Я нашел тебя

Коридор был пуст. Еще один удачный поворот, еще одна минута жизни. Погони не было слышно, но давно уже надо было привыкнуть, что все это просто обман. Какая-то жуткая игра в догонялки. Победа-жизнь. Вейлон крепко сжал камеру, его единственные «глаза», которые способны увидеть многое. Сердце забыло, как правильно биться, пытаясь вырваться из груди и убежать как можно дальше. Глубокий вдох не принес спокойствия, этот воздух пропитан ужасом, кровью и смертью. Она живет здесь, она-правитель. Еще один поворот, еще одна минута. Парк перестал жевать свои окровавленные губы и прислушался. Какой-то звук, нет, это голос. Это ее голос! Голос смерти! Сердце включило вторую скорость, в глазах заплясали точки, Вейлон, пытаясь как можно тише пробраться через этот злополучный коридор, присел, на коленях неудобно ползать, особенно, если переломы украшают тело. Но он должен пройти, он сможет. Камера покоилась в кармане куртки, надо экономить батарейку. В полной темноте Парк практически ничего не различал, постоянно утыкаясь на что-то. — Ближе к стене, — тихо прошептал сам себе, руки заработали новые занозы и порезы.- Ближе, -щурясь, парень пытался хоть что-то разглядеть. И только голос был его проводником. Спокойный, без злобы, без ужаса. -…и я сделаю тебя самой красивой.- Визг циркулярной пилы. Новая «невеста» истошно завопила. Вейлон сглотнул кровавую слюну, руки и ноги дрожали, спина покрылась мурашками. Крики несчастной жертвы разносились по всей больнице, проникая под кожу, заставляя умирать. -…вот так, ты в порядке, дорогая? Слегка течет, но это поправимо. Сейчас, дорогая, я еще немного здесь подправлю.- Снова звук разрезающееся плоти и дикий крик. Вейлон тихо заскулил. — Давай же, прошу…- разговор с самим собой помог оттаять конечностям, он снова пополз. Глаза привыкли к темноте, и теперь смогли различить слабый свет из закрытой двери. Звуки пилы стихли, криков невесты Парк не слышал. — Шлюха! Тварь! Ты, грязная дрянь, не достойна моей любви, не достойна моих детей! — Звук падающего тела, Вейлон пополз быстрее, дверь была в трех метрах от него, прежде чем открылась. Луч света заскользил по полу, прежде чем упереться в стену. Парк затаился, больничная утварь позволяла спрятаться, но не надолго. На пороге показался он. — Ты будешь висеть, как и все остальные шлюхи.- Вейлон весь сжался, когда мимо прошел он, волоча за собой… За всю свою жизнь Парк не плакал так, как сейчас. На месте бедняги мог оказаться сам он. Шаги стихли, одеревенелое тело кое-как распрямилось, пытаясь не наступать на больную ногу, Вейлон быстро преодолел коридор. Лестница, поворот, затем еще один. В голове всплыли картины семьи, хорошее предчувствие все больше и больше поглощало. — Дорогая? — Почудилось? Может просто….Вейлон слегка развернул голову. В коридоре, всего в десяти метрах… Глускин улыбнулся. Парк рванул, голова теперь складывала мозаику. Вот тело Парка распилено, вот он подвешен к потолку. Это конец, это конец! Забежав в первую дверь, парень закрыл ее, подперев своим телом. Ноги не хотели держать его. — Дорогая, прошу простить меня, я снова напугал тебя. Прости, прошу, открой дверь. Я хочу увидеть тебя, обнять и любить. Всю жизнь.- Голос Глускина обволакивал липким страхом. Он же может выбить эту дверь одним ударом. Почему не делает этого? — Прошу, открой, ты злишься, ты права. Я хочу показать тебе свою любовь. О, дорогая, я слышу, как твое маленькое сердечко рвется ко мне. Милая, ты такая застенчивая. Этот бред невозможно слушать, Вейлон приставил к двери ветхий стул. Смешно и глупо, иллюзия замка не работает. Парень быстро спрятался за стол. Приготовился ждать и как по часам, в ту же секунду Глускин вышиб дверь, стул раскрошился в полете. — Я дал тебе время, теперь моя очередь.- В темноте Вейлон все же смог различить фигуру маньяка. Мужчина оглядывался по сторонам и начал поиски с не того края. Парк тихо выбрался из убежища. Открытый проход приковывал взгляд. Шум за спиной послужил толчком. Крепкие, сильные, кровавые руки обхватили Вейлона со спины. Пальцы сцепились в замок на его животе, поцелуй в щеку. — Попалась. Ты такая горячая, а сердце, ты слышишь? Оно бьется в такт с моим. Мы созданы друг для друга. — Парк застыл, он будто окаменел, ни единый мускул не мог дрогнуть, ничего. Парень почувствовал, как на его плечо опустилась голова преследователя. — Я…хочу…домой… — Ты дома, любовь моя, давай, обними меня.- Резкий толчок и Парк стоит лицом к лицу к нему. Глускин не разжал руки-тиски.- Обними меня, дорогая. Давай, я прямо здесь.- Вейлон затрясся, и не понятно, как ужас еще не свел его с ума? Или свел? Так как руки, не подчиняясь мозгу, сами поднялись и опустились на плечи убийце. — Молодец, а теперь позови меня. Медленно, медленно.- В темноте Вейлон увидел, как лицо Глускина все ближе и ближе приближалось к нему. — Я…не… — Эдди, Эдди, Эдди, давай, повтори.- Глускин сильнее сжал тело парня, больные ребра захрустели. — Э…Эдди… Эдди… Эдди…- Его губы накрыли чужие. Поцелуй был до ужаса мягким, невинным, нежным. Глускин расцепил руки на его пояснице, и теперь каждая работала у него свободно. Большая ладонь легла на спину, провела по позвоночнику, дойдя до копчика и обратно. Эти поглаживания сопровождались поцелуями. Горячий рот Вейлона то и дело заполнял язык Глускина, вызывая неподдельный стон у Парка. Только стон этот был от боли, от страха. — Ах…где мои манеры? Вот так набрасываться на женщину. Прости, дорогая, прости. Я исправлюсь.- Руки Глускина крепко обняли парня, поднимая того от пола. — Что? Что ты делаешь?! Отпусти меня! Нет! — Тише-тише, я понимаю, ты рассержена, у тебя опухла нога, я не хочу, чтобы ты чувствовала боль.- Глускин поудобнее устроил тело Парка у себя на руках.- Как принцесса, нет, королева.- Легкий поцелуй в макушку. — Прошу, отпусти…прошу… — Так болит, дорогая? Потерпи, еще немного.- Вейлон прижал голову к груди маньяка, в нос ударил запах. Кровь, пот, гниль. Солнце слепило глаза, а легкий ветер переносил листья по воздуху, в нос ударил запах цветов, травы, земли, жизни. — Ты очнулась, я так переживал.- Вейлон развернул голову к Глускину. Мужчина стоял и внимательно осматривал его тело. Парень даже не удивился, что одежды на нем нет, а руки привязаны к деревянным кольям. — Нога… — Рана была серьезная, но к счастью, ногу не пришлось отрезать. — От...резать… — Ты должна быть совершенной, я сделаю тебя такой. — Не…хочу…умирать…не хочу…- Слезы покатились по щекам, тело слегка начало трясти. — О чем ты? Я не дам тебе умереть, ты будущая мать моих детей, ты моя, дорогая. — Я НЕ женщина, больной ты ублюдок! НЕ женщина, блять! НЕ могу я рожать!-Адреналин в крови заставлял тело еще сопротивляться участи, которой уже не избежать. Но хоть напоследок он сможет сказать все, о чем думает. Плевать уже. — Конечно не женщина, но это поправимо. Дорогая, ты устала, ты не в себе, но ничего, я все сделаю, не переживай. — Больная ты тварь! Гореть тебе в аду! Гореть всем здесь! Сука, я не боюсь! Давай! Режь меня! Я сдохну быстрее, прежде чем ты вздох, блять, сделаешь! — Не выводи меня из себя.- Глускин резко схватил парня за волосы, прошептав на ухо,- ты самое прекрасное и красивое создание, что я только видел. — Тогда зачем убиваешь меня? Зачем? — Ком встал в горле, снова слезы намочили щеки. Глускин вытер их пальцами.- Эдди…- Маньяк впился в него не моргающим взглядом.- Эдди… — Ты зовешь меня… — Эдди…прошу…- Глускин накрыл его губы своими, залезая на парня сверху. Большие руки начали скользить по телу, задевая и выкручивая соски, от чего Вейлон тихо застонал, оглаживать живот и бедра. — Я хочу тебя, дорогая. — Нет…нет…не надо… — Тише, -рука легла на голову и мягко начала поглаживать. — Руки…освободи…хочу обнять тебя. — Дорогая, ты прекрасна.- Нож обрезал веревки и Вейлон крепко схватил Глускина, прижимаясь к нему все телом, чувствуя его дыхание, его сердце, его возбуждение. Тело невольно задрожало. — Дорогая, посмотри на меня.- Парк поднял глаза на него, это уродливое лицо так близко.- Скажи, что не бросишь меня. — Я не брошу тебя. — Скажи, что не предашь меня. — Я не предам тебя. — Скажи, что любишь меня.- Рука огладила щеку. — Я люблю тебя.- Глаза Глускина заблестели, и Парк понял, что пробудил нечто другое, настоящего зверя.- Эдди…- Но договорить ему не дали, Глускин резко перевернул Парка на живот, начиная кусать каждый миллиметр кожи парня, заживо съедать. — Мне больно! Больно! — Крики слегка привели чудовище в себя. — Дорогая! Прости, прости меня! Я не смог сдержать себя! Прошу, не плачь!-Мягкие поцелуи начали покрывать все тело, Глускин начал зализывал раны на коже Вейлона, спускаясь все ниже. — Нет…не там…стой…- Но горячий язык уже проник в Парка, это было очень непонятное ощущение, что вызывало только отвращение у парня. — Я помогу тебе расслабиться, дорогая, я хочу, чтобы мы оба чувствовали желание.- Глускин сжал вялый член парня, и неторопливо начал двигать рукой. Пальцы поочередно начали растягивать узкое кольцо мышц, проталкиваясь все глубже.- Ты возбуждаешь меня, я не могу держать себя в руках.- Стоны предательски начали вырываться из груди, Вейлон чувствовал, как жар снизу заполняет его. Рука Глускина все сильнее сжимала член, дыхание слетело с катушек, голова уплыла, Парк понял, что проиграл. — Эдди… Эдди…я сейчас… — Дорогая, позволь мне заполнить тебя.- Резкий толчок вызвал вспышку в глазах, Вейлон закричал. Боль съедала его, разрывала.- Так больно? Ты была еще не готова, дорогая, — Глускин наклонился к Вейлону и снова поцеловал. На этот раз Парк ответил, неторопливые толчки сотрясали тело, Глускин закинул его ногу к себе на плечо, меняя угол проникновения, задевая простату Парка. От чего у парня взрывались ощущения, а кожа горела. Стоны двух мужчин смешались в один. Прядь волос выбилась из идеальной прически, но Глускин не заметил этого, он врывался в тело своей невесты снова и снова, заставляя того стонать под ним, заставляя выкрикивать его имя. — Эдди…я не могу…я сейчас с ума…сойду, — стоны заглушил поцелуй, горячие языки сплетались друг с другом, Вейлон обхватил его спину. Из глаз текли слезы, но он был спокоен.- Эдди, подними меня. — Любовь моя? Что ты задумала, шалунья? — Глускин поцеловал Вейлона в лоб. — Я хочу почувствовать всего тебя.- Глаза убийцы заблестели, улыбка на лице придавала еще более жуткий вид. — Все что угодно, дорогая.- Резкий рывок вверх, Глускин встал на ноги, держа навесу Вейлона.- Ох, ты права, я все глубже проникаю в тебя, ты так и забеременеть можешь, дорогая, ты чувствуешь? — Вейлон чувствовал. Та боль была щекоткой, вот сейчас совсем другое. Она была не просто разрывающей, она была… Глускин прислонил парня к стене, холодный бетон приятно охлаждал спину. — Больновато, можешь меня опустить? — Глускин тот час исполнил просьбу, а Вейлон себя ненавидел, ведет себя, как последняя шлюха. — Дорогая, ты прекрасна, я так люблю тебя, я так тебя люблю! — Резкие толчки снова заполнили нутро Парка, тот стоял на коленях, головой в пол. Стоны снова заполнили комнату, только Вейлон мог увидеть его таким. Сейчас Глускин поистине ужасен. — Эдди…ты ужасный…ужасный…и такой… — Какой? — Резкий толчок. — Такой внимательный… — Еще… — Нежный ко мне… — Еще… — Любящий…ах… — Давай, дорогая! Доведи меня до пика! Давай! — Такой… ах…такой…ах блять! По пояснице скользила капля, оставляя за собой кровавый след. Глускин не сразу понял, что произошло, а когда дошло, то было поздно. Железный прут, тонкий, заостренный, торчал из его шеи, не давая крови до конца выйти и убить его. — Что же ты, дорогая…зачем…я ведь…так люблю…тебя…- Вейлон сбросил с себя его тело, до конца, блять, до конца он не верил, что у него все получится….И вот сейчас, его насильник, убийца захлебывается в своей собственной крови. — Зачем? Не меня спрашивай, ты причина.- Со второго раза удалось парню встать, пытаясь игнорировать боль во всем теле, он начал быстро одеваться. Глускин лежал без движения у стены. Лужа крови понемногу начала скапливаться у его ног. Вейлон выскользнул из подвала, угроза еще висит в воздухе, нельзя расслабляться. Ключ он получил, невеста в платье… Коридоры сменяли другие, но вот заветная дверь. Поворот, щелчок замка. — Мы могли бы быть красивыми…- тяжелая рука сдавила горло, отбросив Парка в другую сторону. Боль. Снова и снова. Глускин бил его ногами, руками. — Как… — Я обещал тебе, что не оставлю, не предам, я люблю… Но ты нарушила наше обещание! Ты шлюха, ни чем не отличаешься от других! Я все стараюсь, стараюсь, а вы все предаете! — Эдди! — Вейлон протянул к нему руки, — Эдди, прошу тебя! Ты убьешь, я заслужил, но пожалуйста, Эдди! Последний поцелуй! Поцелуй свою шлюху и повесь, как свинью! — Глускин рывком поднял Парка с пола, кровавые глаза бегали по его лицу. — Хочешь поцелуй и ласки? Грязные шлюхи не получают этого! — Вейлон закричал, но до торчащей железки все же достал. Рывком дернул на себя, Глускин перехватил его, крепко сжав кисть. — Сдохни, сдохни, сдохни ты уже наконец! — Дорогая, ты уйдешь вместе со мной.-Вейлон почувствовал как немеет тело, как силы оставляют тело, он падает. Куда? Жених ловит свою невесту, по шее течет ручей крови, но он встречается с препятствием в виде тела Парка. Жених несет свою невесту на руках, словно после церемонии. — Эдди, ты сейчас такой красивый….- Из живота не прекращаясь, льется кровь. — Ты прекрасней всех, — поцелуй в лоб. Машина скорой помощи несется через поток, Вейлон приоткрывает глаз, размытые лица, глухие голоса. — Эд…ди… — Вы слышите нас, мистер Парк! Вы едете в больницу! Пожалуйста, держитесь!- Глаза снова закрываются, дико хочется спать и знать, где Эдди, где этот больной ублюдок? Ведь свои обещания жених всегда сдерживал. Через три месяца Вейлон Парк снова на ногах, полный энергии и жизни. Семья, он снова с ней. Лиза ни на шаг не отходит от мужа, даже сейчас на пикнике в парке, она постоянно интересуется состоянием мужа. — Я в порядке, дети, кто хочет коктейль? — Ребятишки перегоняя друг друга несутся к отцу, один потерял свою кепку.- Сиди, я подберу.- Вейлон пошел за кепкой, оглянулся, его семья, жена и дети, как же он их любит. — Дорогая, я снова нашел тебя, — голос прозвучал, будто в голове. Парк резко обернулся, никого, только другая семья неподалеку. — Вейлон! Иди к нам! — Иду! — Быстрым шагом он дошел до своих, оглянулся, мужчина под два метра ростом помахал рукой и скрылся… — Все в порядке? Вейлон? — Но парень не слышал ее, в голове только его голос «нашел тебя».