с холодным строгим магистром в коридорах, украдкой касаться его руки, проходя мимо, а вслух выдавать витиеватое приветствие. Он привык проскальзывать в его покои, в полумраке раздеваться, забираться в постель, чтобы прижаться к горячему телу, подставить под поцелуи шею и отдаться на волю умелых ласковых рук и губ. Валяться в траве, обнимаясь, он не привык. — Что-то не так? — наконец, насторожился Роммат. — Все так, — Этас сел, потянулся вперед, пряча пылающее огнем лицо на плече Роммата. — Просто непривычно. Это у вас в лесах Лордерона любовников ловят, а в нашем культурном и утонченном являются в спальни по предварительной договоренности. Прости, я какую-то ерунду несу. — Мы можем вернуться во дворец. — Нет-нет, все хорошо. Судя по глазам Роммата, фразу про воробушков ему очень хотелось произнести в адрес Этаса, но он сдерживался. Этас махнул на все рукой, поцеловал своего возлюбленного магистра, потом увлек его на траву, избежав встречи с корнем. Обратно они возвращались, довольные и счастливые. Роммат смахнул с себя все травинки, собрал волосы обратно в хвост, зашнуровал рубаху потуже, и с каждым шагом крылобега по направлению к городу терял свою непривычную легкость, становясь все более и более отстраненным. — Этас, Роммат, вот вы где, — Халдарон встретил их в коридоре. — Там какие-то странные известия о Легионе, о демонах. В общем-то, я ничего толком не разобрал. — Я посмотрю, — кивнул Роммат. — Доброго вам вечера, Этас, Халдарон. Этас смотрел, как Роммат удаляется по коридору, на ходу забирая у подбежавшего вестника непросмотренные доклады. — Магистр всегда так занят, — невольно вырвалось у него. — Ага. О нем Кель постоянно говорил только одно, когда Роммат хватался за очередной чародейский фолиант вместо того, чтобы отправиться на вечеринку и развлечься. — Что говорил принц? — У каждого воробушка свои заёбушки.