The ruins of our world

When leaves have fallen And skies turned into grey. The night keeps on closing in on the day, A nightingale sings his song of farewell. You better hide for her freezing hell. Бежать, бежать из Иерусалима. Бежать далеко, обходя за сотни километров границу Франции и Англии, где будут жалеть, говорить высокопарные слова. Только ей этого не надо, от этого легче не станет… Стоять пред эшафотом тяжело, особенно, если там, на помосте, самый дорогой для тебя человек. Мириам на секунду прикрыла глаза, пытаясь сдержать себя, не сорваться, не вскочить на помост и не растерзать их всех. Нет, нельзя. Сделай она это, погибнут тысячи людей и сотни иных, под угрозой окажется и братство. Увы, этого она допустить не сможет, хотя бы ради него. Только ради него. - Держись, - почти беззвучно прошептал кто-то за спиной. Джейсон. Вампирша беззвучно вздохнула, комкая в руках подол ярко-красного платья. Солнце палило слишком сильно, и хоть ей было всё равно, это казалось насмешкой над тем, кто, стоя на эшафоте, доживает последние минуты своей жизни. Ветер играл с волосами собравшихся на площади людей, разносил белёсую пыль, которая оседала на зелёных листьях, крышах домов, одежде. When she embraces Your heart turns to stone She comes at night When you are all alone And when she whispers. Your blood shall run cold You better hide before she finds you. Они с Бертраном познакомились почти двенадцать веков тому назад. Казалось бы случайная встреча изменила их судьбы: подарила счастье, избавила её от липкого всепоглощающего страха перед будущим. А что теперь? Теперь Бертран, её пара, стоит там, где должен быть Матье де Клермон, настоящий убийца красавицы-англичанки Элинор Сент-Леджер… Да будь её воля, Мириам сама бы придушила этих двоих! Как он мог так выйти из себя, как мог позволить ярости кровизахлестнуть разум? Господи, этот этого вампира всегда были одни проблемы… Двенадцать веков рука об руку. Слишком мало, когда впереди у тебя есть целая вечность. Теперь они и её лишились. Бертран постоянно смеялся над её восприятием времени. Разве так важны секунды? Оказывается, да. - Смотри, - тихо сказал Джейсон. Она сфокусировала взгляд на эшафоте: стоит, гордо расправив спину, улыбается и смотрит на них. А у неё от этого взгляда внутри всё переворачивается…Словно не он должен отдать жизнь за роковую ошибку своего лучшего друга. Мириам тихо, даже вампир с трудом услышит, шепчет молитвы, имена, проклинает эту военную кампанию в целом и всех де Клермонов с их рыцарским орденомв частности. Как же вы так ошиблись? Как недооценили алчность теплокровных? Они с Бертраном, как и большая часть близкого окружения Филиппа де Клермона лелеяли мечту о собственной империи, королевстве веров. Глава одной из самых влиятельных семей Европы, умел убеждать, вести за собой людей, но и он не был безгрешен. Сколько потеряли Рыцари Лазаря? Сколько потеряла она сама? She covers the earth with a breathtaking cloak The sun awakes and melts it away. The world now opens its eyes and sees The dawning of a new day. Мириам дотронулась руками до щёк, стирая мокрые красные дорожки слёз. Почувствовав, как сын мужа сжимает её запястье, снова подняла глаза на помост. Господи…Вампирша смотрела ему в глаза не отрываясь, понимая, что всё закончено, что уже ничего не изменить, а в груди разливались нежность вперемешку с тоской. Резкий звук, издаваемый опустившимся топором палача, и несколько жизней теряют смысл. Мириам опускается на колени от острой, всепоглощающей боли где-то в внутри, в душе. Тяжело, только лучше уже не будет, боль со временем приступиться, но совсем не исчезнет. Сквозь шумную, галдящую толпу к ней пробрался Филипп. - Вставай, нечего рассиживаться, ничего ты уже не изменишь, - он резко дёрнул её за руку, поднимая с грязных плит, которыми была вымощена площадь. - Вы, как всегда, очень проницательны, Филипп, - зашипела Мириам сквозь зубы, - Если бы не ваш сынок, мой Бертран был бы жив. - Да, я совершил ошибку, назначив Матеуса великим магистром. Надеюсь, это станет для него хорошим уроком, - ровным голосом сказал он. - Вы так об этом спокойно об этом говорите… Филипп де Клермон нахмурился. Он и вправду чувствовал себя виноватым перед женщиной, которая потеряла дорого человека. Единственное, что получилось сделать, так это выбить из Сент-Леджеров позволение оставить Бертрана, маршала братства, до казни в поместье де Клермонов в Иерусалиме, а не отправлять его в темницу - Я хочу попросить тебя об одной услуге, Мириам… Whenever she is raging She takes all life away Haven't you seen? Haven't you seen The ruins of our world? Слушай тишину, mon âme. Может мироздание решит быть к нам милосерднее? Я буду следовать тенью за тобой, тихошептать о своей любви. Слушай тишину, Chérie, и может услышишь мои слова…