***
— Меня терзают смутные сомнения: у Шпака магнитофон, у посла медальон… (с, Иван Васильевич Бунша)
Осторожное покашливание заставило Вайрэ вздрогнуть. За ее спиной стоял Намо. Это было чрезвычайно странно и очень необычно. Будучи законнейшими супругами, Намо и Вайрэ не только продолжали обитать в разных жилищах, они даже в гости друг к другу не ходили без предварительной договоренности или хотя бы уведомления. И не потому, что им лишний раз было противно видеть свою вторую половину. Просто они уважали личное пространство один другого. Сейчас же Владыка Мандоса возник в ткацкой не только без приглашения, но даже и извещения прислать не изволил. — Я хотел спросить… — Намо выглядел довольно неуверенно. — Ты случайно не видела мой кристалл? Вайрэ с сожалением посмотрела на крошечную ошибку в гобелене. Никто и не заметит, но ошибок быть не должно. — Нигде не могу найти, — сказал Намо виноватым голосом. — Может быть, среди вещей как-нибудь завалился… Вайрэ только покачала головой. — Нет. Конечно, я скажу, чтобы везде посмотрели, но буду очень сильно удивлена, если он окажется тут. Намо нерадостно вздохнул и исчез так же бесшумно, как и появился. Предмет, который Владыка Душ именовал несколько неопределенным словом «кристалл», представлял собой большой топаз. Да что там, просто огромный, размером чуть не с куриное яйцо. Когда-то на заре времен Арды Намо, внезапно и совершенно очарованный этим минералом, отставил все свои обыкновения и прямо-таки выпросил его у Аулэ и с тех пор редко с ним расставался. Никаких магических свойств у кристалла не было, да и быть не могло — валар не впадали в дремучие суеверия. Топаз просто был очень красив. Но как-то однажды, в очередной раз глядя, как в прозрачной желто-оранжевой глубине камня вспыхивают золотистые лучи, Намо обнаружил, что так ему гораздо легче сосредоточиться. Предвидение будущего, хоть и было заложено в природе Глашатая Судеб, усилий требовало немалых, и он все чаще стал прибегать к такому способу концентрации. И постепенно, за долгие века привык настолько, что положительно уже не мог обходиться без камня. Поэтому теперь Намо чувствовал себя как без рук и отчасти без головы. Случись сейчас нечто, что потребует предвидения — а он и сказать-то ничего не может. Надо было что-то делать, причем срочно. Намо привлек к поискам своих более чем многочисленных подопечных. Хватит им без дела болтаться. Чтобы подстегнуть интерес и рвение, он пообещал наградой нашедшему новое тело и немедленный выход из Чертогов Ожидания. На удивление Владыки Душ, его слова весьма прохладно встретили те, кто не мог рассчитывать на выход вплоть до самой Дагор Дагорат, а то и после. Зато коротавшие в Мандосе пустяшный с точки зрения мироздания срок ринулись на поиски с невиданным энтузиазмом. За считанные дни Мандос перетряхнули до самых дальних уголков, куда в последний раз заглядывали во времена его основания, и в этом смысле внакладе Намо не остался. Но только в этом смысле. Кристалл как в воду канул. Дело приобретало нехороший оборот и скверный запашок: сегодня бесследно исчезают вещи, а завтра, глядишь, и души пропадать начнут. Намо совершенно утратил и без того умеренный аппетит и стал плохо спать ночами. Спать днем ему решительно не позволяла работа. Все супружеские пары валар идеальны, и даже если Манвэ ропщет украдкой на нрав своей благоверной, а Тулкас грозится пустить оленей Нессы на колбасу, лучше им обоим все равно никого не найти. А остальные и вовсе всем довольны. Вот и Вайрэ — ведь она была идеальной супругой — неизвестно откуда зная о происходящем, вдруг получила приглашение на чай от Ирмо и Эстэ. Намо не нашел, что возразить.***
В окрестностях жилища Ирмо царило начало лета — Ирмо не без оснований считал, что это самое подходящее для душевного спокойствия время года. Впрочем, он и Эстэ всегда могли поменять сезон на какой-нибудь другой. Тонкие ветки гнулись тяжелыми гроздьями сирени в полном роспуске, лиловыми, розоватыми, темно-пурпурными. За низким белым штакетником покачивались разноцветные кисти люпинов, трепетал под ветерком тонкий шелк лепестков маков. Чуть поодаль, будто не желая смешиваться с пестрой толпой, пионы демонстрировали свою пышную красоту. Ирмо раскладывал по тарелочкам клубнику, делая это с истинно врачебной точностью. Эстэ в легкомысленном фисташкового цвета платьице разливала чай. На официальных мероприятиях ей предписывался серый, но у себя дома она отдавала предпочтение чему-нибудь более веселому — ее дар был отдых, а не уныние. Вдали от ткацких станов и без вечной своей косынки Вайрэ выглядела много свежее и непринужденнее Намо практически не участвовал в общем разговоре. Явно мысленно пребывая где-то в другом месте, он отзывался лишь когда к нему обращались, да и то не сразу. Немного оживился он только при виде клубники. И ничего удивительного, однако: таких ягод, как в садах Лориэна, не водилось даже у Йаванны — во владениях Кементари клубнику выращивали массово и для всех, а обитатели Лориэна занимались этим исключительно для души. Но уничтожив свою долю ягод, Владыка Мандоса свесил нос над чайной чашкой и снова убрел мыслями в непонятные раздумья. Едва дождавшись окончания чаепития, Эстэ под локоток утянула Вайрэ на прогулку по вертограду — Ткачихе тоже явно не мешало развеяться. Феантури ждал уединенный кабинет Ирмо. — Ты и сам все видишь, — вздохнул Намо, послушно устраиваясь в очень удобном кресле. Ирмо, соглашаясь, кивнул: — Вижу. Но давай все-таки поподробнее. С трудом засыпаешь? — Ну… Иногда. — Постоянное чувство усталости? — А как без этого на моей работе? — Частые головные боли? — Бывает. Но главное, у меня пропал мой кристалл, ты его, конечно, помнишь. А я без кристалла как без рук. Но дело не в этом, а в том, что он вообще пропал. Я нигде не могу его найти! И вот это не дает мне покоя! — Покрасневшие глаза и повышенная раздражительность, — уже констатировал Ирмо. — Ничего подобного! — воинственно встопорщился Намо. — Будешь ты меня слушать или нет?! Он должен где-то быть! Вещи не ходят сами и не исчезают в никуда! — Похоже, ты переутомился. Так и до серьезного расстройства недалеко. — Нету у меня никакого переутомления! И нервных расстройств тоже нету! Вот найду кристалл, и все станет в порядке. И спать буду так, как даже ты не умеешь. Так что лучше искать помоги. — Всё, что в моих силах, но какой помощи ты от меня ожидаешь? — Какого-нибудь снадобья для улучшения памяти или какие тут у вас сейчас новейшие достижения. Чтобы я уже вспомнил, куда же я его дел. Ну или хотя бы когда точно он пропал. — Таких снадобий не существует, — отозвался Ирмо. Намо Мандос хотел было пройтись насчет застоя в сфере целительской науки, но вовремя вспомнил только что поставленный ему диагноз и промолчал. Ирмо меж тем продолжил: — Но кое-что новое действительно есть. Можем попробовать особый вид сновидений — мы еще не придумали им отдельного названия. Ты под моим руководством и наблюдением погрузишься в сон и во сне, возможно, сумеешь вспомнить некоторые моменты. … — А возможно, что и нет? — Хотя все это пока в стадии разработки, вреда точно не будет. Но успеха не обещаю. Ты можешь оказаться плохо поддающимся внушению или… — Ты сказал, внушению? — Да, ведь все это время мы с тобой будем общаться, я буду внушать тебе вспомнить и направлять поток твоих мыслей в нужное русло. — Мне это не нравится. Намо действительно это не нравилось. Сама идея того, что кто-то будет рыться в его голове без всякого контроля с его стороны — еще чего не хватало! Он слишком хорошо представлял, какие странные вещи водятся в закоулках душ. Конечно, Намо полагал, что ему скрывать в этом смысле нечего, но разве можно быть уверенным в таких материях? Искажение — очень скользкая штука, и никто толком не знает, что именно скрывается за этим словом. А кроме того, память Глашатая Судеб хранила почти все, что когда-либо происходило, и многое из того, что еще произойдет. Часть этих сведений о будущем даже Манвэ еще рано было знать. И пускать кого-то бесконтрольно лазить рядом с таким хранилищем?! — Такого позволить я не могу. — Я все-таки тебе брат, — мягко напомнил Ирмо. — Как будто это что-то значит! У Манвэ тоже есть брат, — буркнул Намо. Ирмо должен был обидеться. Но Ирмо не обиделся. Он продолжал смотреть на Владыку Душ с безграничным терпением прирожденного целителя, и Намо сделалось стыдно. Но соглашаться ему все равно не хотелось. — Без этого никак нельзя? Ирмо улыбнулся. — Можешь провести пару недель здесь, в Лориэне. Отдохнешь… — Некогда мне сейчас отдыхать. За две недели моего отсутствия у меня в Мандосе такое настанет — два века потом разгребать буду. — Тогда могу выписать тебе успокоительного или снотворной микстуры. А насчет камня — ну будем надеяться, что со временем ты вспомнишь сам. Практика показывает, что с большинством рано или поздно это случается. — А с меньшинством? Ирмо развел руками. — Это мне не нравится тоже, — сказал Намо. Вот уже третий час, а может, и четвертый — он потерял счет времени — Ирмо пытался методом проб и ошибок найти верный путь в братниных воспоминаниях. Поиск иголки в стоге сена по сравнению с этим представлялся сущим пустяком. Хорошо Намо — спит себе. Ирмо чувствовал себя выжатым лимоном. Никаких следов и зацепок, повседневность, служебная текучка хозяина Мандоса, обычная рутина… — Рука! Рука в моем кармане! С этим восклицанием Намо проснулся. — Я отчетливо видел руку! — эмоционально продолжал он уже в бодрствующем состоянии. — Ко мне в карман залезла чья-то рука! — Но самого кристалла ты не видел? — Нет. И как рука его вытаскивает, тоже. Но чем еще это может быть?! Ко мне в карманы просто так не лазят, и не просто так я тоже этого никому не позволяю. — Что-нибудь еще? Владыка Душ наморщил лоб. — Ничего абсолютно. Руку вспомнил ясно, все остальное как в тумане. Ни обладателя руки, ни окружающей обстановки, ничего. Разве что сам карман — он в моей рабочей мантии, значит, это было в Мандосе, наружу я в ней не выхожу. В Чертогах мантии носили и сам Намо, и все служители, и отнюдь не ради только пущей внушительности — в Мандосе были страшные сквозняки. Души не жаловались, а вот майар приходилось несладко. Хорошо еще, что по природе своей они не были подвержены телесным хворостям, ну, а насморк… Насморк, может быть, исчезнет только в Арде Исцеленной. — Рука хотя бы мужская или женская? — Женская, — уверенно ответил Намо. — Рука как рука, без особых примет вроде шрамов или родинок, без колец и украшений. И ногти длинные, — припомнил он еще, — ровные такие, красивые… Значит, это не Вайрэ. Ткачиха всегда стригла ногти очень коротко — иное мешало ей в работе. — Неужели ты ее подозревал? — удивился Ирмо. — Конечно, нет. Но приятно получить лишнее подтверждение. Открывшиеся обстоятельства не позволяли откладывать дело в долгий ящик. По Мандосу ходил вор, и вор неимоверно искусный. Точнее, воровка. Одному Эру ведомо, сколько ей уже удалось стянуть и сколько она стянет еще. И где — вряд ли она ограничивается только Мандосом. Там, если на то пошло, не так много ценностей, а вот, скажем, у Аулэ… Еще славы притона Мандосу недоставало! Сыскать вора следовало как можно скорее. По меньшей мере, чтобы узнать, почему он это сделал. То есть она. И главное, главное — найти наконец этот кристалл, чтоб ему пусто было. — Ирмо, давай дальше! Порядком измочаленный Ирмо остановил его энтузиазм. — Для одного сеанса более чем достаточно. Хорошо уже то, что мы теперь знаем, с чем работать.***
— Сильнее всего меня удивляет то, что ты ничего не можешь вспомнить, — проговорил Ирмо. Феантури снова прогуливались в садах Лориэна. На этот раз Ирмо выбрал ту часть своих угодий, где лето продвинулось на пару месяцев вперед. Все последнее время они пробовали отыскать хоть какую-то лазейку в глухой стене, окружающей воспоминание о краже, но все попытки заканчивались неудачей. Стена продолжала оставаться непробиваемой. Намо задержал взгляд на бабочках, вьющихся над сиреневыми соцветиями буддлеи. — Меня это и вовсе беспокоит. Если у Владыки Мандоса начались провалы в памяти… Ирмо сделался еще задумчивее: — Видишь ли… Эстэ считает… — Она тоже в курсе? — перебил его Намо. — Да, — просто ответил Ирмо. — Всегда полезно взглянуть на случай под другим углом, тем более, на такой сложный, как твой. Эсте я могу доверять, как себе самому, и врачебную тайну она хранит так же, как я. Так вот, Эстэ считает, что с памятью у тебя все в порядке. — В чем же тогда дело? — неудовольствие Намо еще не рассеялось полностью. — Чары. Заклятия, магия, колдовство — назови как хочешь. Сильное воздействие извне. С деталями Эстэ пока не определилась, но в общем убеждена, что дело в этом. Намо остановился. — Ты понимаешь, что это означает? Вопрос больше походил на риторический. Сама по себе кража отходила на второй план. В окружении Намо, среди тех, кто имел к нему непосредственный доступ, был некто, не только способный наложить чары на одного из Аратар, но и пользующийся ими во зло. Это было ужасно, это выходило из всех рамок и границ, это требовало мер экстренных и крутых. Намо прекрасно помнил предыдущую чистку рядов, которая понадобилась после бегства Мелькора из Валинора. Трехвековое пребывание падшего валы не прошло бесследно для Мандоса. Далеко не всех майар Намо можно было считать после этого благонадежными по-прежнему. Для пущей беспристрастности и тщательности расследования прибыл Оромэ с ближайшими своими подчиненными. Намо сам по природе своей был великий мастер копаться в содержимом душ, но даже он признавал, что до методов Оромэ ему далеко. И вот сейчас проходить все это снова?! Когда, помимо прочего, дел и так невпроворот, когда Мандос и так под завязку и продолжает пополняться? Лучше бы это был вор. Да хоть бы десяток воров. Кого-то Оромэ недочистил в прошлый раз. Намо обнаружил, что последние слова он произнес вслух. Им навстречу спешила Эстэ. Они возобновили прогулку, теперь втроем. Как всегда излучающая спокойствие и доброжелательность, Эстэ пошла рядом с Намо. — Мне бы хотелось кое-что уточнить, — сказала она. — Ты ведь не забыл этот момент, когда у тебя из кармана вытаскивают кристалл. Попробуй вспомнить, не было ли у тебя ощущения, что в этой картинке что-то неправильно. — Неправильно уже то, что лезли мне в карман, а я не обращал на это внимания, — проворчал Намо. Это было неуместное замечание, но уж очень Намо был расстроен. — Я о другом, — мягко заметила Эстэ. — К примеру, если бы ты видел этот эпизод не таким, как он был на самом деле, а вверх ногами. Я не буду перечислять возможные варианты, чтобы ненароком не навязать тебе ложных воспоминаний. Намо вызвал в памяти картинку и честно попытался исполнить требуемое. Никакой пользы это занятие не принесло. Бабочка павлиний глаз вспорхнула из цветника, некоторое время Владыка Мандоса наблюдал за переливами солнечного света на ее крыльях. — Рябь, — вдруг сказал он. — Там была рябь. Намо повел руками, словно показывая, где именно она была. — Здесь и здесь, по краям. Почти незаметная, как будто радужная. — Не увеличивается к концу воспоминания? — Нет. Оно просто обрывается, и все. Это то, что тебе нужно? Эстэ и Ирмо переглянулись. — Да. Я была права, это чары, — сказала Эстэ, — и чары очень сильные. Настолько, что вообще все случившееся должно быть недоступным для воспоминания. Тебе повезло, что где-то в них нашлось тонкое место. Эстэ с супругом переглянулись еще раз. Потом явно погрузились в размышления. Намо не стал им мешать. — Видишь ли… — начал Ирмо немного погодя, — если мы не ошибаемся, то, судя по всему, хорошая новость для тебя есть. Очень может быть, что тебе не придется устраивать твоим майар допросы с пристрастием и выносить сор из избы. Но с другой стороны, все запутывается еще больше. — Такими чарами вообще владеют очень немногие, — пояснила Эстэ. — Причем владеют не значит пользуются, подобной силы воздействие применения практически не находит. В принципе на это способны только мы с Ирмо и еще, может быть, четверо или пятеро майар. И никто из них не мог этого сделать. — Почему? — Потому что все они здесь, под нашим началом, — ответил Ирмо. — У тебя ведь не было визитеров из Лориэна? Намо покачал головой. — Почти все, — поправила своего супруга Эстэ. Ирмо слегка пошевелил пальцами, мысленно перечисляя имена. — Но она и подавно не в счет, — сказал он. — Она уже которую тысячу лет в Эндорэ, приняла облик Воплощенной, родила дочь, как рассказывают… Намо, что с тобой?! Нет ничего быстрее мысли. — Ради Эру! — проскрежетал, задыхаясь, Намо. — Меня сейчас разорвет!! Ирмо, сделай что-нибудь! Зелья, чары, что угодно, иначе… Ирмо впервые столкнулся с тем, что его старший брат способен выйти из себя.***
— Ну вот, уже почти все в порядке, — сказала Эстэ, на всякий случай еще раз пощупав пульс. Успокоительные процедуры начинали действовать. — Нет, но какова мерзавка! — простонал Намо, полулежа в знакомом кресле. Молчание Ирмо и Эстэ следовало считать знаком согласия. А что еще они могли сделать? Только сочувствовать. — Так меня облапошить! — продолжал сокрушаться Владыка Душ. — Обвести вокруг пальца как последнего идиота! — Перед этим ей удалось облапошить Мелькора, а он тоже кое-чего стоит, — утешающе заметил Ирмо. — Все-таки второй по могуществу в Эа — и тот попался. — Поэтому не укоряй себя так уж сильно, — добавила Эстэ. — Но зачем, зачем?! Зачем этой девице понадобилось красть мой кристалл?! Ведь она не могла ничего о нем знать! — Трудно судить о мотивах поведения того, с кем никогда не довелось говорить и даже видеться, — начала Эстэ. — У нас только предположения. Ирмо рассудительно подхватил ее мысль. — Может быть, эта девица… как ее звали? Лютиэн? Так вот, может быть, она действовала чисто машинально. Просто потому, что могла. У нее была возможность пошарить у тебя в карманах, и она это сделала. Что нашла, то и вытащила. — Это самый простой и правдоподобный вариант. Намо был безутешен. — И где теперь мой кристалл? Можете не отвечать, ведь я сам отправил ее обратно в Эндорэ. Сейчас мой камень валяется неизвестно где невесть у кого. Обстановка исключала всякую возможность начать поиски во Внешних Землях. На кристалле можно было смело ставить крест. — Ну попадет она ко мне в Мандос! — мстительно выговорил Намо. — Устрою я ей перерождение! До самой Дагор… Тут он осекся. Да ведь сам же он и предложил девице стать смертной! И тем уйти от всякой перед ним ответственности. Не было у Намо власти над человеческим посмертием. И теперь никакого Мандоса, никакого отказа в перерождении, ничего. Только вслед плюнуть. Но опуститься до такого Намо не мог. Знал бы — на порог бы не пустил! Но сапожник оказался без сапог. Главный провидец будущего был не в силах предвидеть такой мелочи в прямом смысле у себя под носом! Проклясть и немедленно! Но какой смысл расходовать свое проклятие на пару ничтожных смертных?! Они и так умрут через каких-нибудь сорок солнечных лет, да и то им повезет, если столько протянут. Проклясть сильнее, чем уже наградил людей Эру, все равно не получится. А сделать невыносимыми несколько жалких десятилетий их и без того жалких жизней — нет, это не удовлетворило бы Намо. Сейчас ему хотелось чего-то большего, основательного, всеобъемлющего. Например, заполучить к себе девицыных родителей и взыскать с них по всей строгости, заодно подробно объясняя, что детей надобно воспитывать, даже единственных дочерей, даже принцесс. Этот вариант определенно стоило обдумать и осуществить. Но в построение греющих душу планов мести внезапно вторглась ужасная мысль. — Подождите… — Намо даже приподнялся. — Ведь после ее пения я так проникся, что пошел к Манвэ и… Что же получается, все это я делал под влиянием чар?! Растаял, разлимонился, выклянчивал обратно какого-то смертного?! Я, Судия, неподкупный и суровейший из валар?! Эстэ отсчитала сколько-то капель в стакан с водой. — Выпей, Намо. Больше всего Владыке Душ хотелось швырнуть склянку в ближайшую стену, но это было бы уже окончательным позорищем. И Намо, собрав всю силу воли в кучку, чтобы не откусить край стакана, проглотил залпом очередное снадобье. От зелья сильно пахло мятой и чем-то еще. Во время всего этого Ирмо сидел с отсутствующим видом и даже закрыл глаза. — Он спит?! — воскликнул Намо, возвращая Эстэ стакан. — Я думаю, — по-прежнему размеренным голосом отозвался Ирмо. — Считай про себя до трехсот восьмидесяти пяти. Медленно. Намо снова пришлось подчиниться. Ему оставалась еще добрая сотня, но он не выдержал: — Не пытайся подсластить пилюлю. — Незачем, — Ирмо наконец-то открыл глаза. — Прежде всего, остальное ты помнишь, значит, воздействие чар к этому времени, вероятно, уже кончилось. К тому же, даже чарами крайне трудно заставить кого-то сделать нечто совершенно неприемлемое. Какой бы ловкой ни была девица, ей просто не хватило бы времени. И наконец, решение принимал Манвэ, а уж он точно никаким чарам не подвергался. Поэтому успокойся, чего не было, того не было. — Точно? Ирмо снова развел руками: — Точно — это только в твоем ведомстве. В целительстве все гораздо сложнее. Вайрэ, ты как раз вовремя! Намо продолжил выносить мысленный приговор. Тучи над Дориатом делались все гуще.