Мытарство проклятого

Он прошёл тяжкий путь, полный лишений и опасностей, чтобы простым людям не пришлось испытать их. Он прошёл сквозь Ад и оставил за собой лишь пепел. Теперь он отправился в сердце Первозданного Зла, дабы наконец исполнить своё предназначение. Ради будущего. Воющий ветер бездны кружился вокруг одинокой фигуры в древних доспехах, развевая вокруг тучи охра, и фиолетовый туман застилал взор. Лишь иногда пейзаж сменялся, превращаясь в мёртвую долину каньонов и высохших дельт рек. Кипящий жар сменялся ледяным холодом, но солнца на небосводе не было, будто его никогда не существовало. Точнее, так оно и было. Изредка из густой пелены вырывалось случайное светило, вырванное с небосвода, чтобы тут же низвергнуться назад, в пустоту внешнего мира. Лишь немногие вещи оставались неизменны: древний воин и песчанная земля, по которой он шествовал. За ним уже не было бурь или катаклизмов — только безбрежный океан в штиле. Он чувствовал, что его время вот-вот придёт, и так же растворится в безбрежной пучине, как и его враги. Однако мелькавший далеко впереди золотой ореол вселял надежду в чёрствое сердце. Мягкий свет обещал спокойствие и свободу, точно как и сам Палач Рока — простым людям. Он отчётливо помнил те мгновения, когда из плана бытия вступил туда, куда бы никогда не отважился ступить простой смертный. Помнил многострадальные лица защитников той планеты, что болталась на окраине небытия. А когда на поле боя раскрылись врата в иную мерность, он без всякого сомнения прорвался к ним, презрительно просто минуя окружавших его противников. Палач не верил в богов, не признавал никого над собой, но знал, что есть сущности, что стоят супротив творений оживших кошмаров, и преследуют ту же цель, что и он сам. Его спутником был одинокий странник в серебряных латах, утомлённый нескончаемым путешествием из ниоткуда в никуда. Вместе, они ступили в царство первого воплощения зла, омерзительного и столь же великолепного — Бога-Змея. Первый круг его царства представал блеском злата и драгоценностей, красотой рукотворных ценностей, воплощением мимолётных алчных желаний, однако всё было лишь обманом, скрывающий абсолютно бесполезные фальшивки и хлам, в котором отчаянно копались сирые и ничтожные жертвы собственных капризов. Второй круг был раем для тех, кто жизнь провёл в рабстве собственного желудка. Для них дубовые столы с кружевными скатертями всегда полны шикарных яств и изысканных напитков, а истинно же было, что поедали обжоры фекалии, запивая мочой. Третий круг являлся омерзительным сплетением постоянно совокупляющихся тел, до тошноты уродливых и невообразимо прекрасных и сексуальных. Палач Рока желал очистить это место, только подняв BFG, но серый странник положил руку на его плечо и отрицательно качнул головой. "— Не для них твоё оружие," — сказал тогда он, "— Сохрани его для тех, кому действительно необходимо". И послушал он мудрого совета, и пошли те дальше. Четвёртый круг был полон рукоплещущих фанатов, восхвалявших и преклонявшихся пред ногами воинов. Рядом с толпой покорно ожидали его родичи, братья и сёстры, обещали наконец навечно объединиться друг с другом. Почти было поддался увещеваниям воитель, но едва он прикоснулся к ним, как вновь его одёрнул глас старца: "— Лживые обещания плетут они для тебя, ибо с ними погибель токмо. За масками прячутся искусители, жаждущие твоей души, не слушай их увещеваний, ибо пусты они, как их чёрные сердца". Пятый и шестой круга обнажали их безграничную славу, уникальность, и манили спокойствием и беспечностью соответственно. Помнил Палач Рока предыдущие слова спутника своего, и тогда он увидел выползающие изо ртов льстецов червей и вытекающую желчь, а мягкий песок, да прибой мерный предстали порошком из костей и морем слёз обречённых. Выпустить свой праведный гнев смогли они, когда на троне надменно восседала тварь, невероятно отвратительная и привлекательная, об обоих полах, златыми водопадами волос и лакированными рогами. Они покончили с ней быстро: когда изящное тело покрылось ужасными ожогами от плазмы, сребряный воин пронзил своим мечом сердце порока. И исчезла из Вселенной похоть, свободно задышали освобождённые элдар, и блеклые тени умерших их богов обрели вечный покой. Слабо помнил Палач Рока, как был повержен Бог-Муха. Зловонная топь, корчащаяся от вечной боли флора и фауна, болезненный смрад затмевал рассудок. Тысячи и тысячи гогочущих и улюлюкающих карликов-толстяков кидались на них, стараясь заключить в смертоносных объятьях. Какое же облегчение испытал он, когда кошмарный Сад запылал белым пламенем, а сам его владыка растёкся чёрной смолой, что поддерживала священное полымя. На руках Палача покоилась мирно спавшая богиня жизни, освобождённая из долгого и мучительного плена. Когда она раскрыла очи, то вмиг вспыхнула ярким светом и воспарила в небеса белоснежной голубкой. Поветрия больше не отнимали ничьей жизни. Бог-Птица сидел там, куда не достигали ноги смертных созданий; его обиталище зиждилось на стыке бесконечности, откуда он взирал на окружающую бездну со всех сторон. Чтобы добраться до него, приходилось пересекать невообразимо сложные лабиринты, меняющие свой облик с каждым мгновением ока. Нередко приходилось прорубать дорогу, если пройти было невозможно. Тысячи ключинков да загадочников запутывали путников замудрёнными сложными ребусами, но вскоре падали они с вырванными языками подле их ног. Путешествие было очень утомительно, ибо время и пространство скручивалось, корчилось и вздувалось по случайной мысли. Тысячеликий Архитектор наконец предстал пред ними, в позе лотоса восседая над разломом миллиардов миров, неизменный и в то же время переменчивый. Погубило его, увы, не оружие, но его собственная стезя — обман, обернувшийся против Заговорщика. Его плоть растворилась в самой сингулярности начала и конца, и Бог-Птица утонул в Колодце Вечности. Свободным стало мироздание, вольное от прихотей от чужой воли. Самым сложным испытанием была битва с Богом-Гончей, ибо ни одно оружие не могло его сразить. Многомиллионная армия встала супротив них, Палача Рока и Серого Воина, как первый называл старца. Восемь дней и восемь ночей длилась резня, восемь раз гремел горн, восемь раз из жерлов восьми вулканов извергался металл. Восемь раз гром полосовал кровавое небо, и восемь раз дрожала Вселенная, восемь раз отражаясь эхом по всей бездне, пока не явился сам Владыка Войны. Когда он взмахнул своим мечом, его воинство в ужасе застыло, ибо знали они, что только одного удара хватит, чтобы разрушить целый мир. Тогда Палач Рока сделал то, что сам считал безумным — выстрелил точно в глаз Повелителю Черепов. Взъярился тот, рычал в негодовании, в гневе своём выпустил из рук меч... и голова Бога-Гончей стала последним подношением для Трона Черепов, разрушившийся в тот же миг. Угасающий вой демонов стало последним, что услышали воители, прежде чем крепость из меди и её обитатели развеялись по ветру прахом. Война навсегда покинула сердца живых, и исчез кошмар, засевший в сердце Имматериума. Спокойны стали его волны, ибо не терзала его зараза своими когтями. Палач Рока бросил своё оружие, и рассыпалось оно, словно не было его вовсе. Остался только Воин из Ада и Серый... Рыцарь. "— Моё имя — Калдор Драйго", — тут же сказал он, учтиво кивнув, "— От имени рода человеческого, я благодарю тебя, ибо деяния твои выкорчевали скверну, травившую нас веками". "— Не столь моя это заслуга, Калдор, без твоей поддержки мне бы было тяжко," — впервые за долгое время ответил Палач Рока, для которого было несколько непривычно произносить речь. Возможно, говорили они на разных наречиях и языках, но в мире воплощённых мыслей они понимали друг друга без труда. "— Однако я совершенно один, и моё предначертания завершилось. Всё кончено, и для меня тоже". "— Смерти нет, ибо Бог-Император дарует нам всем будущее. Пойдём со мной, и Он примет тебя в свои объятья, вместе со всеми", — Драйго бросил взгляд на вспыхнувшее золотое солнце — теперь больше ничто не могло закрыть свет Императора своими тучами. "— Нет для меня такая судьба, и среди твоего бога мне нет места. Мы с тобой разные, Калдор Драйго, нам не по пути более. Я желаю лишь покоя." "— Что ж, да будет так," — понимающе кивнул Гроссмейстер Серых Рыцарей, и вскоре его фигуру постепенно обволакивала аура сверкающего света; он исчезал из Варпа, возвращаясь туда, откуда изгнал своим проклятием М'Кар Возрождённый. "— Прощай, воин, пусть твоя душа наконец найдёт желанный покой". Палач Рока сидел у самой кромки обрыва в вечность, прокручивая в голове воспоминания из своей мятежной жизни, да изредка поглядывая на психическое светило. Затем снова в пропасть, в самую её глубь. Думал о многом, о тяжести его доли, об ответственности, что тащил на своих плечах. Вспоминал о простых людях — мужчинах и женщинах — не менее храбро стоявших против сил зла, о Калдоре Драйго, что вызывали у него безграничное уважение. Всё кончено, путь очищения завершился. Мытарствам проклятого пришёл конец. Небольшое движение вперёд, и он падает навстречу вечности, готовой принять его к себе, обещая избавить измученный разум от всяких забот. Кружащие ветра разносили по всей пустоши его пепел, а в его потоках постепенно растворилась его многострадальная душа.